«Мы-то переживем, но дети…»

«Мы-то переживем, но дети…»

Думаю, что причина общественного резонанса на мои статьи и выступления о Чернобыле — не в каких-то стилистических достоинствах, а в самой проблеме. Прорвало плотину людского горя, гнева, страха, опасения за жизнь своих детей, плотину родительских чувств. Когда произошла трагедия в Чернобыле, у жителей Белоруссии не терялась надежда, что дело поправимо, ситуация прояснится: либо их переселят в безопасные районы, ученые, врачи, государство защитят их от радиации. Защитят их — и особенно их детей, ведь люди привыкли рассуждать так: «Мы уж как-нибудь переживем, чего мы только не испытали — и коллективизацию, и войну, и фашистские лагеря прошли, и „родные“ сталинские… Но дети… Детям-то каково!»

Так поначалу мы верили, что государство нас обережет, скажет нам правду. Но государство про нас позабыло, к несчастью, и пресса безмолвствовала слишком долго. Практически ничего не писали об отравлении воздуха и почвы в Гомельской и Могилевской областях. Люди тешили себя самообманом: раз не бьют тревогу — значит дела наши не так-то уж плачевны! Не могут же наших детей обманывать!

Оказалось, что могут. Все. Чиновники, ученые, врачи, пресса…

Уже при 10–15 кюри на квадратный километр жить опасно, а в некоторых районах Белоруссии степень заражения дошла до 100 и выше кюри. В каком городе я ни бываю, хожу, допустим, по Москве, смотрю на детишек — таких красивеньких, ухоженных, нарядных — и все думаю: а если бы вдруг (не дай Бог, конечно!) мамы этих малышей узнали, что их дети три года жили в условиях повышенной радиации? Какое бы горе испытали эти мамы! Как бы зарыдали эти женщины! Белорусские матери, о, ужас, четвертый год переживают такие страшные, чудовищные душевные потрясения! Представляете?.. И у меня есть данные, что число пострадавших измеряется не десятками, а тысячами. Трагедия не обошла и мою семью — моих племянников, которым в момент катастрофы было по три годика. В лимфатических узлах, в железках племяшей уже есть аномалии. Сколько они за эти три года перепробовали медикаментов, сколько врачей осматривало их, даже в Москву их привозили. И это еще не самый страшный вариант. Они находились в Бобруйском районе, относительно далеко от места взрыва. Что же говорить о более близких к Чернобылю местах! Это никогда не должно повториться! Иначе, как же нам в глаза наших детей смотреть?..

[1989]