Глава 20

Глава 20

Через два дня льдина стала дрейфовать на запад, и в результате их унесло на невероятное расстояние, двадцать одну милю, за сорок восемь часов, несмотря на встречный ветер.

Все были поражены такими новостями. За одну минуту все перевернулось с ног на голову. О высадке на островах Кларенс или Элефант теперь не могло быть и речи. Херли сказал: «Это доказывает наличие сильного западного течения и исключает надежду высадиться на острове Элефант».

Внимание всех полностью переключилось на остров Короля Георга, расположенный на западе. «Теперь мы надеемся на восточный или северо-восточный ветер, чтобы он отогнал нас на запад, пока мы не уплыли слишком далеко на север, — писал Джеймс. — Удивительно, как быстро могут поменяться предпочтения от самого желанного до самого нежеланного за какую-то пару дней… Все разговоры сейчас либо не клеятся вовсе, либо целиком сосредоточены на направлении ветра и течений».

Многие сомневались, что даже сильный восточный ветер сможет унести их довольно далеко на запад прежде, чем они попадут в залив, где льды, безусловно, разойдутся, в лучшем случае оставив им шанс плавать в шлюпках, под жестокими ударами штормов пролива Дрейка. «Боже, не допусти этого, — писал Гринстрит, — потому что, боюсь, в этом случае мы не выживем».

Ночью все лежали в спальных мешках и по зловещим звукам давления со всех сторон понимали, что льды продолжают двигаться. Следующий день был очень облачным, поэтому они не могли узнать ничего о своем положении. Однако ночью 6 апреля небо прояснилось, и днем было достаточно светло. Прямо к северу на небольшом расстоянии от своей льдины они заметили огромный айсберг. Когда солнце поднялось выше, все увидели, что верхушка айсберга скрывалась за облаками. Таких высоких айсбергов не бывает — это остров. Но какой?

Из-за сильного сдвига на северо-запад многие считали, что это остров Элефант, другие думали, что Кларенс. Больше всего их удивляло, что виден один остров и не виден другой, хотя они были равноудалены друг от друга. В конце концов победили те, кто считал, что это остров Кларенс, поскольку вершины, достигавшие в высоту пяти тысяч шестисот футов, были на две тысячи футов выше, чем любая вершина острова Элефант, и это делало их заметными даже на большом расстоянии.

К завтраку облака уплотнились, закрывая вид на землю. Но в полдень Уорсли сделал замеры и рассеял сомнения, подтвердив, что они видели остров Кларенс, который находился в пятидесяти двух милях от них. Более того, их положение показывало, что западное направление дрейфа сменилось северным, и за последние два дня они прошли восемь миль почти ровно на север. Все почувствовали огромное облегчение.

Джеймс писал: «…в итоге острова Элефант и Кларенс все еще остаются нашей целью, а нынешний юго-западный ветер предвещает более обнадеживающие перспективы. За ночь льды немного сошлись, и сейчас просто кишат живностью. Мы слышим и видим китов, которые почти все время плавают неподалеку. Однажды одна особенно уродливая косатка высунула из воды голову и оглядела нашу льдину. Пингвины кричат… Иногда их стайки проносятся по воде со странными прыжкообразными движениями, как будто гигантские блохи прыгают по поверхности воды, что очень красиво смотрится в лучах солнца. Мы видели около двадцати тюленей… и все это сегодня утром за один раз. По небу то и дело пролетают снежные буревестники, а вместе с ними и чайки поморники».

Но проклятые льды не раскрывались. «Молюсь Богу, чтобы мы смогли высадиться на землю, — писал Маклин, — и наконец ушли из этих неконтролируемых льдов, которые уносят нас неизвестно куда, несмотря на все наши усилия… Сейчас мы в руках Высшей силы и, как все жалкие смертные, ничего не способны сделать против этих неуправляемых сил природы. Если не получится высадиться на землю, а это вполне вероятно, я считаю, что было бы неплохо высадиться на каком-нибудь айсберге. Действительно, многие из нас уже об этом говорили и хотели бы этого, но, конечно, находится и масса других весомых аргументов».

Все аргументы принадлежали Эрнесту Шеклтону. Он был категорически против высадки на айсберге до тех пор, пока не останется никаких других вариантов. Он хорошо знал, что айсберги, казавшиеся довольно устойчивыми, способны внезапно переворачиваться из-за того, что одна их часть тает быстрее, чем другая.

Всю ночь вокруг лагеря царил непередаваемый шум: жуткие крики пингвинов сливались со звуками, издаваемыми стаями китов. Когда наконец наступил рассвет, погода оказалась хорошей, с небольшим западным ветром, а небо — светлым и безоблачным. Все опять увидели остров Кларенс; слева от него едва виднелись вершины острова Элефант. Уорсли насчитал десять.

Но их местоположение относительно острова Кларенс значительно изменилось с прошлого вечера. Сейчас остров находился почти ровно на север от них — значит, они уплыли восточнее. В полдень замеры, произведенные Уорсли, подтвердили этот факт. За последние двадцать четыре часа они почти не продвинулись на север — максимум на две мили. Вместо этого они проплыли целых шестнадцать миль на восток.

