Разбор полетов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Разбор полетов

Политикам – политика, а военным – война и армия…

(Из газет)

Закончилась война. Поднялись с рябой от воронок земли, словно побитой гигантской оспой, травы и цветы. Зазеленели леса и сады. Счастливые воины возвращались в квартиры, избы, хаты, сакли, чумы, юрты, радостные от Победы над лютым врагом. Их ожидали встречи с малыми родинами. Власти Родины Большой готовились к Параду Победы и выстраиванию планов организации жизни общества в мирных условиях.

Ехали домой в эшелонах, на грузовиках и повозках, – и здоровые, и раненые. Их ждали матери, жены и сестры на малых родинах Необъятной страны, которую не смог проглотить вермахт. Двенадцатилетний Третий рейх, замахнувшийся на тысячелетия, сгорел за 1418 суток.

А еще он подавился главным оружием России – территорией, о котором когда-то Бисмарк предупреждал своих соотечественников: в Россию легко войти, но трудно из нее выбраться. Не послушался маленький, суетливый Гитлер умных слов Великого немца.

Возвращались домой рядовые и офицеры, увидевшие не только ад разоренного Отечества, но и, в какой-то степени, для многих рай заграничной жизни: в особняках газ, туалеты, соковыжималки, горячая вода, добротные дороги… Для армии, состоящей главным образом из крестьян и рабочих провинции– это казалось чудом.

Стали возникать вопросы, а почему нет у нас такого?

Задумывались теперь и большинство генералов и маршалов, как дальше им жить без армии? Понимали, что скоро надо будет снимать портупеи и вешать мундиры в гардеробы. Самые выдающиеся военные мечтали попробовать себя в политике. Что они, слабее своих членов военных советов?! Но пока полководцы еще жили войной, вернее, наслаждались Победой.

В центральных газетах они могли прочесть очередной Приказ Верховного Главнокомандующего:

«В ознаменование победы над Германией в Великой Отечественной войне, назначаю 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади парад войск Действующей армии, Военно-Морского Флота и Московского гарнизона, – Парад Победы.

На парад вывести: сводные полки фронтов, сводный полк Наркомата Обороны, сводный полк Военно-Морского Флота, военные академии, военные училища и войска Московского гарнизона.

Парад Победы принять моему заместителю Маршалу Советского Союза Жукову.

Командовать Парадом Победы Маршалу Советского Союза Рокоссовскому.

Общее руководство по организации парада возлагаю на командующего войсками Московского Военного Округа и начальника гарнизона города Москвы генерал-полковника Артемьева.

Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза

И. СТАЛИН».

И вот брошены к подножью Мавзолея В.И. Ленина штандарты и знамена поверженной фашистской Германии. Прошли праздничные «коробки» фронтовых полков.

И остро встал для общества вопрос ущерба, нанесенного войной. А он был огромен. Людские потери СССР – 6,3 млн. военнослужащих убитых и умерших от ран, 4,5 попавших в плен и пропавших без вести. Общие потери, включая мирное население – 26,6 млн. человек. За годы войны на советской территории было разрушено 1710 городов и поселков городского типа и боле 70 тыс. сел и деревень, 32 тыс. промышленных предприятий, разгромлено 98 тыс. колхозов, 1876 совхозов. В целом материальные потери оценивались суммой в 2 трлн. 600 млрд. рублей. По тем временам – это космическая сумма!

Народ привечал воинов, как защитников-победителей, как героев. Тризнами оплакивали погибших и пропавших без вести. Выжившие в испепеляющей войне воины, героями явились в свои дома. Некоторые военачальники же почувствовали, что им чего-то не додадено, что они претендуют на что-то большее, особенно в политике и в управлении государством, стали выражать недовольство своим местом в послевоенном строительстве.

Прямо и прилюдно не говорили, а на кухнях шептались, возмущались, обижались на власть-победительницу во главе со Сталиным.

