Странствия и страсти лишнего человека

Странствия и страсти лишнего человека

Родовое гнездо. Спасское-Лутовиново

В. Колонтаева:

Село Спасское было в то время настоящим барским имением. Широкие, длинные аллеи из исполинских лип и берез вели с разных сторон к господской усадьбе, во главе которой возвышался старинный, большой дом, о трех или четырех этажах, деревянный, на каменном фундаменте. Архитектор, строивший его, мало заботился, как видно, о его красоте и правильности, а имел только в виду, чтоб он был повыше, пошире и подлиннее; если что и придавало наружному виду его некоторый характер, то это галереи, украшенные колоннами, которые шли полукругом, по обеим сторонам дома и оканчивались флигелями. За домом тянулся обширный, роскошный сад, густые, темные аллеи которого шли уступами к прудам, окаймлявшим сад и всю усадьбу. На некотором расстоянии от дома находились так называемые «службы», т. е. постройки для многочисленной дворни, состоявшей из 200 или 300 душ; тут помещались каретники, ткачи, столяры, портные и, наконец, музыканты, а потом пялечницы, кружевницы, коверщицы и друг. Еще далее (от дома) были расположены скотный, конный и птичий дворы. Тут же попадались большие пространства, обнесенные кирпичными оградами, как видно, без всякого назначения, густо поросшие крапивой и всяким бурьяном.

Проживая круглый год безвыездно в деревне, Тургеневы славились в окрестности, в среде мелкопоместных помещиков, своим гостеприимством и радушием. Летом, в воскресные и праздничные дни около ограды церкви села Спасского, еще с раннего утра, стояли коляски, линейки и тележки, в которых прихожане Спасского приезжали к обедне, по окончании которой все они, если была хорошая погода, направлялись пешком к дому Тургеневых, чтобы поздравить их с праздником и позавтракать. Бывало, лишь только дворецкий увидит, что народ густой толпой выходит из церкви, он делает распоряжение, чтоб накрывали столы, ставили горячие пироги, закуски и вина. Особенную честь воздавали угощению мелкопоместные соседи…

Осенний сезон у Тургеневых начинался с 15-го сентября, в день св. мученика Никиты, храмового праздника села Спасского. Еще с вечера, накануне праздника, по длинным аллеям, ведущим к дому, тянулась вереница экипажей; гости собирались ко всенощной, которую служили в доме со всей торжественностью. На этот раз все и каждый из дворни имел доступ в барские хоромы. В одном углу залы стоял, опершись на костыли, старый инвалид, проживавший «на деревне», в другом – слепая старуха, бывшая птичница, которая приютилась позади нарядных горничных, а поодаль и на самом заметном месте, как раз на виду господ, стояла кормилица барских детей, чтобы по окончании службы получить барскую милость в виде серебряного рубля.

В самый же день праздника, по возвращении хозяев с гостями от поздней обедни, приходил священник с крестом; садились за завтрак, потом за обед, по окончании которого те из гостей, которые не принимали участия в предназначавшейся обыкновенно на следующий день охоте, разъезжались по домам, а любители ее выходили на балкон, откуда осматривали своры и егерей. На другой день, чем свет, они выезжали со двора и рыскали по полям до самого вечера; иногда и барыни сопутствовали мужчинам в тяжелых четырехместных каретах. Остановившись обыкновенно где-нибудь у опушки леса, они поджидали, чтобы кто-нибудь из охотников, для вящего их удовольствия, загнал зайца или лисицу чуть не под самые колеса кареты, в ожидании чего вынимали из узелков пирожки, закуски и разные лакомства. Но с наступлением сумерек дамы и проголодавшиеся охотники спешили вернуться обратно. Вдали виднелся ярко освещенный дом. А в нем уже гремела музыка и ждал гостей богатый ужин.

Время, о котором здесь говорится, было эпохою процветания села Спасского. Кроме охоты, там устраивались балы, маскарады и спектакли. Одна из боковых галерей дома была приспособлена для театральных представлений, исполнителями которых были сами хозяева и их гости, приезжавшие к ним подчас из других дальних уездов.

Олимпиада Васильевна Аргамакова:

Старый дом был большой. <…> Зала в нем имела два света. О величине ее можно судить по окнам верхнего света, которые были вышиною в 5 аршин. <…> Нижний этаж был подвальный, с кладовыми. Рядом с залой находилась обширная гостиная, меблированная дорогой, но старинной мебелью. Окна выходили в сад, у одного из них был устроен читальный кабинет Варвары Петровны, отделенный дорогою зеленью на трельяжах и плющом. Здесь стояла небольшая козетка, письменный стол и одно кресло. Посреди гостиной помещался мягкий патэ в квадрате 2 аршина. <…>

Затем, из комнат замечателен был кабинет отца Ивана Сергеевича. Это было святилище после смерти Сергея Николаевича, в которое никогда никто не смел входить. В течение моего четырехлетнего почти ежедневного посещения Спасского мне удалось побывать в этом святилище один только раз и то тайком. Комната была очень большая, окна выходили во двор, в ней стояло 4 письменных стола, несколько кушеток и кресел изящной работы. Стены были окрашены масляной краской светло-дикого цвета и украшены белым лепным карнизом. Потолок окрашен был масляной краской и разрисован арабесками на средине. На стенах висели картины: одна из них была задернута белой занавеской – то был портрет Сергея Николаевича, рисованный в Париже. Сергей Николаевич был изображен в халате, с белым откладным воротником голландской рубахи. Лицо покрыто матовой бледностью, оно было очень выразительно и в глазах просвечивало страдание от многолетней неизлечимой болезни.