Глава 20 Одна команда – одно будущее

Глава 20

Одна команда – одно будущее

« Тейн в одиночестве стоял в своем кабинете ошеломленный. Прежде с ним не случалось ничего подобного. Никогда. В какой еще организации так поступают с сотрудниками? Тейн припомнил случай с Майопулосом. Именно так они поступили с Тимом Майопулосом. Они обошлись с Тейном так же, как и с главным юрисконсультом месяц назад »

«Первый законный день». Так назвали этот день в Bank of America после официального завершения сделки и поглощения очередного банка.

«Первый клиентский день» – день, когда новая организация начинает обслуживать клиентов под новой вывеской, обычно наступает несколько месяцев спустя. 1 января 2009 года был «первым законным днем» вливания Merrill Lynch в Bank of America. После всех треволнений декабря сделка наконец-то завершилась. В сентябре, когда цена акций Bank of America составляла 34 доллара, выкуп акций Merrill Lynch по цене 29 долларов означал, что стоимость сделки составила 50 миллиардов долларов. В следующие месяцы цена акций Bank of America упала до 13 долларов за акцию, снизив тем самым стоимость сделки примерно до 19 миллиардов долларов.

Кен Льюис разместил обращение к 300 000 сотрудникам новой компании на новом внутреннем сайте и новостном форуме банка. «Сегодня, после завершения сделки с Merrill Lynch, настал первый день работы единой компании. Сегодня мы должны сконцентрироваться на новых возможностях и на взаимоотношениях с новыми коллегами… Начиная с этого дня мы стали одной командой: у нас общие ценности, общие цели и общее будущее».

В 2009 году Новый год пришелся на четверг, и зимние праздники оказались неожиданно длинными. Джон Тейн остался в Вэйле и на следующий уик-энд. У подъемника Eagle Bahn Gondola он столкнулся с Нейлом Котти, который должен был заменить Чаи в должности финансового директора. Тейн и Том Монтаг вернулись после каникул отдохнувшими и были готовы взяться за работу в понедельник, 5 января.

Для Тейна «первый законный день» означал возвращение на работу в роли подчиненного

Для Тейна «первый законный день» означал нечто иное – возвращение на работу в роли подчиненного. Вот уже пять лет у него не было никакого начальника, даже в последние четыре года работы в Goldman Sachs, когда он был непосредственным подчиненным Полсона, – и тогда Тейн обладал невероятной степенью свободы.

В первый день после возвращения Тейну позвонил Льюис, рассказав в сжатой форме обо всем, что произошло в последние две недели: об угрозе воспользоваться положением о MAC, настоятельных рекомендациях государственных служащих относительно завершения сделки в запланированном порядке и просьбе о предоставлении финансовой помощи, которая будет удовлетворена до 20 января – в момент объявления результатов деятельности в четвертом квартале.

Новости застали Тейна врасплох. Его не было в Нью-Йорке более двух недель, и он все пропустил. Пока он отдыхал с семьей в Вэйле, сделка чуть было не сорвалась, а финансовое положение самого Bank of America оказалось под угрозой. Он поинтересовался, почему Льюис не попросил его о помощи. Учитывая его давние личные отношения с Полсоном, он, конечно, мог помочь в решении всех вопросов.

В последние 13 месяцев его должность генерального директора Merrill Lynch гарантировала Тейну то, что он без промедления получал плохие новости

Сам Тейн также рисковал. В последние 13 месяцев его должность генерального директора Merrill Lynch гарантировала ему то, что он без промедления получал плохие новости: или это был Эрик Хитон, который год назад пришел к нему в кабинет, чтобы сказать, что убытки в четвертом квартале 2007 года оказались больше ожидаемых, или Грег Флеминг, который позвонил ему, когда Тейн проводил каникулы в Адирондакс в конце июня, чтобы сообщить похожую новость об итогах деятельности банка во втором квартале.

Хитон и Флеминг не принимали участие в событиях, которые происходили в Шарлотте в конце декабря, поэтому Тейна некому было предупредить о происходящем. Что касается Стила Олфина, то он не советовал Тейну уезжать в Вэйл – в это время Льюис уже собирался изменить условия сделки с Merrill Lynch, – но Тейн не внял его совету.

Тейн и Льюис должны были провести совместное выступление в зале общих собраний в Нью-Йорке на той же неделе, но Льюис ее отменил.

В тот же день Боб Макканн вернулся из отпуска с одной целью – покинуть компанию, в которой он провел 26 лет. Макканна унизили на общем собрании сотрудников 15 сентября. Месяц спустя он снова пережил унижение, когда Тейн объявил своей руководящей группе и особо подчеркнул, что Макканн не будет его непосредственным подчиненным, но перейдет в подчинение к некоему игроку, которого он назовет позже и который будет выполнять роль буфера. Макканн слишком много лет провел в дороге, вдали от своей семьи. Теперь, когда ему исполнилось 50 лет, он спросил самого себя, действительно ли он хочет продолжать этим заниматься – работать на человека, который его не уважает, и в компании, которая, по-видимому, не уважает своих собственных сотрудников. Ответ был очевиден.