Кремль понял, что их надо ставить на место…

* * *

Первым в опалу после войны попал маршал Победы Жуков, которому в период с 1941 по 1945 годы Сталин 41 раз объявлял личную благодарность. Маршал принимал парад Победы и подписывал бумаги о капитуляции Германии. Сталин хорошо знал его решительный и прямой характер, поэтому были основания опасаться послевоенных ходов любимца народа. Тем более, кремлевские шептуны вождя все уши ему прожужжали, что Жуков считает себя главным победителем над фашистской Германией. Демонстрировали даже какие-то «документы», подтверждающие эти высказывания военачальника. Властолюбец, диктатор и глава СССР не мог спокойно отреагировать на шквал обвинений завистников. Кто-то из великих сказал, что разобраться в неповторимой сложности личности Сталина под силу только перу нового Шекспира.

Через Жукова прошло письмо-приказ Сталина Хрущеву от 11 июля 1941 года:

«Получены достоверные данные, что вы все, от командующего Юго-Западным фронтом до членов Военного Совета, настроены панически и намерены произвести отвод войск на левый берег Днепра.

Предупреждаю вас, что, если вы сделаете хоть один шаг в сторону отвода войск на левый берег Днепра, не будете до последней возможности защищать районы УРов на правом берегу Днепра, вас всех постигнет жестокая кара как трусов и дезертиров».

И все-таки, несмотря на столь грозный рескрипт вождя, начальник Генштаба генерал армии Жуков уже 29 июля на совещании в кабинете у Сталина в ультимативной форме заявил, что Киев необходимо оставить.

– Как вы могли додуматься сдать врагу Киев? – в гневе переспросил Сталин.

– Этого требует обстановка, – спокойно ответил генерал.

– Что вы толкуете – обстановка, обстановка. Это чепуха – немцев надо остановить на водном рубеже, – метал громы и молнии Сталин.

– Если вы считаете, что я как начальник штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт, там я, видимо, принесу больше пользы Родине, – рубанул Георгий Константинович.

– Не горячитесь, товарищ Жуков. Мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся… Идите и работайте, мы тут посоветуемся и тогда вызовем вас.

На совет Сталин пригласил троицу – Маленкова, Мехлиса и Берию.

В итоге Жукова отправили командовать Резервным фронтом, а начальником Генштаба назначили Шапошникова. Потом Жукова после успешно проведенной Ельнинской наступательной операции отправили командовать Ленинградским фронтом.

Конфронтация Жуков – Сталин была «заморожена» хозяином Кремля до поры до времени. Опала Жукова объяснялась не столько излишней подозрительностью Сталина, напуганного показаниями Главного маршала авиации Новикова по «делу авиаторов» о том, что «такой-то хотел убить такого-то», сколько результатами действий Виктора Абакумова, Георгия Маленкова и Лаврентия Берии.

Работали они дружно и продуктивно. Маршал понимал, что в Группе оккупационных советских войск в Германии ему не жить, и высказал Сталину готовность занять должность командующего сухопутными войсками, что и произошло.

31 мая 1946 года состоялся Высший военный совет, на котором Жукову были выдвинуты обвинения в незаконном присвоении трофеев и раздувании своих заслуг в деле Победы над фашистской Германией с личной формулировкой И.В. Сталина «присваивал себе разработку операций, к которым не имел никакого отношения».

9 июня 1946 года Георгия Константиновича снимают с должности Главкома сухопутных войск и направляют командовать второразрядным Одесским военным округом. Фактически это была ссылка. Но он, как личность думающая и деятельная, быстро принялся наводить порядок в округе, помогая областному начальству в искоренении преступности. Операция Жукова «Маскарад» предусматривала переодевание офицеров в гражданку с обязательным ношением при себе оружия, т. н. «ловля на живца». Расправа с бандитами происходила на месте. Посыпались жалобы. С проверкой в Одессу прибыл министр Вооруженных Сил Н.А. Булганин, но не найдя ничего противозаконного, понял – одним «делом авиаторов» Георгия не свалить.

В 1948 году появилось «трофейное дело». Его завел по указанию Сталина руководитель МГБ В.С. Абакумов. Маршалу вменялось незаконное присвоение ценностей и трофеев, вывоз из Германии мебели, картин и другого имущества.

У военной контрразведки были реальные претензии к поведению и действиям Жукова. Доказательства – конфискация 194 предметов мебели, 44 ковров и гобеленов, 7 ящиков с хрусталем, 55 музейных картин, 4000 метров ткани, 323 меховые шкурки.

Такое поведение в Кремле было названо «непартийным».

