Глава 3 До свидания, Лео

Глава 3

До свидания, Лео

«Кто это?» – спросил Карлес Решак, когда, пообедав и совершив неторопливую прогулку, он появился на трибуне, где несколько тренеров «Барселоны» следили за игрой. Это был риторический вопрос. Мальчик с мячом, как будто прилипшим к его ноге, с великолепной скоростью и мастерским умением обходить противников, вероятно, и был тем самым аргентинцем, которого пробовали в игре против более высоких мальчиков старшего возраста. Мигели и Рифе ответили Карлесу в унисон, не отводя взгляд от поля: «Месси».

– Черт побери, мы должны немедленно заключить с ним контракт!

Карлес хотел заключить контракт с ним немедленно: «Он был здесь в течение пятнадцати дней, и это на четырнадцать больше, чем нужно. Если бы марсианин проходил мимо и посмотрел на него, то и он понял бы, что это – нечто невероятное». Это было 2 октября 2000 года.

На следующий день Хорхе и Лео возвратились в Аргентину. «Не волнуйтесь, мы все уладим, и вы сможете возвратиться, когда начнется сезон. Или еще раньше», – пообещал Карлес. Но не все было так радужно.

Лео был иностранцем, и поэтому не имел права участвовать в национальных соревнованиях.

Лео был маленьким, как игрушечный футболист.

Лео было всего 13 лет.

«Барселона» должна была найти работу его отцу в соответствии с инструкциями ФИФА.

В тот момент в клубе возникли проблемы с основным составом, а это было приоритетным направлением развития «Барселоны».

Клуб должен был предложить Месси лучший контракт, чем обычно получают юниоры.

«Когда он станет суперзвездой – если станет, – нас здесь уже не будет», – сказал один из директоров.

Едва ли кто-то готов рискнуть.

«Вы действительно думаете, что он стоит связанных с ним проблем, Карлес?»

Этот вопрос задал Решаку президент клуба Жоан Гаспар.

Тем временем, несколько недель спустя, в Росарио все еще ждали ответа.

Ждал подросток, который все еще играл за юниорскую команду «Ньюэллса».

Ждал его отец, не уверенный, как правильно поступить с настоящей и будущей работой.

Ждала его семья, не зная, следует им паковать сумки и оставлять привычную жизнь или нет.

Прошел месяц.

Несмотря на то, что было принято решение о том, что столь рано проявившемуся таланту этого мальчика следует позволить расцвести в идеальной атмосфере, часы складывались в дни, дни – в недели, все напряженно следили за временем… и ждали.

Прошел еще месяц. Наступил декабрь.

Они сделали анализ мочи. Разве он им не понравился? Разве они не обещали? В то время электронные письма и факсы не использовались так же часто, как сегодня. Телефон звонил редко.

В результате «Барселона» получила ультиматум: или контракт будет подписан прямо сейчас, или мальчик будет строить свое будущее в другом месте. Привлекательных предложений поступило несколько: от «Милана», «Атлетико Мадрида», «Реал Мадрида» – который всего несколькими месяцами ранее нанес весьма болезненный удар «Барселоне», отхватив у них капитана каталонцев Луиша Фигу.

Решак настаивал в разговоре с каждым ответственным лицом, что стоит заключить с Лео контракт, а все остальные вопросы решать по мере поступления. Карлес искал доводы, способные убедить сомневающихся. «Мы относимся к вопросу очень серьезно», – говорится в сообщении Решака, посланном семье Месси. Но этого было недостаточно.

«Сыграем на пару, Карлес?» Предложение пришло от Хосепа Марии Мингельи, каталонского агента, известного тем, что именно он привел Марадону в «Барселону», человека, близкого к правлению, члена клуба и того, кто взял на себя расходы по приезду Месси на испытания. Эти двое часто встречались в теннисном клубе «Pompeya», которым управлял сам Мингелья, и, как порой случалось, Орасио Гаджиоли из офиса Мингельи, гид Месси во время их визита в город, тоже подписался на игру.

Это было 14 декабря, спустя десять недель после того, как Лео и Хорхе посетили Барселону.

После игры они отправились выпить пива. День клонился к вечеру, мужчины лениво посматривали на корты клуба, и Мингелья начал разговор. «Карлес, мы должны позвонить семье: мы продолжаем говорить им, что все в порядке, но у нас все еще нет ничего конкретного, мы должны подписать контракт или что-то в этом роде». Орасио тоже настаивал: «Карлес, мы зашли достаточно далеко. Вы – технический директор клуба, вы должны подтвердить подписание контракта с Лео сегодня. В противном случае оставьте его, все нормально, вы идете своим путем, а мы – своим, вот так».

Семья Месси не хотела повторения того, что произошло с ними в «Ривере» – обещаний, не стоящих даже той бумаги, на которой они были написаны. Они достигли точки невозврата. «Барселона» вот-вот могла потерять Лео.

