Глава 8

Глава 8

Разведчики, посланные генералом Сёминым на поиск парашютистки, сразу установили, что в Сидоровичах немцы действительно не останавливались, но в дневное время всё же наведывались за молоком, яйцами, картофелем. Поэтому Рассадин и Лоран предпочли действовать с наступлением темноты. Минусом ночного рейда было лишь то, что при виде вооружённых людей жители застывали от страха. Кто они? Вроде бы партизаны. Однако полицаи нередко выдавали себя за людей, пришедших из леса. Точно так же расспрашивали, захаживают ли посторонние люди, задавали и другие вопросы; малейший промах хозяев дома завершался для них трагедией.

Белорусские селяне, наученные горьким опытом, избегали бесед с незнакомцами. Только и было слышно:

– Ой, да што вы, родненькие! Откедова ж нам знать-то? Ничегошеньки не ведаем, ничегошеньки не чуяли да ничегошеньки нам неизвестно… Люди мы тёмные, никто до нас ня ходе, начисто тут пусто… Молочка, может, хочете? Да толечко козье. Коровку германы давно сцапали. Ежели бульбочки надобно, ёсть у подполе, але ж зовсем дробненькая… А про дивчину, што питаете, вон крест честной – видать у глаза не видали да и ничегошеньки ня чуили… А молочко вон у крынке – пейте сабе на здоровичко, люди добрые! Толечко оно козье… Коровку нашу германы зацапали. Может, ещё чаго хочете, то з полной душой мы до вас с превеликим удовольствием отдадим.

Белорусы готовы были поделиться с незнакомцем последней картофелиной, а уж солдату единственную рубаху отдадут, хотя сами пребывали в ужасной нужде.

Таких людей в мире поискать и не так-то просто будет найти. Низкий им поклон за превеликую доброту.

Из ночи в ночь ходили разведчики по хатам. Помимо неприятного ощущения, которое они испытывали, врываясь в чужую обитель с до смерти напуганными людьми, сами они пребывали в постоянной настороженности, ожидая выстрела из-за угла, а то и очереди из засады.

Однако все старания разведчиков пока не дали результатов. Четвёртая ночь была на исходе, когда они свернули на хутор и разбрелись по хатам.

Войдя в первую попавшуюся избу, командир разведгруппы Виктор Рассадин завёл разговор с хозяйкой, расспрашивал, захаживает ли кто из чужих на хутор, да по какой нужде, а сам при этом поглядывал в окно. В наступавшем рассвете заметил бегущего к хате Лорана, тотчас же вышел ему навстречу:

– Что случилось?

– Нашли! – восторженно, но при этом негромко произнёс запыхавшийся Олег. – Вон в той халупе, – указал в окно, – где стоит парень. Напротив колодца.

– Парашютистку?

– Ну да!

– А парень кто?

– Это он сказал, что в соседней хате находится девушка, которую зовут Таня. Побегу позову её.

Рассадин подошёл к тощему, невзрачному на вид парню в полувоенном потёртом обмундировании. Тот стоял, понурив голову, с лицом небритым и в мелких морщинках. На вид ему было лет двадцать с небольшим. Не поднимая головы, спросил:

– Возьмёте нас к себе?

– А ты кто будешь?

– Красноармеец, – он грустно усмехнулся. – Бывший. Попал в окружение. Тут батрачу у одной тётки. Если возьмёте – пойду с вами. Мы с Танькой давно хотели податься в партизаны, да не решались. Она страшно напугана. Боится и немцев, и партизан. И вообще людей. Замкнулась. Всё ждёт прихода Красной Армии. А когда это случится? Может, и не скоро.

– А с чего ты взял, что мы партизаны? – спросил Рассадин. – А если мы полицаи?

Бывший красноармеец усмехнулся:

– Да разве полицаи будут так разговаривать?

– А тебе приходилось с ними встречаться?

– Почему ж не приходилось? В полицию всё хотели завлечь, да хозяйка моя заступилась. Самогону им целую четверть отвалила! Вот и отрабатываю.

– Такой ты ценный работник? – не отставал с вопросами Рассадин. – Или тут нечто другое?

Парень неопределённо пожал плечами:

– Может, и не ценный, зато справный. И ничего другого. Труд-то дармовой. Только за жратву. А не будешь вкалывать – полицаи недалеко. Там и немчура…

– А девушку откуда знаешь?

– У колодца познакомились. Из разговора понял, что ей будто тоже хотца к партизанам. Мне тоже. Но их не видать. Тут чем меньше знаешь – спокойнее. Мы вот сейчас разговариваем, а назавтра, если заявятся немцы или полицаи, мне за это может быть худо аль и вовсе капут.

– Уж прямо капут? – притворился удивлённым Рассадин. – За что?

– Побыть бы тебе в моей шкуре, узнал бы, за что…

Со двора показалась девушка в сопровождении Лорана.

Рассадин окинул собеседника оценивающим взглядом. Спросил:

– Пожитки есть какие?

Парень грустно пожал плечами:

– Одна шинель худая, да вот весь я.

– Звать-то как?

– Егор.

– Ладно, Егор. Давай мотай за шинелькой и прихвати, если найдётся у хозяйки, что-нибудь там пожевать… В дороге понадобится. Сможешь?

Парень кивнул и побежал в один из дворов.

Парашютистка Таня предстала перед Виктором Рассадиным в совершенно неприглядном виде: маленького росточка, чумазая, растрёпанная, со спадающими на глаза локонами, в стоптанных лаптях и чудной, местами прогоревшей юбке, в неком подобии блузки. С плеча у неё свисала грубая домотканая, изрядно полинявшая крестьянская торба. Внешний вид парашютистки был настолько жалким, что радостное настроение разведчиков как-то увяло.

– А в драной торбе у неё рация, – тихо заметил Олег…

Лишь на третьи сутки разведгруппа Виктора Рассадина и Олега Лорана вместе с парашютисткой и бывшим красноармейцем подошла к реке Ипути. Здесь была единственная, никем не охранявшаяся куцая переправа. Одолели её у села Николаевки.

Отсюда брал своё начало партизанский район, за лето сорок второго года освобождённый от оккупантов и полицаев.

Когда разведчики с Таней прибыли на базу бригады, мало кто из увидевших парашютистку отнёсся к ней только сочувственно. У всех вызывал удивление её почти детский вид.

Разведчиков Виктора Рассадина и Олега Лорана, докладывавших начальнику разведки в присутствии комбрига Шмакова о парашютистке, что-то явно смущало. Хотя всё, кажется, было вполне оправданно. Бросить тень на девушку? Это могло быть превратно истолковано командованием. Поэтому разведчики не решились упомянуть о своих сомнениях. Кому охота брать такой грех на душу? Единственное, что они позволили себе, так это осторожно намекнуть начальству, что вся история со скитанием парашютистки требует всесторонней проверки.

Начальство согласилось с таким выводом как само собой разумеющимся, после чего девушку позвали в штаб.

Что касается тощего и молчаливого окруженца Егора, то с ним побеседовал недавно прибывший с Большой земли лейтенант Белов, назначенный начальником штаба. Естественно, задал обычные в таких случаях вопросы и почти тут же отправил его в хозяйственную роту Селезнёва.