Глава шестнадцатая. ПОТОМСТВУ — В ПРИМЕР (1944, СЕНТЯБРЬ — ДЕКАБРЬ)
Глава шестнадцатая. ПОТОМСТВУ — В ПРИМЕР (1944, СЕНТЯБРЬ — ДЕКАБРЬ)
Смысл этих слов не подвластен времени. Вернее, они всегда уместны для того, чтобы определить ими значение исторического деяния, совершенного ради высокого понятия — служение Родине. Вот почему они запомнились мне сразу, как только я впервые, задолго до войны, еще в юности, когда служил на Черноморском флоте, прочел надпись на памятнике капитан-лейтенанту Казарскому в Севастополе. То же самое можно сказать сейчас, когда передо мной лежит медаль с вычеканенными на ней словами: «За оборону Советского Заполярья». Пройдут века, и эта медаль так же, как памятник Казарскому, останется вещественным напоминанием, незабвенной памятью героических дел, которые всегда будут «потомству — в пример».
Указ Президиума Верховного Совета СССР об учреждении медали «За оборону Советского Заполярья» опубликован три недели тому назад, 6 декабря 1944 года. В передовой статье «Правды» под названием «Героическая оборона Советского Заполярья» говорилось:
«Советский народ с большим удовлетворением прочтет сегодня Указ Президиума Верховного Совета СССР об учреждении медали «За оборону Советского Заполярья». Это — седьмая медаль в созвездии знаков отличия, учрежденных за выдающиеся подвиги и стойкость, проявленные в обороне... Героическая оборона Заполярья войдет в историю нашего народа как одна из самых ярких, самых запоминающихся страниц. Здесь враг был остановлен осенью 1941 года... Борьба за охрану наших северных коммуникаций в течение трех с лишним лет войны является славным подвигом моряков Северного флота...»
С удовольствием переношу в свой дневник эти строки статьи. Конечно же, будет особенно приятно читать их вновь спустя много лет, когда уйдет в историю наше время. Ибо все равно и тогда, как теперь, эти строки вместе с медалью «За оборону Советского Заполярья» будут напоминать поколениям, идущим нам на смену, о том, что останется навсегда «потомству — в пример». И не только о стойкости в обороне на суше, не только о безупречной защите коммуникаций североморцами, но и о том, что непосредственно предшествовало учреждению медали «За оборону Советского Заполярья». А предшествовал ему наш совместный — войск Карельского фронта и всех сил Северного флота — бросок вперед через те самые препятствия, которые оказались непреодолимыми для противника на протяжении трех с лишним лет. Опять-таки приведу оценку, сделанную «Правдой».
Говоря об этом отнюдь не внезапном, но долгожданном и тщательно подготовленном броске вперед, «Правда» оценила последовавший за ним разгром немецко-фашистских захватчиков на Крайнем Севере как «результат глубокого замысла советского командования, высокого искусства наших офицеров и беззаветной отваги рядовых воинов. Сочетая боевую мощь нашей техники с отлично проведенным маневром, они постоянно ставили врага под угрозу окружения, зажима в тиски, удара в тыл. Здесь в тундре, при полном отсутствии дорог, целые корпуса совершали марши, которым мало равных в истории. ...Наши бойцы стремительно двигались через тундру. Ни болота, ни реки, ни дождь и снег не могли задержать их марша. Как снег на голову обрушивались они на врага с тыла и вынуждали его постепенно отходить, бросая технику и вооружение. Много гитлеровцев осталось навсегда лежать в земле, на которую они пришли как наглые завоеватели три года тому назад. Поход через тундру — это сам по себе героический подвиг, который под силу только советскому воину, беспредельно преданному своему воинскому долгу, своей Родине».
Добавлю, что оценка общих действий войск Карельского фронта и разнородных сил Северного флота полностью соответствует трем приказам Верховного Главнокомандующего, подытожившим результаты одного из сокрушительных ударов, нанесенных по врагу в 1944 году. Удара, к нанесению которого мы, Северный флот, стали готовиться заранее, не прекращая в то же время обычной боевой деятельности на всех участках Северного морского театра.
Первый приказ Верховного Главнокомандующего войскам Карельского фронта, частям и кораблям Северного флота был объявлен по радио 15 октября, после взятия Петсамо (Печенги); второй объявлен 25 октября, когда наши войска, преследуя противника, пересекли государственную границу Норвегии, а затем с помощью частей и кораблей Северного флота овладели Киркенесом; третий был передан по радио 1 ноября, в день, когда наши войска полностью очистили от немецко-фашистских захватчиков Печенгскую область. Трижды на протяжении трех недель Москва отметила нашу победу торжественным артиллерийским салютом, и его раскаты, звучавшие в репродукторах трансляции, сливались с далеким гулом продолжавшихся боев.
Прошло немало времени после напряженных боев, прежде чем я выкроил время систематизировать конспективные записи о них в дневнике. Впрочем, не совсем точно определять напряжение днями непосредственного наступления, которое завершилось освобождением Печенгской области и примыкающих к ней районов Северной Норвегии. Правильнее считать началом этого напряжения, владевшего всеми нами на берегу и на море, момент начала подготовки к наступлению. А подготовкой мы практически занялись за месяц до него. И опять-таки это будет не совсем точно, если рассуждать с позиций командующего флотом, Военного совета и командиров соединений. Такую подготовку мы повели, как говорится, «в уме», то есть всесторонне обдумывая различные варианты и способы наилучшего использования и применения боевых сил флота в предстоящей операции еще весной. За месяц же до наступления в подготовку были включены все наши силы, выделенные в операцию.
