Манифест Маринетти

Манифест Маринетти

Заглянем в Манифест футуризма, опубликованный Филиппом Маринетти 20 февраля 1909 года в парижской газете «Le Figaro». Вот что там было написано:

«Из Италии мы провозглашаем всему миру этот наш яростный, разрушительный, зажигающий манифест. Этим манифестом мы учреждаем сегодня футуризм, потому что хотим оградить нашу землю от зловонной гангрены профессоров, археологов, краснобаев и антикваров. Слишком долго Италия была страной старьёвщиков. Мы намереваемся освободить её от бесчисленных музеев, которые, словно множество кладбищ, покрывают её».

Как видим, стиль четвёрки, влепившей своим согражданам оглушительную «пощёчину», почти ничем не отличается от стиля Маринетти. И тут и там – горделивое слово «мы». Только те, на кого обрушивался итальянец, представлены своими профессиями, а четверо отважных россиян назвали своих противников по именам и фамилиям.

Прочитаем манифест Маринетти дальше:

«Мы не желаем иметь с прошлым ничего общего, мы, молодые и сильные футуристы!

Пусть же они придут, весёлые поджигатели с испачканными сажей пальцами! Вот они!.. Давайте же, поджигайте библиотечные полки! Поверните каналы, чтобы они затопили музеи!.. Какой восторг видеть, как плывут, покачиваясь, знаменитые старые полотна, потерявшие цвет и расползшиеся!.. Берите кирки, топоры и молотки и крушите, крушите без жалости седые почтенные города!»

Бурлюк, Кручёных, Маяковский и Хлебников пока ещё не призывали уничтожать библиотеки и музеи. Но к этому были уже готовы.

Авторы «Пощёчины» своего возраста не указали. Маринетти его не скрывал:

«Самому старшему из нас 30 лет, так что у нас есть ещё, по крайней мере, 10 лет, чтобы завершить своё дело. Когда нам будет 40, другие, более молодые и сильные, может быть, выбросят нас, как ненужные рукописи, в мусорную корзину – мы хотим, чтобы так оно и было!»

В момент написания «Пощёчины» Давиду Бурлюку было 30 лет, Алексею Кручёных – 26, Владимиру Маяковскому – 19, Виктору Хлебникову – 27. То есть им было примерно столько же лет, сколько и итальянским футуристам.

Маринетти провозглашал:

«Поднимите голову! Гордо расправьте плечи, мы стоим на вершине мира и вновь бросаем вызов звездам!»

Практически то же самое заявлялось в манифесте российских авангардистов, объявивших себя «лицом нашего Времени», перечисливших по именам своих оппонентов и восклицавших:

«С высоты небоскрёба мы взираем на их ничтожество!»

Маринетти предлагал:

«1. Мы намерены воспеть любовь к опасности, привычку к энергии и бесстрашию.

2. Мужество, отвага и бунт будут чертами нашей поэзии.

3. До сих пор литература восхваляла задумчивую неподвижность, экстаз и сон. Мы намерены воспеть агрессивное действие, лихорадочную бессонницу, бег гонщика, смертельный прыжок, удар кулаком и пощёчину».

Итальянский манифест заканчивался тремя пунктами, российский – четырьмя. Последнее слово декларации Филиппе Маринетти – «пощёчина», компания Давида Бурлюка поставила его первым в названии своего манифеста. Самая последняя фраза «Пощёчины общественному вкусу» по своему духу очень напоминает слова, которыми Маринетти чуть позднее охарактеризовал свой манифест, сказав, что он…

«… бешеной пулей просвистел над всей литературой».

Того же самого ждали от своей «Пощёчины» Бурлюк, Кручёных, Маяковский и Хлебников. Но, как писала одна из петербургских газет, этого не случилось:

«Ни парусиновая обложка, ни серая бумага, на которые возлагалась роль красного плаща, никого не приводят в бешенство. Никто не сердится, никто не возмущается. А они так надеялись!»

Писатель Михаил Андреевич Осоргин (Ильин) тогда же написал:

«Поход молодых итальянцев против застывшей, окаменевшей культуры может быть и вздорным, но он объясним, против него есть оправдание. Нет никакого оправдания для тех, кто выступает против культуры лишь зародившейся, которой ещё нужна теплица и бережный уход… Нам баловаться рано, права не имеем, не заслужили».

Писатель Иван Алексеевич Бунин назвал футуризм «плоским хулиганством».