Тогда нетерпеливый Карлес, пренебрегая условностями, говорит: «Дайте мне листок бумаги».

– Официант, ручку и бумагу.

У официанта нашлась шариковая ручка, но не было бумаги. Офисы клуба были закрыты.

– Тогда здесь.

Он вынул бумажную салфетку из одного из тех маленьких металлических контейнеров, которые ставят на столики в баре.

– Вот, можете убедиться, что мы серьезно относимся к вопросу.

«В Барселоне 14 декабря 2000 года в присутствии господина Хосепа Марии Мингельи и господина Орасио Гаджиоли Карлес Решак технический директор FCB дает согласие на подписание контракта, независимо от согласия или несогласия других членов клуба, с Лионелем Месси, если оговоренные ранее суммы остаются в силе».

Вот так оно и было. Так, как задумали Мингелья и Орасио, узаконившие подпись на салфетке у нотариуса прежде, чем запереть ее в сейфе. Так, как задумал Решак, один из тех людей, кто способен быстро принимать решения. В футболе и в жизни. Это было джентльменское соглашение между друзьями. Как в былые времена, когда рукопожатие было свято.

Для некоторых эта салфетка – самый важный документ в новейшей истории футбольного клуба «Барселона».

Для других, например, Решака, это просто листок бумаги, не имеющий особого значения, призванный успокоить Хорхе и Лео. Несколько лет спустя это станет наиболее часто повторяемым анекдотом в карьерной истории аргентинца. Решак с тех пор стал известен во всем мире как человек, который заключил контракт с Месси.

Семья Месси никогда не увидела этот листок бумаги.

Но что стала делать «Барселона», достигнув соглашения, подписанного на бумажной салфетке?

«Когда игрок хорош, каждый может сказать: а я говорил, а я сразу понял, мне было совершенно ясно… А когда все идет не так, как надо, никто ни за что не возьмет на себя такую ответственность». Так говорит Карлес Решак, одна из наиболее значимых фигур в клубе, в который он вступил в 12-летнем возрасте и с которым у него был договор в течение более четырех десятилетий: как с игроком, как с помощником Йохана Круиффа, как с тренером и как с правой рукой нескольких президентов клуба. Карлес не может найти ни одного отчета о Лео, написанного собственной рукой, но это его совершенно не беспокоит. «Я не действовал в одиночку, я просто сказал им, насколько он хорош».

Хорхе Месси придает вкладу Решака намного большее значение. Он ни разу не видел Решака в те первые несколько месяцев, но всегда признавал, что если сегодня Лео играет за «Барселону», то тому есть две причины: настойчивость Карлеса и то, что они с Лео предпочли остаться в Барселоне, хотя его дочери пришлось возвратиться в Аргентину, поскольку она не смогла привыкнуть к жизни в Испании.

Хорхе и Карлес теперь хорошо знают друг друга. Они встретились – удивительное совпадение – в финале чемпионата Европы 2011 года на стадионе Уэмбли. Несмотря на то что этот стадион просто огромен, Решак сидел на трибуне прямо позади Хорхе.

«Иногда я смущаюсь, когда слышу разные истории о том, как я обнаружил Месси. Это меня не раздражает, но я думаю, черт возьми, все годы я играл в футбол, а теперь обо мне вспоминают только потому, что именно я обнаружил Месси, тогда как – я неоднократно говорил об этом – Лео сам показал себя». Хорхе смеялся, слушая Карлеса, когда он раз за разом повторял: «Какой храбрый мальчик, и вы – очень смелый человек, но мальчик! Мальчик!»

«Крутые мужики! Триумф Месси принадлежит только ему одному», – настаивает Решак.

Но прежде чем отпраздновать успех, надо было дорого за него заплатить. В декабре 2000 года, в то время, когда Хорхе и Решак еще не были знакомы друг с другом, в доме Месси зазвонил телефон. «Карлес подписал бумагу», – сказали Хорхе. Салфетки оказалось достаточно, чтобы успокоить семейство Месси, несмотря на то, что они были немного удивлены, услышав, что именно использовалось для достижения договоренности, тем более клубом, который всегда хвастался своей ясной политикой в отношении юниорского футбола и четкой организацией. По правде говоря, «Барселона» вступала на совершенно неизведанные территории. Теперь пришло время придать договоренностям форму соглашения, со всеми показателями, обещаниями и не одним неприятным сюрпризом.

В январе «Ньюэллс» хотел зарегистрировать Лео в аргентинской федерации, потому что, и это очень важно, «Блоха» еще не был зарегистрирован в клубе Росарио. Аргентинские клубы не требуют эту лицензию, пока футболист не достиг возраста 13 или 14 лет. Если бы «NOB» сделал этот шаг, проблема с переходом усложнилась бы: клуб Росарио мог настаивать на плате за передачу игрока. Поэтому необходимо было срочное подтверждение соглашения.

