Часть II. Довмонт, князь Псковский. Первые победы. Раковорская битва. Княжеская служба. Последний поклон Пскову. 1265–1299 годы

Часть II. Довмонт, князь Псковский. Первые победы. Раковорская битва. Княжеская служба. Последний поклон Пскову. 1265–1299 годы

Довмонт, князь Псковский. 1265 год

После смерти Александра Невского 14 ноября 1263 года великим князем Владимирским стал его брат Ярослав Ярославич Тверской, побывавший за десять лет до этого и псковским князем. Тогда же «выгнаша новгородцы князя Дмитрия Александровича (сына Александра Невского – авт.) из Новгорода, сдумавше с посадником с Михаилом и послаша по князя Ярослава Ярославича». 27 января 1264 года великий князь владимирский Ярослав Ярославич Тверской стал и новгородским князем. Новгородцы «посадиша его на стол» и выторговали новые льготы и вольности городу. Тогда же псковским князем стал сын Ярослава Ярославича Святослав.

Отношения Великого владимирского князя и Господина Великого Новгорода всегда были тщательно определены договорами или грамотами. За период владимирского княжения брата Александра Невского Ярослава Ярославича, бывшего одновременно и новгородским князем, сохранились три грамоты. Наиболее интересен документ за 1266 год – «Договорная грамота Новгорода с Тверским великим князем Ярославом Ярославичем»:

«Благословение от владыки, поклон от посадника Михаила, и от тысяцкого Кондрата, и от всего Новагорода, и от всех старейших, и от всех меньших ко князю Ярославу. На сем, княже, целуй крест к всему Новугороду, на цем то целовали деди и отцы, и отец твой Ярослав. Новгород ти держати в старине, по пошлине. Что волостии всех новгородских, то ты, княже, не держати своими мужи, но держати мужи новгородскими; а дар имати тобе от тех волостии. А бес посадника тобе волостии не роздавати. А кому роздаял волости брат твой Александр или Дмитрии с новгородци, тобе тех волостии без вины не лишати. А что ти, княже, пошло на Торожку и на Волоце тивун свои держати – на своей части держати, а новгородец на своей части держати. А в Бежицах, княже, тобе, ни твоей княгини, ни твоим бояром, ни твоим дворяном сел не держати, ни купити, ни даром приимати, и по всеи волостии Новгородской. А се, княже, волостии Новгородские: Волок с всеми волостьми, Торжек, Бежец, Городец, Палиц, а то если дале Иванкови, потом Мелеча, Шипино, Егна, Вологда, Заволоцье, Тре, Перемь, Печера, Югра. А в Русу ти, княже, ездити осень, а лете не ездити, ездити на Озвадо звери гонить. А в Ладогу ти, княже, слати осетреник и медовара по грамоте отца своего Ярослава. А суд, княже, отдал Дмитрии с новгородци бежичаном и обонижаном на три лета, судье не слати. А из Бежиц, княже, людии не выводити в свою землю, ни из инои волости новгородской, ни грамот им даяти, ни закладников приимати ни княгини твоей, ни бояром твоим, ни дворяном твоим, ни смерда, ни купцины. А без вины ти мужи волости не лишати. А грамоты ти, княже, не посуживати. А пожне, княже, что пошло тобе и твоим мужем, то твое. А что был объял брат твои Александр пожне, а то ти, княже, не надобе. А что, княже, брат твой Александр деял насилие на Новгороде, а того ся, княже, отступи. Дворяном твоим и тивуним погонь имати, како то пошло. А на том ти, княже, на всем хрест целовати без переводо, при наших послах, а мы ти ся, господине княже, кланяем. А что, княже, мыто по твои земли, и по иной волости, и по всеи суждальской земли, а то, княже, имати по две векши от лодье, и от воза, и от лну, и от хмелна короба. А дворяном твоим по селом у купцев повозов не имати, разве ратнои вести. Тако, княже господине, пошло от дед и от отец и от твоих и от наших, и от твоего отца Ярослава».

О том, что кроме военных и политических дел новому владимирскому и новгородскому князю приходилось заниматься и вопросами торговли, говорит и сохранившаяся «Грамота князя Ярослава Ярославича рижанам о свободном пути для гостей, по Менгу-Темирову слову»:

«Менгу Темиреве слово к Ярославу князю: даи путь немецкому гости на свою волость от князя Ярослава ко рижанам, и к болшим и к молодым, и кто гостит, и ко всем: путь ваш чист есть по моей волости; а кто мне ратныи, с тим ся сам ведаю, а гостю чист путь по моей волости».

Князь Довмонт появился в Пскове в 1265 году.

Даумантас-Довмонт, сын Гурде или Трабуся, князя Нальшанской земли, которая располагалась вдоль границ Литвы и Полоцкого и Пинского княжеств от среднего течения реки Неман до озера Диспай (современные Варенский, Вильнюсский, Эйшишкеский и Игналинский районы Литвы) и великий князь Литовский Миндовг были родственниками – свояками, женатыми на родных сестрах. В Галицко-Волынской летописи говорится, что после смерти своей жены Миндовг обманом и силой забрал жену Довмонта, за что в том же году Миндовг и два его сына Рукель и Репень были убиты Довмонтом и жемайтским князем Тройкатом. Единственный оставшийся в живых сын Миндовга Войшелк взял власть. Довмонт вынужден был бежать в Псков вместе с дружиной и слугами. Впоследствии Войшелк передал власть сыну Даниила Галицкого Шварну и также был убит другим сыном Даниила Львом. Шварн вскоре умер и с 1270 по 1280 год литовским князем был Тройден.

Ипатьевская летопись так описывает этот исторический период:

«В лето 6770 (1262). Минувшим летом убит был великий князь литовский Миндовг, самодержец во всей земле литовской.

