Глава 9 Система наведения истребителей

Глава 9

Система наведения истребителей

Станиолевые полоски явились страшным ударом для всей службы связи; однако немцы отреагировали очень быстро и со свойственной им изобретательностью. Наши радиоинженеры создали новый радарный прибор SN-2, модификацию прибора Лихтенштейна. SN-2 легко опознавался на наших самолетах по более крупным антеннам. Прозвище «колючая проволока» стало еще уместнее. Новый прибор работал на нескольких ультракоротких волнах, поэтому оператор мог менять волну, на которой появлялись помехи. Но для того, чтобы удерживать на экране нового прибора вражеский бомбардировщик, от оператора требовались особая чувствительность пальцев и огромный опыт. Несколько ночей подряд экипажи совершали вылеты, отрабатывая связь между нилотом и радистом. Наступила ночь, на которую были назначены учения.

Огромные двери ангара распахнулись. Выкрашенные белой краской ночные истребители покачивали похожими на щупальца антеннами, угрожающе нацелившись во тьму закопченными порохом пушками. Ангар пропах бензином и маслами. Техники, вооруженные фонариками, копались в моторах одного из самолетов, на хвостовом оперении которого красовалось семнадцать колец, представлявших число побед.

— Кончай работу, — приказал старший техник. — Эскадрилья отправляется на учения по определению цели. Все самолеты на взлетную полосу.

Тем временем остальные техники снимали с самолетов брезент и старательно протирали фонари кабин, поскольку малейшее пятнышко на «перспексе» раздражало летчиков. Как часто молодой пилот на полной скорости бросался за одной из таких пылинок, полагая, что это силуэт вражеского бомбардировщика, и замечал свою ошибку, когда бесценное время уже было безвозвратно утеряно!

Тяжелые тягачи буксировали самолеты на летное поле. Дневальные укладчики парашютов доставали из сушилок спасательные пояса и аккуратно укладывали их в кабинах.

— Внимание! Внимание! Докладываем ситуацию в воздухе. Несколько одиночных быстроходных бомбардировщиков вошли в воздушную зону Западной Германии. Авиагруппы не замечены. Сводка погоды: пояс высокого давления над Западной Европой. Легкие облака между 15 000 и 18 000 футов высоты. Ветер от 180 до 200 градусов, от 6 до 14 миль в час. Один день после полнолуния. В учениях по определению цели примут участие следующие самолеты: AS в сектор «Цапля»; DS в сектор «Лебедь»; FS в сектор «Лань»; HS в сектор «Медведь». KS остается в резерве. Старт в 01.00. Конец сообщения.

Свет в ангаре выключили. В лунном свете самолеты стали похожи на призраки. Техники с фонариками залезали в кабины для окончательной проверки приборов и переключателей.

— Все в порядке? — спросил старший техник. — Тогда прогревайте моторы. Следите за температурой охлаждающей жидкости. Сегодня теплый воздух. Полностью откройте вентиль подачи охлаждающей жидкости в радиатор.

На хвосте зажглась контрольная лампочка. Старший техник включил пуск правого мотора. Контакт.

— Контакт, — откликнулись техники, отскакивая от винта.

На панели командного пульта было от восьмидесяти до сотни переключателей. Легкое нажатие на них обеспечивало телефонную связь на сотни миль. Справа от большой матовой панели находилось табло, на котором были расписаны экипажи с номерами самолетов, временем взлета и посадки.

Слева располагалась подсвеченная стеклянная карта Германии, Голландии, Бельгии, Франции и побережья Ла-Манша. На этой карте отмечались все вражеские самолеты, обнаруженные радарами, постами радиоперехвата и самолетами-разведчиками, их положение, курс и количество. В тот вечер сообщили лишь о нескольких высокоскоростных бомбардировщиках, направлявшихся к Берлину. Это были самые современные «москито», превосходящие наши ночные истребители.