«Барселона» должна была согласиться с требованиями Месси, которые принял Решак: дом для семьи, переезд, затраты на лечение и работа для Хорхе Месси, частично потому, что ему пришлось бы уволиться с фабрики Acindar, и частично выполнить требования ФИФА, которая запрещает передачу иностранных игроков моложе 18, если их не сопровождают родители.

Лео не собирался жить в Ла-Мазии, где базировалась молодежь, приехавшая из других городов Испании и где была создана система поддержки переехавших. Это было редким, неслыханным требованием. «С первого момента родители Лео – и я могу это понять – хотели жить вместе с ним и заботиться о своем сыне. Не было ни одного другого игрока, который сказал бы: я приеду со всей своей семьей и намерен расположиться в Барселоне», – говорит Жоан Гаспар, президент клуба, который дал заключительную отмашку на подписание контракта, хотя никто не давал ему никаких гарантий. Это – всего лишь одна из многих маленьких драм, которые существуют в мире футбола: из-за имиджа вице-президента в течение 22 лет и президента без какого-либо титула, удерживаемого в течение двух с половиной лет, во время которых футбольный клуб «Барселона» перенес серьезный кризис, к нему относились без должного уважения.

В первой команде непопулярный Луи ван Гал объявлял врагом любого, кто позволял себе сомневаться в нем. Голландец, который никогда не знал, как объяснить свои проекты, был тем не менее ключевой фигурой и продвигался в клубе, действуя за закрытыми дверями и смело внедряя свои методы, делая ставку на Академию и проявляя настойчивость в позиционной игре, которая оказалась столь полезной многим тренерам, пришедшим вслед за ним. Многие не любили Луи, и он не всегда заключал наиболее правильные контракты: в его планы так и не вписались Хуан Роман Рикельме, Хавьер Савиола и многие другие.

Это было бурное время в истории ФК «Барселона» – эпоха, названная Хорхе Вальдано периодом «исторической безотлагательности возвращения к лучшим временам». «Реал Мадрид» выигрывал все игры, заключив летом 2000 года контракт с Луишем Фигу, звездой «Барселоны». «Я привел в клуб множество игроков, которые не принесли ему успеха: Джованни, Рошембак. Когда игрок терпит неудачу, это ошибка президента клуба, даже при условии, что президент не сам выбирает контракты на подпись, а просто следует советам тренеров. Когда контракт не срабатывает, тренеры исчезают», – рассказывает Гаспар.

Информация, полученная о Лео, была совершенно ясной: «Превосходная способность к дриблингу, невероятная скорость с мячом в ногах, низкий центр тяжести, который обеспечивает ему отличное равновесие при движении, мастерство, активность, большая сила для своего возраста, хорошая способность к восстановлению – может сделать за игру восемь-десять спринтов. Мальчику нравится раз за разом пытаться забить гол, отличный бомбардир, умен, обладает быстрым мышлением, иногда несколько излишне жадный до игры, хотя в его случае это – достоинство вследствие его прямоты, отличной интуиции и универсальности игры в любой атакующей позиции. Есть лишь один недостаток – маленький рост, но ребенок проходит лечение соматотропином».

Еще один расход для «Барселоны» – лечение. «Мальчик – не дешевый», – сказал президент клуба Хоакину Рифе, директору юниорской футбольной Академии.

Бюджет Академии в то время составлял приблизительно 13 миллионов евро в год, что было довольно скупо. Каждой возрастной группе выделяли свою долю, а на Месси нужно было отдать значительную часть бюджета. Это было одной из главных причин горячих перепалок, громких споров и тихих интриг, происходивших до и после истории с бумажной салфеткой. «К чему столько встреч?» – спросил Рифе. Решак поддержал его. Вероятно потому, что эти встречи были призваны затормозить принятие решения. Хорхе Месси сказал Рифе: «Мой сын будет великим футболистом «Барсы», поэтому все затраты окупятся».

На тех встречах, где присутствовали тренеры и правление, президент настаивал на том, что не намерен даже думать о 13-летнем мальчике. Ему лучше подписать контракты с двумя-тремя игроками, чтобы разбить «Реал Мадрид». Скорее всего, никто и предположить не мог, что всего три года спустя Лео будет дебютировать в первой лиге. «Если вы заключите с ним контракт, то это станет отличным заделом на будущее», – убеждал всех Решак. Это был сильный аргумент, который обычно способен произвести впечатление и прельщает большинство директоров.

Гаспар, однако, объясняет все иначе. «Карлес был достаточно близок ко мне, президенту, он был человеком, которому я доверял, потому что прекрасно разбирался в футболе и игроках. Мы встретились в клубе в моем офисе, как делали это достаточно часто. Мы говорили не только о Месси, мы обсуждали много разных вопросов, и в какой-то момент Карлес сказал мне, что Лео – исключительный игрок, которого мы не можем себе позволить упустить.

– Все очень просто: если считаешь нужным – действуй.

– Согласны ли вы на особые договоренности в отношении него?

– Месси действительно что-то необычное?

