Дима
Дима
«Закон соблюден, и польза несомненна».
Г. Л. Олди, «Черный Баламут»
В тот же год, что и Олег, в том же месяце, с разницей в какую-то неделю в городе Симферополе появился на свет удивительный мальчик, у которого была необычная мечта. О чем мечтают совсем маленькие дети? Да кто о чем. Дима Громов мечтал пойти в школу!
Делаем большую МХАТовскую паузу, мысленно поздравляя счастливых родителей и наблюдая, не вырастут ли за спиной их умненького-благоразумненького отпрыска ангельские крылышки. Не выросли, слава богу. А теперь непосредственно о виновнике торжества:
Дмитрий Евгеньевич Громов родился 30 марта 1963 года в городе Симферополе. Семья занимала небольшой домик, вокруг которого раскинулся сад с плодовыми деревьями, такими огромными, что казалось, будто наливные яблочки и темно-бордовые, до черноты, вишни зреют где-то там, в синем сверкающем небе под самым солнцем. Сад окружал высокий забор, за которым вольготно вытянулась во всю длину и ширину белая дорога, конца и края у которой не было. По обеим сторонам дороги тянулись диковинные заросли, в которых так здорово было играть с соседскими ребятишками. Прячась в живые шалаши и лабиринты, сквозь листья и ветви которых проглядывали душистые цветы, мальчик представлял себя тигром, оглядывающим из засады окрестности в поисках добычи, пока мама не начинала звать обедать. Но сразу не пойдешь, сначала нужно выбрать и сорвать самую красивую веточку жасмина или сирени. И уже потом со всех ног!..
Каждый раз, выходя из калитки своего дома, Дима видел огромную таинственную школу, страстно мечтая когда-нибудь туда пойти. Так и представлялось: новенький ранец за спиной, белая дорога под ногами, а для него – отважного путешественника – начинается первое настоящее приключение. Сначала мимо зарослей-джунглей, через улицу, потом – вниз по длиннющему косогору, далеко-далеко… Возможно, школа привлекала как раз тем, что туда пока еще не пускали, всегда ведь хочется запретного.
Тем не менее осуществить мечту детства не удалось: когда Диме исполнилось пять лет, семья переехала в Севастополь, а там через два года он пошел уже совершенно в другую школу.
Много лет спустя Дмитрий Громов приедет в Симферополь и найдет дом, в котором родился и… это оказался маленький, одноэтажный домик, с аккуратненьким садиком, а через дорогу, буквально в двух минутах ходьбы медленным шагом – та самая школа. Вот тебе и путешествие! Крутой косогор обернулся пологим пригорочком, а заросли-джунгли – невысокими кустами жасмина и сирени. А мнилось-то – кручи, овраги, дебри, долгое и полное опасности путешествие… Вот что значит память детства…
Севастополь сразу же понравился и полюбился. Белый инкерманский камень, солнце, много моряков в щегольской форме, загорелые друзья-сверстники, море, свобода. В Севастополе буквально с первого класса появилось и любимое занятие – искать взрывоопасные предметы, сохранившиеся со времен Великой Отечественной войны. Родители были в ужасе, но ничего не могли поделать с этим повальным увлечением. Сколько раз запрещали, совестили, пугали, отнимали патроны, высыпали порох, всячески наказывали малолетних камикадзе, но те стойко сносили все попреки и наказания, готовые в любой момент отправиться в новое опасное путешествие за артефактами. И то верно, пока выслушиваешь очередную лекцию от мамы или истеричной соседки, которой что-то там такое померещилось, конкуренты из параллельного класса все самое интересное найдут и откопают, а ты потом оставайся с носом.
Находили достаточно много, причем весьма опасного. Время от времени по городу пробегали тревожные слухи о том, как очередные юные копатели лишались рук и ног, но компанию Громова эта беда почему-то обходила стороной. По словам самого Дмитрия, были незначительные повреждения, крошечные ожоги, уши закладывало после взрыва, да вот еще как-то один пацанчик умудрился получить тринадцать поверхностных осколочных ранений от разорвавшегося в костре снарядного капсюля. Родителей чуть кондратий не хватил, но обошлось – в результате все великолепно зажило, даже шрамов не осталось. Поэтому происшествие никого из детей не впечатлило, и они как ходили в степь за трофеями, так и продолжали свое дело.
Однажды кто-то из друзей Димы обнаружил самую настоящую мину от миномета. Как потом оказалось, пустую и без взрывателя. Но тогда этого еще никто не знал. Что они только с этой миной ни выделывали: и в костер подкладывали, и кирпичами били, и ножовкой пилили. Не бахает, проклятая! И не разбирается. В конце концов мина надоела. Выбросили с глаз долой. И что же? Через недельку идет Дима из школы и видит: другая компания пацанят пытается ту же самую мину раскурочить.