Жуков согласился с обвинениями и написал признание:

«Я признаю себя очень виновным в том, что не сдал все это ненужное мне барахло куда-либо на склад, надеясь на то, что оно никому не нужно».

Но с «ненужным барахлом» пришлось к сожалению семьи расстаться.

Сталин вынужден был теперь направить Жукова подальше от границы – в Свердловск – командующим Уральским военным округом. Георгий Константинович понял, что под него активно «роют», поэтому вел себя скромно, не позволял никакой роскоши.

Сталина он не обвинял за то, в чем его упрекали. И вот после Фултонской речи Черчилля началась гонка вооружений. Замаячили перспективы холодной войны. Он снова потребовался вождю. В октябре 1952 года Жуков был избран кандидатом в члены ЦК, а через несколько месяцев стал и членом ЦК КПСС. Думается, что Сталин готовил его в министры обороны, но помешала смерть. Вождь понимал, такие как Жуков – люди штучные. Ими нельзя разбрасываться. Они государственники.

Когда маршалу задавали вопрос о двух «ссылках», – как могло получиться, что после всего, что он сделал для России, его отправили в Одессу и Свердловск, он отвечал:

– Зависть к моей славе. А Берия всячески это чувство подогревал. Припомнили и мою способность возражать Сталину.

А вообще, без личности Сталина не было бы и личности Жукова…

* * *

При Хрущеве Жуков помог новому хозяину Кремля не только осудить действия Берии в сталинский период, но и принял активное участие в его задержании, аресте и скороспелом суде.

В 1955 году за эти «заслуги» он был назначен Министром Обороны СССР. Но ненадолго. Опять шептуны из окружения нового хозяина Кремля стали стращать Хрущева, что Жуков коварен, что он хочет подсократить число политработников в армейских подразделениях и частях, что учредил 17 рот своего спецназа с явным замахом на власть.

На пленуме 1957 года Никита Хрущев и его группа поддержки «разоблачили» руководителя министерства обороны в стремлении переакцентировать власть в государстве на себя.

Обращалось внимание на его властность, грубость и тщеславие. В своем выступлении начальник Генерального штаба В.С. СССР В.Д. Соколовский сделал такой акцент в адрес Жукова:

«Эта особая линия поведения вела к тому, чтобы армию прибрать к рукам в полном смысле этого слова и через армию, конечно, воздействовать тем или иным путем, может быть, даже на Президиум ЦК, чтобы плясали… чуть ли не под его дудку».

Конечно, авторитета для того, чтобы сломать шею бюрократической верхушке КПСС и Хрущеву, ему было не занимать. Но есть сомнения, что Жуков при всей «ненависти» не к политработникам. а к всевластию партийных комитетов, некомпетентному вмешательству политработников в обязанности командиров и лично к волюнтаристу Никите Сергеевичу, мог готовить государственный переворот. Он был в первую очередь воином с державным пониманием своего места. Любил армию и хотел продолжать в ней служить на любых должностях.

За 22 дня отсутствия Жукова в Союзе во время заграничных поездок в Югославию и Албанию Хрушев организовал закулисный сговор. Он собрал в Киеве под предлогом военных учений руководство Минобороны СССР и командующих военными округами. В своей сумбурной речи главный партократ вдалбливал им мысль, что Жуков опасный для государства и партии человек, поскольку вынашивает бонапартистские намерения. Положение может спасти только немедленное снятие его с должности.

Боевые товарищи, соратники Жукова по войне правильно «поняли» нового вождя. Среди них не нашлось ни одного, кто бы возвысил голос в защиту того, кого «судили» заочно. Хрущев и руководящая партверхушка пошла на нарушение норм партийной жизни – деятельность коммуниста обсуждалась без его участия. В своей основе это были фарисейские обвинения. На октябрьском пленуме ЦК КПСС он был снят с должности Министра обороны, выведен из состава Президиума и членов ЦК КПСС и, таким образом, оказался безработным. Особенно в критиканстве изгалялись будущие долгожители политики – Микоян и Суслов.

Старшая дочь Жукова – Эра, заявляла, что Сталин уважал отца, хотя и пытался после войны отдалить от себя, но не лишал его армии, Хрущев – панически боялся отца, его авторитета не только среди армейской среды, но и простого народа. Он ударил по нему очень больно, оторвав его от службы. Он ведь был службист в хорошем понимании этого слова. Без армии он жить не мог, поэтому после этого быстро сгорел.

