8 марта 1952-го: «Villa Nova Restaurant», Лос-Анджелес

8 марта 1952-го: «Villa Nova Restaurant», Лос-Анджелес

Такси подъезжает к «Villa Nova» минут на пятнадцать позже назначенного времени, но Джо словно и не замечает своей непунктуальности. Через массивную деревянную дверь, блокирующую шум с бульвара Сансет, он проходит внутрь, мимо метрдотеля, чувствуя обращенные на него взгляды. Уж лучше бы занимались собой! Немного уединения – вот и все, на что он надеялся, завершив в прошлом сезоне карьеру. Направляясь к дальнему столу, он смотрит под ноги. «Привет, Джо», – говорит кто-то, но он не оборачивается, лишь поджимает губы в улыбку и продолжает идти; он ждал этого вечера долгие недели. Жаль только, что все это происходит на публике.

Этот ужин стал возможным благодаря Дэвиду Марчу, тележурналисту, организовавшему фотосессию Мэрилин Монро и другого бейсболиста, лефт-филдера «Филадельфии Атлетикс» Гаса Зерниала. Джо позвонил Марчу, заявив, что раз уж тот устраивает встречи Мэрилин с бейсболистами, он тоже хочет в этом участвовать. Он знал, что Марч уступит – люди вроде него всегда предпочитали иметь Джо на своей стороне. Марч высказал опасение, что Мэрилин может не согласиться – ей, мол, нравится вести дела на собственных условиях, ничего личного. «А ты постарайся как следует», – сказал ему Джо. Мэрилин немного поупиралась, но в итоге все же согласилась на это «свидание вслепую» – после того как Марч сказал, что и сам будет в ресторане со своей девушкой. «Так оно и лучше, – заверил он Джо, – она не слишком интересуется спортом».

Марч и его спутница сидят в дальней части ресторана, в кабинке из красной кожи. Она выставляет напоказ грудь, когда поворачивается, чтобы поздороваться с Джо. Пустышка, думает тот, похоже, считает, что в этом есть какая-то изысканность. Его раздражает даже ее ярко-красная помада – перебор для заведения, которое, по сути, всего лишь дорогущая итальянская закусочная.

Марч встает, обменивается с Джо рукопожатием и предлагает присесть. Джо обводит взглядом стол, задаваясь вопросом, где же Мэрилин и где сядет она, но ничего не говорит и устраивается с левой стороны кабинки, перед стоящим на краю стаканом с водой.

– Ее еще нет, – сообщает Марч.

– Вижу, – отвечает Джо. – Мог бы и не говорить.

Марч не сводит глаз с узкого коридора ресторана, по которому лавируют официанты, разнося дымящуюся пасту. Мэрилин опаздывает почти на полтора часа. Свечи на столах угасают, отбрасывая мерцающие огоньки. Марч уже устал извиняться; его выдержки хватает только на повторный заказ мартини. Но Джо не изволит даже пригубить; мартини кажется ему претенциозным. К тому же ему хочется сохранить трезвую голову. Он желает предстать перед ней в наилучшем виде. Когда ему приносят очередной стакан воды, он берет чайную ложку и, вылавливая кубики льда, складывает их на красную льняную салфетку, после чего, сложив ее вдвое, наблюдает, как темнеет ткань.

Извинившись, Марч говорит, что сходит узнать, не звонила ли Мэрилин. Вставая, задевает стол, и вода из стакана Джо проливается через край.

– Скорее всего… – бормочет Марч. – Ну… сам знаешь, как легко бывает выбиться из графика деловому человеку. Особенно в киноиндустрии.

Джо не говорит ни слова, хотя и понимает, какую неловкость испытывают от его молчания спутники.

– Дай мне пару секунд, – говорит Марч и в мерцающем сиянии свечей направляется к стойке администратора.

Через несколько минут после того, как они остаются вдвоем, спутница Марча поворачивается к Джо с таким видом, словно готова убить его за это молчание.

– Вы ведь больше не играете, не так ли?

Он качает головой.

– Сама я не в курсе, но слышала, лишь недавно закончили. Это ведь было не очень давно, да? Дэвид говорит, вы сейчас какую-то передачу ведете на Си-би-эс. Про бейсбол?

– На Эн-би-си.

– А, ну да. Точно, на Эн-би-си.

Он сжимает салфетку, окончательно перемалывая то, что оставалось ото льда.

Она говорит, что у нее есть подруга, которая работала на Эн-би-си, и спрашивает, не знает ли ее Джо, хотя и не может вспомнить, чем именно та занималась, а он с трудом удерживает зевок, пока она перебирает имена тех, кто имеет хоть какой-то вес в этой индустрии. Наконец, она умолкает и, обведя ресторан взглядом, наклоняется к нему, держа бокал за ножку:

– Это немного жестоко, не находите: заставлять людей ждать так долго. Между нами говоря, даже и не знаю, сколько я еще выдержу.

Джо не отвечает. От готов ждать хоть всю ночь.

Стоит ли говорить, как меняется атмосфера в зале, когда она, наконец, появляется? Одетая во все черное, она приковывает к себе внимание всех без исключения посетителей «Villa Nova», неторопливо, но решительно прокладывая путь к нужному столику. Ресторан как будто осветился, а язычки пламени у горящих свечей сделались длиннее. В ней есть нечто легкое и яркое, призрачное – и в то же время карикатурное. Не говоря ни слова, она опирается ладонями о стол и, подавшись вперед, осматривается в поисках выпивки. Он поражен тем, какой юной она выглядит: ни дать ни взять – принарядившаяся девчонка. И он смотрит, как она медленно снимает пальто и делает паузу, позволяя всему ресторану разглядеть плотно облегающее платье. Его раздражает эта показушность, но он прощает ее, как женскую слабость.

