Глава 4

Глава 4

Котельников рассказал командиру недавно влившейся в бригаду осназа могилёвской областной милиции Сыромолотову о своей встрече с командиром партизанского соединения Ковпаком и его заместителем подполковником Вершигорой, возглавлявшим разведку. Сыромолотов был потрясён услышанным о ковпаковском разведчике.

– Возможно, при очередном нашем появлении на Украине мы поработаем вместе с этим парнем. Есть серьёзные надежды.

Сыромолотов согласился:

– Такой случай нельзя упускать!

– Сначала нам надо вернуться на базу. А там решим. Посмотрим, что скажет начальство. На всякий случай обменялись позывными для поддержания связи.

– Очень умно. Что касается наших, уверен, согласятся.

– Посмотрим. А пока надо добраться до дома.

Перевалило за полночь. Несмотря на изрядную усталость, темп марш-броска группы Котельникова – Сыромолотова, возвращавшейся после выполненного на Украине задания на новую базу бригады осназа, продолжал нарастать Так диктовала обстановка. Они находились на значительном расстоянии от главной базы штаба бригады, расположенной в белорусских лесах.

Именно обстановка вынуждала обходить густонаселённые пункты, напичканные немецкими гарнизонами, полицейскими участками, охранными подразделениями. При этом сплошь на открытой местности. Всё это осложняло движение группы, насчитывающей порядка тридцати боевиков.

Впереди, как минимум, ещё два ночных перехода. Наиболее приемлемый маршрут, тем не менее, был сопряжён с серьёзными сложностями на пути следования.

А пока, согласно графику, предусматривался выход к ближайшим подступам проходившей железной дороги и, конечно, её пересечение.

Это всегда вызывало озабоченность из-за круглосуточной охраны полотна. В данном случае речь шла о магистральной артерии. На подступах к ней в заболоченной местности с зарослями кустарника планировалась многочасовая остановка.

Намеченный маршрут пролегал по заминированной местности. Поэтому обстоятельства вынуждали группу прилагать максимум усилий, чтобы преодолеть отрезок пути до наступления рассвета. Иначе их мог обнаружить противник.

Все в группе прекрасно понимали создавшееся положение. Люди бывалые, разумные, стреляные. Больше всего настораживал намеченный переход после днёвки. Из слов командира группы и старшего проводника Сыромолотова явствовало, что он может оказаться ещё более сложным, чем казалось. Поэтому Котельников и Сыромолотов постоянно предупреждали о строжайшем соблюдении правил при ночном переходе по заминированному участку.

– Ступать ногой необходимо непременно в след от ноги прошедшего товарища, – без конца напоминал взводный проводник.

– Ни малейшего отклонения! – заключал командир группы старший лейтенант Котельников.

– И не забывать, что по ходу движения слева и справа от тропинки – мины! Надеюсь, всем понятно? Вопросы есть?

Их не было. Кто-то шутливо заметил:

– Живы будем – не помрём. А если такое случится, то с музыкой!

Как планировалось, до наступления рассвета группа благополучно достигла заболоченной местности. Тотчас же Сыромолотов с одним разведчиком выдвинулся вперед, залегли и замаскировались почти у самой насыпи железной дороги. От леса, где осталась дневать группа, их отделяли часть леса, незначительная полоса с поросшим кустарником и множество пней от срубленных немцами деревьев по обе стороны вдоль всего полотна.

Их основная задача заключалась в точном установлении проложенной дорожки в заминированном поле, которой пользовались в течение дня обходчики полотна и патрульные жандармы, несшие караульную службу на данном участке дороги.

Именно эту «деталь» лежавшие в кустах дозорные обязаны были уточнить для последующего прорыва ночью через вражескую магистраль.

Весь день Сыромолотов с разведчиком пролежали, точно в гробу. Нельзя было вставать, поднимать голову, разговаривать. И с пальцем на курке автомата. Лишь когда поблизости никто на полотне не появлялся, они могли шёпотом обменяться мнениями. С появлением же патрульных лежавшие в кустах замирали.