Умер Маршал Победы 18 июня 1974 года.

* * *

Другой жертвой сталинской подозрительности и затаенных обид стал Герой Советского Союза (6 апреля 1945), уже упоминаемый выше генерал-полковник Василий Николаевич Гордов. В русской армии с 1915 года – участник Первой мировой войны. В Красной Армии с 1918 года. За годы Гражданской войны прошел путь от командира взвода до командира полка. Громил банды атамана Махно на Украине. С 1937 года – командир стрелковой дивизии. В начале Великой Отечественной войны – командующий 21-й армией.

В июле – августе 1942 года – командующий войсками Сталинградского фронта. За допущенные ошибки при обороне и грубость с подчиненными был отстранен от должности.

Именно в это время появляется пьеса А.Е. Корнейчука «Фронт». Сталин неожиданно поддержал этот пасквиль на военных. В этой пьесе подвергались критике старые генералы – герои Гражданской войны, не умеющие воевать в новых условиях. Персонажи пьесы – Горлов и Огнев. Первый – символ грубости и невежества, второй – олицетворение ума и мужества. Многие в Горлове узнали Гордова, а в Огневе – генерала Плиева.

Маршал С.К. Тимошенко резко осудил гротескный характер произведения. В ответ на возмущение маршала и других генералов Сталин сказал: «Воюйте лучше, тогда не будет таких пьес».

Потом Гордов становится командующим 33-й и 3-й армиями. В апреле и мае 1945 года 3-я гвардейская армия под командованием В.Н. Гордова принимала участие в Берлинской и Пражской наступательных операциях. После войны он командовал войсками Приволжского военного округа. Потом неожиданно стал депутатом Верховного Совета СССР. Квартиры в Москве не было – его с женой «поселили» в номере гостиницы «Москва». С ноября 1946 в отставке. Весь круговорот событий вокруг генерала происходил стремительно.

12 января 1947 года Василий Николаевич Гордов был арестован. Затем осужден по стандартному для того времени обвинению – в «вынашивании терактов в отношении членов советского руководства».

24 августа 1950 года Военной коллегией Верховного Суда СССР приговорен к ВМН. Захоронен на территории Донского кладбища. На памятной доске участка № 3 выбито имя – «В.Н. Гордов».

Основанием для ареста и казни боевого генерала явились результаты прослушки органами МГБ по заданию Сталина разговоров между Гордовым В.Н. и его женой, а также начальником штаба по Приволжскому военному округу Филиппом Трофимовичем Рыбальченко.

Приведу часть рассекреченных документов МГБ СССР.

«Совершенно секретно

СОВЕТ МИНИСТРОВ СССР

Товарищу СТАЛИНУ И.В.

3 января 1947 г. № 082/А

Представляю при этом справку о зафиксированном оперативной техникой 31декабря 1946 года разговоре Гордова со своей женой и справку о состоявшемся 28 декабря разговоре Гордова с Рыбальченко.

Из этих материалов видно, что Гордов и Рыбальченко являются явными врагами Советской власти.

Счел необходимым еще раз просить Вашего разрешения арестовать Гордова и Рыбальченко.

АБАКУМОВ».

«Совершенно секретно

СПРАВКА

28 декабря 1946 года оперативной техникой зафиксирован следующий разговор Гордова с Рыбальченко, который прибыл в Москву проездом из Сочи, остановился на квартире Гордова.

Р – Вот жизнь настала, – ложись и умирай! Не дай Бог еще неурожай будет.

Г – А откуда урожай – нужно же посеять для этого.

Р. – Озимый хлеб пропал, конечно. Вот Сталин ехал поездом, неужели он в окно не смотрел. Как все жизнью недовольны. Прямо все в открытую говорят, в поездах, везде прямо говорят.

Г. – Эх! Сейчас все построено на взятках, подхалимстве. А меня обставили в два счета, потому что я подхалимажем не занимался.

Р – Да, все построено на взятках. А посмотрите, что делается кругом, голод неимоверный, все недовольны. «Что газеты – это сплошной обман», – вот так все говорят. Министров столько насажали, аппараты раздули. Как раньше было – поп, урядник, староста, на каждом мужике 77 человек сидело, – так и сейчас! Теперь о выборах опять трепотня началась.

