4

4

Шли дни. Озлобленные неудачами, фашисты стремились любой ценой удержаться на рубежах Псков — Нарва. По данным разведки, на аэродромы, расположенные ближе к фронту, прибывали свежие авиационные силы, в воздухе все чаще стали появляться немецкие истребители. Но наши войска не ослабляли натиска. Ночная бомбардировочная авиация ежедневно бомбила вражеские узлы сопротивления.

9 апреля наша часть снова получила задачу нанести бомбардировочный удар по скоплению неприятельских войск. На командном пункте полка собрались командиры кораблей, офицеры штаба. Подполковник Андреев красным карандашом обвел на карте точку, обозначающую цель.

— Опять Нарва! — невольно сказал кто-то из присутствующих.

Начальник штаба не ответил на реплику. В землянку вошел подполковник Афонин.

— Наносим удар всеми самолетами, — сказал командир полка. — Сделаем три вылета. Воздушные стрелки должны быть готовы к отражению атак «мессершмиттов». Задача ясна?

— Ясна, — ответили летчики.

Мы вышли из землянки. Рядом со мной был летчик Алексей Сергеевич Пошишолин. Лейтенанта я знал давно. Всегда веселый, внимателен к товарищам. И мы платили ему взаимностью. Долгое время он летал со штурманом старшим лейтенантом Авериным Виктором Ивановичем. А когда Аверина выдвинули на должность заместителя штурмана полка по радионавигации, Пошишолин стал летать с Андреем Ивановичем Кишкеневым, скромным, знающим свое дело офицером.

В полку лейтенант воевал с июля 1941 года. Сражался на подступах к Москве, под Сталинградом, на Курской дуге, и вот теперь — западнее Ленинграда. И всюду, где бы ни появлялась машина Пошишолина, бомбовый груз ее ложился точно в цель.

…Небо прочертили две зеленые ракеты. Все мы кинулись к своим самолетам и вскоре взлетели. Ночь была очень темная. Только над Финским заливом пылало зарево — отражение морского боя. Земля почти не просматривалась. Но опытный глаз летчика быстро улавливал возникающие на мгновение вспышки автомобильных фар: по дороге двигалась колонна.

— Нарва, — предупредил старший штурман полка. Над городом вдруг вспыхнули трассы пуль, забесновались зенитные орудия. Загорелись светящиеся бомбы, сброшенные с наших самолетов. В небе заметались лучи прожекторов.

На земле беспрерывно рвались бомбы, возникали очаги пожара. Вот в небе вспыхнул факел. Почти рядом с нашим самолетом. Вспыхнул и круто пошел к земле.

— Стервятника сбили, — сказал борттехник.

Отбомбившись, мы уходили от все увеличивающегося моря огня, охватившего станцию Нарва, район боевых позиций врага…

Вернулись все, кроме Пошишолина. Его долго ждали, но он не возвращался. И вот донесение командира ордена Ленина 123-й стрелковой дивизии: А. С. Пошишолин погиб, похоронен в братской могиле в районе Нарвы.

Спустя некоторое время в полк возвратился один из членов экипажа Пошишолина — воздушный стрелок Соловьев. Он и рассказал, что, когда бомбардировщик уже выполнил задание, на него набросились два «мессера». Экипаж в течение двадцати минут вел неравный бой. Сын тульского оружейника, бесстрашный летчик Алексей Пошишолин и его боевые друзья сражались за Родину до последнего дыхания…

Бомбардировочные удары, нанесенные на главных рубежах по вражеским коммуникациям, сыграли немаловажную роль в окончательном изгнании оккупантов с ленинградской земли. Нелегко далась эта победа. Много товарищей пали смертью храбрых. В один из майских дней погиб и мой фронтовой друг Василий Павлович Кошелев.

Но герои не умирают, их имена вечно живы в сердцах однополчан, в памяти народной.

На Ленинградском фронте 325-й полк совершил около двух тысяч боевых вылетов. Советское правительство высоко оценило заслуги авиаторов — 189 моих однополчан были награждены орденами и медалями. Наша часть была отмечена в приказе Верховного Главнокомандующего.