Макканн поднялся на 32-й этаж, чтобы поговорить с Тейном наедине. Когда он объявил о своей отставке, Тейн проявил понимание, как будто он тоже знал о том, как трудно будет работать в новой компании, управляемой из Шарлотта.

Тейн не делал попыток отговорить Макканна. В тот же день он сделал объявление, в котором поблагодарил Макканна за годы службы, пожелал ему удачи и объявил, что Дэн Зонтаг, заместитель Макканна, примет на себя текущее руководство отделом по работе с частными клиентами.

Утром в среду, 7 января Флеминг вылетел в Шарлотт на корпоративном лайнере. Льюис приветствовал его на 58-м этаже, предложив ему присесть. После небольшой светской беседы Флеминг перешел к делу.

– Кен, я долго думал об этом и решил, что мне лучше уйти.

Флеминг объяснил, что декан его альма-матер – Йельской школы права предложил ему взять творческий отпуск, чтобы почитать студентам лекции, и он чувствовал, что сейчас наступил подходящий момент, чтобы он мог заняться чем-то другим.

Несклонный к эмоциям, Льюис некоторое время изучал Флеминга.

– Вы не можете уйти, – сказал он весело. – Мы со Стилом только сегодня утром это обсуждали, мы хотим, чтобы вы возглавили еще и управление активами состоятельных лиц (wealth management). Это расширит круг ваших обязанностей, и вы будете подчиняться непосредственно мне.

Флеминг молчал, обдумывая предложение Льюиса. Генеральный директор хотел, чтобы он руководил всем, что когда-то составляло Merrill Lynch, за исключением трейдинга и торговли. Это могло создать проблемы с Тейном.

– Но сейчас управление состояниями находится в подчинении у Тейна, – заметил Флеминг. – Ему не понравится, если это вдруг перейдет ко мне.

Льюис взглянул на Флеминга и произнес лишенным малейших эмоций голосом.

– Ему придется самому принимать решение на этот счет.

Льюис напомнил более молодому коллеге о всех тех возможностях, которые открывались перед ним в Bank of America, и настойчиво советовал подумать.

– Я хочу, чтобы вы подумали об этом на свежую голову.

Флеминг вернулся в Нью-Йорк и провел остаток дня, обдумывая сделанное ему предложение. Если он будет руководить еще и сотрудниками, занимающимися управлением состояниями, то будет отвечать за 70 % доходов подразделения, которое раньше называлось Merrill Lynch. Речь шла о 35 миллиардах долларов. Тогда обязанности Тейна будут ограничены рынками капиталов, то есть доход его подразделения будет равняться примерно половине этой суммы, а повышение Флеминга станет полным унижением для его бывшего руководителя.

« После всех ссор, перебранок и обид, которые у него были с Тейном, особенно начиная с сентября, Флеминг удивлялся тому, как мало его привлекала возможность досадить Тейну. У него был шанс раздавить этого парня, но Флеминг совсем не хотел этого »

После всех ссор, перебранок и обид, которые у него были с Тейном, особенно начиная с сентября, Флеминг удивлялся тому, как мало его привлекала возможность досадить Тейну. У него был шанс раздавить этого парня, но Флеминг совсем не хотел этого.

В тот вечер они с Мелиссой ужинали с Эриком Хитоном. Флеминг пересматривал причины, которые в первую очередь заставили его попросить об отставке. Он сражался с Джоном Тейном на протяжении полугода. Крауса уже не было, а напряженность в их отношениях была такой же, как и всегда, и будет только усиливаться. Другое затруднение было связано с HR-отделом Bank of America. Он даже не мог сам отбирать себе сотрудников, не получив одобрение из Шарлотта. И наконец, был еще синдром выгорания. Он едва смог выжить при режиме Стэна О’Нила, прежде чем Джон Тейн стал его новым руководителем. Синдром стал результатом почти беспрерывной работы, как у врачей скорой помощи.

Синдром выгорания стал результатом почти беспрерывной работы, как у врачей скорой помощи

Предложение Льюиса изменило ситуацию. Что касается синдрома выгорания, то ему будет проще регулировать напряженный ритм деятельности, связанный с решением значительных задач, если он будет занимать руководящую должность. Флеминг будет находиться в непосредственном подчинении у Льюиса. У гендиректора Bank of America были свои особенности, но в качестве руководителя с ним будет работать намного проще, чем с Тейном или О’Нилом.

И еще. Раз он будет работать на Bank of America, ему все равно придется спрашивать одобрения у Олфина или Андреа Смит, если он захочет назначить кого-нибудь на ключевую должность или взять себе сотрудника из другого подразделения банка. В каких еще случаях он будет ограничен в своих действиях? Сколько времени ему потребуется, чтобы сделать то, что он посчитает наилучшим решением?