Г – Ты где будешь выбирать?

Р – А я ни х… выбирать не буду. Никуда не пойду. Такое положение может быть только в нашей стране, только у нас могут так к людям относиться. За границей с безработными лучше обращаются, чем у нас с генералами!

Г – Раньше один человек управлял, и все было, а сейчас столько министров, и никакого толку.

Р – Нет самого необходимого. Буквально нищими стали. Живет только правительство, а широкие массы нищенствуют. Я вот удивляюсь, неужели Сталин не видит, как люди живут?

Г. – Он все видит, все знает.

Р – Или он так запутался, что не знает, как выпутаться?! Выполнен первый год пятилетки, рапортуют, ну что пыль в глаза пускать?! Ехали мы как-то на машине и встретились с красным обозом: едет на кляче баба, впереди красная тряпка болтается, на возу у нее два мешка, сзади нее еще одна баба везет два мешка. Это красный обоз называется! Мы прямо со смеху умирали. До чего дошло! Красный обоз план выполняет! А вот Жуков смирился, несет службу.

Г. – Формально службу несет, а душевно ему не нравится.

Р. – Я все-таки думаю, что не пройдет и десятка лет, как нам набьют морду. Ох и будет! Если вообще что-нибудь уцелеет… Как наш престиж падает, жутко просто!..За Советским Союзом никто не пойдет.

Г – За что браться, Филипп? Ну что делать. Е… м…, что делать?

Р. – Ремеслом каким что ли заняться? Надо, по-моему, начинать с писанины, бомбардировать хозяина.

Г. – Ты понимаешь, как бы выехать куда-нибудь за границу?

Р – Охо-хо! Только подумай!..

Г. – Почему, интересно, русские катятся по такой плоскости?

Р– Потому что мы развернули такую политику, что никто не хочет работать. Надо прямо сказать, что все колхозники ненавидят Сталина и ждут его конца. Сталин кончится, и колхозы кончатся.

Г. – Я хотел бы куда-нибудь на работу в Финляндию уехать или скандинавские страны.

Р. – Да, там хорошо нашему брату.

Г. – Ах, е. м. что ты можешь еще сказать?! Едят кошек, собак, крыс…А людей честных стало меньше

Р – Гораздо меньше стало. А цены сейчас какие, ужас! А возьми деревню – очень много земли пустует.

В тот же день Рыбальченко выехал из Москвы к месту своего жительства в Куйбышев.

АБАКУМОВ».

* * *

«СПРАВКА

31 декабря 1946 года оперативной техникой зафиксирован следующий разговор между Гордовым и его женой Татьяной Владимировной.

Г– Я хочу умереть. Чтобы ни тебе, никому не быть в тягость.

Т.В. – Ты не умирать должен, а добиться своего и мстить этим подлецам!

Г – Чем?

Т.В. – Чем угодно…

Г – Я очень много думал, что мне делать сейчас.

Т.В. – Я знаю, плюнь ты на это дело! Лишь бы тебя Сталин принял.

Г – А почему я должен идти к Сталину и унижаться перед. (дальше следуют оскорбительные и похабные выражения в адрес товарища Сталина). Я же видеть его не могу, дышать с ним одним воздухом не могу!.. Что сделал этот человек – разорил Россию, ведь России больше нет!..

Т.В. – Когда Жукова сняли, ты мне сразу сказал: все погибло. Но ты должен согласиться, что во многом ты сам виноват.

Г. – Если бы я не был виноват, то не было бы всего этого. Значит, я должен был дрожать, рабски дрожать, чтобы они мне дали должность командующего, чтобы хлеб дали мне и семье? Не могу я! Что меня погубило – то, что меня избрали депутатом. Вот в чем моя погибель. Я поехал по районам, и когда я все увидел, все это страшное – тут я совершенно переродился. Не мог я смотреть на это. Отсюда у меня пошли настроения, мышления, я стал высказывать их тебе, еще кое-кому, и это пошло как платформа.

Я сейчас говорю, у меня такие убеждения, что если сегодня снимут колхозы, завтра будет порядок, будет рынок, будет все. Дайте людям жить, они имеют право на жизнь, они завоевали себе жизнь, отстаивали ее!