В то время умре княгиня Миндовгова, и поча карити по ней, бо сестра еи за Домонтом за Нальшанским князем. И посла Миндовг до Нальшан по свою свесть, тако река – се сестра твоя мертва, и поеди карить по своей сестре. Миндовг же восхотел пояти свесть свою за ся и нача се молвити: сестра твоя умираючи велела ми тя пояти за ся, тако рекла або иная дети не цвелить, и поя ю за ся. Довмонт же се услышав печален был вельми и мышляшет бо абы како убити Миндовга, но не можаше зане б сила его мала. А сего велика Довмонт же искажет собе абы с ким моги убитьи ему Миндовга, и знаиде собе Треняту, сестрича Миндовгова. Тренята же бяшет тогда в Жомоти.

В лето 6771 (1263). Послал бяшет Миндовг всю свою силу за Днепр, на Романа на Брянского князя. Довмонт же бяшет с ними же пошел на войну и усмотри время подобно себе и воротися назад тако река, Коб ми не дает с вами пойти, воротив же ся назад и погна вборзе, изогна Миндовга, тоу же и уби его и оба сына его с ним, уби Роукла и Репекия, и тако бы конец. По Миндовгове же убитьи Воишелк убояв ся того же и бежа до Пиньска и тоу живят, а Тренята княжити во всей земле Литовской.

Посем же поча думати конюси Миндовгови и паробци како бы льзе им убити Тренята. Ему же идущу до мовника мыться убиша Треняту. Се услышав Воишелк поиде с Пиняны и поиде в Литву княжить. Литва же вся приняша и с радостию своего господичича.

В лето 6772 (1264). Воишелк же нача княжити во всеи земли Литовской и поча вороги свои избивати бесщисленное множество, а друзие разбегошася камо кто видя. И прииде Воишелк в силе тяжьце и нача города имати во Дявельтве и в Нальшанех. Городы же поимав, а ворогы свою избив и тако придоша во свояси».

Русский историк М.К. Любавский в своей книге «Очерки истории Литовско-русского государства, написанной с использованием польских источников и вышедшей в Москве в 1915 году, писал:

«До Миндовга на Литве не было государственной власти, распространявшейся на всю территорию литовского племени, а были одни только волостные рикасы в Пруссии и кунигасы в Литве. Для обороны и нападения эти волостные вожди в XII и в начале XIII века стали соединяться в союзы. Крупное соединение видим мы в собственной Литве и Жмуди в 1215 году. В этом году к вдове князя Романа Галицкого и его сыновьям присылали для заключения мира своих уполномоченных около 20 князей, между ними старейший князь Живинбуд, Довспрунк и брат его Миндовг. Об отце Миндовга Лифляндская рифмованная хроника, не называя его по имени, прямо говорит, что он был сильнейшим владетелем на Литве и никто не мог с ним сравняться. Естественно поэтому, что и Миндовг, унаследовав от отца его владения, стал во главе Литовской земли. Такое положение Миндовг занимал уже в 1236 году.

В 1248 году он коварно предложил своим племянникам Товтивиллу и Едивиллу вместе с дядею их по матери жмудским князем Викинтом итти воевать на Русь, к Смоленску, с тем, чтобы «што хто приемлет, собе держать». Когда они отправились в поход, Миндовг захватил их волости, движимое имущество и отрядил свое войско, «хотя убити я». С захватом владений и имущества самых могущественных князей Миндовг сделался полным господином положения на Литве, и все другие князьки должны были беспрекословно подчиниться ему. В то время Миндовг сумел увеличить наследство, полученное от отца на Литве, приобретениями на Руси. В переполох и сумятицу, произведенную на Руси татарами, Миндовг захватил так называемую черную Русь, т. е. область правых притоков Немана с главным городом Новгородком. Этот Новгородек сделался обычным его пребыванием. Под конец своего княженья Миндовг, по словам летописи «нача гордети вельми, и вознесеся славою и гордостью великою, и не творяше противу себе никого же». Известно, что такое поведение вызвало реакцию, и Миндовг пал в 1263 году жертвою заговора подручных ему князей, не вынесших самовластья Миндовга. Но если пал Миндовг, то не пало его дело. Образовавшееся при нем великое княжество Литовское настолько окрепло, что не разложилось среди междоусобий, наступивших по смерти Миндовга. Сами заговорщики, тяготившиеся самовластьем Миндовга, после его смерти спешили занять созданное им положение великого князя Литвы и вступили из-за этого в борьбу между собою. Тройнат, князь Жмудский, севши на месте Миндовга князем «во всей земле Литовской и в Жемойти», послал приглашение к Товтивилу Полоцкому явиться в Литву делить землю и добыток Миндовга. В действительности же он пригласил его с целью погубить и устранить от дележа, а Товтивил с своей стороны мечтал о том же по отношении к Тройнату. Кончилось тем, что Тройнат убил Товтивила, но скоро и сам был убит конюхами Миндовга. Место Тройната заступил сын Миндовга Войшелк. Его преемники, Шварно Данилович и Тройден, по всем признакам занимали такое же положение, как Миндовг. Тройден (1270–1282 годы) распоряжался силами всей Литвы, как это видно из его столкновений с Ливонскими немцами, которых он не раз поражал и избивал в большом количестве».

Достоверных подробных сведений о том, что происходило в Литве в начале 1260-х годов очень мало. Вполне вероятно, что в борьбе за власть в Литве Миндовг был убит князем Герденем, называемым в летописи также князем Нальшанским, который после этого преследовал всех родственников и соратников Миндовга, в том числе и Довмонта. Об том, что Миндовг был убит именно Герденем, говорит Воскресенская летопись. Точно известно, что в 1264 году именно Гердень стал князем Нальшанским и Полоцким вместо зятя Александра Невского и соратника Миндовга Товтивила, убитого Герденем. Вполне вероятно, что именно из-за этого в 1266 и 1267 годах Довмонт совершил два поход на Герденя, в результате которых дружина Герденя был разгромлена, а сам он убит. Из девяти известных нам походов псковского князя Довмонт только первые два (в 1266 и 1267 годах) совершил против литовцев, остальные же семь – против Ливонского ордена.