– Да.

– Ну, тогда действуй».

Некоторые тренеры отговаривали президента от подписания контракта, но в основном его не хотели брать определенные члены правления. Директор юниорской системы, Жоан Лакуэва, был, возможно, единственным в правлении, кто активно поддерживал подписание контракта. Он доверял Решаку, поэтому начал создавать для Лео то, что Карлес описывал как «костюм по меркам» – своего рода юридическую поддержку той «договорной салфетки».

По возвращении из Барселоны Лео играл за десятую команду «Ньюэллса» (другое наименование команды юниоров в возрасте между 12 и 13 годами) под руководством Адриана Кориа, который теперь работает вместе с Тата Мартино, аналитиком матчей в «Барселоне». Он выиграл матч «Открытие» десятого подразделения и стал ведущим бомбардиром команды.

Большинство из тех, кто окружал «Блоху», даже не представляли себе, что произойдет дальше, хотя некоторые догадывались, что что-то затевается. Бизнесмен Росарио Нестор Касаль вспоминает день, когда он обедал с Хорхе Месси, и отец Лео сказал ему, что после большой демонстрации, выполненной его сыном, к нему обратился представитель «Барселоны» для разговора. В тот день Хорхе держал в руке визитную карточку этого человека.

Немного позднее отец сказал своему сыну: «Эй! Ты не поверишь! Ты отправишься в то же путешествие, что и Марадона! Представь, что ты едешь в «Барселону», а позднее возвращаешься и заканчиваешь свою карьеру в «Ньюэллсе!» Мечта была близка, как никогда.

Кике Домингес:

В октябре 2000 года я ждал, когда придут ребята, и увидел приближающегося Хорхе Месси, который всегда стоял особняком. Я поприветствовал его, и прекрасно помню то, что он ответил и как я был удивлен после следующего: «Можете наслаждаться последние два месяца, потому что потом я забираю Лео». «Куда? Вы никуда его не заберете!» – заявил я. «Нет, забираю», – повторил он. «В любом случае, – пошутил я, – пока вы не переводите Лео в Росарио Сентраль (потому что это действительно было бы предательством), все отлично». Когда тренировка закончилась, я разыскал Хорхе, чтобы разузнать о его планах, но он уже уехал. В следующую субботу мы играли вдали от своего стадиона. Я увидел Хорхе и остановил его: «Что это вы говорили мне на днях о Лео?» – «Да, – ответил Хорхе, – это правда. В течение последних двух лет мы оплачивали лечение сына при помощи медицинской страховки, которую я имею в Acindar и с помощью Ассоциации супервизоров металлообрабатывающей промышленности, но у меня больше нет медицинской страховки, и они прекратили платить по счетам, а я не могу позволить себе лечение сына». «Вы поэтому забираете Лео?» И Хорхе сказал мне: «Нет, не только поэтому, я пошел поговорить с Пупо (техническим директором юниоров в «Ньюэллсе»), и он сказал мне, что лечение Лео в бюджете клуба не предусмотрено». «Пупо сказал это? – спросил я. – И что вы ответили?» – «Ну, раз так, то я заберу Лео, что бы вы ни решили».

Иногда решения по определенным вопросам принимаются по причинам, которые не кажутся очевидными, но, тем не менее, важны. В Росарио говорили, что Пупо и Хорхе никогда не ладили. Все началось с Родриго, старшего брата Лео, который упустил шанс играть в одной из команд, которую набирала аргентинская федерация. Клуб допустил ошибку. Спортсмен был передан в «Central C?rdoba» вопреки своему желанию и перестал играть за свой любимый «Ньюэллс». Разрушены две мечты. Почему Пупо был столь неблагосклонным к семье Месси? Возможно, он не желал давить на Лео, чтобы тот остался? Иногда ответственные сотрудники считают, что они знают больше, чем кто-либо. Но это не всегда так. Некоторым людям не нравится, когда им говорят, что они должны делать. Возможно, именно это стало причиной, но достоверно этого не знает никто.

«Ньюэллс» послал Родриго в клуб, находящийся у черта на рогах, с совершенно иным тренировочным режимом, – говорит сегодня Домингес. – У меня создалось впечатление, что Пупо, отказав Хорхе в лечении Лео, делал это по личной инициативе. Когда в «Ньюэллсе» узнали о том, что он сказал, что в бюджете отсутствуют деньги, они не могли поверить в случившееся: Идиот! Сумасшедший! – говорили все».

Хорхе провел шесть месяцев, взвешивая все варианты, стоит ли резко менять всю жизнь, и переговорил с каждым членом своей семьи. Однажды все они сидели вокруг обеденного стола. Родриго было 20 лет, Матиасу – 18, Лео – 13. Марии Соль было пять лет. Он стремился получить общее одобрение, прежде чем дать ответ «Барселоне». Оставался еще вариант Италии, но Испания вызывала меньше сомнений и была более привлекательной, к тому же, как только Лео получил известие от «Барсы», он уже не мог думать ни об одном другом клубе. Хорхе спросил каждого, одного за другим, включая маленькую девочку. Было многое, что следовало обсудить, не только будущее Лео.