Т.В. – Сейчас никто не стремится к тому, чтобы принести какую-нибудь пользу обществу. Сейчас не для этого живут, а только для того, что бы заработать кусок хлеба. Неинтересно сейчас жить для общества.

Г. – Общества-то нет.

Т.В. – Если даже есть – кучка, но для нее неинтересно жить.

Г. – А умереть тоже жалко..

Т.В. – Хочется увидеть жизнь, до чего же все-таки дойдут.

Г – Увидеть эту мразь?

Т.В. – Нет, это должно кончиться, конечно. Мне кажется, что если бы Жукова еще годика два оставили на месте, он сделал бы по-другому.

АБАКУМОВ».

Этот материал в те времена уже был приговором!

* * *

Маршал Советского Союза Кулик Григорий Иванович родился в 1890 году в селе Дудниково Полтавской губернии. В царской армии с 1912 года. В Красной Армии с 1918 года. Во время Гражданской войны служил под начальством К.Е. Ворошилова командующим артиллерией 5-й, 10-й и 14-й армий. Принимал участие в обороне Царицына, где и познакомился со Сталиным.

С июня 1920 года – начальник артиллерии Первой Конной армии. После окончания академии им. М.В. Фрунзе в 1936 году под псевдонимом «Генерал Купер» принимал участие в гражданской войне в Испании.

С января 1939 года – заместитель Наркома обороны СССР. За образцовое выполнение боевых задач в советско-финляндской войне получил «Золотую Звезду» Героя Советского Союза, а 7 мая 1940 года звание Маршал Советского Союза.

В первые же дни Великой Отечественной войны Сталин направил его на помощь командованию Западного фронта. Он должен был организовать контрудар силами 3-й и 10-й армии, но вместо этого попал в окружение, лишился связи и вышел к своим войскам только спустя две недели.

Полковой комиссар Лось 13 июля 1941 года по этому поводу докладывал вышестоящему руководству:

«Непонятно поведение зам. Наркома Обороны маршала Кулика. Он приказал всем снять знаки различия, выбросить документы, затем переодеться в крестьянскую одежду и сам переоделся в крестьянскую одежду.

Сам он никаких документов с собой не имел, не знаю, взял ли он их с собой из Москвы. Предлагал бросить оружие, а мне лично ордена и документы, однако кроме его адъютанта, майора по званию, фамилию забыл, никто документов и оружия не бросил. Мотивировал он это тем, что если попадемся к противнику, он примет нас за крестьян и отпустит.

Перед самым переходом фронта т. Кулик ехал на крестьянской подводе по той самой дороге, по которой двигались немецкие танки…и только счастливая случайность спасла нас от встречи с немцами.

Маршал т. Кулик говорил, что хорошо умеет плавать, однако переплывать реку не стал, а ждал, пока сколотят плот».

А дальше этот «маршал поражений» всю войну доказывал то, что он не умеет воевать. Он провалил Керченскую операцию, сдал Ростов. На фронте систематически пьянствовал, вел развратный образ жизни, злоупотреблял званием Маршала Советского Союза и заместителя Наркома обороны СССР.

За эти действия в марте 1942 года он был разжалован до генерал-майора, но, благодаря заступничеству Жукова его вскоре повысили в звании до генерал-лейтенанта. Командуя 4-й гвардейской армией в составе Воронежского фронта, Кулик принимал участие в Белгородско-Харьковской стратегической наступательной операции. Однако вскоре был отстранен от должности по причине неспособности организовать наступательные действия.

С 1944 по 1945 годы был заместителем начальника главного управления формирования и укомплектования РККА. И с этой должностью не справился, зато не забывал себя. Так, член военного совета главка докладывал заместителю наркома обороны Н.А. Булганину о крохоборстве Кулика:

«Кулик привез с фронта пять легковых машин, двух племенных коров, незаконно использовал красноармейцев на строительстве личной дачи под Москвой.

Кроме этого, по сообщению главного военного прокурора, присвоил себе в Крыму дачу с имуществом – мебелью, посудой и т. д. без оплаты стоимости. Для охраны дачи выставил часового – бойца погранотряда Субботина…»

Летом 1945 года Кулика «назначают» заместителем командующего войсками Приволжского военного округа. Обратите внимание – к Гордову. С 28 июня 1946 года в отставке.