В Псковской летописи за 1265 год сохранилась следующая запись:

«Тогда же выбегоша литвы в Плесков с 300 и с женами и с детми, и крести их князь Святослав с попы плесковскими и со плесковици; а новгородцы хотеша их изсещи, но не выда их князь Ярослав, и не избиени быша». Тогда же «посадиша плесковичи у себя князя Довмонта Литовского». Довмонт принял православие и «крещен бысть в соборной церкви, в святой Троици, и наречено бысть имя ему в святом крещении Тимофей. И бысть радость велика во Плескове». Все остальные русские летописи излагают факт прихода Довмонта в Псков почти одинаково: «В лето 6773 (1265) побишася Литва межи собою некия ради нужи. Блаженный же князь Домант, со дружиной своею и со всем родом своим, оставль отечество свое землю Литовскую и прибеже в Псков».

«В лето 6773 взя Воишелк землю Литовскую и прибеже Домонт в Плесков крестися».

«Воишелг всю землю Литовскую оружием плени. Тогда 300 литовских мужей с женами и детьми прибежали в Псков, где князь Святослав со псковскими священниками крестил их. Новгородцы хотели их убить, но этого не допустил сделать князь их Ярослав Ярославич».

«В лето 6774 (1266) блаженный князь Домонт с дружиной своей и со всем родом, оставивши отечество свое, землю Литовскую и приеха во Псков и крестися».

«В лето 6773 (1265) Воишелг Миндовгович ходил ратию на Литву, чернецем будя, и повоевал их. В лето 6774 (1266) князь Домант с дружиною своею и всем родом своим оставил отечество свое землю Литовскую и прибеже в Псков и крестися со своими бояры в церкви соборной Святей троицы и нарекоша имя ему в святом крещении Тимофей («благочестивый» – авт.) и бысть радость велика Псковитянам и посадиша его на княжение во своем граде Пскове».

Вскоре после крещения на вечевой площади перед Троицким собором Довмонт был избран псковским князем. О князе Святославе Ярославиче, бывшем до Довмонта псковским князем, за 1266 год сведений нет. Возможно, псковичи просто сменили его на Довмонта. В 1268 году Святослав Ярославич вместе с другими князьями участвовал в Раковорской битве.

Русский исследователь И. Беляев писал:

«В 1266 году прибежал в Псков с своею дружиною литовский князь Довмонт, спасавший только свою голову, которой искали его сильные враги на родине. Псковское вече, поразмысливши, что с бесприютным Довмонтом будет легче ладить, чем с великокняжеским сыном Святославом, имеющим опору в своем отце, посадило Довмонта на Псковский престол, а Святослава попросило оставить Псков. И не даром Псковичи предпочли Довмонта Святославу. Довмонт был именно таким князем, в каком нуждался Псков. С одной стороны, беззаветная храбрость, не справлявшаяся о числе врагов, и уменье вести военные дела, ставили Довмонта незаменимым бойцом за землю святые Троицы и за Псковскую свободу и независимость; а с другой стороны, бесприютное положение Довмонта и самый его характер тихий и уступчивый прямо обеспечивали Псковское вече от притязаний княжеской власти. Из всего этого вышло то, что тридцатитрехлетнее беспрерывное княжествование Довмонта было самым блестящим временем во всей Псковской истории, положившее твердое основание тому значению Пскова, которым он пользовался впоследствии. И не напрасно Псковичи из всех своих князей только двух, Всеволода и Довмонта, признавали святыми покровителями и защитниками своего города; именно Всеволод и особенно Довмонт были главными основателями Псковской независимости и самостоятельности – один, как первый отдельный псковский князь, а другой как князь, утвердивший Псковичей в уверенности, что они и без посторонней помощи могут справляться с грозными врагами соседями, и, что всего важнее для внутреннего Псковского устройства, своею непритязательностию укрепивший правильное отношение Веча к князю. На каких условиях Псковичи посадили у себя на княжение Довмонта мы не знаем, но очевидно на условиях самых выгодных для Псковского веча; ибо Псковичи прожили в любви и согласии с Довмонтом целых 33 года, и он был самым любимым князем в Пскове из всех князей, когда либо там княживших. По смерти Довмонта Псковское вече, может быть из признательности к памяти покойного, приняло своим князем Довмонтова сына Давида, вероятно на прежних условиях, или как говорилось в Пскове, по пошлине или по старине, которой обыкновенно старались держаться и Новгород и Псков. Князь Давыд Довмонтович хотя не отказывался от Псковского княжества, но почти не жил в Пскове, а больше проживал в Полотске, у своих родственников, во Псков же приезжал изредка и держал там своих наместников. Впрочем Псковичи этим нисколько не обижались, а напротив, кажется были довольны, и с этого времени устроили у себя выборных посадников, при которых вече легко могло оставаться и без князя».

Договоренность между великим владимирским князем и Псковом запрещала городу брать князя «из литовской руки», и хотя этот случай явно не подходил под договор, князь Ярослав Ярославич попытался поставить во Псков своего князя – «того же лета приде князь Ярослав в Новгород с полкы низовскими, хотя ити на Плесков на Довмонта; новгородцы же возбраниша ему, глаголюще: «оли, княже, тобе с нами уведавшеся, тоже ехати в Плесков; князь же отсла полки назад». Ярослав Ярославич уехал во Владимир.