Дело было не только в том, что у Лео хватало таланта, чтобы одержать победу с поддержкой учреждения, которое предложило самые серьезные гарантии и наилучшую финансовую поддержку. Следовало учитывать и многое другое: семья Месси хотела, чтобы Родриго продолжил играть в футбол. В это время «Central C?rdoba» боролся за переход в первый дивизион, и Хорхе полагал, что Родриго достаточно способный, чтобы зарабатывать себе футболом в Испании. Кроме того, Матиас и Мария Соль росли бы в более стабильной стране и получили бы иные возможности, чем в собственной. Они говорили о ПЕРЕЕЗДЕ В ЕВРОПУ с большой буквы, о том, что многие хотели бы сделать на их месте, но не имели такой возможности.

В то время Лео сказал Родриго, что хотел бы завоевать «Золотой мяч». «Без этой безумной готовности дать Лео все, его великий высший талант терял смысл», – говорит сегодня его брат. Никто в семье не хотел препятствовать его успеху.

Да или нет?

Да, они готовы в путь. Да. Все поедут в Барселону. Да.

В этот момент из Барселоны прибыло окончательное соглашение.

8 января 2001 года был сделан решающий шаг. На обеде в каталонской столице, где присутствовали Жоан Лакуэва и Рифе, клуб завершил обсуждение деталей контракта: игрок получал 100 миллионов песет в год (600 000 евро), а также получал платежи за «права на лицо» – еще одно новое понятие для контрактов с юниорами. Кроме того, они платили деньги семье Месси, чтобы те могли арендовать квартиру, и около семи миллионов песет (42 000 евро) ежегодной заработной платы Хорхе – он собирался работать в Barna Porters – компании, принадлежавшей «Барселоне» и поставлявшей клубу сотрудников службы безопасности.

Как только Месси подпишет контракт, клуб начнет оплачивать лечение гормонами, которое, как было подсчитано, увеличит его рост до 1 метра 67 сантиметров (Лео вырос до 1 метра 69 сантиметров).

Семь дней спустя Карлес Решак написал официальное письмо, заверенное печатью клуба и адресованное Хорхе Месси, – обязательство соблюдать все, что было согласовано с его представителями в Барселоне. Спустя три дня Жоан Лакуэва послал еще одно письмо, подтверждающее финансовое соглашение.

После получения обоюдных согласий со стороны Барселоны и со стороны семьи Месси уже ничто не могло остановить подписание контракта. Конечно, Росарио остается в прошлом. Но оставалось сделать еще одно дело.

Хорхе и его друг прошли пешком 75 километров, чтобы вознести благодарность за завершение переговоров в храме Св. Николая Чудотворца. Они выехали в пять утра, им понадобилось 14 часов, чтобы совершить это паломничество. На последних 800 метрах к ним присоединился Лео, босиком. Домой они возвратились на машине. С большой бутылкой воды. Полумертвые от жары и напряжения.

15 февраля 2001 года, после нескольких недель подготовки и напряжения, после суеты с получением паспортов, разрешений на поездку и сбора чемоданов, семейство Месси начало свой переезд в Барселону.

«Лео исчез из «Ньюэллса» в конце чемпионата, – вспоминает Кике Домингес. – Эрнесто Бока, один из тренеров, позвонил мне и спросил о Лео, но я не знал, где он. Никто ничего не знал, клянусь, никто ничего не знал! Я сказал ему, что меня попросили спросить о Лео, но я не имею ни малейшего представления, что с ним произошло. А он ответил, что Лео больше нет в Росарио, потому что он разговаривал с членами его семьи и друзьями, и никто не знает, где они. Дома их нет. Проходит четыре, пять месяцев, и Эрнесто звонит мне снова: угадай, где Лео? В Барселоне! Я автоматически подумал о Барселоне в Эквадоре – самом близком городе с таким названием, потому что и представить себе не мог, что Месси поехал в Европу. Для нас другой континент все еще остается далеким царством «за тридевять земель», но Эрнесто объяснил мне, что речь идет об испанской Барселоне.

– Серьезно? А что он там делает?

– Играет за ФК «Барселона», который намерен оплатить его лечение.

– Эй, да это замечательно!

Мне стало намного лучше. Это меня очень обрадовало. Во-первых, мы узнали, где Лео, а во-вторых, успокоились, потому что мальчик попал в то место, где футболиста не просто используют, а будут всячески поддерживать. «Барселона» бесконечно далека от нас, это клуб, который дает вам все: оплачивает лечение и защищает. Нам сказали, что они также дали работу Хорхе, то есть, скорее всего, сказали ему: «Хорошо, обсудим позже, пойдете вы фактически на работу или нет». Обе стороны посадили и полили дерево, и теперь начинают пожинать плоды. Слава Богу, что Лео оказался там, где оказался.

