Положение в стране

Положение в стране

12 мая «Известия» сообщали:

«Все за хлебом!

В Петрограде рабочие приступили к образованию «рабочих дружин за хлебом». Рабочий класс Петрограда поднимается на массовую борьбу с голодом».

26 мая Горький напечатал в «Новой жизни» свои новые «Несвоевременные мысли». На этот раз он задал вопрос:

«Я защищаю большевиков? Нет, я по мере моего разумения борюсь против них, но – я защищаю людей, искренность убеждений которых я знаю».

Мало этого, Горький вновь впрямую обвинял Ленина и ленинцев:

«Я знаю, что они проводят жесточайший научный опыт над живым телом России, и умею ненавидеть, но предпочитаю быть справедливым».

В этот момент большевистских вождей больше всего тревожила мысль о том, как им удержать захваченную власть, ведь число россиян, не желавших жить при диктатуре пролетариата, неуклонно увеличивалось. Ряды Белой гвардии тоже росли. В Саратове вспыхнуло восстание, на Дону генерал Краснов поднял мятеж, в Сибири тоже было очень неспокойно.

Ленин и Свердлов опасались, что бывший российский царь Николай Романов, который жил тогда в Екатеринбурге, мог вдруг заявить о том, что он передумал отрекаться от власти. Лев Троцкий, ушедший с поста наркома по иностранным делам, был брошен на создание Красной армии – стал наркомом по военным и морским делам, то есть фактически продолжал оставаться вторым после Ленина человеком в Совнаркоме.

А советское правительство Дальнего Востока выпустило свои деньги – боны Дальсовнаркома. На них был изображён земной шар и лента со словами «Дальний Восток», под ними подпись председателя правительства Александра Краснощёкова. На оборотной стороне располагались рабочий с молотом и крестьянин с косой и шла надпись: «Обязателен к обращению в пределах Дальнего Востока». Эти деньги в городах называли «краснощёковками», а в сельской местности – «косарями».

«Известия» от 30 мая:

«Военное положение в Москве

Постановление Совета Народных Комиссаров 29-го мая 1918 года

В виду обнаруженной связи московских контрреволюционных заговорщиков… с восстанием погромных банд в Саратове, мятежом казачьего генерала Краснова и восстанием белогвардейцев в Сибири, а также в виду разнузданной аги – тации контрреволюционеров, стремящихся использовать продовольственные затруднения народа в интересах восстановления власти капиталистов и помещиков, Совет Народных Комиссаров постановляет: объявить Москву на военном положении.

Председатель СНК В.Ульянов (Ленин)

Нарком по Военным и Морским делам Лев Троцкий».

Юнкер Леонид Канегисер, поступивший после расформирования Михайловского артучилища на экономическое отделение Политехнического института, большевикам после Брестского мира не верил. И написал стихи:

«О, кровь семнадцатого года!

Ещё бежит, бежит она —

Ведь и весёлая свобода

Должна же быть защищена.

Умрём – исполним назначенье.

Но в сладость превратим сперва

Себялюбивое мученье,

Тоску и жалкие слова.

Пойдём, не думая о многом,

Мы только выйдем из тюрьмы,

А смерть пусть ждёт нас за порогом,

Умрём – бессмертны станем мы».

В «Известиях» от 31 мая первая страница начиналась с обращения:

«От Совета Народных Комиссаров Российской Социалистической Федеративной Республики

Рабочие и крестьяне! Честные трудящиеся граждане всей России!

Настали самые трудные дни. В городах и во многих губерниях истощённой страны не хватает хлеба.

… под оружие в поход за хлебом для голодающих детей, отцов и матерей!

Вперёд – к последнему бою и окончательной победе!

Да здравствует рабочая и крестьянская Советская республика!

Председатель СНК Ленин

временный заместитель наркома Чичерин

нарком Троцкий

народный комиссар И.Сталин»

А о чём думал тогда наш герой?