Первые победы. 1265–1267 годы

В 1266 году с дружиной из 300 воинов Довмонт напал на земли литовского князя Герденя, ставленника Войшелка, ставшего полоцким и нальшанским князем после смерти Миндовга. Возможно, этот поход был местью Довмонта за смерть Миндовга и Товтивила, его друзей и соратников. Герденя не было, и Довмонт прошел по всем его землям, захватив его жену, двоих детей, много пленных и добычи. При возвращении в Псков при переходе через Двину его настигла дружина Герденя из 800 воинов. Отправив пленных и добычу с большей частью своей дружины в Псков, Довмонт с сотней своих лучших дружинников 18 июля напал на отряд Герденя на переправе и полностью разгромил его. Источники говорят, что было убито несколько литовских князей и около 600 воинов, а сам Гердень еле ушел от Довмонта, который в ожесточении боя разрубал врагов пополам. «Ехав с мужи псковицы с трими девяносты, и плени землю Литовскую, отечество свое, и княгиню Герденеву полони и дети ее, и все княжение его повоева, и взратися с множеством полона к граду Пскову. Перебродився Двину, отьеха за 5 ыерст и ста шатри на бору чисте, а стражи поставя на реце Двине Давыда Якуновича, внука Лаврова, с Лукою Литовником, два 90 муж отпровади с полоном, а в едином 90 сам ся оста, ждя по собе погоне. Герденю же своими князи дома не бывшу, и приехаша в домы своя, аже домове их и земля вся пленена. Ополчивша Гердень, и Готорт, и Любми, и Лигайло, и протчии князи, в 7 сот погнаша вслед Довмонта, хотяша его руками яти, а мужи лютой смерти предати, а муж пскович мечи иссечи. И пребродився Двину реку, сташа на брезе. Довмант же рече псковичам: «Братия мужи псковичи, кто стар, то отец, а кто млад, то брат. Слышал есм мужество ваше во всех странах. Се же, братие, предлежит нам живот и смерть. Братия мужи псковичи, потягнете за святую Троицу и за святые церкви, и за свое отечество». И ехав князь Домонт с мужи псковичи, божиею силою одным девяностом 7 сот победи. Тогда убиен бысть князь великий литовский Готорт, и инех князей многих избиша, а иная литва в Двине истопоша, а инех Двина изверже 70 на остров Гоидов, а иные на прочия островы извержены быша, а иные вниз по Двине поплыша. И возвратишася с радостию великою ко Пскову граду со многою корыстью, и бысть радость и веселие во граде Пскове».

Через год, в 1267 году, князь Довмонт повторил поход на земли Герденя и убил своего врага. Советский историк В.Т. Пашуто писал: «В 1266 году князь Довмонт разбил и убил Ерденя, правящего в нальшанской земле; псковский князь овладел Подвиньем и частью Нальшанской земли, возможно, что и Полоцк был под рукой Довмонта». В походе Довмонта на Литву 1267 года участвовали и новгородцы со своим воеводой Елевферием Сбыславичем. «В лето 6775. Благоверный князь Домант собрася со псковичи на Литву, и присла к нему на помощь князь великий Димитрий Александрович из великого Новаграда Елеуферия посадника с новгородцы. И шед, воеваша Литву и князя Герденя убиша. Ходиша новгородцы с Еулферьем Сбыславицем и с Домонтом, с плесковици, на Литву, и много их повоеваша, и приидоша все здрави».

Раковорская битва. 1268 год

В 1267 году начались набеги на новгородские земли датчан из Северной Эстонии – ревельцов и везенбергцов. Новгородское вече во главе с посадником Михаилом Федоровичем обратились к Дмитрию Александровичу с предложением привести переяславские полки в Новгород. Тогда же в Новгород прибыло большое немецкое посольство – от рижского епископа, дерптского епископа и тевтонского ордена. Немцы, узнавшие о подготовке похода, принесли присягу Господину Великому Новгороду в том, что они не будут помогать датчанам против русских. В Ливонию из Новгорода приводить к кресту всех местных священнослужителей и дворян с клятвой не помогать новгородским противникам – «колыванцам и раковорцам» – выезжал посол Лазарь Моисеевич. Новгородская летопись так говорит об этом: «Прислаша немцы послы свои Рижане, Вельяжане, Юрьевци и из инех городов, с лестью глаголюще: «Нам с вами мир, перемогайтесь с колыванцы и с раковорци, а мы к ним не приставаем, а крест целуем. И целоваше послы крест, а тамо ездив Лазарь Моисеевич водив всех к кресту, пискупов и божиих дворян, яко не помогати им колыванцем и раковцем».

В январе 1268 года объединенное русской войско ушло к Раковору (Везенбергу, Раквере). Целью похода был разгром отрядов и крепости крупнейшего датского феодала Дитриха фон Кивеля, фогта-управляющего севером Эстонии Виронией. Крепость, построенная по приказу фогта в устье реки Наровы, стала опорным пунктом Ливонского ордена в борьбе против новгородско-псковских земель. 23 января 1268 года тридцатитысячное русское войско тремя отрядами перешло границы ордена крестоносцев, отбросив противодействующие ему отряды союзников ордена.

18 февраля 1268 года объединенные русские войска Новгорода, Пскова, Переяславля-Залесского, Владимира, Суздаля, Смоленска и Полоцка разгромили датско-немецкое войско под Раковором (Везенбергом). Войско возглавлял сын Александра Невского Дмитрий, сыновья тогдашнего великого князя Ярослава Ярославича Святослав и Михаил, тогдашний новгородский служилый князь племянник великого князя Юрий Андреевич Суздальский, Константин Ростиславич Смоленский, новгородские посадник и тысяцкий.

В Старшей Ливонской рифмованной хронике, составленной сторонником Орденаочевидцем и участником описываемых событий в 1280–1290 годах, дано следующее описание Раковорской битвы – при ландмейстере Отто фон Литтенберге во владения датского короля вторглось сильное русское войско, против которого выступило союзническое войско – дерптский епископ Александр, рыцари из Феллина, рыцари из Леаля, из Вейсенштейна. Союзное войско было построено так: рыцари и кнехты в центре, датское войско – по правой, ополчение – по левой стороне. Новгородская летопись так описывает Раковорскую битву: Русское войско подошло к Раквере и с берега реки Кеголы (Киюла) увидели немецкое войско «совокупишася всею ливонскою землею противу князей русских». Русские перешли реку и начали строиться к битве. «По правой руце», против ополчения, стала псковская рать князя Довмонта, «по праву же выше» – владимиро-суздальские полки князей Дмитрия Александровича и Святослава и Михаила Ярославичей, князей Константина Смоленского, Юрия Андреевича и Ярополка. Новгородцы «сташа в лице железному полку противу великой свиньи».