— Час «Ч» минус пять — приказ всем секторам ночных истребителей. Включить все «Фрейи» и аппаратуру Вюрцбурга! Включить микрофоны! Все линии связать с командным постом!

Вошли офицер связи и штурман наведения. Последний сразу направился к башне. Радист уже был готов к связи со всеми самолетами. Доложился AS:

— «Дрозд-36» — «Метеору». Пожалуйста, отзовитесь.

— «Метеор» — «Дрозду-36». «Виктор», слышу вас хорошо. Убавьте громкость.

— «Виктор» — такси к точке старта. «Рождественская елка»!

Это было кодовое слово для включения огней на летном поле. Штурман наведения быстро включил посадочные и ограничительный огни, прожектор. С диспетчерской вышки летное поле в красных, зеленых и белых огнях казалось сказочной страной. Луна светила так ярко, что хоть газету читай. Взлет в такую погоду был для молодых пилотов сплошным удовольствием. AS (Антон-Зигфрид) — унтер-офицер Завадка — находился на точке старта у двух белых огней. Штурман наведения снова передал по радио обстановку в воздухе. Все чисто! Зеленый фонарь просигнализировал старт. Первый самолет начал разбег, за ним последовали остальные. Ревели моторы, шеститонные самолеты быстро набирали скорость. Через 800 ярдов спидометр показывал скорость 80 миль в час. Завадка потянул ручку управления на себя, и самолет оторвался от земли. Пилот не отрывал глаз от приборной доски. Трудно было абсолютно доверять приборам. Очень хотелось выглянуть из кабины и сориентироваться по облачной гряде или земле. Многие молодые пилоты так и поступали, самолет вилял и падал на землю с низкой высоты. Завадка подобной ошибки не совершил. Он автоматически манипулировал переключателями, принимая необходимые меры предосторожности. Самолет быстро набирал высоту: 1000 футов, 1500 футов.

— «Метеор» — «Дрозду-36», — звенело в эфире. — «Дрозд-36» — «Метеору». Все в порядке. Направляюсь в сектор «Цапля».

На командном посту кипела работа. Наземные станции наведения уже доложили о появлении направленных к ним ночных истребителей и сообщали их зашифрованные координаты.

После расшифровки положение самолетов наносилось на разграфленную на квадратики карту и проецировалось на большую панель. Вспыхивала зеленая точка. Словно влекомая магнитом, она медленно двигалась к центру своего сектора.

— Все в порядке, — с облегчением выдохнул полковник. — Удивительно, как быстро сработали сотрудницы на постах. Прирожденные связистки.

На панели одна за другой загорались зеленые точки. Все истребители поддерживали связь с наземными постами и достигли высоты 12 000 футов.

AS унтер-офицера Завадки летел к балтийскому побережью. Зеленая точка была уже почти на месте. Полковник решил провести испытание. Легкого нажатия на одну из многочисленных кнопок было достаточно, чтобы связаться с сектором «Цапля».

— Соедините меня с истребителем по линии земля-воздух.

— Подождите минуту. Враг глушит частоту. Мы перейдем на другую.

Командир надел наушники. Воцарилось молчание. Вскоре летчик откликнулся.

— «Метеор» — «Дрозду-36». Вы находитесь точно над побережьем, курс 106 градусов, высота 13 450 футов. Конец связи.

Летчик немедленно повторил сообщение — потрясающее достижение в области связи. Штаб «Метеора» мог точно управлять тридцатью ночными истребителями. Это очень помогало экипажам в боях с большими группами вражеских самолетов. Ночной истребитель мог беспрепятственно преследовать противника над Балтийским и Северным морями, Голландией или Францией и даже до английского побережья. Он мог менять курс по своему усмотрению. Короткий вопрос «Метеору», и летчик узнает свои точные координаты.