Таким образом изучалась местность, обстановка, порядок охраны дороги и, главное, определялась «дорожка жизни», проложенная сквозь заминированную местность. Одновременно Сыромолотов из пущего любопытства вёл счёт немецких составов, проходивших на Восток и на Запад. На слух определял, какой из них шёл с грузом, а какой – порожняком. Своё отношение комментировал гримасой, выражавшей удивление интенсивностью движения эшелонов, которые начинали грохотать ещё до наступления рассвета.

Основной состав группы расположился в небольшом отдалении от магистрали. Нет-нет, да и засыпал. Ненадолго.

Лежавший рядом с Котельниковым разведчик огорченно кивнул на небо, дескать, вовсю шастают фашистские самолёты, а нашей авиации нет и в помине! И затем тихо:

– Может, война уже кончилась? А мы тут заминированную железку собираемся штурмовать!

Котельникову было не до разговоров. Он напряжённо прислушивался, определял обстановку.

Ближе к вечеру лежавших стали одолевать сомнения: удастся ли ночью благополучно одолеть заминированное поле? Бойцы пребывали в тревожном состоянии. Понимали, к чему может привести малейшее отклонение от следа впереди идущего.

Невольно возникла мысль, что командиру следовало бы избрать другой маршрут. Пусть длиннее, зато более безопасный. Конечно, этим надо было заняться заранее.

Про себя многие прикидывали различные варианты, но под конец безрадостно приходили к выводу, что неслучайно Котельников предпочёл путь, предложенный комвзводом Сыромолотовым.

Собственно, так оно и было на самом деле. Из нескольких зол выбрали наименьшее. Хотя и этот маршрут настораживал. Но деваться было некуда: потому-то командир группы согласился с предложенным вариантом.

К самому Сыромолотову, выполнявшему в походе функции старшего проводника, в бригаде относились с уважением и безусловным доверием. Не только за его знание местности, но и за опыт, о котором он из скромности помалкивал, что вызывало симпатию. Рослый, краснощёкий, крепкого телосложения, с мягким белорусским выговором, он, до войны возглавлявший областное милицейское управление в родном Могилёве, теперь командовал всего-навсего взводом. Его бывший первый заместитель и вовсе стал рядовым, как и занимавшие ранее посты начальника уголовного розыска, ОБХСС или паспортного стола. Никто не считал для себя зазорным такое назначение.

А по магистрали с небольшими интервалами проходили в ту и другую сторону эшелоны с живой силой, цистерны с горючим, составы с гружёными платформами, замаскированные пятнистым брезентом, прикрывавшим военную технику противника.

Наконец, наступила ночь. Через некоторое время по условному сигналу дозорных группа из двадцати восьми разведчиков и подрывников, осторожно ступая, двинулась вслед за Сыромолотовым. На одном дыхании перемахнули двухколейные рельсы. Теперь наступило самое сложное и рискованное.

Точно живые тени, в напряжении шагала длинная цепочка людей, навьюченных тяжеленными вещевыми мешками. С автоматами, пулемётами и одной бронебойкой. Главное – ни в коем случае не отклоняться! Шли в кромешной тьме, каждую секунду ожидая взрыва мины, которыми усеяна местность слева и справа от единственной тропинки.

Слева по ходу движения находились сёла с полицейскими участками, жандармской комендатурой и подразделениями, состоявшими из перебежчиков. По уточнённым сведениям, где-то в близлежащих сёлах была расквартирована часть немецкой дивизии под названием «Галичина», сформированной якобы исключительно из националистически настроенных групп Украинской повстанческой армии (УПА) и Организации украинских националистов (ОУН). Шла молва об их свирепости даже по отношению к своим собратьям-украинцам из числа мирных жителей. Личный состав «Галичины» присягнул на верность самому рейсхфюреру СС Гиммлеру.

Поначалу многие отвергали такие слухи. Даже осуждали их распространение. К сожалению, молва подтвердилась. Оказалось, что дивизия на самом деле состояла из злобных изменников, к тому же причисленных к эсэсовцам. В это тоже многие не верили! В группе, да и в самой бригаде особого назначения чуть ли не половина личного состава, включая командный, были украинцы. Поэтому ещё совсем недавно многие не придавали значения этим слухам. Считали их поклёпом.

Однако какой-либо поддержки или признания со стороны самого населения новоявленное фашистское формирование не получило. Подавляющее большинство украинцев, в том числе и из западных областей, относились с презрением к «союзникам Гитлера».