А потом он снова вспомнил, что такой шанс бывает раз в жизни. Стать одним из топ-менеджеров в одном из самых могущественных финансовых учреждений мира. И он был все еще молод. И если Льюис уйдет в отставку через несколько лет, то у него появится шанс стать его преемником. Он не мог упустить эту возможность. Именно ради этого он столько раз жертвовал своей личной жизнью – ради возможности занять высший пост. Он не мог бросить все это прямо сейчас. Он уже слишком далеко зашел и слишком много для этого сделал. И слишком значительную часть своей жизни вложил в эту игру. Именно так действовала вся система.

После нескольких часов терзаний за и против в присутствии жены и Хитона вечер закончился, и они расстались. Грег немного поболтал с Мелиссой, пока ехал домой, и понял, что ему надо делать.

– Я собираюсь принять это предложение, – сказал он Мелиссе, – ведь я посвятил этой работе 16 лет.

Спать они легли в полночь, но проснулись в 4 утра и стали обсуждать работу и то, что ожидало их впереди. Почти через два часа Флеминг понял: он не хотел принимать это предложение. Настало время сойти с поезда. Как только Флеминг пришел к этому выводу, он почувствовал себя удивительно свободным.

Позже утром он позвонил Льюису.

– Кен, у меня впереди целая жизнь. Я действительно благодарен вам за ваше предложение, но мой ответ – нет.

Льюис помолчал – ответ Флеминга застал его врасплох.

– Я разочарован, – ответил он, – я бы хотел, чтобы вы приняли другое решение. Но теперь с вашим уходом я не могу позволить себе потерять Тейна.

Флеминг поблагодарил Льюиса за всю его помощь и поддержку и решимость, которую тот проявил в сентябре, когда у Merrill Lynch были проблемы.

– Это одна из тех вещей, о которых я буду сожалеть больше всего, – ответил Льюис и попросил Флеминга никому не говорить о сделанном ему вчера предложения.

Жребий был брошен, и Флеминг отправился в кабинет к Тейну, чтобы сообщить ему о своем решении принять предложение декана из Йельской школы права. Бывший генеральный директор не мог в это поверить.

– Почему вы это делаете? – Тейн почти перешел на крик. – Вы сами рушите свою карьеру. Через несколько лет вы будете здесь руководителем, – и Тейн привел в пример других топ-менеджеров с Уолл-стрит, которые уходили в отставку и становились преподавателями и тем самым разрушали свои карьеры.

– Я все уже решил, – заявил Флеминг. – Мелисса меня в этом поддерживает.

– Макканн – это не потеря, но вы! Льюису это не понравится.

– Я виделся с ним вчера. Он все знает.

Тейн пришел в ярость:

– Как вы могли это сделать, не сказав сначала мне?

Это всё, что Флеминг должен был услышать. Он подумал, что в действительности Тейну было безразлично, как он влиял на карьеру Грега Флеминга. Он был озабочен только тем, как Грег Флеминг, обратившийся непосредственно к Льюису, влиял на карьеру Джона Тейна.

Флеминг пришел на следующий день, в пятницу, 9 января, чтобы помочь в любых вопросах, связанных с формированием новой организаций, в которых он мог оказаться полезным. Обычно, когда банкир уходит с прежнего места работы, он покидает здание компании в тот же день и ему не позволяют вернуться, чтобы он не мог действовать в интересах конкурентов. Поскольку Флеминг уходил из Merrill Lynch в учебное заведение, а не к конкурентам, эти правила, касавшиеся принудительного ухода (garden leave), на него не распространялись.

И все-таки ему почти нечего было делать в этот последний день, поскольку сделка только что завершилась. После обеда Флеминг попрощался с несколькими коллегами, хотя его близкие друзья знали, что он будет на связи.

Поскольку Флеминг уходил из Merrill Lynch в учебное заведение, а не к конкурентам, правила принудительного ухода, на него не распространялись

«Какой странный способ покинуть место, где он провел последние 16 лет», – думал Флеминг, направляясь к лифту на 32-м этаже, чтобы в последний раз спуститься вниз. Все время, пока он работал в Merrill Lynch, он всегда надеялся, что этот день никогда не настанет или если настанет, то его уход будет связан с каким-то праздником, например по поводу выхода на пенсию, потому что он никогда не хотел работать в другом месте.

Он так близко подошел к тому, чтобы стать генеральным директором Merrill Lynch, прежде чем Стэн О’Нил позволил компании лопнуть. Потом появился Джон Тейн, но человек, известный как Супер-Тейн, не смог защитить Merrill Lynch от финансового кризиса 2008 года. Наконец, Кен Льюис предложил ему работу, к которой он шел последние 16 лет, но вчера Флеминг проснулся и понял, что она ему не нужна. Предложение Льюиса было очень сильно похоже на то, к чему он так долго стремился, но эта организация не была Merrill Lynch и никогда уже ей не будет.

Кабина лифта опустилась на второй этаж, и Грег Флеминг, пройдя через турникет, спустился по эскалатору и вышел из здания.