Более того, если самолет сильно поврежден в бою и не может вернуться на аэродром самостоятельно, летчик посылает сигнал SOS, и диспетчер тут же организует помощь. За дело берется офицер связи. Один взгляд на панель, и он узнает координаты поврежденного самолета, а затем переносит их на аварийную карту, где показаны все аэродромы (их размеры, освещение и препятствия). За тридцать секунд с помощью транспортиров, угольников и таблиц он прокладывает подробный курс на ближайший аэродром. Еще через тридцать секунд все данные передаются «Метеором» поврежденному самолету.

Штурману наведения указанного аэродрома тут же сообщают, что у него приземлится поврежденный ночной истребитель. На летном поле в помощь пилоту включаются маяки, в воздухе, как грозди винограда, повисают сигнальные ракеты. В ясные ночи их видно на расстоянии от пятнадцати до двадцати миль, так что летчику легко заметить аэродром.

Разумеется, когда темно и низкая облачность, когда дождь стучит по кабине и пилоту приходится полагаться на фосфоресцирующие приборы слепого полета, не поможет и самая лучшая в мире служба разведки. Когда ураганный ветер бросает самолет как пушинку, когда за долю секунды винты, крылья и моторы покрываются толстой ледяной коркой, когда машина в любой момент рискует упасть на землю, когда дьявольские огни святого Эльма начинают танцевать на антеннах, кабине и винтах, ослепляя пилота, тогда и рождается летчик, который силой своей воли может победить взбунтовавшуюся природу. В такие минуты ему остается броситься вместе с экипажем в пасть дьявола и погибнуть или прорваться в чистое небо. Летчики верят в Бога гораздо сильнее, чем думают многие. После каждой удачной посадки они понимают, что им снова дарована жизнь, которой они готовы пожертвовать ради своей страны.

Винты AS невозмутимо рубили холодный воздух на высоте 12 000 футов. Ни одного облачка на небе. Ничто не нарушало отличную видимость. На далекой земле таинственно мерцали реки и озера. Звезды бледнели и таяли в ярком лунном свете. Через щели между пушками и корпусом в кабины просачивался жуткий холод. Экипажи дрожали даже в меховых куртках. Завадка включил систему отопления летной экипировки. Электричество согрело перчатки и ботинки, принесло некоторое облегчение.

— Почему наземный пост не отвечает? — спросил он радиста.

— Возможно, помехи. Я настроюсь на «Лебедя». «Дрозд-36» — «Лебедю». Пожалуйста, ответьте.

Пост «Лебедь» ответил немедленно:

— «Лебедь» — «Дрозду-36». Плохо вас слышу. Оставайтесь на моей частоте. Истребитель приближается.

— Мы должны быть начеку, — сухо заметил стрелок. — Иначе он нас пристрелит или протаранит. На всякий случай я заряжу красную ракету.

— «Лебедь» — «Дрозду-36». Вы летите слишком быстро. Сбросьте скорость.

Завадка потянул ручку управления от себя. Результат не заставил себя долго ждать. Снова раздался сердитый голос:

— «Дрозд-36»! Тупица! Вы пролетели мимо противника!

Завадка пришел в восторг. Вообще-то, мчась на огромной скорости, он видел своего преследователя.

Штаб «Метеора» приказал поменяться ролями. Теперь преследователем был Завадка. Штурман наведения из сектора «Лебедь» хрипло сообщил:

— «Дрозд-36», дайте опознавательный сигнал «Фредерик». Полный газ. Курс 360 градусов. Вражеский самолет в 14 милях впереди. Высота 13 750 футов. Конец связи.

Взревели моторы. Автоматически вспыхнула контрольная лампочка, кодовый сигнал F — сигнал, по которому наземный радар поймал ночной истребитель и аккуратно повел его на сближение с противником до расстояния в 100 ярдов. Стрелка спидометра показывала все большую скорость.

— Внимание! Внимание! «Дрозд-36»! Вражеский самолет меняет курс. Курс 295 градусов.

В самолете стало тихо. Радист включил свой SN-2, невидимые радиоволны прощупывали пространство перед самолетом, улавливая все на своем пути. Радист следил за картинками на экранах. Резкая голубая лента мелькала перед его глазами. Никаких изменений.