8 сентября, как только генерал армии (с конца войны — Маршал Советского Союза) Мерецков, командующий Карельским фронтом, устно подтвердил мне все, что было разработано Ставкой Верховного Главнокомандования для удара, Военный совет флота подписал директиву всем частям и кораблям. В ней ставились конкретные задачи по содействию 14-й армии, обеспечению прорыва обороны противника на перешейке полуострова Средний и последующего выхода бригад морской пехоты на соединение с частями 14-й армии для совместного наступления на Петсамо.
В дневнике у меня записано.
8 сентября. Сегодня подписан приказ по флоту об организации и составе сил на операцию с условным наименованием «Вест». Для участия в операции назначены: группа сухопутных и десантных войск под общим командованием генерал-майора Е. Т. Дубовцева[51], средства высадки под командованием контр-адмирала П. П. Михайлова[52], силы прикрытия и поддержки из отряда кораблей артиллерийской поддержки и прикрытия (командир отряда — командующий эскадрой капитан 1 ранга В. А. Фокин), вся наличная авиация главной базы флота (кроме выделенной в оперативное подчинение командующему Северным оборонительным районом), ударная группа торпедных катеров и ударная группа подводных лодок, береговая оборона главной базы и все не занятые высадкой десанта силы и средства, транспортно-вспомогательные отряды. В целях выполнения поставленных артиллерии боевых задач и оперативного управления ею в бою артиллерия Северного оборонительного района сведена в группы: дальнего действия, поддержки десантных частей, береговой обороны и для стрельбы прямой наводкой. Кроме того, одному из артиллерийских дивизионов поставлена задача оборонять полуостров Рыбачий от возможных морских и воздушных десантов противника.
15 сентября. В полночь истекает срок вывода немецко-фашистских войск из Финляндии. Таковы условия, на которых Финляндия вышла из войны, приняв их еще 4 сентября, после трех с лишним лет лишений, страданий и жертв финского народа. Только теперь финляндское правительство согласилось принять наши условия: разрыв с фашистской Германией, вывод гитлеровских войск с финской территории. Гитлеровцы, однако, не собираются уходить добровольно, сами, без нашего вмешательства, особенно из Заполярья. Сведения, доставляемые нашей разведкой с 4 сентября, таковы. Противник спешно укрепляет Киркенес и загораживается минными полями. Нами перехвачен приказ, в котором командир 2-й горнострелковой дивизии, входящей в лапландскую группировку, подчеркивает необходимость удержания существующего рубежа и «жизненную заинтересованность Германии в никелевой руде Петсамской области». Ссылается он при этом на приказ Гитлера во что бы то ни стало удержать позиции в Северной Финляндии, в частности район никелевых разработок (Колосиоки).
Что же, этого следовало ожидать. Никелевые разработки в Заполярье являются основным источником стратегического сырья для германской военной промышленности, и гитлеровцы будут стремиться до последней возможности сохранить их в своих руках. Срочные оборонительные мероприятия, проводимые противником, лучше всяких слов говорят, что немецко-фашистское командование рассчитывает удержать за собой район Петсамо — Никель — Киркенес хотя бы до тех пор, пока не будет вывезена добытая никелевая руда. В то же время ясны и намерения гитлеровцев сохранить возможности базирования своих подводных лодок и авиации в Северной Норвегии и Северной Финляндии для действий на наших морских сообщениях. Сейчас в тех местах, где базируется противник, в общей сложности имеется до 150 боевых единиц военно-морских сил и до 200 самолетов.
Разумеется, расчеты немецко-фашистского командования иллюзорны. Положение гитлеровских войск в Заполярье резко изменилось в последние недели. Прежде всего они уже лишились поддержки финских войск и возможности использовать кратчайшие пути сообщения с Германией через Южную Финляндию. Теперь лапландской группировке противника остается одно из двух: либо пойти на риск полной изоляции и обнаружения со всеми вытекающими отсюда последствиями, либо отступать.
Ближайшее будущее покажет, способно ли немецко-фашистское командование трезво разбираться в обстановке.
Мы же готовимся к боевым действиям по обоим вариантам: к разгрому лапландской группировки при всех ее попытках удержать позиции в Заполярье и к разгрому ее при всех попытках эвакуироваться морем. В любом случае будем бить.
29 сентября. Позавчера штаб флота получил от Главморштаба циркулярное указание сформировать Печенгскую военно-морскую базу.
База еще должна быть отвоевана. Уходить из нее, как и из других мест Заполярья, гитлеровцы, судя по всему, не собираются. Придется вышибать. Нашей разведкой отмечено, что они в течение второй половины сентября каждодневно подтягивали в район Луостари резервы. И вообще, по всем основным дорогам, ведущим к линии фронта, наблюдается усиление движения автотранспорта. В темное время суток противник часто освещает ракетами подступы к своему переднему краю. Значит, ждет нашего наступления; значит, ждет напряженно, день за днем, ночь за ночью, час за часом. Чем больше это ожидание продлится, тем неожиданнее, как ни парадоксально на первый взгляд, тем более ошеломляющим будет наш удар. Ибо такого наступления, какое мы готовим, гитлеровцы не ожидают. Это должна быть одна из крупных наступательных операций, запланированных Ставкой Верховного Главнокомандования.
Подготовка к операции в самом разгаре. Сегодня вместе с членом Военного совета был у командующего Карельским фронтом генерала армии Мерецкова. Он познакомил нас с общим планом наступления. Мы окончательно определили задачи флота в операции, а именно: бригадам морской пехоты прорвать оборону противника перед фронтом Северного оборонительного района, в частности на перешейке полуострова Средний, после чего овладеть дорогой Титовка — Пороваара, отрезать противнику отход с рубежа реки Западная Лица и совместно с частями 14-й армии развивать наступление на Петсамо. Кроме того, флот должен обеспечить перевозку войск и снабжения 14-й армии из Мурманска на западный берег Кольского залива.