В понедельник, 12 января Льюис приехал в Нью-Йорк, чтобы познакомиться с членами команды Тейна. В обеденный перерыв Тейн провел Льюиса по лестнице, соединявшей 32-й и 33-й этажи, на которой располагался обеденный зал для руководителей. Когда они поднялись по лестнице, Тейн указал на портреты своих предшественников, висевшие на стенах.

– Это галерея наших председателей, – сказал Тейн, показывая на портреты Чарли Меррилла, Уинтропа Смита-старшего и Дона Ригана.

Но Льюис не проявил к ним интереса.

К середине недели стало понятно, что на рынках капитала, которые почти замерли в четвертом квартале 2008 года, наметились значительные сдвиги. Деньги снова устремились туда, а инвесторы начали продавать и покупать ценные бумаги – в основном это были простые ценные бумаги, но приток денег и активность инвесторов означали долгожданное оживление на рынках, которые замерли в последнем квартале прошлого года.

К середине недели стало понятно, что на рынках капитала, которые почти замерли в четвертом квартале 2008 года, наметились значительные сдвиги

14 января уже на выходе из кабинета, когда Тейн направлялся на встречу с женой, он позвонил Олфину, чтобы продолжить постоянно возобновлявшееся обсуждение вопроса о вознаграждении для него и его топ-менеджеров в 2009 года. После ухода Флеминга значение Тейна для организации возросло, потому что, если бы он ушел в другую компанию на Уолл-стрит, его некем было бы заменить.

Бывший глава Merrill Lynch уже не раз обсуждал с Олфином то, что с ним поступили несправедливо при продаже компании. Поскольку в его соглашении о найме не было положения о передачи управления, то он оказался пострадавшим и теперь ясно дал понять, что хотел бы получить некое обещание общего характера для себя и ключевых членов своей команды, что они получат достойное вознаграждение, если останутся работать в 2009 году.

– Джон, этого не будет.

– Стил, но вы можете это организовать.

– Знаю, что могу, но не уверен, что хочу.

– Вы понимаете, как работают на Уолл-стрит?

Тейн уже сказал Олфину, что он собирается поужинать с Кармен.

– Джон, у вас чудесная жена. Отправляйтесь на ужин, закажите бутылку хорошего вина и давайте закончим этот разговор.

Олфин его не понимал. Он уже много раз встречался и разговаривал с Тейном с тех пор, как они заключили сделку в сентябре прошлого года. Во многих отношения Джон Тейн был выдающимся человеком. Он разбирался в бизнесе как никто другой. Но в некоторых вопросах проявлял настоящую слепоту. Олфин знал Тейна достаточно хорошо, чтобы понять, что их постоянные разговоры о деньгах и компенсациях не имели ничего общего с жадностью. Джон Тейн не был жадным. Он был прекрасным семьянином, который ставил свою жену и детей превыше всего остального. Олфин пришел к убеждению, что концентрация Тейна на денежных вопросах была проявлением царившей на Уолл-стрит привычки к огромным бонусам.

С определенной точки зрения Тейн имел право просить о какой-то компенсации. Но кажется, что никто в Нью-Йорке не видел всей картины. Олфин не учился в университете, входившем в Лигу плюща, и даже не был самым успешным студентом в своем учебном заведении, но он кое-что понял про Уолл-стрит. Единственной причиной событий 2008 года стали 25 лет непрерывной погони за бонусами, за компенсационными выплатами. Почему Lehman Brothers прекратил свое существование? Потому что его сотрудники проводили сделки на рынке недвижимости, даже после того как на рынке начался спад. Они получали крупные бонусы. Почему AIG продолжал страховать эти сомнительные сделки с CDO? Потому что это были легкие деньги и они вели к выплате крупных бонусов. Почему в первую очередь пришлось спасать Merrill Lynch? Потому что О’Нил позволил своим сотрудникам разгуляться на рынках CDO ради получения крупных бонусов. Bank of America никогда бы не смог приобрести Merrill Lynch, если бы ее сотрудники не были настолько одержимы своими бонусами, что проглядели опасность, связанную со своими действиями. Сотрудники Merrill Lynch были вынуждены унижаться перед банком из Шарлотта из-за того ущерба, который они сами себе нанесли. Единственная причина, по которой Джон Тейн работал на Кена Льюиса, а не наоборот, стала привычная для Нью-Йорка погоня за бонусами. И даже Тейн, со всеми своими дипломами Гарварда и MIT, не мог этого понять. Вот что Уолл-стрит может сделать с человеком за 25 лет.

В период с 12 по 14 января цена акций Bank of America снизилась примерно с 13 долларов до уровня чуть больше 10 долларов за акцию из-за высокой активности на рынке в условиях общей неопределенности экономической ситуации и неизбежной передачи власти в Белом доме президентом Бушем избранному президенту Обаме. Но 15 января в Вашингтоне стали поговаривать о том, что Bank of America получит специальный пакет помощи из средств налогоплательщиков, предположительно предназначенный для покрытия убытков, связанных с приобретением Merrill Lynch.