Насколько я могу судить, – настаивает Кике Домингес – президент «Ньюэллса» должен был сказать следующее: «Как? Лео Месси играл за наш клуб? Давайте пойдем и спросим Пупо. Пупо! Это были вы? Да? Тогда вон отсюда! Как вы могли позволить такому игроку уйти! Не может быть, чтобы Пупо его не видел, он обычно наблюдал за тренировками!» Он был техническим директором юниорской группы и всегда решал, кто и что будет делать. У президента было достаточно проблем с первым дивизионом, и я уверен, что он ничего не знал о Лео».

Многие в Росарио повторяют, что президент «Ньюэллса» Эдуардо Лопес не сделал ничего, чтобы предотвратить отъезд Лионеля. «Никаких проблем, Месси может уезжать. У нас есть игрок лучше: Густаво Родас». Родас дебютировал в 16 лет, играя под номером 10 в национальной сборной, и стал чемпионом южноамериканского турнира детей «до 17 лет» в Боливии. Затем он снова был призван в сборную Аргентины, но не присоединился к ним. Родас не смог обосноваться в «NOB» и попытал счастья в «Tiro Federer», «El Porvenir», «C?cuta» (очень скромных полулюбительских клубах), переехал в Перу, где играл за «Болоньези» и «Леон де Хуануко», а сегодня никто не знает, где он теперь. Возможно, Родас заполнил пустоту, оставленную Лео, с точки зрения таланта, но с каких это пор слишком большой талант стал проблемой?

Эдуардо ван дер Коой, журналист, написавший совместно с Рафаэлем Бьелсой, братом известного тренера Марсело, книгу «Сто лет жизни в красном и черном», идет еще дальше в объяснениях причин отъезда Месси: «Лео покинул «Ньюэллс», потому что мафия, управляющая клубом в то время, не поверила, что по-настоящему великое и блестящее могло уместиться в таком маленьком теле. Он уехал, потому что все бросили его в тот момент, когда тело мальчика нуждалось как в духовной, так и материальной помощи. Но «Ньюэллс» все еще считает Лео своим, а тот, в свою очередь, чувствует, что это – его клуб. О, он еще может вернуться, пусть даже тогда, когда его волосы станут совсем седыми».

«Ньюэллс» – клуб с историей, традиционно подпитывающийся своими юниорскими командами, которыми заслуженно гордятся. Но они еще и экспортеры – это клуб, который продает игроков своей Академии, о которых столько заботились. В 1988 году «NOB» стал чемпионом, воспитав каждого игрока, который начал этот сезон, каждую замену и всех тренеров – это был единственный главный момент в истории аргентинского футбола. «Именно с этого времени начался четырнадцатилетний процесс разрушения – заработал личный проект, который опирался на помощь судебной власти и другие социальные элементы, позволившие одному человеку разрушать клуб», – так один известный, но анонимный житель Росарио обращается к Эдуардо Лопесу, тогдашнему президенту «Ньюэллса». Этот же человек – глава синдикатов азартных игр в Росарио, владелец казино и других фирм, некоторые из которых привлекли особое внимание полиции. Многие обвиняют Серхио Альмирона, бывшего представителя левого крыла «Ньюэллса», победителя чемпионата мира 1986 года, бывшего в то время спортивным директором. Когда Хорхе Месси обращался к нему за помощью, он или не брал трубку, или встреча отменялась в самую последнюю минуту, или давал 40 песо на лечение, которое стоило в двадцать пять раз больше. Это был еще один член аргентинского клуба, который никогда не поддерживал Лео.

Президентские выборы 2008 года позволили сменить тех, кто стоял у руля клуба. Лопес оставался дважды, победил один раз и проиграл четырнадцать лет спустя. В промежутке он принял меры, чтобы выборы были приостановлены, оспаривая список кандидатов или обращаясь в министерство юстиции, чтобы не допустить голосования. С 2008 года клуб попытался возвратиться к тому, как он действовал в прежние времена: в 2013 году «Ньюэллс» снова стал чемпионом под руководством Тата Мартино, незадолго до того, как тот перешел в «Барселону».

Когда Селия, мать Лео, объявила в 2010 году: «Я говорю за себя, а не за моего мужа: для меня не существует «Ньюэллса», она имела в виду старый «Ньюэллс». Нынешнее правление очень симпатизирует Хорхе и Лео, настолько, что семья Месси даже вложила деньги в новую гимназию для Спортивного Города и во многие другие проекты. Некоторые даже рассматривают кандидатуру Хорхе в качестве директора клуба и видят Лео в красно-черной футболке. Когда-нибудь.