В соответствии с этим ставлю задачи соединениям флота. Командующему Северным оборонительным районом приказано обеспечить прорыв обороны противника на перешейке полуострова Средний, овладеть дорогой Титовка — Пороваара в районе горы Росва-Тунтури и тем самым отрезать гитлеровцам пути отхода на Петсамо. Причем 63-я бригада морской пехоты должна высадить десант на южном побережье залива Маативуоно (Малая Волоковая) для того, чтобы прорвать оборону противника с тыла, 12-й же бригаде ставится задача прорвать оборону на самом перешейке Среднего. Для того чтобы отвлечь внимание противника, одновременно с высадкой 63-й бригады назначена высадка демонстративной группы на побережье Мотовского залива между мысами Пикшуев и Могильный. После выхода на дорогу Титовка — Пороваара обе бригады должны вместе с частями 14-й армии наступать на Петсамо. Для прикрытия высадки с моря и дальнейших действий бригад, а также для прикрытия демонстративной группы выделены необходимые силы флота. Обеспечивать операцию будут 275 самолетов.
Перевозку частей, прибывших для усиления 14-й армии, начинаем незамедлительно.
6 октября. Нужно окончательно разобраться с происшествиями в Карском море: с гибелью сторожевого корабля под командованием старшего лейтенанта Махонькова, а затем и с гибелью тральщика под командованием капитан-лейтенанта Д. А. Лысова. Сегодня весь личный состав, спасшийся с погибшего тральщика, доставлен на Диксон. Поведение командира конвоя капитана 2 ранга П. Н. Васильева и командира кораблей эскорта капитана 3 ранга М. Н. Моля было правильным. Защита коммуникаций состоит не только в непосредственной охране конвоя, но и в таких предупреждающих действиях кораблей эскорта, которые направлены на то, чтобы не допустить атаки конвоя противником. Поэтому капитан 2 ранга Васильев, располагая достаточными силами (пять тральщиков и два сторожевых корабля) для охраны конвоя на переходе, приказал капитан-лейтенанту Лысову остаться в районе обнаружения подводной лодки противника и продолжать ее поиск. Когда же на тральщике спустя два часа тридцать пять минут вышла из строя гидроакустическая аппаратура и капитан-лейтенант Лысов доложил командиру конвоя о ее неисправности, капитан 2 ранга Васильев тотчас ответил Лысову: «Следовать в базу». Решение капитан-лейтенанта Лысова, как только на тральщике исправили аппаратуру, продолжать поиск, принятое самостоятельно, также было правильным, поскольку командир корабля знал, что приказ следовать в базу был вызван исключительно сообщением о неисправности аппаратуры. Кроме того, командир конвоя, как только последний прибыл на рейд Диксона, немедленно послал на смену тральщику Лысова другой однотипный корабль. Таким образом, гибель тральщика под командованием капитан-лейтенанта Лысова произошла отнюдь не из-за каких-то действий командира конвоя либо командира эскорта. Не приходится винить и упрекать командира корабля: его решение продолжать поиск после исправления аппаратуры было единственно правильным решением. Тем более что ни Лысов, ни кто-либо из нас не знал тогда об использовании противником гидроакустических электроторпед.
Сейчас дело уже не в этих уточнениях. Ясно другое: выход группы вражеских подводных лодок в Карское море в столь позднее время в условиях неблагоприятной для гитлеровцев обстановки на всем Северном театре, да и на всем фронте, продиктован стремлением как-то отвлечь нас от предстоящего удара по лапландской группировке.
Тщетные надежды. Это очередной просчет немецко-фашистского командования. Все на Карельском фронте и Северном флоте подготовлено к нанесению удара, и никакие отвлекающие потуги противника не предотвратят удара.
Подготовка к наступлению там, где это поручено флоту и зависит от него, закончена. Организованная нами переправа Мурманск — мыс Мишуков для перевозки частей 14-й армии действует безотказно (через Кольский залив в период подготовки и проведения операции было перевезено свыше 25000 военнослужащих, 24 танка KB, 75 танков «Т-34», 237 орудий, в том числе 19 самоходных, 143 трактора, 271 машина и большое количество продовольствия и боеприпасов).
Третьего дня задача на операцию поставлена через командующего эскадрой всем кораблям эскадры. Непосредственное выполнение огневых задач возложено на эскадренные миноносцы «Гремящий» и «Громкий».
Начало наступления по фронту — завтра.
8 октября. Вчера утром, после мощной артиллерийской подготовки, продолжавшейся 2 часа 35 минут, войска 14-й армии двумя стрелковыми корпусами перешли в наступление и прорвали оборону противника. Против них на мурманском направлении сосредоточены три дивизии (в том числе две горнострелковые), четыре бригады (в том числе гренадерская, авиапехотная, самокатно-разведывательная со средствами усиления) и десять отдельных артиллерийских дивизионов. К исходу дня наши войска, преодолевая упорное сопротивление гитлеровцев, продвинулись вперед на четыре — десять километров в труднопроходимых местах, пересеченных оврагами, сопками, болотами и озерами.
Флот в это время продолжал готовиться к высадке десанта в назначенный срок. Выделенные для десанта корабли сосредоточивались в бухте Пумманки.