В начале битвы русские войска выдержали удар немцев, понеся тяжелейшие потери. «Железная свинья» немцев ударила на новгородские и псковские полки, второй немецкий отряд незаметно зашел в тыл русским и ударил по новгородскому обозу. «Чело» русского войска в течение четырех часов сражалось в окружении. В битве погибли новгородские посадник и тысяцкий, князь Юрий Андреич отступил с поля боя. Возглавлявший «чело» Довмонт к вечеру с войсками перешел в наступление. Немцы дрогнули и русские войска гнали их почти 7 километров до самого Раковора. Даже немцы назвали Довмонта героем Раковорской битвы. «Совокупишася князи в Новеграде, три брата, Димитрий и Святослав и Михайло Тверский, и Георгий Московский. Блаженный же князь Домант со псковичи поидоша к Ракобору к немецкому января в 23 день. И яко внидоша в землю их, и разделишася на три пути, и многи страны тые попалиша и поплениша. И приидоша к реце Киголе, к Ракобору идучи, и ту наехаша немецкие полцы стояша, и бе видети их яко лес, бяше бо и совокупишася всею ливонскою землею противу князей русских. Князи же не умедлише с новгородцы и поидоша с ним за реку, и поидоша новгородстии полцы в лице противу железному полку и великой свинии. Благоверный же князь Домант со псковичи полком ста с правой руки, а князь Димитрий и Святослав сташа по ту же сторону, а по левую сторону ста князь Михаил Тверский. И сступишася полцы, и бысть побоище страшно февраля в 18 день, и поможе бог князем русским, и гониша немец ко Ракобору в три пути на седмь верст, яко негде коневи ступити за множеством трупу немецкого, и гониша их до града и возвратишася. Много же паде от княжих боляр, а новгородцов убиша – посадника Михаила Федорова и иных немало, и ладожан и псковичь такоже. А князь Георгий Иванович Московский выдал плече свое, отстоял на едином месте и не поможе князем. Понеже бывшу тому великому снятию и крови мнозе льющеся, яко вода, и главам падающим християнским на землю, он же не умилися, на се зря зло, и многим людем тужащим и главами покивающим за християнство, или перевет был в нем, не вемы. И стояша князи с новгородцы на костех три дни со всею силою, и отидоша во свою землю, и привезоша братию свою избиенных».

После победы обескровленное русское войско вернулось домой. Однако Довмонт по эстонским землям дошел до южного побережья Балтийского моря «А Довмонт прошед со псковичи горы непроходимы, и вируян плени и до моря, повоева и Поморье, и возвратися, исполнив землю свою множеством полона. Князь же Димитрий Александрович, виде блаженного князя Доманта мужества и храбрость, вдаст за него дочь свою княжну Марию».

Источники говорят, что тогда же Довмонт выстроил в псковском Кроме свой первый храм – церковь Тимофея Газского. Позднее Довмонт женился на дочери Дмитрия Александровича Переяславского и внучке Александра Невского Марии.

Княжеская служба. 1268–1299 годы

Через два месяца после Раковорской битвы, в начале апреля 1268 года, тысячный отряд ливонских крестоносцев захватил несколько пограничных псковских сел. Довмонт, собрав только 60 дружинников и псковичей, на 5 лодьях вышел им навстречу. 23 апреля 1268 года, в день памяти святого Георгия, покровителя всех воинов, в сражении с ливонскими рыцарями на реке Мироповне – одном из притоков Чудского озера, недалеко от устья Эмбаха – реки, на которой Ярослав Всеволодович и молодой Александр Невский разбили войско крестоносцев в 1234 году – дружина Довмонта наголову разбила крестоносцев. По приказу Довмонта его дружинники зажгли камыш перед крестоносцами. В бою и огне погибло более 800 захватчиков. «Останок собравшейся поганой латыне, и пришедше тайно, и взяша с украины несколько псковских сел, и возвратишася вскоре. Боголюбивый же князь Довмонт, не терпя обидим быти от нападания поганых немец, выехав погонею малою дружиною, в пяти намадах с 60 муж, божиею силою 800 немец победи на реце на Мироповне, а два насада бежаша во иныя островы. Боголюбивый же князь Довмонт, ехав, зажже и остров, и пожже их под травою, а инии побегоша, а власы их зажжени горят, а иных иссече, а инии истопоша в воде пособием святые Троицы и славного великого воина Георгия, и молитвою благоверного князя Всеволода месяца апреля в 23 день, на память святого христова мученика Георгия. И возвратися во град Псков, и бысть веселие и радость во граде Пскове о пособии святые Троица и святого воина Георгия».

Возвратившись в Псков, Довмонт построил в городе в честь покровителя воинов святого Георгия свой второй храм – церковь святого Георгия.

В 1269 году, новгородцы «хотяше князя Ярослава изгнати из града», его сторонники были ограблены или убиты, к князю пришли новгородские послы с требованием освободить новгородский стол «исписав на грамоту всю обиду его». Ярослав Ярославич ушел из Новгорода и стал собирать полки. Однако похода не получилось – «и совокупися в Новгород всю волость Новгородская, Плесковичи, Ладожане, Корела, Ижера, Вожане». Воевать стало бессмысленно и великий князь заключил мир «на всей воле новгородской».

