Глава 2

Глава 2

От Серебрянского последовало распоряжение: в связи с началом подготовки к очередному заданию Котельникову ежедневно по вечерам бывать в управлении. Как-то так получилось, что в те осенние дни сорок третьего года он часто во время обеденного перерыва, начинавшегося в наркомате в шестом часу вечера, провожал Якова Исааковича Серебрянского до дома. С Лубянки спускались по Кузнецкому мосту и далее мимо МХАТа выходили на улицу Горького. Огромные стеклянные витрины были заложены ярусами мешков с песком. Не торопясь они шли до дома, внизу которого был большой спортмагазин «Динамо».

По дороге Серебрянский продолжал наставлять молодого питомца, проникшегося к своему начальнику огромной симпатией и сыновней благодарностью за жизненно важные уроки.

– Запомнил ваши слова, Яков Исаакович, при отъезде на задание в марте сорок второго. Вы тогда сказали: «Не подкачай!» Запомнил их на всю жизнь! Хотя, честно признаюсь, немного меня покоробило. Неужели вы полагали, что могу подкачать?!

Под впечатлением разговора о честности Юрий рассказал, каким был в раннем возрасте.

– Не исполнилось мне тогда и десяти лет, – начал он. – Мечтал создать футбольную команду из школьных соучеников. Смастерил мяч из старых маминых чулок, набитых тряпками. Но он быстро рвался. Не выручал и запасной. Задумался, откуда бы взять денег на настоящий футбольный мяч. У бабушки приметил старенькую ручную швейную машинку.

Как-то летом пришёл к ней – она возилась на кухне, – схватил стоявшую в углу машинку и поставил её на подоконник раскрытого настежь окна. Затем попрощался с бабушкой, быстренько вышел на улицу, взял с окна приготовленную машинку, отнёс старьёвщику, торговавшему на базаре всякой рухлядью. Получил за неё столько, сколько стоил новый настоящий футбольный кожаный мяч с надувной резиновой камерой!

Когда пришёл из школы домой, застал маму в слезах. Оказалось, приходил старьёвщик и рассказал, что купил у Юрия швейную машинку. Она пришла в замешательство: у неё не было такой суммы, чтобы сразу вернуть. Старьёвщик понял, что купил ворованную вещь. Мама пообещала отдать деньги, как только получит от постояльцев-квартирантов. Не прошло и получаса, как старьёвщик принёс машинку. Переживания матери были ужасны!

Юрий признался, что так сильно страдал из-за своего необдуманного поступка, что с тех пор, вспоминая о нём, не может себе его простить.

Швейную машинку отнёс бабушке, просил прощения, дал слово и ей, и самому себе, что ничего подобного с ним никогда не повторится до конца жизни:

– Это был для меня такой урок, которого никогда не забуду. Осуждаю себя каждый раз при воспоминании! Уверен, не будь случая со швейной машинкой, переживаний матери и, конечно, осознания ужасного поступка, не был бы я таким, каким останусь до конца своих дней. Даже если бы, скажем, нашёл на улице чемодан с деньгами или золотом, не дотронулся бы до него. Мама тогда сказала мне, что чужое не греет! Запомнил её слова! Для меня честность, порядочность, отзывчивость вошли в сознание на всю жизнь. Сколько ни вспоминаю этот случай, не перестаю себя корить. Перед глазами стоят дорогие заплаканные мамины глаза и лицо бедной бабушки.

Серебрянский остановился и молча посмотрел Юре в глаза. Немного спустя сказал:

– Хорошо, что понял.

Он остался в благодарной памяти Юрия Человеком с большой буквы.