Начальник политуправления флота генерал-майор Н. А. Торик доложил Военному совету о том, что сделано для мобилизации личного состава на лучшее, целеустремленное выполнение боевых задач, поставленных флоту в операции. На кораблях и в частях проведены митинги, на которых зачитано воззвание Военного совета, призывающее личный состав с честью выполнить приказ Верховного Главнокомандования. Ответ на воззвание и на приказ везде один: давно пора. Многие матросы и офицеры подали заявления в партию. Командир роты второго батальона 12-й бригады морской пехоты старший лейтенант коммунист Селиверстов, построив роту, вручил лучшему бойцу красный флаг, который надо водрузить при взятии хребта Муста-Тунтури. Вся рота поклялась, что этот флаг будет развеваться на вершине Муста-Тунтури. В радиопередачах, рассчитанных на вражеские войска, изо дня в день сообщалось о положении на других фронтах, о поражении за поражением, которые терпит фашистская Германия.
Заслушав сообщение Н. А. Торика, Военный совет дал указание перед прорывом вражеской обороны организовать радиопередачу для войск противника через звуковещательную станцию с опорного пункта, расположенного в центре нашей обороны на перешейке полуострова Средний.
16 октября. Записываю происшедшее за неделю, то есть с момента, когда флот стал непосредственно участвовать в операции войск Карельского фронта.
Перед тем в тяжелых двухдневных боях войска 14-й армии овладели второй оборонительной полосой противника и форсировали реку Титовка. Одновременно два легких корпуса завершили глубокий обход фланга вражеской обороны и, пройдя свыше тридцати километров по сплошному бездорожью, через сопки, вышли в район южнее Луостари. Дальнейшее продвижение наших войск в направлении Петсамо поставило под угрозу окружения всю группировку гитлеровцев, находившуюся в районе Большой Западной Лицы. Тогда, чтобы помешать отступлению противника, флот и нанес удар с севера — со стороны полуострова Средний.
В ночь на 9 октября вместе с походным штабом я перебрался на двух больших охотниках из Полярного в Озерко, где был создан выносной пункт управления. Там уже находились командные пункты командующего группой сухопутных и десантных войск генерал-майора Дубовцева и командира высадки контр-адмирала Михайлова. КП генерал-майора Е. Н. Преображенского — командующего военно-воздушными силами флота и капитана 1 ранга А. В. Кузьмина — командира бригады торпедных катеров располагались поблизости.
Все было готово, и этой же ночью началось наступление частей морской пехоты.
Для отвлечения внимания противника были высажены с катеров на южное побережье Мотовского залива в районе мыса Пикшуев две десантные группы. Пока обе они двигались в глубь побережья, катера вели интенсивный огонь по берегу, ставили дымовые завесы и выпустили торпеды, создав в общем видимость высадки крупного десанта. В то же время эскадренные миноносцы «Громкий» и «Гремящий» с огневых позиций в Мотовском заливе обстреливали переправы через реку Титовка и вели огонь по батареям противника.
Тогда же, когда происходили эти демонстративные действия, части генерала Дубовцева на перешейке полуострова Средний занимали исходное положение, с тем чтобы утром девятого октября прорвать сильно укрепленную позицию гитлеровцев, проходившую по хребту Муста-Тунтури. В непосредственной близости от противника (в бухте Пумманки) скрытно заканчивали посадку на катера батальоны 63-й бригады морской пехоты. Место высадки десанта было выбрано на южном берегу залива Малая Волоковая — в пятнадцати милях от места посадки. С этого плацдарма можно было нанести удар по флангу и в тыл вражеской обороны на перешейке полуострова Средний, а затем развивать наступление на Петсамо.
Поскольку район высадки находился невдалеке от линии фронта, в пределах досягаемости огня береговых батарей той и другой сторон, постольку успех десанта зависел от скрытности и быстроты высадки. Поэтому каждая батарея и каждый прожектор противника были закреплены за береговыми батареями Северного оборонительного района как цели, подлежащие немедленному подавлению на период высадки десанта. А чтобы обеспечить высокую скорость перехода и стремительность высадки, в качестве десантно-высадочных средств были использовны быстроходные катера: большие и малые охотники за подводными лодками и торпедные катера.
9 октября, как только стало темнеть, первый десантный отряд под командованием капитана 3 ранга С. Д. Зювина вышел к месту высадки. Катера двигались, прижимаясь к побережью полуострова Средний, так как противник периодически освещал прожекторами и осветительными снарядами залив Маативуопо (Малая Волоковая) и район входа в Петсамовуоно (Печенгский залив). По всей вероятности, катера с первым эшелоном десанта были обнаружены гитлеровцами в момент подхода к заливу Малая Волоковая: именно тогда противник усилил обстрел залива осветительными снарядами. С катеров, однако, в целях дальнейшей маскировки, на огонь не отвечали — это за них делали наши береговые батареи на полуострове Средний. Катера же увеличили ход до шестнадцати узлов, поставили отсекающие дымовые завесы и начали прорываться к назначенным пунктам. В 23 часа 25 минут первый десантный отряд подошел к скалистому берегу и начал высадку. Возле уреза воды вражеских войск не оказалось, а минометный и артиллерийский огонь противника из-за темноты и задымления был малоэффективным.
Через двадцать минут высадка закончилась, и первый эшелон десанта стал продвигаться в назначенном направлении. Точнее, в направлениях. Ибо одновременно с батальонами 63-й бригады морской пехоты высадился объединенный разведывательный отряд капитана Н. П. Барченко-Емельянова (в состав его отряда входил отряд старшего лейтенанта В. Н. Леонова), имевший особое задание и сразу же ушедший в сопки.