Единственная причина, по которой Джон Тейн работал на Кена Льюиса, а не наоборот, стала привычная для Нью-Йорка погоня за бонусами

Эта новость, ставшая первым известием о том, что у Bank of America есть какие-то проблемы, привела к всплеску продаж его акций: в один день было продано 552 миллиона акций, в итоге их цена снизилась до 7,35 доллара. Банк объявил о переносе отчета о результатах деятельности со дня инаугурации, 20 января, на следующий день – пятницу 16 января. В тот же вечер Кен Льюис провел телефонную конференцию с советом директоров. Она была действительно необычной. За несколько часов до этого у самолета компании US Airways, вылетевшего в Шарлотт из нью-йоркского аэропорта LaGuardia, сразу же после взлета начались проблемы с двигателем. Командир экипажа Чесли «Салли» Саленбергер за долю секунды принял решение и посадил самолет А320 на реку Гудзон, вместо того чтобы рисковать и попытаться вернуться в аэропорт. На борту этого лайнера находилось около десятка сотрудников Bank of America, которые возвращались в Шарлотт после четырех рабочих дней, проведенных в Нью-Йорке. Каким-то чудом при посадке на воду самолет не получил повреждений и оставался на плаву несколько часов, пока спасатели не эвакуировали всех пассажиров с его борта. Никто из пассажиров при этом не пострадал.

Льюис заверил совет, что все сотрудники банка спасены и им ничего не угрожает, а потом перешел к подробному описанию пакета мер по спасению компании, которые были утверждены на этой неделе. Этот пакет был важной частью того незаконченного дела, которое Хэнк Полсон должен был завершить, прежде чем оставить свой пост.

Окончательные данные по итогам деятельности Merrill Lynch были ошеломляющими: операционные убытки за прошедший квартал составили 21 миллиард долларов, с учетом налоговых скидок в размере 6 миллиардов долларов чистые убытки составили 15 миллиардов долларов. Bank of America понес убытки в размере 1,7 миллиарда долларов – это были первые квартальные убытки банка за 17 лет.

« Окончательные данные по итогам деятельности Merrill Lynch были ошеломляющими: операционные убытки за прошедший квартал составили 21 миллиард долларов, с учетом налоговых скидок в размере 6 миллиардов долларов чистые убытки составили 15 миллиардов долларов »

Правительство ранее согласилось предоставить 20 миллиардов долларов налогоплательщиков для компенсации убытков Merrill Lynch – а фактически выдало кредит в размере 19 миллиардов долларов для проведения сделки – и защитить до 118 миллиардов долларов в проблемных активах, находящихся на балансах обоих организаций. Между передачей 15 миллиардов долларов из средств TARP в октябре и 10 миллиардов долларов, предназначавшихся для Merrill Lynch, государство дополнительно выдало 20 миллиардов долларов, что означало, что всего оно вложило в Bank of America 45 миллиардов долларов – столько же, сколько и в Citigroup. Льюис заявил, что дивиденды будут сокращены и составят 1 цент на каждую акцию.

Большинство директоров, включая Гиффорда, были потрясены масштабами убытков и государственных вливаний, а также ущербом, который поглощение Merrill Lynch нанесло их любимому банку. «К несчастью, это затронуло акционеров», – написал он по электронной почте Тому Мэю, другому директору Bank of America, выходцу из Fleet Financial.

Темпл Слоан, который никогда особенно не благоволил Тейну, был почти вне себя от ярости от того, что произошло, и от того, что генеральный директор Merrill Lynch исчез на две самые важные в истории банка недели. Директора из Бостона верили, что Мойнихан сможет лучше справиться с работой главы инвестиционного банка, и ни один из директоров не чувствовал к Тейну особой симпатии. Почти все присутствовавшие в зале собраний разделяли убеждение, что Тейну следовало знать, насколько плохо пойдут дела.

На следующее утро Bank of America обнародовал данные о результатах своей деятельности. После сжатой одночасовой конференции, большая часть которой была посвящена итогам и описанию условий предоставления 20 миллиардов инвестиций со стороны государства, было позволено задать только несколько вопросов. Но Льюис повторил слова о том, что Merrill Lynch способна помочь BofA расти, и добавил несколько слов в поддержку бывшего генерального директора Merrill, сказав, что «мы счастливы, что Джон Тейн согласился играть столь важную роль в Bank of America».

В тот день еще 495 миллионов акций сменили своих владельцев, и торги закрылись на цене 7,18 доллара за акцию. Обнародование информации о дополнительной правительственной помощи в добавление к огромным убыткам Merrill Lynch повлекло за собой возбуждение нескольких исков в отношении Льюиса за сокрытие важной информации от акционеров до момента голосования, которое прошло 5 декабря, когда было одобрено поглощение.