Как объявил Райт Томпсон, отъезд Лео оставил на сердце многих глубокие шрамы. «В течение многих лет Эрнесто Веккьо негодовал на своего бывшего игрока. Что-то произошло здесь, в этой школе, в чем Веккьо сыграл свою роль. Многие люди участвовали в этом. Должна быть какая-то благодарность. Вместо этого они стали известны как близорукие дураки, которые позволили легенде уйти. Официальный представитель команды прежнего «Ньюэллса», отвечающий за покупку соматотропина для Месси, все еще носится с квитанциями, которые очень похожи на подделки, пытаясь доказать, что он не принимал самое дурацкое решение в истории профессионального спорта».

А Лео? Когда в 2009 году его спросили, что он чувствовал в отношении «Ньюэллса», он принял решение быть дипломатичным. «Сердиться? – нет, потому что я не испытываю этого чувства. Я очень люблю этот клуб. Я пришел на его поле маленьким мальчиком и мечтал о том, чтобы однажды оказаться там».

Вот так. В Росарио Лео был окружен людьми, которые ценили его, защищали, поддерживали и помогли ему вырасти. Все они хотели увидеть, как он преуспеет. «Когда мы узнали, что клуб не собирался оплачивать его лечение, нам было очень грустно», – вспоминает Синтия Ареллано. «Когда соседские мальчишки прощались с ним, я тоже была там. Он обнимал меня и говорил: не плачь, не плачь».

Люди, которые хорошо знали Лео, хотели его проводить. Месси уезжали, чтобы никогда не возвращаться. «Мы остаемся здесь, – говорили его друзья и родственники. – Вы очень храбрые. Удачи вам!»

«Мы покидали Лас-Эрас, и все наши друзья вышли, чтобы сказать нам слова прощания», – рассказывал Лео Кристине Куберо для каталонской газеты El Mundo Deportivo в 2005 году. – Они все вышли на улицу. Уезжала вся наша семья: мои родители Хорхе и Селия, мои братья – Родриго, Матиас, и моя младшая сестра – Мария Соль, которой тогда было пять лет. В тот день нам было так грустно, что мы с Матиасом сильно плакали. Это была очень мрачная поездка; мы скучали по нашим родным, моим дядям, по всем».

Сегодня, больше десятилетия спустя, он вспоминает ту поездку так, как будто это был сон, но в то время это было ужасной действительностью – они ехали на другую сторону планеты, и, казалось, он слышал звук, с которым корни его семьи вырывались из родной земли. Это происходит при каждом отъезде «навсегда» и создает сильное «эхо в сердце».

«Он уехал, и пару дней мы ничего не знали о нем», – вспоминает Джерардо Григини. – Возможно, знали его соседи. Он очень замкнутый человек, не из тех, кто, узнав о чем-то, должен пойти и рассказать всем. Вероятно, отец и мать приказали ему ничего никому не говорить. К тому же он ездил на испытания в «Ривер Плейт» и пробыл там в течение недели, а потом съездил в Барселону. Мы ничего не знали ни о «Ривере», ни об испытании в «Барселоне» – это выяснилось, когда Лео уже был в Испании».

«Я пришел поздравить его в отель, когда он приехал с национальной сборной в Росарио, чтобы сыграть с Бразилией, но он не смог спуститься в вестибюль», – вспоминает Веккьо. Спустились его родители, и я довольно долго разговаривал с ними. Единственное, что я сделал – это передал привет Лео, который когда-то был в моей группе. Он увидел меня и улыбнулся… Я помню этот момент».

Анхель Руани, отец Лули – друга Лео, вспоминает следующее: «Последний раз, когда я видел Месси, было на Рождество 2005 года: Лео с моим сыном и несколькими друзьями пришли домой приблизительно в пять утра. Они разбудили меня, чтобы пожелать мне «Счастливого Нового года!» Очень сердечно, не правда ли?»

«Я не видел его некоторое время, потом мы встретились на Кубке Америки в Венесуэле в 2007 году. Он подошел, чтобы поприветствовать меня. Это было очень приятно – он остался тем же самым ребенком, которого я знал в девятой и десятой командах. Он подошел и обнял меня… Вы должны помнить это: он тот же самый человек, которого я знал, когда он был совсем маленьким мальчишкой». Это воспоминание Адриана Кориа, который, будучи помощником Мартино в парагвайской национальной команде на чемпионате мира 2010 года в Южной Африке, увидел Лео снова после той яркой встречи. Кориа шел на учебное поле в тот момент, когда аргентинская сборная покидала его. Лео издали заметил его, снял свою футболку и отдал ее ему. Адриан повесил ее у себя в кабинете в Росарио.

Мальчик Леандро Хименес, который проходил испытание вместе с Лео в «Ривере», больше никогда лично его не видел после того, как тот уехал из Аргентины. И даже не разговаривал с ним. «Отправляясь в Барселону, он дал мне свой номер телефона, но я никогда не звонил ему. Не знаю почему. Перед последним чемпионатом мира я оставил ему сообщение на Facebook. Я написал, что Лео является источником гордости для всех аргентинцев. Он был благодарен за все полученные им сообщения. Но я также получил от него лайк», – улыбается Леандро. Сегодня Хименесу 24 года, он живет в Буэнос-Айресе и работает во внешнеторговой компании. Он больше не хочет играть в футбол, кроме как с друзьями по субботам. Он закончил свою футбольную карьеру, разочаровавшись в профессиональном спорте.