Дважды Герой Советского Союза Виктор Николаевич Леонов (второй медалью «Золотая Звезда» был награжден на Тихоокеанском флоте)
Вскоре к пунктам высадки подошли катера второго и третьего десантных отрядов, обнаруженные противником на переходе, подвергшиеся обстрелу, но не имевшие потерь. Во всех пунктах высадки были соблюдены самые наилучшие условия для десантников. Так как морским пехотинцам предстояло сразу же вести боевые действия на голой скалистой местности, покрытой снегом, при температуре воздуха ниже нуля, командиры катеров, стремясь высадить десантников сухими, по нескольку раз подводили катера к берегу в поисках наиболее удобного места. В некоторых случаях сторожевой либо торпедный катер, первым подошедший к берегу, после высадки оставался на месте как плавучий причал и к нему швартовались следующие корабли.
В целом высадка 63-й бригады морской пехоты (командир бригады полковник А. М. Крылов) на необорудованный скалистый берег прошла организованно и заняла не более двух часов. Затем десант (все три эшелона) овладел намеченным для занятия участком побережья и стал быстро продвигаться в южном направлении.
Утром 10 октября части 63-й бригады вышли на фланг и в тыл вражеской обороны, проходившей по хребту Муста-Тунтури. К этому же времени на передовых позициях 12-й усиленной бригады морской пехоты была закончена подготовка к штурму укреплений противника о полуострова Средний.
После полуторачасовой артиллерийской подготовки (начатой на рассвете из 209 стволов), в течение которой артиллерия Северного оборонительного района выпустила 47 тысяч снарядов и мин по вражеским позициям, огонь был перенесен в глубину обороны противника, и в тот же момент части 12-й бригады под командованием полковника В. В. Рассохина устремились в атаку.
Позиции гитлеровцев были сильно укреплены, навстречу наступавшей морской пехоте дул резкий ветер со снегом, вскоре перешедший в сплошную вьюгу. Продвижение в таких условиях, особенно на вершинах крутых скалистых сопок, стало необычайно трудным. Мощные снеговые заряды мешали ориентироваться на местности и отыскивать проходы в проволочных заграждениях, сделанные заранее нашими саперами. Батальоны, поднявшиеся в атаку, были вынуждены заново делать проходы. Впрочем, вьюга, затрудняя продвижение, в то же время скрывала действия наших частей и мешала противнику вести прицельный огонь. Правильно используя непогоду, морские пехотинцы неожиданно для гитлеровцев появлялись возле вражеских огневых точек и навязывали бой на коротких дистанциях. В итоге, продолжая преодолевать заграждения и сильный огонь, 12-я бригада морской пехоты прорвала оборону фашистов, форсировала горный хребет Муста-Тунтури и соединилась у озера Тие-ярви с частями 63-й бригады, атаковавшими вражеские позиции с тыла.
Утром 10 октября 1944 года подразделения 63-й бригады морской пехоты вышли в тыл вражеской обороны, проходившей по хребту Муста-Тунтури
Опасаясь окружения, противник начал отход с хребта, прикрываясь боем арьергардов на заранее подготовленных позициях. Гитлеровцы предпринимали все, чтобы задержать продвижение наших частей: устраивали каменные завалы на дорогах, минировали их, разрушали мосты, продолжали орудийный и минометный обстрел наших войск. Ожесточенное сопротивление противника столкнулось с упорным стремлением морских пехотинцев вырваться вперед. Нередко бои переходили в ожесточенные рукопашные схватки и характеризовались массовой самоотверженностью наших людей. Надо особо выделить подвиг автоматчика 12-й бригады морской пехоты Клепача. В самый критический момент очередной атаки сержант А. И. Клепач, молодой коммунист, мужественный советский патриот, закрыл своей грудью амбразуру вражеского дота.
Подвигом, причем коллективным подвигом, надо назвать и действия объединенного разведывательного отряда под общим командованием капитана Барченко-Емельянова. В этот отряд, высадившийся одновременно с первым эшелоном 63-й бригады на берег залива Малая Волоковая, входило 195 человек из двух отрядов — разведывательного отряда Северного оборонительного района и разведывательного отряда штаба флота. Задача объединенному отряду была поставлена нелегкая: нанести внезапный удар по вражеским батареям на мысе Крестовый, прикрывавшем вход в гавань Лиинахамари перед Петсамо, овладеть батареями или уничтожить их. Успех таких действий отряда мог значительно облегчить прорыв кораблей в глубь фиорда Петсамовуоно и содействовать быстрейшему освобождению Петсамо. Взятие батарей на скалистом мысе Крестовый должно было повлечь за собой неминуемый разлад в огневой обороне противника на подступах к городу с моря.
От места высадки отряда мыс Крестовый находился на расстоянии тридцати километров. Разведчики прошли этот путь через сопки, по гранитному бездорожью и болотистой тундре в двое суток. Ночью, к 2 часам 12 октября, они вышли незамеченными на перешеек мыса, преодолели проволочное заграждение, на рассвете атаковали четырехорудийную 88-миллиметровую батарею и в 7 часов 30 минут овладели ею, после чего начали бой с гарнизоном батареи 150-миллиметровых орудий, расположенной на том же мысе.
Вот так и шли разведчики через сопки, по гранитному бездорожью, чтобы нанести внезапный удар по вражеским батареям на мысу Крестовый, прикрывавшем вход в гавань Лиинахамари.