…Отряд уходил в темноту. Внимание идущих то и дело отвлекала приглушённо доносившаяся издалека канонада. И тут на фоне тёмного небосклона вспыхнула ракета, описав яркую дугу. На тропинке вмиг все повалились на землю. Через несколько секунд ракета погасла, как падающая звезда. Слева донеслась пулемётная очередь с огненно-трассирующими пулями.

Карательные силы противника здесь были сосредоточены неслучайно: поблизости проходила главная железнодорожная магистраль, по которой шли составы на Восточный фронт.

Оставалось ещё преодолеть пахотное поле, представлявшее собой своеобразный коридор, находившийся под круглосуточным наблюдением расквартированного в прилегающих селениях батальона мадьяр. Это они время от времени с небольшими интервалами прорезали ночную темноту осветительными ракетами. При этом каждый раз цепочка пробиравшихся разведчиков немедленно плюхалась на землю. Некоторые друг на друга. Сразу начинал работать пулемёт. По размеренной стрельбе не трудно было определить, что строчит немецкий «универсал». Откуда-то со стороны ему вторила более мощная очередь. На слух она была гораздо замедленней. Стало быть, работал крупнокалиберный. Трассирующие пули рассеивались поблизости от залегших плашмя партизан. В то же время освещение противником местности помогало проводникам не сходить с тропинки, корректировать маршрут движения. Но после яркого освещения устанавливалась непроглядная тьма. Возрастал риск отступить от тропинки… А там мины!

Тем не менее группа тотчас же возобновляла движение. Немаловажную роль ориентира на протяжении всей ночи играл белевший лоскуток портянки, выделявшийся на вещевом мешке идущего впереди товарища. Следовавший за ним старался не выпускать этот лоскуток из поля зрения. Чтобы не отстать, не отклониться, не сбиться с пути! Заповедь исключительно важная в ночное время, тем более при подобном форсированном переходе. Как маятник невидимых часов, настороженность одновременно с мечтой о привале без конца отдавалась в висках шагавших.

В группе все прекрасно понимали, что это серьёзный переход на пути к месту дислокации бригады. Стало быть, данный участок необходимо было преодолеть до рассвета!

По мере того как светало, чёртов коридор оставался позади. Несмотря на огромное желание, обернуться и взглянуть, на сколько от него удалились, не хватало сил. Напряжение и усталость достигли предела. Казалось, вот-вот откажут ноги. Запросто можно упасть. Однако шагали, словно ноги двигались сами. Машинально. Каждый, очевидно, понимал, к чему может привести остановка. Первые признаки надвигавшегося рассвета вынуждали людей выжимать из себя последние силы.

Наконец, прозвучала долгожданная команда: привал! Разом все повалились, как срезанные. Вместе с командиром. Впрочем, это он посчитал подходящим местом для передышки своеобразную лощину, за бугром которой угадывалось небольшое село. Светало. Туда уже должен был вступить дозор со взводным Сыромолотовым, который ушёл после короткого привала. Командир группы не спускал с них глаз: то и дело наставлял бинокль, разглядывал местность. Кругом вроде бы ничего настораживающего не наблюдалось. Напряжение, тем не менее, сохранялось. Оттого и не клонило его ко сну.

Ни у кого уже, разумеется, не возникала мысль о неправильно выбранном маршруте. Напротив, несмотря на переутомление, ощущалось нечто похожее на спокойствие после отошедшей тревоги, которую в начале перехода, пожалуй, испытывали все. Но помалкивали. Теперь она превратилась в осознанную признательность Сыромолотову и командиру группы.

Авторитет Василия Ивановича ещё более утвердился. Было за что! Можно сказать, одолели напичканный минами чёртов участок почти вслепую! Двадцать восемь пар сапог прошагали буквально след в след. Оступись один – вмиг сдетонировали бы и другие мины. Конец был бы всем! Стало быть, проскользнули сквозь ушко иголки только благодаря пролежавшему весь день у магистральной дороге дозору, сумевшему с абсолютной точностью определить проход, которым пользовались вражеские патрульные в дневное время.

Послышался голос командира группы:

– Малость отдышались, теперь давайте продолжим движение. Приготовиться!

Немного погодя, более твёрдым тоном он скомандовал:

– Шагом марш!