Григини, который провел шесть лет в Италии, пошел посмотреть матч «Интер» – «Барселона», но не стал просить у Лео билет или футболку. Несколько ранее он видел его в аэропорту, когда тот еще не был широко известен. «В то время мы держались на определенной дистанции друг от друга и не общались постоянно, Лео по-прежнему был очень застенчивым парнем. Думаю, он ответил бы: «да… нет… все нормально… знаешь, Барселона…» Я говорю о том времени, когда ему было всего 16 лет и Лео только начал играть. Что до меня, то мы должны были бы говорить целый день или хотя бы провести несколько часов вместе, чтобы что-то щелкнуло снова и мы могли вернуться к воспоминаниям типа «а помнишь, когда…» и всяким историям. Но вначале, если вы не видели его какое-то время, он был бы замкнут, отдален. Конечно, для меня он – кумир. Мне неинтересна футболка, меня бы устроил совместный обед или прогулка».

«В июне 2005 года я приехал в Англию, в Эвертон, – продолжает Григини. – Но там у меня начались неудачи: я попал в очень неприятную автокатастрофу – столкнулись два грузовика. Я сломал только малую берцовую кость, но мой друг, игрок Хулио Гонсалес, который путешествовал со мной, чуть не погиб. У него были множественные переломы, ему ампутировали левую руку. Несколько позже он все же вернулся к игре – круто! Позже у меня трижды был разрыв крестообразных связок – три раза подряд – и я выпал из игры на три с половиной года. У меня все сложилось хорошо, но судьба и жизнь следят за вами, и если они говорят, что футбол не для вас, тогда вам стоит пойти по жизни в другом направлении».

Диего Ровира: «Я должен был все рассказать родителям, что и сделал – после ужина. По сути это не была такая уже большая новость – я просто подтвердил то, что они все время предполагали. «Мама, папа, я бросаю футбол». Это было в марте 2011 года. Они поддержали меня, обеспечили деньгами. Мой папа произнес нечто вполне очевидное: это позор, сынок. Это действительно так и было. Он знал, как тяжко я пытался пробиться, он наблюдал за мной в сотнях игр, с Лео, в «Ньюэллсе»… меня все еще называют номером 9, который играл с Лео».

Очень трудно сделать карьеру в футболе.

И последнее воспоминание о прощании, на сей раз от Кике Домингеса: «Мы только что отыграли квалификационный турнир для чемпионата мира 2014 года, Аргентина – Уругвай в Мендосе и Чили – Аргентина в Чили. Позвали моего старшего сына Себастьяна, Макси Родригеса (Чудовище) и Лео. Трое в одной команде! И теперь они были намерены встретиться. Макси пришлось оставить команду из-за травмы и вернуться в Росарио, и Себастьян сказал мне: «Чудовище» возвращается и хочет встретиться, потому что кое-что для тебя приготовил. Я не знаю, что это, но он предупредил, что у него для тебя есть подарок». Прошло больше 20 лет с тех пор, как я в последний раз тренировал «Чудовище», и 13 – с тех пор, как я тренировал Лео. Макси принес мне футболку, подписанную ими обоими. Некоторые люди говорят мне: «Какие они неблагодарные, вы никогда не получаете никаких весточек от них». Нет, когда все идет от души, это происходит совершенно естественно. В тот день они подумали, что будет здорово послать мне футболку. Я очень благодарен им».

«Я знаю, что в каждой игре, которую играет Лео, есть капля и моего пота, – говорит Домингес – я чувствую, что имею некоторое отношение к жизни Лео, но ничего не прошу взамен и не звоню ему, я не нуждаюсь в этом. Однажды я видел Лео на телевидении в программе в его честь и сказал ему «привет». Но если Лео закроет глаза, когда вы спросите его, помнит ли он людей, которые принимали участие в его жизни… барабанный бой… и Кике Домингес будет упомянут среди названных имен, кратко, мимоходом… то для меня это намного ценнее, чем какая-либо футболка.

«Нет, я больше не тренер».

Реален ли тот Лео Месси, о котором говорят Домингес, Григини или Ровира? Или они видят Лео таким, каким хотели бы его видеть? С этим аргентинским восхищением в отношении того, кого они почитают как Мессию, становится трудным отделить образ от действительности, особенно когда страна все еще страдает от неразберихи и смятения. Когда в стране кризис, потребность в героях увеличивается.

Эта стадия жизни Лео подходила к концу, но она никогда полностью не закончилась для тех, кто находился рядом. Он остался с ними – в их памяти и сердце.

Между прочим, Хорхе так никогда и не забрал свою последнюю зарплату из Acindar.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.