Захваченные врасплох гитлеровцы вскоре опомнились. Численность гарнизона 150-миллиметровой батареи, расположенной у самого уреза воды, оказалась большей, нежели численность нашего отряда, и противник перешел в контратаку, стремясь выбить наших разведчиков с занятой ими позиции. Бой между разведывательным отрядом и гитлеровцами продолжался весь день при явном численном преимуществе последних. Кроме того, на поддержку гарнизона вражеской батареи были направлены из Лиинахамари шлюпки и катер с подкреплением, а затем с противоположного берега фиорда, с высоток над Лиинахамари, открыт огонь из тяжелых береговых орудий по южной и западной частям мыса, занятым нашими разведчиками. Положение отряда стало очень тяжелым. Поэтому капитан Барченко-Емельянов приказал вынуть замки из орудий 88-миллиметровой батареи и временно отойти на ближайшую к мысу высоту, после чего сообщил нам по радио о положении на Крестовом и о том, что разведывательный отряд нуждается в боезапасе и продовольствии.
Прежде всего мы оказали отряду боевую поддержку. В район Крестового были направлены самолеты-штурмовики, которые в течение четырех часов нанесли противнику десять мощных ударов. В то же время с других самолетов были сброшены пять парашютов с боезапасом и продовольствием для нашего отряда. Все эти меры привели к тому, что отряд на мысе Крестовый вновь начал наступать. Тогда и было решено высадить ночью десант в Лиинахамари, чтобы ускорить взятие Петсамо.
Вообще, мысль о захвате Лиинахамари прямо с причалов возникла еще в период подготовки к операции. И вот почему. Одним из существенных препятствий для прохода в залив Петсамовуоно была батарея 150-миллиметровых орудий на мысе Крестовый. Она занимала удачное место, откуда простреливала узкий и длинный залив. Не исключалось и то, что противник пристрелял все рубежи в заливе. Понятно, что мы считали эту батарею очень опасной. Корабли с десантом, при условии если эта батарея оставалась бы целой, могли понести большие потери. Кроме того, все причалы в гавани Лиинахамари простреливались пушками из бетонированных дотов между причалами. В таких условиях прорваться в гавань к причалам без предварительных мероприятий было очень трудно и стоило бы многих жизней.
Неоднократно обсуждали мы этот вопрос с начальником штаба Северного оборонительного района Д. А. Тузом. У него первого возникла мысль захватить эту батарею силами разведывательного отряда перед самым прорывом катеров с десантом в Печенгский залив. Однако при планировании операции действия разведывательного отряда Барченко-Емельянова и десантного отряда «выносились за скобки». Мы не показывали их в официальных документах, потому что это не получило одобрения. И все же я считал, что мы будем вынуждены (по обстановке) высаживать десант прямо в Лиинахамари, чтобы гитлеровцы не смогли уничтожить причалы, склады и другие сооружения.
Было также ясно, что немецко-фашистское командование воспользуется столь удобным опорным пунктом, каким являлся Петсамо, чтобы попытаться обеспечить более или менее планомерный отход своих сил в Северную Норвегию. Решительным броском сил флота сократить срок сопротивления противника вокруг Петсамо значило облегчить и ускорить взятие этого города и военно-морской базы войсками Карельского фронта. Поэтому мы готовились не только к наступлению через Муста-Тунтури, но и к высадке десанта на причалы в Лиинахамари.
Для захвата Лиинахамари был сформирован сводный отряд моряков — 660 человек под общим командованием майора И. А. Тимофеева. Командиром передовой группы — первого эшелона — был назначен старший лейтенант Б. Ф. Петербургский. Отряд состоял из добровольцев, служивших на кораблях и в частях флота, а также в пулеметных батальонах, находившихся на Рыбачьем. Одним из таких батальонов до назначения в отряд командовал майор Тимофеев.
В качестве десантно-высадочных средств были выделены торпедные катера и малые охотники за подводными лодками. И те и другие могли быстро прорваться через простреливаемую зону входа в фиорд и стремительно высадить десант на причалы порта. Катерам предстояло выйти без промедления, как только стемнеет, с таким расчетом, чтобы возможно дольше обеспечить скрытность прорыва и тем самым уменьшить потери.
Разумеется, прорыв в ночных условиях с высадкой десанта непосредственно на портовые причалы с простреливаемыми подступами к ним — дело очень трудное. Учитывая это, я провел специальное совещание с командирами катеров, на котором каждому катеру была поставлена задача и указан причал для высадки. На случай если высадка на какой-либо причал окажется невозможной, было разрешено произвести ее на берег вблизи причала. Тут же на совещании командиры катеров были извещены о том, что обеспечение перехода и высадки десанта возлагается на береговые батареи Среднего, на авиацию и торпедные катера, сосредоточенные для развертывания в Варангер-фиорде.
К вечеру 12 октября все десантники (из пулеметного батальона, из полка морской пехоты и добровольцы и) бригады торпедных катеров и бригады подводных лодок) под общим командованием майора Тимофеева заняли свои места на катерах трех групп. На головном катере каждой группы находился офицер, хорошо знавший вход в Петсамовуоно в Лиинахамари. Боевая задача, поставленная катерам, была доведена до личного состава. На всех катерах состоялись собрания, прошедшие с большим подъемом. Люди знали, на что идут и во имя чего идут.
Едва стемнело, в море вышли два торпедных катера под командованием Героя Советского Союза капитана 3 ранга А. О. Шабалина и лейтенанта Е. А. Успенского. На борту этих катеров находились 52 десантника, преимущественно добровольцы — матросы и старшины из бригад подводных лодок и торпедных катеров. За ними через семь минут вышла вторая группа катеров под командованием капитана 2 ранга С. Г. Коршуновича, а еще через семь минут — третья группа под командованием гвардии капитана 3 ранга С. Д. Зюзина.