В тот день еще 495 миллионов акций сменили своих владельцев, и торги закрылись при цене 7,18 доллара за акцию

Совет директоров Bank of America также подвергся критике за свое поведение в этой ситуации и в особенности за то, что директора пренебрегли своими обязанностями по отношению к акционерам. В течение нескольких следующих дней, связанных с инаугурацией президента Обамы, Льюис провел большую часть времени общаясь с членами совета директоров и близким кругом своих советников в Шарлотте.

Льюис и Олфин поддерживали непрерывную связь друг с другом в течение уик-энда и всю следующую неделю, пытаясь понять, как лучше удержать директоров, в особенности директоров из Бостона, от нападок на генерального директора. Существовала также проблема с Джоном Тейном. Еще с момента участия Тейна в привлечении капитала в октябре Льюис задавался вопросом о том, подходит ли Тейн для того, чтобы возглавить Bank of America. При заключении сделки в сентябре Льюис полагал, что у Тейна было много верных сторонников в его компании. Но уход Макканна и Флеминга доказывал, что у него не было серьезной поддержки. А еще эта отстраненность Тейна. Он не только отправился в Вэйл в конце декабря, но при этом еще и ни разу не позвонил Льюису. И вот теперь Льюис получал жалобы от подчиненных Тейна, например от Дэвида Дарнелла, о том, что они не могут связаться с ним по телефону или электронной почте.

Вернувшись в Нью-Йорк, Тейн основное внимание уделял контролю за оставшимися от Merrill Lynch направлениями деятельности. Продажи и трейдинг продолжали приносить такой значительный доход, какого он не видел с момента, когда пришел в Merrill Lynch 13 месяцев назад. Январь обещал стать чрезвычайно удачным месяцем, и размер полученных доходов уже равнялся 5 миллиардам долларов. Стоимость активов Merrill, которые упали в цене в четвертом квартале и стали причиной значительной части убытков, уже возросла.

В понедельник, 19 января Льюису позвонил Бадр аль-Саад, директор-распорядитель Kuwait Investment Authority – кувейтского фонда, вложившего год назад более миллиарда долларов в план Джона Тейна по оздоровлению Merrill Lynch. После пересмотра цены акций в июле прошлого года аль-Саад потерял терпение и был зол на Тейна. В конце года он послал Льюису письмо, в котором требовал отказать Тейну в выплате бонусов. На этот раз после объявления результатов деятельности аль-Саад прямо сказал Льюису, что он должен уволить Тейна.

Тейн тем временем с надеждой смотрел в будущее. Он верил в будущее Bank of America, поэтому приобрел 84 600 акций банка по цене 6 долларов за акцию. Ему наконец-то удалось обменять свои ограниченные акции Merrill Lynch на акции BofA, и теперь он в общей сложности владел 764 546 акциями банка из Шарлотта. Лишь два человека, связанных с банком, владели большим количеством акций – Льюис (2,3 миллиона акций) и Мередит Спанглер (6,3 миллиона акций). Тейн планировал также на следующей неделе отправиться в Давос, куда он ездил каждый год, и договорился об интервью с ВВС и другими СМИ, хотя даже его собственные сотрудники спрашивали его, насколько правильной была идея столь явного участия в Международном экономическом форуме с учетом того, что происходило в Bank of America.

В понедельник, 19 января газета The Financial Times, которая когда-то собиралась опубликовать большую статью о Джоне Тейне, единственном из руководителей на Уолл-стрит, кто оказался достаточно находчивым, чтобы избежать катастрофы в 2008 году, теперь готовила другой материал – он был посвящен выплате бонусов в Merrill Lynch в декабре прошлого года. Газета адресовала BofA вопрос о том, как Merrill Lynch, которая отчиталась об операционных убытках в размере 28 миллиардов долларов за 2008 год, смогла выплатить более 3 миллиардов долларов бонусов за несколько дней до того, как американское правительство согласилось предоставить Bank of America дополнительные 20 миллиардов долларов из средств налогоплательщиков для завершения сделки с Merrill Lynch.

Представитель банка из Шарлотта был не готов комментировать этот материал, и публикация не состоялась. Из редакции снова позвонили во вторник. В среду после обеда, когда было объявлено о том, что статья, посвященная преждевременной выплате бонусов в Merrill Lynch, будет опубликована на следующий день, представитель Bank of America сделал следующее заявление для газеты: «До 1 января 2009 года Merrill Lynch была независимой компанией. Джон Тейн принял решение о выплате вознаграждения по итогам деятельности за год в декабре – на месяц раньше обычного срока. В Bank of America знали об этом решении».

Газета адресовала BofA вопрос о том, как Merrill Lynch, которая отчиталась об операционных убытках в размере 28 миллиардов долларов, смогла выплатить более 3 миллиардов долларов бонусов

Тейн в Нью-Йорке не подозревал о том, что история с ускоренной выплатой бонусов отправилась в печать, и не знал о заявлении, сделанном Bank of America относительно его роли в этом деле. Вместо этого он получил известие от Кена Льюиса о том, что тот собирался приехать на следующий день в Нью-Йорк и хотел бы встретиться с ним до обеда – около 11:30.