11 января 1947 года арестован. 23 августа 1950 года приговорен к расстрелу вместе с генералами Гордовым и Рыбальченко. На следующий день приговор привели в исполнение.

* * *

Генерал-майор Рыбальченко Филипп Трофимович (1898–1950) родился в селе Скуносово Путивльского района Сумской области (сейчас Черниговская область).

В Русской императорской армии с февраля 1917 года. В Красной гвардии с ноября 1918 года, а с января 1919 в Красной Армии, в которой дошел от командира взвода до начальника штаба Приволжского военного округа.

Активный участник Великой отечественной войны. В служебном отзыве на него от 15 октября 1942 года говорилось:

«Полковник тов. Рыбальченко опытный штабной командир. В течение 13 лет почти беспрерывно работал в штабах на самых различных должностях… Штабную и, в частности, оперативную работу знает очень хорошо… Оперативный кругозор хороший. В обстановке корпуса и армии разбирается хорошо…»

С марта 1945 года – заместитель командующего 4-й гв. армии 3-го Украинского фронта, которая участвовала в Балатонской и Венской наступательных операциях.

В январе 1946 года был «назначен» начальником штаба ПриВО. С июля 1946 года в запасе. Арестован 4 января 1947 года по запросу Абакумова. Арест был санкционирован лично Сталиным.

В приговоре говорилось:

«Обвиняется в измене родине. Вместе со своими сообщниками… Гордовым и… Куликом возводил злобную клевету на советский строй, руководителей ВКП(б) и правительство, будучи сторонником реставрации капитализма в СССР, заявлял о необходимости свержения советской власти, делал вражеские выпады против Главы Советского государства и совместно со своими единомышленниками во враждебных целях стремился упразднить политический аппарат в Советской Армии…»

Расстрелян 25 августа 1950 года. Место захоронения – Донское кладбище.

* * *

Интересна деталь – всех трех генералов, приготовленных к казни, Сталин собрал в одном месте – в Приволжском военном округе: командующий – генерал-полковник Гордов, заместитель – генерал-лейтенант Кулик и начальник штаба – генерал-майор Рыбальченко. Думается, для лучшего контроля за их поведением.

Чувствуется, что сталинская контрразведка вела их дело к развязке, пополняя материалы через прослушки как во время служебных буден, так и в домашних условиях.

Многие генералы не умели говорить шепотом, а рубили всегда с плеча, видя жизнь, окрашенную в серый цвет не только из-за послевоенной разрухи, но и благодаря партийному, а скорее партократическому высокомерию и явному культу личности вождя и его приближенных из т. н. «узкого руководства».

А что касается прослушек, то они были одной из главных форм работы органов госбезопасности со времен открытия беспроводного радио (и не только) в нашей стране.

Начиная с 1941 года, офицеры и генералы не боялись резать правду-матку о глупостях большого верха непосредственным и вышестоящим командирам. Черное называли черным, а белое – белым. Они знали о существовании массовых прослушек, которые особенно активизировались с 1943 года – года образования СМЕРШ.

А еще они понимали, что государственное око за ними бдит и придется отвечать за критику Сталина. Кара была обеспечена за сомнения в гении вождя. Знали, но говорили громко от отчаяния, от безысходности. Да так, что часть богохульных фраз и фамилий, произносящих эти крамольные слова, не могли прочесть машинистки. Данные вписывались от руки оперативниками.

Болезненная подозрительность престарелого вождя достала и министра госбезопасности – героя СМЕРШа. Но когда он возглавил МГБ, почувствовал, что «схватил Бога за бороду». Падение его началось тоже с трофейного барахла, отстаивания в ЧК Спецторга, наподобие Военторга в армии, контакта в саду «Эрмитаж» с женщиной, связанной с английской разведкой и «дела врачей». А потом его понесло куда-то в нехорошую сторону от службы и завершилось все «прихватизацией» дома № 11 по Колпачному переулку с переселением 16-ти семей. На ремонт он потратил миллион казенных рублей и занял этот дом под личную квартиру.

Сталин такого не простил своему заместителю по НКО в годы войны.

Генерал-полковник Виктор Семенович Абакумов был арестован летом 1951 года, чтобы быть расстрелянным уже новым хозяином Кремля Хрущевым 19 декабря 1954 года. Не суди, да не судим будешь!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.