Герой Советского Союза С. Д. Зюзин. Командовал группой катеров-охотников, участвовавших в прорыве через трехмильную простреливаемую зону в гавань Лиинахамари
Несмотря на то что на переходе морем моторы всех катеров для скрытности движения работали с подводным газовыхлопом, противник обнаружил катера на расстоянии двадцати — тридцати кабельтовых от входа в залив. Тотчас пришла в действие вся система обороны гитлеровцев: прожектора, осветительные снаряды, интенсивный заградительный огонь береговых и противокатерных батарей. Молчала только батарея на мысе Крестовый, орудийные расчеты которой были связаны боем с отрядом Барченко-Емельянова. Немедленно открыли ответный огонь наши батареи Среднего, а катера всех групп, увеличив ход, ставя дымовые завесы, устремились через огневой заслон, созданный противником. Вскоре без всяких потерь они вошли в залив и направились к Лиинахамари, прижимаясь к высокому западному берегу.
Теперь внутри фиорда все зависело от искусства маневрировать под огнем противника с берега, от умения быстро ориентироваться и принимать правильное решение.
В 22 часа 50 минут торпедные катера Шабалина и Успенского ворвались в гавань Лиинахамари. Сильный пулеметно-ружейный обстрел с берега не смог помешать катерам подойти вплотную к причалам и высадить первую группу десантников. Мужество и отвага этой группы добровольцев — матросов и старшин-подводников и катерников — обеспечили боевой успех в наиболее ответственный момент высадки всего десанта.
Следом за катерами Шабалина и Успенского в Лиинахамари прорвалась вторая группа, выдержавшая еще на подходе к заливу наиболее сильный заградительный огонь вражеских батарей. Умелые действия командира группы капитана 2 ранга Коршуновича обеспечили успешный прорыв. Приказав поставить отсекающие дымовые завесы, Коршунович искусно использовал изменения в скорости хода и вывел все катера второй группы из простреливаемой зоны. Затем к причалам прошла группа катеров-охотников под командованием капитана 3 ранга Зюзина. Сам Зюзин на своем катере подошел к мысу Крестовый. Это обстоятельство сыграло свою роль в ходе боя на мысе. Увидев десантников, высадившихся в тылу, атакованные с фронта разведчиками, а с тыла десантным отрядом, гитлеровцы очень скоро сложили оружие. Поело этого Зюзин переправил своих десантников и группу бойцов из разведывательного отряда в Лиинахамари (Девкину Заводь).
К полуночи высадка десанта была закончена, и торпедные катера начали обратный выход из Петсамовуоно в море. Все они возвратились в базу Пумманки (в то время — место командного пункта флота). Потери на катерах в течение всей операции составили: четыре убитых и семь раненых.
Тем временем события в Лиинахамари шли своим чередом. Десант, высаженный с катеров, начал наступление, не ожидая рассвета, и вскоре закрепился на высотках, прилегающих к порту. Оттуда десантники, разделенные на два отряда, предприняли дальнейшие действия. Отряд майора Тимофеева повел наступление на сильно укрепленный опорный пункт противника, прикрывавший огневую позицию 210-миллиметровой батареи; второй отряд под командованием старшего лейтенанта Петербургского с боем продвигался в юго-западном направлении, к озеру Пуро-ярви.
На рассвете 13 октября гитлеровцы контратаковали отряд Тимофеева. Бой перешел в беспощадную рукопашную схватку, в итоге которой фашисты были отброшены, а батарея и опорный пункт заняты нашими десантниками. Примерно тогда же гитлеровцы контратаковали отряд Петербургского севернее озера Пуро-ярви. Натиск противника был настолько сильным, что для отряда сложилась весьма тяжелая обстановка. Так продолжалось весь день, пока мы не направили на поддержку десанта группу самолетов-штурмовиков, которую повел капитан П. А. Евдокимов. Вскоре после ее вылета капитан Барченко-Емельянов с мыса Крестовый продублировал нам донесение майора Тимофеева: «Авиация пришла на помощь немедленно, она действует у меня, все сопки в огне и в дыму». Вскоре десант перегруппировал свои силы и возобновил наступление, то и дело сталкиваясь с вероломством противника. Не раз и не два та или иная группа вражеских автоматчиков поднимала руки, якобы сдаваясь в плен; когда же десантники подходили поближе к ней, другая группа, засевшая среди камней, возобновляла стрельбу.
Герой Советского Союза И. П. Барченко-Емельянов, командир объединенного разведывательного отряда, сыгравшего особую роль при взятии Лиинахамари
В таких условиях к исходу дня 13 октября большинство гитлеровцев, сопротивлявшихся на подступах к Лиинахамари, было уничтожено, меньшая часть рассеялась в окрестных сопках. Уйти им, однако, некуда. Рано или поздно явятся с повинной либо найдут заслуженный конец.
Десант, высаженный с катеров, полностью выполнил свою задачу: порт Лиинахамари был очищен от противника. Это позволило нам еще в ночь на 14 октября начать переправу сюда с мыса Крестовый частей 12-й и 63-й бригад морской пехоты, только-только подошедших к мысу. Немедленно, не теряя ни часа, они повели дальнейшее наступление в сторону Петсамо, точнее, в обход его.
Порт Лиинахамари (преддверие Печенги) на вторые сутки после высадки десанта североморцев. Здесь шла упорная борьба за каждую пядь земли.
Над Лиинахамари, или Девкиной Заводью (все названия в этих местах русские, ибо сами эти места открыты и основаны русскими людьми), развевается красное знамя, которое водрузил командир взвода морских пехотинцев старший сержант коммунист И. П. Каторжный.