Вдруг радист воскликнул:

— Я его поймал!

— Чертов тупица! — проворчал стрелок. — Нечего орать так, будто самолет загорелся.

На экранах появился маленький зигзаг, почти незаметный нетренированному глазу: противник. Зигзаг медленно двигался направо, так как самолет делал правый поворот. Радист повел пилота к цели. Зигзаги не исчезали с экранов.

— Я его вижу! Вот он! — во весь голос заорал стрелок.

Завадка чуть не выпрыгнул из кабины и громко выругался:

— Возьми себя в руки. Что это значит? Где он? Я хочу знать, где он.

— Вон там. Неужели вы не видите тень? Завадка разъярился, но ругательства ничем не могли помочь. Поэтому он спросил стрелка

совершенно спокойно:

— Ты его еще видишь?

— Да, вижу.

— Справа или слева?

— Справа, само собой разумеется. Чуть выше нас.

Для Завадки ничего само собой не разумелось, ибо он не видел ничего, кроме звездного неба. Он плавно повернул направо, набрал высоту… и вдруг сам заорал:

— Я его вижу! Я его вижу! От восторга он отпустил ручку управления и хлопнул себя по колену: это был первый самолет, увиденный им в ночном полете. Призрачная тень противника пересекала ночное небо, и ее контуры были вполне узнаваемы. Завадка видел раскаленные патрубки и вылетающие из них искры. В восьмидесяти ярдах от него в лун—ом свете мерцал фонарь кабины, отчетливо проступали крылья, хвостовое оперение и фюзеляж. Короткой очереди по бензобаку хватило 5ы, чтобы превратить «противника» в пылающий факел. Завадка подобрался поближе. Сорок ярдов. Двадцать. Наконец его самого заметили. «Противник» включил навигационные огни и помахал крыльями.

— Наверное, он заснул, — сказал радист. — Если он будет так летать среди вражеских бомбардировщиков, то скоро отправится в мир иной.

— Прервать операцию, — приказал наземный пост.

Завадка пошел на снижение и повернул к дому.

Наведение с земли — ключ ко всей деятельности ночных истребителей. Наземный пост ставит задачи и помогает их решать. Без наземного наведения была бы лишь череда случайных одиночных боев. Трудно получить полное представление о наведении истребителей. Если вспомнить об огромных расстояниях, покрываемых эскадрильями во время боевых операций, работу наземных постов можно сравнить со стратегией, используемой генеральным штабом. Но и это не очень точное сравнение, так как штурманам наведения приходится принимать во внимание самые разные факторы. Начать со скорости, с которой противники несутся в зону боев. Если считать среднюю скорость отряда бомбардировщиков равной 250 милям в час (расстояние между Лондоном и Берлином всего 560 миль), то сразу становится ясно, как быстро может меняться ситуация во время воздушного боя. Две-три минуты задержки донесения службы связи или неверный приказ выливаются в десять-пятнадцать миль полета. Этого может быть достаточно, чтобы ночной истребитель, находящийся в выгодной позиции, упустил самолет противника. Необходимо распознавать намерения врага на самой ранней стадии. Для достижения этой цели индивидуальные наблюдения на границах Европы должны передаваться постам наведения молниеносно. Необходимо отводить время и на проверку деталей. Сообщения должны расшифровываться также молниеносно и трансформироваться в приказы. Противник, разумеется, это понимает, и его главная задача — как можно дольше маскировать свои намерения, чтобы затруднить оборону. Кроме самого сражения, служба связи должна вести постоянное наблюдение за собственной аппаратурой. Противник летит к нескольким целям, совершает ложные атаки и пытается создавать помехи на радиочастотах, что приводит к огромному перенапряжению операторов. Британцы как-то заявили, что в одном из воздушных боев участвовало 600 000 человек. Эта цифра может быть истинной, может быть ложной, но одно точно: каждый из тех, кто принимает участие в операции, должен быть не только прекрасным специалистом, но и иметь отличное здоровье.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.