8 июня 1272 года большое войско Ливонского ордена во главе с магистром подошло к Пскову и в течение десяти дней пыталось взять город. Старшая Ливонская рифмованная хроника сообщала, что о немецко-датском походе на Русь 1269 года участвовало 180 рыцарей, 18000 ополченцев и 9000 корабельщиков. Рыцари сожгли Изборск и осадили Псков. Довмонт не стал ждать новгородский полк, а вышел с дружиною из города и в кровопролитном бою разбил немцев, ранив самого магистра ордена. На помощь Пскову подошло новгородское войско во главе с князем Юрием Андреевичем. Крестоносцы ушли к Изборску, преследуемые дружиной Довмонта и новгородцами. «Слышав же местер земля Ризския мужество князя Довмонта, ополчився в силе тяжце без бога, прииде к граду Пскову в кораблех, и в лодиях, и на конях, с пороки, хотя пленити дом святыя Троица, а князя Довмонта руками яти, а мужей пскович мечи иссещи, а инех в работу ввести. Слышав же Довмонт ополчающася люди без ума, во множестве силы, без бога, и внииде в церковь святые Троица и, положив меч свой пред олтарем господним, пад, моляся много со слезами, сице глаголя: «Господи боже сил, мы людие твои и овца пажити твоея, имя твое призываем, призри на кроткия и смирены свыше». Взем меч игумен Исидор и весь ерейский чин, препоясавше и мечем, благословивше и отпустиша. И Довмонт же во множестве ярости мужества своего, не дождав полков новогороцких, с малою дружиною с мужи псковичи выехав, божиею помощию изби полки их, самого же местера раниша по лицу. Они же трупия своя многи учаны накладше, везоша в землю свою, а останок их устремишася на брег месяца июния в 8 день, на память святого мученика Феодора Стратилата».

В июне 1272 года был заключен мир, после подписания которого крупные нашествия крестоносцев на псковские и новгородские земли прекратились почти до конца XIII века. А Довмонт построил в псковском Кроме в честь этой победы свой третий храм – церковь Федора Стратилата.

Русский историк И. Беляев писал:

«Но мир с немцами не мог быть продолжителен, много было между немцами и псковичами, чего нельзя было прикрыть никаким миром. Немцы на землю святой Троицы, т. е. на Псков, смотрели как на свою добычу, еще не пришедшую к рукам. А посему несмотря ни на какие мирные договоры, на границах Пскова с ливонскими немцами не прекращалась мелкая война; долго не было только большой войны после мира 1272 года, ибо главные силы немцев, почти в продолжение 30 лет отвлекались к юго-западным границам Ливонии, где продолжались жестокие битвы с Жмудью и Литвою, и в это же время много удерживали немцев их собственные междоусобия, ибо с 1289 года у них начались продолжительные споры между орденскими магистрами и епископами. О мелких же войнах Псковская летопись прямо говорит: «И паки поганая Латина (Ливонские немцы, как исповедующие Латинскую веру), нача силу деяти на Псковичах нападением и работою. И после мира поганая латына немцы продолжали делать набеги на Псковские пограничные селения и охотиться за тамошними жителями для обращения их в рабство. Но таковая немецкая охота при Довмонте скоро должна была прекратиться; летопись же говорит: «Боголюбивый же князь Довмонт, нетерпе обидим быти, и за набеги платил жесточайшими набегами, жег и опустошал немецкие села и города, являясь всегда нечаянно и уходя домой невидимо, и таким образом, по словам летописи, учинял Псковичей грозными для всех немирных соседей. И такое грозное положение продолжалось до 1299 года».

В 1271 году Ярослав Ярославич умер по пути из Орды, так же, как его отец и брат. Великим владимирским князем стал его брат Василий Ярославич Костромской. Дмитрий Александрович попытался укрепиться в Новгороде, однако не смог. В 1276 году Василий Ярославич умер. Великим владимирским князем стал Дмитрий Александрович Переяславский, в том же году севший и на новгородский стол и «с новгородцами и со всею низовскою землею» совершивший поход на Корелу. Тогда же он договорился с новгородцами и на их землях построил крепость Копорье.

В 1281 году, получив у хана Золотой Орды Туда-Менгу ярлык на великое владимирское княжение, во главе татарского войска на Русь вернулся брат Дмитрия Андрей Александрович. Его притязания на великий стол поддержали ростовские, ярославские и стародубские князья. Дмитрий бежал из Переяславля «в мале дружине» в Новгород, оттуда в Копорье.

Воскресенская летопись так говорит об этом периоде русской истории:

«Князь же Дмитрий поиде к Новгороду Великому и с двором своим, и иде мимо Новгорода, хотя к Копорью. Новгородцы же изыдоша всем полком противу его на озеро великое Измерь, великий же князь Дмитрий Александрович Копория отступися, а Новгородцы великому князю путь показаша, взяв в заклад двух его дочерей и бояр с семьями и казну». Новгородцы требовали убрать из Копорья княжеский гарнизон.

1 января 1282 года Дмитрий оставил Копорье, а князь Довмонт, его зять, захватил в Ладоге у новгородцев всю казну Дмитрия и вернул ему. Новгородцы позвали на свой стол Андрея Александровича и в феврале пошли на Копорье, которое было разрушено до основания. Дмитрий Александровичем и Довмонт вернулись в Псков. Довмонт помог Дмитрию уйти в Переяславль, из которого Дмитрий поехал в Орду и получил ярлык на великое княжение у Ногая. Джон Феннелл в своей книге «Кризис средневековой Руси» писал: «Наступивший хаос лишь ясно продемонстрировал неспособность обоих братьев сделать что-либо большее, чем призывать на помощь внешние силы, шведов или татар, в непрекращающейся борьбе за власть». Дмитрий Александрович снова стал великим владимирским князем. В 1285 году Андрей опять пришел на Русь с татарским отрядом и очередным ярлыком, но был разбит. Однако в 1293 году ханский ярлык опять получил Андрей Александрович и по Руси огнем и мечом прошла Дюденева рать. Князь Дмитрий вынужден был уйти в Псков к Довмонту, а оттуда в Тверь. Братья подписали мир. По дороге из Твери в Переяславль Дмитрий Александрович умер. Великим владимирским князем стал его брат Андрей.