Тейн не понял причину его приезда, поэтому он пришел к Андреа Смит.

– Вы знаете, почему Кен завтра приедет?

– Я полагаю, на встречу с клиентами.

В четверг, 22 января Тейн сделал то же, что он делал каждый раз по дороге на работу. Он начал просматривать пять газет, которые ежедневно доставлялись ему на дом в Раи: The Financial Times, The Wall Street Journal, The New York Times, USA Today и Тhe New York Post. В это утро он не продвинулся дальше The Financial Times, в которой на первой странице под броским заголовком была напечатана статья, посвященная выплате бонусов в Merrill Lynch. Тейн был в ярости от этой истории, в которой содержался намек на то, что выплата бонусов в декабре была связана с какими-то противозаконным или закулисными маневрами. Он злился на заявление, сделанное представителем Bank of America, в котором вся вина за это возлагалась на него. Они с Татуайлер не могли понять, почему Bank of America пожелал повесить выплату бонусов на него, особенно после того, что это было частью заключенного в сентябре соглашения. Тейн не только Олфина держал в курсе дел, но и Андреа Смит сыграла свою роль при определении размеров бонусов.

« В The Financial Times на первой странице под броским заголовком была напечатана статья, посвященная выплате бонусов в Merrill Lynch.Тейн был в ярости от этой истории, в которой содержался намек на то, что выплата бонусов в декабре была связана с какими-то противозаконным или закулисными маневрами »

Эндрю Куомо, генеральный прокурор Нью-Йорка, сделал заявление, в котором осудил выплату бонусов. А потом около 10 часов утра по CNBC показали сюжет о мебели, которую Тейн заказал год назад. В распоряжении Чарльза Гаспарино, выпускающего редактора, попал список дорогой мебели, приобретенной для кабинета Тейна, в котором были расписаны цены на все предметы. А также была указана плата за услуги Майкла Смита – известного дизайнера интерьеров. Гаспарино заявил, что общая стоимость нового офиса составила 1,2 миллиона долларов.

В довершение к сообщению об убытках Merrill Lynch, статьи, опубликованной в утренней газете о выплате бонусов в размере 3 миллиардов долларов, и полемике по поводу предоставления дополнительных 20 миллиардов долларов из средств налогоплательщиков, которые Bank of America получил для завершения сделки с Merrill Lynch, история с мебелью для кабинета Тейна стоимостью 1,2 миллиона долларов казалась явным перебором.

Чуть позже Гаспарино сообщил о том, что в данный момент в Нью-Йорк направляется Льюис, чтобы обсудить с Тейном его будущее в Bank of America. К 11 утра история с мебелью и бонусами уже стала предметом обсуждения среди сотрудников финансовых учреждений, но сообщение, сделанное в режиме реального времени, о том, что Льюис направляется в Нью-Йорк, вероятно, для того, чтобы уволить Тейна, превратило это представление в уолл-стрит-версию О. Джей Симпсона в «Форде Бронко»[23] и заставило тысячи банкиров и брокеров прильнуть к экранам своих телевизоров.

Эндрю Куомо, генеральный прокурор Нью-Йорка, сделал заявление, в котором осудил выплату бонусов

Тейн в одиночестве сидел в своем офисе и с ужасом смотрел телевизионные репортажи. Он не мог поверить, что все это происходило с ним или что возможность увольнения превратилась благодаря средствам массовой информации в цирковое представление. Цитата из заявления BofA в статье о бонусах в утренней газете вводила в заблуждение. Более того, кто-то допустил утечку информации о визите Льюиса и возможном увольнении бывшего генерального директора Merrill Lynch. Что касается информации по мебели, то Тейн не знал, как она могла выйти наружу. Теперь он оказался заложником этого кабинета, и ему некуда было скрыться, пока мыльная опера, посвященная его будущему в Bank of America, разыгрывалась на телевизионном экране.

Льюис прибыл на 32-й этаж в 11:30 утра и зашел в кабинет Тейна. Оба сели.

– У меня плохие новости, – сказал Льюис, – у нас ничего не получится.

– Кен, я не понял.

– Совет директоров винит вас за убытки в четвертом квартале.

– Но убытки в четвертом квартале мы сможем компенсировать прибылями в этом квартале. Мы уже получаем прибыль.

– Вы никогда бы не смогли стать моим преемником. Мы хотим, чтобы вы подали в отставку. Мы хотим, чтобы вас сменил на этом посту Мойнихан.

– Это не имеет смысла.

– Мы пришли именно к такому решению. Мне больше нечего добавить.

Льюис поднялся, пожал Тейну руку и пожелал всего наилучшего.

– Я полагаю, вы знаете, кто допустил утечку информации, – спросил Тейн, когда Льюис уже выходил из его кабинета.

– Мы не допускали утечки.

– Ну, тогда я не знал, зачем вы сюда приехали.

На выходе из кабинета Льюис почти столкнулся с Мэй Ли, которая, увидев телерепортаж, бросилась в кабинет Тейна. Льюис проскользнул рядом с ней и освободил проход. Секретарша Тейна Сьюзан встала и спросила о том, что случилось.