Это казалось невероятным. Направление движения изменилось почти на сто восемьдесят градусов. Два дня назад они были в шоке от того, что дрейфовали на запад, а сейчас пришлось смириться с тем фактом, что их льдина стремительно двигалась на восток, уходя все дальше от земли. Гринстрит сказал: «Если ветер снова не сменится, и льдина не начнет дрейф на запад, мы пропустим все острова».

С северо-запада нарастало давление льдов, усиливая колебание воды, которое время от времени поднимало их льдину почти на три фута вверх. Орд-Лиса даже настигла морская болезнь.

В сравнении с медлительными айсбергами было видно, как быстро движутся на восток паковые льды. Отдельные льдины разбивались на такие маленькие кусочки, что превращались в ледяное крошево, обволакивавшее все на своем пути, как сироп.

Вечером, примерно без четверти семь, Макниш записал в своем дневнике: «Со вчерашнего дня колебание заметно усилилось. Но это уже никому не мешает, так как наша льдина теперь стала такой маленькой. Она поднимается и опускается с…» Он так и не закончил предложение. Раздался сильный удар, и льдина раскололась прямо под «Джеймсом Кэйрдом». Уорсли, стоявший в это время на дежурстве, принялся звать на помощь. Все выбежали из палаток, с ужасом глядя на «Джеймса Кэйрда», но в этот миг трещина начала угрожающе расширяться. Две другие шлюпки, оказавшиеся теперь с другой стороны, срочно перетащили через воду. Когда все закончилось, льдина превратилась в треугольник, со сторонами примерно в сто, сто двадцать и девяносто ярдов.

Вскоре после полуночи западный ветер сменился юго-восточным и значительно ослаб. Почти тут же образовались бассейны с открытой водой, потому что льдины расходились в стороны. Но это продлилось недолго. К утру льды снова сошлись, несмотря на то что небо на севере стало темным, как чернила.

Во время завтрака лед таинственным образом снова разошелся. Маленькие льдинки превратились в одинокие белые пятнышки на темной холодной поверхности воды. Однако, пока люди с надеждой наблюдали за этими метаморфозами, льды снова сошлись. Колебание нарастало, их льдину со всех сторон постепенно начинало заливать водой. К середине утра лед в третий раз разошелся. В половине одиннадцатого раздался громкий крик Шеклтона: «Собрать палатки и подготовить шлюпки!»

Все бросились выполнять свои обязанности. В считаные минуты палатки были собраны, а спальные мешки сложены в шлюпки. Затем шлюпки одну за другой подвезли на санях к самому краю льдины.

Трещина!

Льдина раскололась еще на две части, на этот раз ровно в том месте, где несколько минут назад стояла палатка Шеклтона. Обе льдины быстро расходились в стороны, унося от команды шлюпку «Стенкомб Уиллс» и большой запас провизии. Решение пришло мгновенно — почти все перепрыгнули через разраставшуюся трещину и быстро начали перетаскивать на свою сторону шлюпку и продовольствие.

Затем они ждали… разрываясь между непреодолимым желанием спустить на воду шлюпки, несмотря на риск, и стопроцентной уверенностью в том, что, как только они это сделают, дороги назад уже не будет. Какой бы маленькой ни была их льдина, сейчас она оставалась самой надежной в поле их зрения. Если они ее покинут и льды сомкнутся прежде, чем они найдут более подходящее место, им уже не спастись.

Несмотря на происходящее, Грин ответственно подходил к своим обязанностям. Он приготовил для команды маслянистый суп из тюленя и чайник горячего порошкового молока. Каждый взял свою порцию и съел ее стоя, пристально наблюдая за льдами. Уже было двенадцать тридцать, разводья постепенно расширялись. Все выжидающе смотрели на Шеклтона.

Сейчас их окружала открытая вода, но как долго это продлится? И как долго они смогут оставаться там, где находятся сейчас? Огромная ледяная плита, которая раньше была лагерем Терпения, превратилась в неправильный прямоугольник не более пятидесяти ярдов в длину. Сколько времени пройдет до того, как лед развалится на куски прямо у них под ногами?

В двенадцать сорок Шеклтон тихим голосом отдал приказ: «Спустить шлюпки».

Все оживились. Грин подбежал к своей госпоже Печке и потушил огонь. Некоторые взяли кусочки парусины и завернули в них небольшие порции мяса и жира. Остальные побежали к шлюпкам.

«Дадли Докера» сняли с саней и спустили на воду. Затем все начали передавать друг другу припасы. В эту шлюпку погрузили мешок мяса, жировую печь и сверху поставили то, что раньше было палаткой номер пять. Пустые сани опустили в воду и привязали к носовой части шлюпки. Затем быстро спустили и загрузили «Стенкомба Уиллса» и последним «Джеймса Кэйрда».

В тринадцать тридцать каждый забрался на борт своей шлюпки. Все взялись за весла и поплыли к открытой воде.

Не успели они отплыть от лагеря Терпения, как лед начал смыкаться.