Глава I

Глава I

Дело у Инково заставило Наполеона вновь стать решительным: 10 тысяч русских конников вступили в бой с авангардом и опрокинули Себастиани и его кавалерию. Донесение побитого генерала, смелость атаки, надежда, а лучше сказать, острая потребность в решительной битве — всё это привело к тому, что Наполеон воспринял реальность как она есть: русская армия находилась между Двиной и Днепром и направлялась в центр его позиций.

Великая армия была рассеяна, нужно было собрать ее воедино. Наполеон решил оставить свою операционную линию в районе Витебска и пройти узкой колонной, состоявшей из его гвардии, Итальянской армии, трех дивизий Даву, перед фронтом атаки русских. Имея 185 тысяч солдат, он рассчитывал достичь Смоленска раньше русской армии; в случае успеха этого плана он отрезал бы ее не только от Москвы, но и от центра и юга империи.

Таким образом, операционная линия огромной армии неожиданно менялась: 200 тысяч солдат, разбросанных на пространстве в более чем пятьдесят лье, должны были разом собраться вместе. Несомненно, это было одно из тех великих решений, которые мгновенно меняют лицо войны, решают судьбы империй и отражают гениальность завоевателей.

Мы шли вперед: французская армия представляла собой длинную колонну, растянувшуюся от Орши до Ляд и двигавшуюся по левому берегу Днепра. Корпус Даву выделялся среди других своим порядком, его дивизии смотрелись очень гармонично и могли быть приняты за образец для армии. Всё в них было хорошо — и внешний вид солдат, которых заботливо обеспечивали всем необходимым, и внимание к вопросам обеспечения провиантом. Сила этих дивизий была счастливым результатом их суровой дисциплины.

Одна дивизия Гюдена испытывала нужду: из-за плохо составленных приказов она бродила двадцать четыре часа по болотистым лесам; в конце концов, она прибыла, но ее численность уменьшилась на триста солдат.

Император за день осилил дорогу от Двины до Днепра и пересек эту реку перед Расасной. Огромное расстояние от дома, древность самого названия реки и всё с этим связанное разжигало наше любопытство. Впервые победоносное оружие французской армии отразится в водах этой реки московитов. Наши глаза искали ее с честолюбивым нетерпением, и вот мы увидели ее, зажатую между лесистыми и неокультуренными берегами. Днепр предстал перед нами в скромном виде, и наша гордость была принижена.

Император спал в своей палатке перед Расасной; на следующий день армия пошла вперед, готовая развернуться в боевой порядок. Император находился посреди нее верхом на лошади. Авангард гнал перед собой две группы казаков, которые оборонялись, чтобы выиграть время для разрушения мостов.

Мы перешли водную преграду вброд, причем все самостоятельно выбирали место перехода, как будто корпуса, дивизии и каждый солдат не были зависимы от других. Генеральный штаб не заботился о том, чтобы указать правильный путь, если дорог было несколько.

Офицеры проходили мимо отставших и потерявшихся солдат, как будто не замечая их. Каждый был слишком занят собой, чтобы обращать внимание на других. Среди этих отставших было много мародеров, которые симулировали болезнь либо ранение и отделились от общей массы. Это явление всегда будет существовать в больших армиях, стремительно идущих вперед; не может быть индивидуального порядка среди общего беспорядка.

До Ляд деревни на вид были более еврейские, чем польские; литовцы иногда бежали при нашем приближении, евреи всегда оставались: ничто не могло заставить их покинуть их бедные селения; их можно узнать по неясному произношению, многословию и торопливой манере разговора, живости и внешнему виду. Мы отмечали их жадные и пронизывающие взгляды, длинные и заостренные лица и черты, которые почти не менялись, когда на них появлялась злая и предательская улыбка; они высокие, их фигуры худощавые и гибкие, они ведут себя с важностью; у них бороды, обычно рыжие, и длинные одежды, подвязанные вокруг поясницы кожаными поясами; они грязные, как и литовские крестьяне, но во всем остальном от них отличаются; всё в них свидетельствует о деградации.

Кажется, они покорили Польшу, которая кишит ими, и целиком ее высосали. Их религия сделала их врагами человечества; прежде они действовали оружием, теперь берут хитростью. Русские питают к ним отвращение.

За Лядами евреи больше не встречаются, и появляются русские.