Наши потери в боях за Лиинахамари минимальные, учитывая прорыв сквозь трехмильную зону обстрела, где каждый метр площади простреливался и заранее был пристрелян противником. Причем мы не потеряли ни одного корабля. Даже катер Успенского (из группы Шабалина), освещенный при отходе из Лиинахамари заревом горевших на берегу бензобаков и тем самым попавший под прицельный огонь вражеских батарей, сумел выйти из-под обстрела. Повреждения, причиненные катеру, были серьезными. Самое серьезное — вышло из строя рулевое управление. Командир и весь личный состав вели себя с полным сознанием долга. Следует назвать героическим поведение старшины группы мотористов Г. Д. Курбатова. Зная, что спасение катера зависело от маневрирования переменными ходами моторов, он оставался на посту, управляя моторами одной рукой (пальцы другой были раздроблены осколками снаряда), пока не вывел катер из простреливаемой зоны.
Герой Советского Союза Г. Д. Курбатов. В момент прорыва в Лиинахамари, управляя моторами одной рукой (на другой осколками снаряда были раздроблены пальцы), вывел поврежденный катер из простреливаемой зоны.
Прорыв в Лиинахамари ускорил исход борьбы за город. Через сутки после начала обходного маневра бригад морской пехоты уже транслировался по радио приказ Верховного Главнокомандующего:
«Войска Карельского фронта прорвали сильно укрепленную оборону немцев северо-западнее Мурманска и сегодня, 15 октября, при содействии кораблей и десантных частей Северного флота, овладели городом Петсамо (Печенга) — важной военно-морской базой и мощным опорным пунктом обороны немцев на Крайнем Севере. В боях при прорыве обороны немцев и за овладение Петсамо отличились...»
Невозможно перечислить всех, кто отличился. Свыше трех тысяч бойцов и командиров Северного флота награждены орденами и медалями за храбрость и мужество, проявленные в операции. Один, Виктор Николаевич Леонов, командир разведывательного отряда, уже стал Героем Советского Союза после взятия 88-миллиметровой батареи на мысе Крестовый, а двадцать человек представлены к этому почетному званию, причем Шабалин представлен к награждению второй медалью Золотая Звезда. По праву. Он не только показал пример при высадке десанта в Лиинахамари, но и оставался под обстрелом на рейде, направляя подходившие с моря катера других групп к местам высадки.
Богаты мы героями, самоотверженными людьми.
17 октября. Сегодня список кандидатов на почетное звание Героя Советского Союза пополнился еще тремя именами — командира авиационного полка Бориса Павловича Сыромятникова, штурмана того же авиаполка Александра Ильича Скнарева и стрелка-радиста самолета, который вели Сыромятников и Скнарев, гвардии старшего сержанта Григория Сафроновича Асеева. Все трое составляли экипаж ведущего самолета-торпедоносца одной из групп, атаковавших вражеский конвой в районе от выхода из Бек-фиорда до Вадсе.
Конвой (три транспорта, три сторожевых корабля, один тральщик и семь сторожевых катеров) был обнаружен нашей воздушной разведкой вчера в полдень на выходе из Бек-фиорда. Наблюдение за конвоем в условиях плохой погоды велось до темноты. Удалось установить, что на подходах к Вадсе он был усилен кораблями охранения, в том числе миноносцами, и составлял уже 26 единиц, над которыми патрулировали семь истребителей. Один вражеский самолет сверх того находился в противолодочном охранении.
Упустить этот конвой, предназначенный для эвакуации войск противника морем, было нельзя. Несмотря на плохие метеорологические условия, самолеты-разведчики точно давали координаты конвоя, и мы нанесли по нему несколько ударов с воздуха, одновременно подготовив подводные лодки, находившиеся в море. Первый удар с пикирования был нанесен в районе мыса Эккерей двенадцатью «илами» (ведущие — капитан Евдокимов и старший лейтенант Суворов). Второй удар был также нанесен двенадцатью «илами» (ведущие — майор Павлов и лейтенант Смородинов). Третий удар нанесли десять торпедоносцев (ведущие — гвардии майор Волошин и капитан Рукавицын), прикрываемые пятнадцатью истребителями. Четвертый удар последовал почти тотчас за третьим и также десятью торпедоносцами (ведущие — командир полка гвардии подполковник Сыромятников и капитан Вольгакин) под прикрытием пятнадцати истребителей. В итоге всех четырех ударов конвой противника можно считать разгромленным. Гитлеровцы лишились двух транспортов, самоходной баржи, семи кораблей охранения и шести самолетов. Миноносец и сторожевой катер были повреждены. Наши потери — восемь самолетов.
В момент последнего, четвертого удара по вражескому конвою и совершили свой подвиг подполковник Сыромятников, майор Скнарев, старший сержант Асеев. Когда наши торпедоносцы были еще на подходе к цели, в трех километрах от нее, снаряд, выпущенный с одного из вражеских кораблей, попал в левый мотор ведущего самолета. Самолет загорелся, но Сыромятников продолжал вести торпедоносец на конвой, повторяя по радио приказание ведомым следовать за ним.
А противник уже вел огонь по ведущему самолету. Еще несколько секунд — и снаряды попали в правый мотор. Пламя охватило оба крыла торпедоносца. Ведомым казалось, что на врага летел гигантский факел. И в то же время они слышали четкие команды штурмана Скнарева, не прекращавшего наводить самолет на цель.
Пятьсот метров оставалось до самого крупного транспорта в конвое, когда прозвучали слова последней команды Сыромятникова:
— Штурман! Залп!
И торпеды, сброшенные с ведущего самолета, нашли свою цель: транспорт взорвался и затонул.
Через несколько мгновений горевшая машина прочертила огненный след и упала в море. Ее экипаж погиб, выполнив свой долг до конца. Это был воинский подвиг, совершенный на глазах у всех и теперь неотделимый уже от всего героического, что характеризует наступательный порыв североморцев.
Морской летчик Герой Советского Союза Б. П. Сыромятников