– Извините за опоздание, – говорит она, довольствуясь объяснением, что на сей раз занятия йогой отняли у нее немного больше времени, нежели обычно. – А ты так и не заказал мне ничего выпить? Как тебе не стыдно, Дэвид.

Она обходит стол и плюхается на сиденье. Марч подзывает официанта.

– Полагаю, это мое место, – говорит она, улыбаясь Джо; а затем тоном, в котором бравада смешана с неловкостью, отпускает небольшую ремарку насчет узора в горошек на его галстуке.

Марч представляет их друг другу, повторяя: «Джо Ди Маджио. Из «New York Yankees». Она качает головой, пытаясь вспомнить, где она слышала это имя.

– Ну конечно, конечно.

Она признается, что не очень-то и хорошо разбирается в бейсболе, словно надеясь, что это избавит ее от разговора с ним. В какой-то момент за столом воцаряется полнейшая тишина.

Подходит официант с бутылкой шампанского и четырьмя бокалами.

– Слава богу, – говорит она, нарушая молчание.

Повернувшись к Марчу, она заговаривает с ним о фильме, в котором должна сниматься. И пока они болтают о кинобизнесе, Джо чувствует себя абсолютно никчемным. Таким же никчемным, как и подружка Марча. Он пытается сосредоточиться. Делает глубокий вдох, стараясь выбросить все эти разговоры из головы.

Он мог бы заявить, что в действительности ей абсолютно нечего сказать этим людям. Все это – как шипение иглы между дорожками пластинки. Но она умеет заставить людей поверить в то, что они ей интересны. Его бесит, что им совершенно наплевать на то, что именно она говорит, им важен лишь сам факт того, что она разговаривает с ними. Поэтому они и поддерживают с ней беседу. Смотреть на это ему просто тошно. Ему хочется наклониться к Марчу и его девушке и сказать им, чтобы заткнулись, позволили Мэрилин спокойно поесть, оставили ее в покое. Неужели они не видят, что она еще ребенок, а не какая-то надутая игрушка? Не свет же клином сошелся на этих чертовых фильмах! Но тогда он потеряет психологическое преимущество, а разница между победой и поражением, как ему хорошо известно, в голове.

Она поворачивается к Джо и извиняется:

– Вам, наверно, так скучно все это слушать. Просто я не очень много знаю о спорте.

Он говорит, что все в порядке, и вновь погружает ложечку в стакан, помешивая и выискивая льдинки.

Откуда ни возьмись появляется Микки Руни. Марч и его подруга смотрят прямо на Мэрилин, полагая, что он подошел поздороваться с ней. Но Руни интересует не она, а Джо. Он говорит, что сидел за несколько столиков от них и, когда случайно обернулся, не поверил своим глазам. Как же, звезда «Yankees», лучший игрок за все годы – и где, на Сансет-Стрип! И Руни заводит разговор о бейсболе, он хочет знать, каковы, по мнению Джо, шансы «Yankees». Удастся ли Форду и Лопату выбить в этом году «двадцатку»? Действительно ли Мэнтл такое удачное приобретение, как об этом твердят? Всякий раз, когда Джо делает паузу после вежливого ответа, Руни обводит стол взглядом и заявляет, что Джо – величайший спортсмен всех времен и народов. Говорит, что и по сей день не может поверить в тот страйк, что установленный Джо рекорд можно считать кульминацией всего бейсбола…

Уголком глаза Джо замечает, что Мэрилин смотрит на него с новым интересом. Как и Марч с его подружкой, Мэрилин обладает потрясающей способностью находить то место, к которому обращено всеобщее внимание, и перемещаться к его центру. Дар этот присущ всем голливудским актерам. Она придвигается поближе, упираясь рукой в сиденье так, что он ощущает тепло, исходящее от ее ладони.

Руни откланивается, и Мэрилин переключается на Джо. Он понимает, что теперь она видит в нем нечто большее, чем просто бейсболиста. «Пожалуйста, расскажите мне правила. А что такое «хоумран»? А вы когда-нибудь становились чемпионом? Знакомы с Бэйбом Рутом?» Выглядит это глупо, но Джо такие пустяки не волнуют. Так и должно быть. Он хорошо знает, что делает с людьми развлекательный бизнес. Глядя на нее, он не видит ни кинозвезды, ни той сексапильной позы, которую она обычно принимает на рекламных плакатах и фото. Он видит обычную девочку, которая вынуждена вести себя, как какая-то кукла-марионетка, и которая сильно от этого страдает. Видит, как нужны ей внимание и опека.

И пока она болтает с ним, он смотрит мимо нее в темный зал невидящим взглядом, представляя, как заберет ее в Сан-Франциско, где сможет освободить от вечной лести и подхалимства, даст покой и уважение. Размеренную жизнь. Домашнюю еду. Тихие вечера. Позволит быть обычной домохозяйкой. Поможет пробудиться ее истинной натуре – скромной, заботливой девушки. Потому что он знает, каково это, когда тебя вырывают из детства и бросают в мир взрослых. Мысль об этом разрывает сердце, отчего ему еще больше хочется окружить ее заботой.

А она все несет голливудскую чушь! За весь вечер он едва произносит и пару слов, неспешно вынашивая в голове планы.

Наконец она на секунду останавливается и спрашивает: «Вас ведь не очень занимают все эти темы, правда?» Никакой особенной связи между ними так и не установилось – по крайней мере, Джо ничего такого не чувствует. И оттого ему еще больше хочется завязать с ней настоящие отношения.