На Ленинградском фронте

На Ленинградском фронте

1

Начало декабря 1943 года выдалось очень холодным. Однако, несмотря на морозы и ветры, работа на конотопском аэродроме не прекращалась. Полк готовился к перелету на Ленинградский фронт.

Среди моих сослуживцев были ленинградцы: командиры кораблей лейтенант Паков Сергей Иванович, младший лейтенант Колеганов Владимир Александрович, штурман Игорь Волков и борттехник Александр Фадеев. Паков имел особый счет к гитлеровцам: от голода умер его отец во время блокады.

Подготовка к дальнему перелету проводилась под руководством старшего инженера полка Попкова Максима Георгиевича. Перед вылетом он сам проверил работу моторов. И вот наступила долгожданная минута. Подлолковник Афонин первым поднялся в воздух и повел эскадрильи на север. Погода по маршруту была хорошей. Ясный морозный день, безоблачное синее небо. Видимость более десяти километров.

В тот же день мы произвели посадку в районе Великих Лук. Приземлившись, сразу же узнали, что с этого аэродрома действует полк, где летчики, штурманы и техники — женщины; они летали на бомбардировку врага, возили груз к партизанам. Кроме авиационных частей здесь стояли подразделения десантных войск и батальоны аэродромного обслуживания.

К нашему самолету подошли десантники-парашютисты. Несколько человек из них я узнал. Это были парашютисты десантных войск, которых мы выбрасывали под Каневом, на правом берегу Днепра.

Выполнив задание, они вернулись на свою территорию, а теперь здесь готовятся к полету в партизанский край. Как старые знакомые, мы обсуждали обстановку на фронте. Они рассказали нам, что готовится большой десант и что наши самолеты они ожидали с нетерпением.

В первые дни мы тренировали десантников, готовили их к предстоящим прыжкам, прокладывали маршруты будущих полетов в тыл врага. А 13 декабря впервые вылетели на Ленинград. Мы шли над Октябрьской железной дорогой. В радиусе 15–20 километров местность была видна как на ладони. Я старался запомнить характерные линейные ориентиры, которые могли бы помочь водить самолет ночью.

— Штурман, о чем задумался? — спросил меня командир. — Скоро Ленинград.

А думал я о том, как в декабре 1939 года вместе со своими сверстниками ехал по этой же дороге на Карельский перешеек, где началась война с финнами…

Флагманский корабль пошел на снижение, за ним — остальные. Над Чудовом мы пронеслись на бреющем полете. Над Ладожским озером, где пролегала Дорога жизни, барражировали советские истребители. А когда наши самолеты сели на аэродроме, «ястребки» развернулись и исчезли в направлении Финского залива.

Старший инженер полка М. Г. Попков, инженер эскадрильи В. В. Кирюхин, техники и механики встречали Ли-2 и показывали, куда заруливать. Владимир Васильевич Кирюхин долгое время летал борттехником. Однажды ночью после выполнения боевого задания его самолет шел на высоте 3000 метров. Из-за интенсивного обледенения вышли из строя все приборы. Машина начала падать. Борттехник не растерялся. В штурманской кабине он прорубил борт фюзеляжа и вывел трубку воздухоприемника наружу. Прибор скорости заработал, и командиру корабля майору Ф. А. Жмурову на высоте 500 метров удалось вывести самолет в горизонтальное положение.

Опыт В. В. Кирюхина распространили в полку. Вскоре инициативного борттехника назначили инженером эскадрильи, и он тщательно осматривал самолеты перед каждым вылетом.

После нескольких ненастных дней погода улучшилась, в мы приступили к боевой работе. 14 января подполковник Афонин получил приказ из штаба 4-го корпуса АДД: нанести бомбардировочный удар по вражескому укрепленному району Беззаботный.

Мы поднялись в воздух. Нижняя кромка облаков опустилась до 800 метров, однако командир не изменил принятого решения. Сергей Паков, в экипаж которого меня назначили, сказал мне:

— Штурман, бомбить будем в два захода.

Наш самолет Ли-2 брал четыре бомбы весом по 250 килограммов. На каждый заход — две бомбы.

Мы подходили к цели. Неистово ухали зенитки, беспрерывно били автоматические пушки. Красные шары прошивали толстый слой облаков и рвались где-то выше нас. Не переставая, строчили пулеметы, разноцветные трассы пуль обсыпали нижнюю кромку облачной завесы.

С ходу сбросив первые бомбы, мы нырнули в облака и, развернувшись, пошли на второй заход. Бросаю фугаски — и снова в белую спасительную пелену. Гитлеровцы бьют по самолетам наугад, поэтому их огонь не причиняет нам никакого вреда. Первый боевой вылет в небо Ленинграда закончился благополучно.

А через день мы бомбили укрепрайон противника в Красном Селе. Летчики-ленинградцы, как всегда, вылетели первыми. Лейтенант Паков повел самолет на цель. Мощные лучи вражеских прожекторов схватили нас еще на подходе к укрепленному району. Кабина ослеплена, но Сергей Иванович не свернул с боевого курса. Под нами красная вспышка. Видим, разорвался снаряд, затем второй, третий…

Наши бомбы взорвались в складе с боеприпасами. Паков резким разворотом влево вывел машину из зоны огня. Багровое небо осталось позади. А вот и аэродром. Заправив Ли-2 горючим и подвесив бомбы, мы снова взяли курс на Красное Село. Очагов пожара становилось все больше и больше.

19 января Совинформбюро сообщило, что наши войска в результате упорных боев овладели Красным Селом. Полкам и дивизиям, штурмовавшим этот укрепрайон, было присвоено наименование Красносельских. Так с тех пор стал называться и наш 325-й бомбардировочный авиационный полк.

В ночь освобождения Красного Села особенно отличился экипаж капитана А. П. Головкина. Он совершил пять дерзких вылетов. Узел обороны врага защищался мощной зенитной артиллерией и прожекторами. Но Головкин и его штурман младший лейтенант Волков пошли на хитрость. Они повели свой бомбардировщик много ниже, чем остальные экипажи. Немцы не смогли быстро переменить прицел своих зениток, поэтому штурман беспрепятственно обрушил бомбы на склад артиллерийских снарядов.