Достоверных сообщений о Довмонте с 1282 по 1299 почти нет. Одна из литовских летописей, «Кроника Литовская и Жмойтская», достоверность которой у историков вызывает серьезные сомнения, упоминает о походе в 1285 году князя с именем Довмонт в тверские владения, на Олешню, в котором его войско было разгромлено и о борьбе его с 1269 года с литовскими князьями за верховенство как в литовских землях, так и Полоцке, в которой он проиграл и поэтому вернулся в Псков, а за период его отсутствия там княжил Айгуст, наместник Ярослава Ярославича. Очевидно, это или не тот Довмонт, или это не соответствует действительности. В. Белецкий в статье «К изучению новгородско-псковских отношений во второй половине XIII века», опубликованной в сборнике «Археологическое исследование Новгородской земли», вышедшей в Ленинграде в 1984 году: «Незаметность» в летописании Довмонта в последние полтора десятилетия жизни можно объяснить, обратившись к археологическим материалам. Во 2-ю половину XIII века (вероятно – конец столетия) разворачивается активная строительная деятельность псковичей, строится новая линия крепостных сооружений (так называемый «Довмонтов город»), каменная гражданская постройка с потайным ходом под крепостную стену в юго-западном углу Довмонтова города, три каменных храма. Возведение последних может быть соотнесено с данными Е. Болховитинова о строительстве Довмонтом храмов во имя святого Тимофея Газского, Георгия и Федора Стратилата. Повидимому, именно эти годы в первую очередь следует связывать с внутрипсковской деятельности князя».

О хозяйственной деятельности князя Довмонта в этот период писал и митрополит Евгений в «Истории княжества Псковского», вышедшей в Киеве в 1831 году: «Уже князь Домант в последней половине XIII столетия начал строить нижнюю часть Псковской крепости из плитного камня, которая с тех пор и называется просто Домантовой стеной». Также сохранился, вероятно, только один рукописный документ о бытовой жизни псковичей периода княжения Довмонта, написанный на пергаменте, на одной стороне которого сохранилось изображение Довмонта и подпись, на другой – изображение шестиконечного креста на подножии, со свинцовой круглой печатью, висевшей на нитяном шнуре:

«Рядная Тешати и Якима.

Се порядися Тешата с Якимом про складство, про первое и про заднее. И на девце Яким серебро взял, а мониста Тешатина у Якымовы жены свободна Тешати взяти, и рощет учинили промежи себе. А боле не надобе Якыму Тешата, ни Тешате Якым. А на том послуси: Давид поп, Дорожка, Домослав Векошкин, Боян, Кузма Лоикович, Жидило Жихнович, Иван Смолнянин. А кто сей ряд преступить, Якым ли, Тешата ли, тот даст сто гривен серебра. А писал Довмонтов писец».

Последний поклон Пскову. 1299 год

В конце XIII века Тевтонский орден попытался возобновить походы на северные земли Руси.

4 марта 1299 большой отряд ливонских крестоносцев во главе с командором подошел к Пскову. Немцы разграбили и сожгли посад, перебив многих жителей. Город осаждался в течение десяти дней. Возглавлявший войско командор ордена расположился у церкви Петра и Павла на берегу реки Псковы. Шатер имел слабую охрану, остальные войска расположились редкою цепью вдоль псковских стен. Довмонт «выеха с малою дружиною мужи с псковичи и с Ываном Дорогомиловичем и с его дружиною, противо им вполчився». Ударом на ставку крестоносцев отряда Довмонта, сражавшегося во главе своей дружины, крестоносцев отбросило в реку, Довмонт в поединке ранил командора ордена в голову. Уцелевшие немцы вплавь добирались к своим судам и в спешке уходили от окончательного разгрома. «Тое же зимы за умножение грех наших изгониша ратию немцы посад у Пскова в лето 6806, месяца марта в 4 день, на память святого мученика Павла и Улияны; и избиша игумены, и черньцы, и черницы, и убогия, жены и младые дети, а мужей бог ублюде. В утрии же день погании немцы оступиша град Псков, хотяще его пленити. Боголюбивый же князь Тимофей не стерпе дождати муж своих большея рати и выеха малою дружиною. Помощью Святые Троицы и святого Петра и Павла на брезе удари на них; и бысть сеча зла, яко же николи не бывало у Пскова, и раниша самого комендеря по голове, а ливонцев изьимове посла к великому князю Андрееви, а прочим вскоре повергша оружиа и устремишася на бег, страхом грозы храборства Довмонтова и муж его Пскович.

И прославися имя князей наших во всех странах, и бысть имя их грозно на ратех, и быша князи князем и воеводы воеводам, и бысть грозен глас их пред полки, аки труба звенящи.

Тако же и великий князь Александр и сын его князь Дмитрий с своими боляры и с мужи новгородцы и с зятем своим Довмонтом и с его мужи псковичи побежая страны поганские Немец и Литву и Чюдь и Корелу. И паки же и великим князем Александром и сыном Дмитрием и зятем его Довмонтом спасен бысть Новград и Псков от нашествия поганых Немец».

До сих пор на месте боя стоит церковь Сироткина монастыря.

Почти сразу после похода крестоносцев в Пскове началась эпидемия. Через два с половиной месяца после своей последней победы, 20 мая 1299 года, князь Довмонт Псковский скончался, заболев во время мора, и был погребен в правом приделе Троицкого собора. «Тогда беяше и мор на людех зол. И по том времени мало здрав пребыв благоверный князь Тимофей, и нача болети, и в той болезни преставися к богу в жизнь вечную месяца майя в 20 день, на память святого Фалелея. И проводиша его всем собором, игумени и черньцы, и все множество людий плакахуся его, и тако положиша и во святой Троицы с похвалами и песньми духовными. Бысть же тогда жалость велика во граде Пскове мужем же и женам и малым детем «по благоверном князи Тимофеи».

Некоторые русские историки XIX века говорят о том, что псковским князем после отца некоторое время был сын Довмонта Давид. Митрополит Киевский Евгений (Болховитинов) в «Истории княжества Псковского» писал:

«Давид, сын князя Довмонта Миндовговича, наследовал по отце княжение Псковское. Но он большею частью пребывал у сродников своих князей Полотских, а Псковом управляли иногда его, а иногда новгородские наместники, каковыми признавать должно и упоминаемых в Псковской летописи князя псковского Федора Михайловича, присланного новгородцами в 1307 году, Иоанна Федоровича, бывшего в 1309 году, и Бориса в 1313 году. Но в 1323 году сам Давид из Литвы, по приглашению псковичей, приезжал в Псков и ходил на эстляндцев до Колываня или Ревеля, разбил их потом под самым Псковом и заключил с ними выгодный мир. После того об нем уже не упоминается в Псковской летописи».