– Давайте просто подождем, – предложила Ли, и обе женщины на мгновение застыли как вкопанные.

Тейн в одиночестве стоял в своем кабинете ошеломленный. Прежде с ним не случалось ничего подобного. Никогда. В какой еще организации так поступают с сотрудниками? В Goldman Sachs, когда наступали трудные времена, сотрудники собирались и сообща принимались за дело, работая как одна команда. Они никого не выбрасывали за борт. Тейн припомнил случай с Майопулосом. Именно так они поступили с Тимом Майопулосом. Они обошлись с Тейном так же, как и с главным юрисконсультом месяц назад.

Тейн направился к двери, открыл ее и взглянул на Ли.

– Ну, я полагаю, все кончено, – сообщил он главе отдела персонала. – Мы отправляемся по домам.

Ли зашла в кабинет Тейна и уселась перед его письменным столом.

– Хорошо, давайте составим список людей, которым вам надо будет позвонить, – предложила она.

Тейн сел за стол – тот же самый, за которым он работал в Goldman Sachs и который потом забрал с собой, когда уходил на Нью-Йоркскую фондовую биржу. Он позвонил своим непосредственным подчиненным, начиная с Монтага, который был в Азии. Он не очень четко сказал о том, что его отставка означала для Монтага, который после этого разговора, подумал, что его тоже собираются увольнять.

Он позвонил и другим сотрудникам своей организации, чтобы официально сообщить им о своей отставке, и начал собирать вещи.

К полудню ему стали поступать звонки от друзей и коллег, с которыми он когда-то работал. Ему звонили и другие люди, которые знали и уважали Тейна не один год.

Джейми Даймон, генеральный директор JPMorgan Chase, позвонил, чтобы сказать слова сочувствия и поддержки. Несколько топ-менеджеров Goldman Sachs – компании, с которой на самом деле невозможно расстаться навсегда, – также связались с ним.

И, наконец, позвонил Хэнк Полсон. После всего, что они пережили вместе в Goldman Sachs, особенно это касалось смещения Корзайна и работы на Нью-Йоркской фондовой бирже, когда Полсон оказывал ему помощь и поддержку, а также тот уик-энд в сентябре, который они провели в банке ФРС, когда Хэнк подталкивал его к сделке с BofA. И вот Полсон, который впервые в своей жизни остался без работы, позвонил ему, чтобы сказать слова поддержки.

Около 3 часов дня, попрощавшись с самыми близкими ему людьми, Тейн вышел из кабинета и отправился домой.

Тейну пришлось выдержать лавину новостей о неудачном завершении своей карьеры в Merrill Lynch и о кабинете стоимостью 1,2 миллиона долларов

В течение следующих нескольких дней The Financial Times и другие издания начали рассказывать об участии Bank of America в истории с ранней выплатой бонусов. День за днем правда о роли BofA в выплате бонусов стала постепенно выходить наружу. Но Тейну все равно пришлось выдержать лавину новостей о неудачном завершении своей карьеры в Merrill Lynch и о кабинете стоимостью 1,2 миллиона долларов, кульминацией новостей стало заявление президента Обамы, который обвинял топ-менеджеров с Уолл-стрит в том, что они использовали деньги налогоплательщиков, чтобы вести роскошную жизнь. Тейн подумал, что это безумие. Деньги, которые он потратил на обустройство кабинета год назад, не были взяты из кармана налогоплательщиков для спасения Уолл-стрит.

Жена Тейна Кармен была шокирована тем, как обошлись с ее мужем.

Менее чем через неделю после увольнения Тейн дал интервью Марии Бартиромо из CNBC, в котором извинился за обстановку кабинета и объяснил, что деньги налогоплательщиков были тут ни при чем. Он отвечал на вопросы из студии в Нью-Йорке и был в костюме с галстуком, а Бартиромо была в Давосе, там, где должен был находиться и он.

Тейн пообещал возместить Bank of America полную стоимость обстановки кабинета. Но он также отметил, что обстановка, купленная, когда экономическая ситуация была иной, отражала его собственное видение, которое год назад состояло в том, что худшее осталось позади.

Джон Рид, бывший глава Citibank, который нанял Тейна для работы на Нью-Йоркской фондовой бирже, позвонил, чтобы сказать ему слова утешения и предложить собраться вместе с женами и где-нибудь пообедать. Следующие несколько недель ему непрерывной чередой поступали звонки.

Пока однажды Тейн не получил по электронной почте письмо от того, с кем он никогда не был знаком, – от руководителя компании Warburg Pincus.

«Уважаемый Джон. Я пытался вам дозвониться, но подумал, что вы были заняты. Я не совсем в курсе происходящего, но я все-таки знаю о ваших прошлых достижениях, и я знаю, что вы просто не могли в одночасье превратиться в полного придурка. Если вам когда-нибудь захочется об этом поговорить, дайте мне знать… Дэвид Коултер».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.