Глава 17

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 17

А в Болграде продолжалась операция по разработке вражеской группы инженера Чёклака, в которую был внедрён Юрий Котельников…

Некоторое время спустя инженер и ещё два человека – бывший учитель математики начальной школы и тоже бывший офицер, лётчик при румынах, занимавшихся обнаружением военной техники, расположенной в укромных местах вблизи Дунайского района, стали привлекать Юрия к своим делам. Постепенно он узнал, что на их счету было два ликвидированных партнёра, которых заподозрили в двойной игре.

Во время учёбы в Бухаресте по поручению дядюшки Сильвестру Юре довелось побывать в Галацах в связи с прибытием на тамошний аэродром первых «мессершмиттов». Тогда же он узнал о размещении там румынской «Flotila 3-ea de Vanatoare» («3-я флотилия истребителей»).

Инженер заинтересовался появившемся в небе новым, коротким на вид, тупоносым истребителем. Он узнал, что такие самолёты базируются на расположенном в двенадцати километрах от Болграда аэродроме вблизи села Булгарика. Это недалеко от вокзала Троян-вал, где Юрий работал при румынах. Как-то инженер спросил его, не остались ли у него там знакомые.

– Нет, – признался Юрий. – А почему ты спрашиваешь?

– Просто так. Могли бы съездить к ним в гости…

– Когда я работал на погрузочной платформе вокзала, там были грузчики в основном из села Табаки и, кажется, несколько из Болгарики. Где они теперь, понятия не имею. Могли смыться с отступающими в Румынию.

На очередной встрече со Студенковым Юрий сообщил, чем интересовался инженер.

– А там поблизости теперь советский военный аэродром. Я сразу понял, почему он задал мне такой вопрос.

– Неспроста он спрашивал тебя, – заметил начальник Горотдела.

Из областного управления НКВД Измаила в очередной раз прибыл начальник отдела КРО лейтенант ГБ Куницын. Естественно, Юрий рассказал о своём разговоре с инженером, какие советы ему давал, какова была его реакция. И что чувствовалась заинтересованность в вопросах, связанных с дислокацией и количеством армейской техники. Особенно любопытствовал насчёт противовоздушной обороны и местонахождения военных средств.

– На последней встрече он спросил, нет ли у меня каких-нибудь знакомых из села Болгарика. А там поблизости аэродром…

Неожиданно областной начальник запретил «внедрённому» проявлять инициативу, давать инженеру советы и тем более принимать активное участие в его деятельности. Свои суждения он высказал в резкой, категорической форме.

Малоприятная беседа завершилась тем, что Куницын вручил Юрию лист бумаги и потребовал дать подписку. Содержание продиктовал: «Лично предупреждён, что при ведении мною впредь разговоров с инженером или его людьми не проявлять никакой инициативы с высказыванием отдельных предложений или советов, которые могут представлять интерес для его антисоветской деятельности. Иначе я буду привлечён к ответственности и отдан под суд как провокатор!»

В очередной раз в голове у Юрия мелькнуло: «Скидай сапоги – власть переменилась…» Аналогичный случай уже произошёл с ним в Одессе. Но теперь всё было намного серьёзнее. Оказаться под судом!

На первой же беседе с начальником городского отдела Студенковым Юра рассказал о взятой у него Куницыным «подписке»:

– До чего я дожил! В работе с врагами по заданию НКГБ меня могут счесть провокатором и судить в моей родной стране?! По мнению начальника отдела контрразведки областного управления Куницына, я должен быть в курсе всех дел и в то же время оставаться немым. Но если я буду только выведывать, чем мои так называемые друзья конкретно занимаются, какие планы вынашивают, а сам рта не раскрывать… Там ушлые враги, а не дурачки. Быстро сочтут меня непригодным для их целей или поймут, что я из НКВД. В том и другом случае исход ясен. Они тотчас же со мной разделаются, как с теми двумя, которых ликвидировали, заподозрив в них большевистских осведомителей. Вы в курсе… Поэтому я решил, – продолжал Котельников, – просить освободить меня от дальнейшего общения с инженером и его компанией.

