Глава 9

Глава 9

Люди потеряли счёт дням и ночам. К утру окончательно выбились из сил, засыпали на ходу. Вдруг откуда-то издалека донеслись едва различимые отзвуки канонады. Стали гадать: одни уверяли, что это фронт, другие – что немцы обстреливают белорусские леса.

– А может, фронт вообще обошёл нас стороной? Вот бы здорово оказаться сейчас в тылу Красной Армии! – размечтался Белинов, как бывало прежде. – Разве такое не может случиться?

– Конечно, может! – сонным голосом ответил Изотов. – Только когда рак свиснет, да рыба запоёт.

Никто не отреагировал. Котельников был этому рад, иначе пошёл бы ненужный разговор.

Кое-кто едва слышно вздохнул, заворочался, перевернулся на другой бок.

Котельников отвернулся и почти тут же задремал. Проснулся от того, что кто-то его тормошил. Приоткрыв глаза, увидел заплаканное лицо медсестры:

– Высокий… Радист ваш… Тихоня… Замёрз.

– Как замёрз? Тихонов! – приподнявшись, и, не отдавая себе отчёта в услышанном, он переспросил: – Что значит замёрз?

– Не знаю, – прошептала сквозь слёзы Лора. – Была обеспокоена его состоянием в последние дни, решила глянуть. Вроде бы спал. Потрогала, а он совсем холодный.

Котельников тотчас же поднялся и подошёл к Тихонову. Попытался его растормошить, но он был холодный, как лёд.

Молча уходила цепочка сгорбленных, не бог весть как соображавших вооружённых людей в промерзшей одежде, с опустошённой душой и тревогой о будущем. Остался бугорок из кое-как накиданного ногами снега. Группа потеряла боевого товарища, безропотного, бесценного специалиста. К тому же одарённого, умного парня с тонкими манерами, выделявшегося скромностью и интеллигентностью.

– Не стало Васи Тихонова. Но память о нём останется у каждого, кто все трудные дни был с ним рядом, – сказал на первом привале командир группы. – Во всяком случае, лично я никогда его не забуду. И в первой радиограмме в Москву сообщу командованию о постигшем нас горе.

Котельников чувствовал себя бездушным, бездарным, опустошённым потому, что не смог сохранить Васю. Конечно, сказывалась усталость, не говоря уже о голоде и холоде. Все чувства притупились. Единственное, кое-как мог осмыслить гибель отважного боевого товарища.

Уходили, торопясь, снова валились и опять с трудом поднимались. И без конца останавливались.

Под утро того страшного дня свалились на привал не мёртвыми, но и не совсем живыми.

Когда наконец после длительного привала все зашевелились, первым нарушил молчание самый молодой и не самый удачливый:

– Вот так и подохнем поодиночке.

Котельников подвинулся и заговорил с ним:

– Почему-то считал тебя молчуном! А ты ершистый, нетерпимый и к тому же озлобленный. Доведётся встретить твоего отца, расскажу ему. Ведь мы с разведчиками увели вас тогда из Самотевичей. Тех, кто отказался идти с нами, эсэсовцы расстреляли. Это ты, конечно, знаешь. Мы тебя приняли, как своего. Что касается трудностей, их испытывают все, не только ты.

Игорь Гороховский вместе со своим отцом, выглядевшим намного старше своих лет, минувшим летом, наряду с такими, как они, были спасены партизанами от расстрела эсэсовцами в своеобразном гетто, устроенном в белорусской деревне Самотевичи Могилёвской области. Более ста человек целыми семьями были выведены в лес и размещены на окраине партизанской базы бригады особого назначения войск НКВД СССР, а затем транспортными самолётами доставлены на Большую землю. В этой операции приняли активное участие начальник Четвёртого управления генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов и командир авиачасти Герой Советского Союза полковник Валерия Степановна Гризодубова. Освобождённые жители Самотевичей, спасённые партизанами, были эвакуированы транспортными самолётами «Дуглас» и «Ли-2» из полка Гризодубовой, взлетавшими глубокой ночью с обычного колхозного поля со сверхдозволенным числом людей на борту.

Часть жителей Самотевичей, по настоянию клерикального старосты, отказались покинуть гетто, полагая, что нацисты их не тронут, поскольку все они честно трудятся в местном хозяйстве на нужды вермахта и местной администрации. Тем не менее уже через несколько дней все до единого еврея вместе с шестьюдесятью цыганами-мужчинами, ковавшими лошадей, ремонтировавшими телеги и выполнявшими всё что им поручалось, были расстреляны зондеркомандой.

Из числа покинувших с партизанами гетто в Самотевичах около двадцати человек изъявили желание остаться в партизанской бригаде. Среди них были отец и сын Гороховские. Эти люди трудились в хозяйстве, на кухне или в пекарне. Некоторые молодые парни, и особенно девушки, взяли в руки оружие и стали рядовыми стрелками. Другие – разведчиками или диверсантами.

Одна из них здравствует и поныне. Это Нина Залмановна Гутина. Она вышла замуж за разведчика, младшего лейтенанта госбезопасности Василия Филиппова, у них сын и две внучки. Живут в Москве.

Во время одного из привалов Котельников поинтересовался у Игоря, ушёл ли отец с основными силами бригады. Тот почему-то неохотно ответил, что не знает, и отвёл взгляд, затем встал и отошёл, чтобы ему больше не задавали вопросов об отце.