Интересно сообщение русского историка XIX века П.Д. Брянцева, основанное на литовских источниках. В своей книге «История Литовского государства», вышедшей в Вильне в 1889 году, он писал:

«После смерти Довмонта правителем Пскова признан был сын покойного князя Давид, как прямой наследник его. Но Давид по каким-то соображениям, для нас неизвестным, не занял место отца. Он, как только умер отец, удалился в Литву и поступил на службу к тамошнему великому князю Витеню. Более 26 лет Давид прожил в Литве. Он был любимцем и Витеня и Гедимина. У последнего он был первым лицом в государстве и пользовался неограниченным доверием. По словам литовских летописей, Давид Довмонтович отличался необыкновенною энергией, предприимчивостью и знанием военного дела. Давид пользовался в Литве высокими почестями и окружен был со стороны Гедимина всевозможным почетом, Гедимин сделал его гродненским старостой и даже породнил его с собою, выдав за него одну из своих дочерей.

В 1314 году крестоносцы выступили против литовцев с огромным войском. Против крестоносцев Витень отправил своего любимца Давида Довмонтовича, который разбил рыцарей. Пробегая в сутки до 10 миль, рыцари Тевтонского ордена все-таки не добрались до своего отечества – среди дремучих лесов и топких болот все до одного погибли от голода и истощения.

Давид Довмонтович, живя в Литве, не оставлял без внимания и Пскова: зорко следил за его судьбою и в критические минуты всегда являлся с литовскими войсками на защиту родного города и его населения. Так, в Псковской летописи передается, что когда в 1322 году рыцари, несмотря на перемирие, перебили на Чудском озере псковских гостей и прогнали ловцов, промышляющих звериным промыслом на реке Нареве, то мстителем за сей вероломный поступок явился Давид Гродненский; он во главе своей литовской рати и псковского ополчения вторгнулся в Эстонию, опустошил ее до самого Ревеля, захватил на пути все богатства дерптского епископа и возвратился домой с огромной добычей и 5000 пленных. В следующем году то же самое было. По словам той же псковской летописи, рыцари в 1323 году, 11 мая, напали на Псков и осадили его. Против них опять выступил Давид Гродненский. Он разбил немецкую армию, сжег построенные рыцарями пороки и осадные машины и прогнал крестоносцев за реку Великую.

В последний раз мы видим Давида Довмонтовича в 1324 и 1326 годах предводителем многочисленных литовско-русских армий против Мазовии и бранденбургской мархии; во время последнего похода гродненский староста был изменнически убит мазовецким рыцарем Андреем, находившемся в отряде, сопровождавшем Давида».

В псковских летописях, составленных в середине XV века, осталась следующая запись о князе Давиде, без указания, что это сын Довмонта:

«В лето 6831 (1323). Приеха князь великий Георгий с низу во Псков, и прияша его псковичи с честию от всего сердца. Тое же осени избиша немцы пскович на миру, и гостей во озере и ловцов на Норове реце; а берег весь и городок Гдову, Череместь взяша; и послаша псковичи к Давыду князю в Литву, и Давыд князь приеха на сыропустной недели в четверток, а князь Георги еще бяше в Пскове; и еха князь со псковичи за Нарову и плени землю немецкую до Колываня; а князь великий Георгий поеха изо Пскова в Новегород. Тое же весны приидоша немцы к Пскову, месяце марта в 11, и стояше под градом 3 дни и отьидоша со срамом. По том бяше за 8 недель, месяца майа в 11 день, приидоша немцы к Пскову, загордевшеся, в силе тяжце, без бога, хотяше пленити дом святые Троицы; приехаша в кораблех и в лодиях и на конех, с пороки и з городы и со инемы многими замышлении. Тогда же убиша посадника Солила Олексинича. И стояша у града 18 днии, пороки биюще, городы свои передвигающи, за лесами лезучу; и лествицы исчинивше через стену лести и иная их замышления многа бяше. А гонцы мнози гоняхуть от Пскова ко князю Георгию и к Новугороду со многою печалию и тугою; а в то время притужно бяше псковичем. А инии немцы, дружина их, стояше за великою рекою, и что где полонивше или мужска полу илиженьска или девицу или отрока или скот, провадяху за Великую реку. И паки князь Еустафеи подьимы изборян овы на конех, овы пешцев и поидоша в помощь псковичем: овы немцы стоять на Завеличии, и подъехавше, ударишася на них, и абие не успеша ничто же; овиих избиша, а инии в реце истопоша, и полон их отъяша, и скот отгнаша. По том же Божиим поспешением приспе князь Давид из Литвы с людьми своими. И помощию святыя Троицы и молитвою князя Всеволода и князя Тимофея, с мужи псковичи вополчившеся, прогна их за Великую реки, и пороки их отъяша, и грады и иная их замышления зажьгоша, и отбегоша немцы со многим студом и срамом. А князь великий Георгий и новгородцы не помогаша.

И по том приехавши силнии послы из всея земли Немецкия во Псков и Докончаша мир по псковской воли по всеи».

В 1307 году на короткое время псковским князем стал Федор Михайлович Белозерский – «князь великый Андреи и весь Новгород дали Федору Михаиловицю город стольныи Плесков, и он ед хлеб». Однако сравниться с Довмонтом в доблести он не смог, и почти тогда же Новгород обратился к тогдашнему великому князю Владимирскому с требованием сменить князя – «А како пошла рать, и он отъехал, город повергя, а Новагорода и Плескова поклона не послушал; приехав в село, Новгородскую волость пусту положил, братию нашу испродал. Тобе, княже, не кормити его новгородским хлебом, корми его у себе, а на селех его куны ему даем».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.