Студенков прервал:

– Не торопись с выводами. Вообще не ожидал от тебя подобного заявления. Разберёмся. Понял, Юрка?

Вскоре из Измаила прибыл заместитель Седова, начальника Областного управления НКВД, который вместе со Студенковым выслушал рассказ Юрия о его деятельности в группе внедрения. И здесь Юра повторил причину отказа от дальнейшей работы.

Студенков тотчас же прервал его:

– Успокойся и продолжай начатое, Юрка! Всё будет улажено. Понял?

Несколько дней спустя Студенков передал Юре данную им «подписку», которая тут же была сожжена в пепельнице.

Михаил Игнатьевич спросил:

– Доволен?

Юрий не знал, что ответить. Помялся, затем признался:

– Пусть она сожжена, но меня огорчает сам факт такого отношения. И это после всего достигнутого! Поймите меня, Михаил Игнатьевич! Этой «подпиской» мне обрезали крылья!

– Всё улажено, Юра! Так что включайся в дело, – заключил Студенков. – В большом и серьёзном мероприятии случаются не только взлёты. Бывают ситуации, портящие настроение. Но дело, как говорится, стоит свеч. Так что выше голову!

– Между прочим, инженер начал приставать с просьбой изыскать возможность сфотографировать появившийся в последние дни в небе наш новый самолёт. Я ему ответил, что это ведь надо сделать не в небе, а на земле! Стало быть, на аэродроме! Значит, дело не простое и очень опасное. А он заладил, что надо что-нибудь придумать. И не отстаёт! Дескать, я имел отношение к авиации, и мне проще найти способ… Ничего себе?! При последнем разговоре несколько раз повторил свою просьбу. Представляете, насколько заинтересован!

– М-да-а… – ошарашенно протянул Студенков.

– Под конец, чтобы отстал, я был вынужден сказать, что постараюсь что-нибудь придумать.

– Банда серьёзная…

– Не то слово… Но, между прочим, я кое-что придумал. Хочу поделиться с вами, Михаил Игнатьевич, своим планом.

Студенков усмехнулся.

– Ну-ну… Только покороче.

– Постараюсь… Я думаю, что инженеру, задумавшему сфотографировать новый И-16, можно устроить капкан. К концу месяца горсовет обычно ощущает недостаток бензина для моего грузовичка. Поэтому изыскивается возможность взять у кого-либо заимообразно литров 200 бензина. Однажды в этом помог командир авиационной части, расположенной у села Болгарика. Я съездил на аэродром с письмом председателя горсовета и забрал бочку бензина. А когда мы получили горючее, отвёз бочку с бензином на аэродром… Как было обещано председателем горсовета Пашковым.

Точно так же и вы, Михаил Игнатьевич, можете договориться с Пашковым, чтобы он обратился с письмом к начальнику авиационной части с просьбой заимообразно предоставить бочку бензина. Вряд ли он откажет. Я поставлю об этом в известность инженера и приеду на аэродром за бочкой с так называемыми грузчиками, один из которых сможет сфотографировать нужный им самолёт, пока бочка будет грузиться в кузов машины. В это время заранее подготовленный вами фотограф должен находиться в самолёте и снимать грузчика, фотографирующего самолёт. Но всё, повторяю, должно быть заблаговременно подготовлено.

Полагаю, Чёклак ухватится за возможность проникнуть на аэродром. Как вы на такой план смотрите? Конечно, истребитель, которым интересуется инженер, должен находиться на стоянке среди других самолётов около бочек с бензином… Это почти рядом со стоянкой зачехлённых самолётов. Капкан сработает, и мы поймаем фотографа на месте преступления!

Студенков задумался. Затем тихо произнёс:

– Зерно в твоём плане есть. Но многое надо хорошенько обмозговать.

Юрий почувствовал облегчение и некоторую гордость. Его предложение ещё не раз обмозговывали. Во всяком случае, намеченное «мероприятие» вступило в подготовительную фазу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.