В СССР инвалидов нет…

В СССР инвалидов нет…

Валерий Фефёлов родился в июне 1949 года, в небольшом старинном русском городке Юрьев-Польский, что во Владимирской области. Семья была рабоче-крестьянской, как тогда говорили. Отец Валерия в начале 30-х годов был председателем колхоза, но потом был репрессирован как «враг народа». Дважды ему давали срок — по десять лет, но Господь хранил его, каждый раз он выходил на волю через два с половиной года, по помилованию (в первый раз написал письмо «всероссийскому старосте» Михаилу Калинину, а во второй раз — самому Сталину). Валерий был младшим, третьим сыном, именем своим он обязан Валерию Чкалову — кумиру тех лет. Окончив школу, пошёл работать киномехаником в городском кинотеатре, потому что мечтал поступить в Ленинградский институт кинематографии. Ему тогда казалось, что это будет первая ступенька к осуществлению заветной мечты. Но ей не суждено было сбыться: нужно было зарабатывать деньги и он устроился электромонтёром. Однажды мастер послал 17-летнего паренька на необесточенную линию электропередач. Страшный удар — 10 тысяч вольт, падение с опоры, перелом позвоночника, несколько недель существования между жизнью и смертью, а затем — долгие годы в кресле-коляске. Хотя врачи не сулили ему и двух недель жизни, мальчишка выжил.

Отныне всё в своей жизни ему нужно было делать самостоятельно, научиться передвигаться на коляске, научиться жить. «Что представляет из себя эта коляска, достойно отдельного описания, — заметит позже В. Фефёлов в своей книге „В СССР инвалидов нет…“. — Прежде всего советские коляски тяжелы, вес их достигает почти 40 кг, громоздки и неудобны в пользовании. Они не складываются, поэтому их нельзя взять с собой в дорогу. Они не пролезают в лифт, дверные проёмы для них узки, а обязательные несколько ступенек, а то и лестница в подъезде каждого дома — непреодолимая преграда… А качество их было такое, что они ломались уже при транспортировке».

В первое время юношу спасали чтение — увлёкся французскими философами, перечитал всего Шекспира, — да ещё радиопередатчик, с ним не расставался. Теперь, зная по собственному опыту, как тяжело живётся больному человеку, не надеясь больше на помощь врачей и социальных работников, он решил, что изменить свою судьбу к лучшему должны сами инвалиды. В 1978 году Валерий, вместе со своими друзьями Юрием Киселёвым из Москвы и Файзуллой Хусаиновым из Чистополя, создал Инициативную группу защиты прав инвалидов в СССР. Собственно, они не были первыми на этом поприще. История движения советских инвалидов за создание своего общества начинается в 1956 году, когда состоялась демонстрация 30 инвалидов-колясочников перед зданием ЦК КПСС в Москве. Естественно, она была разогнана властями. В 1973 году образовался Инициативный комитет по организации Всесоюзного общества инвалидов СССР. Но власти отклонили все его требования, заявив: «У государства хватит сил и средств, чтобы заставить вас замолчать!» Вскоре, 20 мая 1978 года, увидел свет первый номер информационного бюллетеня этой правозащитной группы (всего было выпущено 14 номеров и ряд отдельных документов). Правозащитники не только собирали сведения о нуждающихся инвалидах, не только помогали отстаивать их интересы, но и потребовали от правительства принять решительные меры в вопросах городской планировки, жилищного строительства, а также трудоустройства инвалидов и их лечения. Постепенно установились добрые связи с организациями инвалидов в Швеции, Великобритании, Голландии, Бельгии. А в октябре 1978 года в Москве была проведена пресс-конференция для советских и зарубежных журналистов, на которой члены инициативной группы рассказали о своём существовании, целях и работе. Примерно в эти годы он познакомился со многими известными диссидентами, в частности, с супругой Андрея Сахарова Еленой Боннер, издателем самиздатовского журнала «Вече» Владимиром Осиповым, организаторами «Хроники текущих событий», Евгением Николаевым, который вскрывал злоупотребления советской психиатрии, и др.

«На третий день после пресс-конференции перед моим гаражом была выкопана большая яма, — вспоминает Валерий. — Рано утром, едва рассвело на улице, приехал экскаватор, и вряд ли рабочий этого экскаватора понимал, что он делает. Что от таких ещё можно услышать, кроме этого робкого и послушного оправдания — „наша работа такая…“ Таким образом через три дня после конференции я оказался как бы под домашним арестом. На все мои дальнейшие вопросы и заявления я получал один ответ: „Около вашего гаража начато строительство смотрового люка для канализационной сети, но так как рядом проходит электрический кабель, дальнейшие работы приостановлены…“» Обнаружив новых «антисоветчиков» в Юрьеве-Польском, власти всполошились, начались угрозы, обыски, шантаж… Только в квартире В. Фефёлова органы провели пять обысков с конфискацией «компромата» — пишущей машинки, информационных материалов, дневниковых записей.

В начале 1980 года по стране прокатилась новая волна преследования диссидентов, инакомыслящих. Не раз в квартиру Валерия врывались «понятые», набрасывались с кулаками на него, жену и детей. Началась компания травли в местной печати. Его называли фанатиком, антисоветчиком, тунеядцем и «популярной личностью западных радиостанций». С целью обработки общественного мнения были даже проведены собрания в рабочих коллективах. Люди, правда, отнеслись к ораторствующим весьма сдержанно и не спешили клеймить позором инвалида-правозащитника.

КГБ не обошёл своим «вниманием» и других членов инициативной группы. Юрию Киселёву и Файзулле Хусаинову также пришлось пережить обыски, шантаж, избиение. Был подожжён и сгорел дотла дом-мастерская Ю. Киселёва в Крыму, сгорел вместе со всем имуществом и мотоколяской. Безногий инвалид-художник построил его своими руками, сам рыл траншеи и клал кирпич, а когда однажды ураганом снесло крышу, сам восстанавливал её, забравшись наверх. Летом со всего бывшего Советского Союза съезжались туда его друзья, барды пели песни, поэты читали стихи, музыканты исполняли свои произведения…

Нападкам стали подвергаться ближайшие родственники В. Фефёлова, а также его супруга Ольга, работавшая тогда медсестрой в детских яслях. По заявлению родителей, которые «не могли доверить ей дальнейшее воспитание своих детей», она была уволена с работы. Тем не менее, угрозы на Валерия не действовали, а его деятельность не только не прекратилась, но и приобретала всё больший размах. И тогда власти решили от него избавиться. В мае 1981 года, во время очередного визита сотрудников владимирского КГБ, полковник этого ведомства, начальник следственного отдела УКГБ Анатолий Шибаев заявил Валерию, чтобы он подавал заявление на эмиграцию из СССР. «Да что вы, какой выезд, — начал возражать Валерий, — у нас за границей и родственников-то нет…» — «Это неважно, — ответили ему, — вы только захотите — и родственники найдутся…» Но Фефёловы уезжать отказались принципиально. И тогда их начали целенаправленно вытеснять. Ровно через год против Валерия было возбуждено уголовное дело, почти еженедельно кэгэбисты посещали его квартиру. Ему предложили убраться из СССР на «хвалёный Запад». Выхода у Валерия не оставалось: или эмиграция, или тюрьма.