Получается, что упрямая мина переходила по наследству от одной компании к другой.
«Мы тогда были как в том анекдоте про обезьяну с гранатой, – смеется Громов: – Обезьяна, зачем ты по гранате камнем лупишь, она же взорвется! – Ну и что? У меня еще одна есть!»
Как-то нашли ядро, пролежавшее в земле с Крымской войны. Чугунное, тяжеленное… тащили, катили, думали – внутри порох, а оно цельное оказалось. Доперли как-то до Диминой квартиры. Открывает дверь мама. – «Лариса Ивановна, можно оно у вас полежит»? – И это после всех душеспасительных лекций?!
В результате друган Мишка утащил у старшего брата ключи от подвала, и вместе с Димой они скатили трофей вниз по лестнице – где он, должно быть, до сих пор и лежит.
Около входа в полуразрушенный форт, окруженный ржавой колючей проволокой, стояла круглосуточная охрана и была прикреплена табличка: «Осторожно, мины! Опасная зона!». Но пацаны есть пацаны. В общем, они и туда ухитрились пролезть. Слава богу, никаких мин не обнаружили, зато пороха утащили полные карманы. Исследуя новый объект, в темноте один из друзей Громова зажег спичку, в свете которой детишки обнаружили, что стоят на слое пороха.
Маленькие детки – маленькие бедки: на боевом счету Громова &company взорванный противотанковой гранатой сортир, дымовые завесы, запуск пороховых ракет, стрельба из самодельных капсюльных пистолетов друг по другу и прочие «безобидные шалости» в школе, дома и окрестностях. Да и что требовать от ребенка, когда весь Севастополь буквально помешан на оружии. Вместо игрушек у некоторых ребят – боевое оружие – пусть сломанное, не стреляет, но все равно настоящее… А в 1975 году они снова переехали, но теперь уже в Харьков, подальше от взрывоопасных предметов, да и место маме предложили, что называется с повышением, а это и денег больше, и интереснее.
Здесь, наверное, следует отвлечься ненадолго от Димы и немного рассказать о его маме.
Точинина Лариса Ивановна, по мужу Громова, закончила архитектурный ВУЗ, работала в Симферополе архитектором, в Севастополе – старшим архитектором, и уже в Харькове – руководителем группы.
Поначалу Харьков Диме не понравился. Он невольно сравнивал его с Севастополем, подмечая, что Харьков заметно грязнее, на улицах много мусора, чаще попадаются неопрятно одетые люди, бомжи… Нет, в Севастополе все было совсем не так. Кругом военные моряки, курортный город закрытого типа. Больше улыбающихся людей, больше радости и веселья. Да что тут говорить, в Севастополе осталась вся его веселая компания… а тут из родных и близких людей только мама и бабушка… И моря нет! А еще патроны неизвестно, где искать…
Но ребенок просто не умеет долго грустить и жаловаться на несправедливость судьбы. Пообжился и привык, пошел в школу, появились новые друзья-приятели. И вот ведь странность, если в Севастополе Громов считался отпетым хулиганом, дальше некуда, – и родителей сколько раз в школу вызывали, и педсовет собирали, в общем, за то или за другое постоянно влетало – то в Харькове такое поведение было в порядке вещей. Поступки, за которые в Севастополе бесповоротно выгоняли из школы, здесь считались чуть ли не сверхпримерными. Так, например, если учитель просит дать дневник, а ученик отказывается – никто его за это к директору не потянет, и даже оценку за поведение не снизит. В севастопольской школе такое никому бы даже в голову не пришло: не дать учителю дневник! А тут – лафа! Поначалу новые друзья даже удивлялись: чего это Дима такой зашуганный? Но тот постепенно освоился, полюбил новый стиль жизни, вошел, как говорится, в коллектив и, как и прежде, начал приносить привычные неуды по поведению.
Оказалось, что Харьков – это совсем не плохо, даже наоборот. За год с небольшим в новой школе он освоился полностью: спички в замках, натертый парафином классный журнал или грифельная доска…
Полюбил химию…
При этом учителям не хамил, сверх меры не прогуливал, не сквернословил, учился почти на одни пятерки. Что же до остального, то… Полы в школе, измазанные йодистым азотом, который взрывается при малейшем прикосновении, слезоточивый газ в классе физики, задымление рекреаций и прочее… – вполне можно отнести к внеклассным занятиям любимым предметом.
Подобные «подвиги» принесли Диме популярность среди одноклассников, и не только – ведь в детстве почему-то кажется, что настоящие пацаны непременно должны быть хулиганами. Вот он и хулиганил на полную катушку.
Впрочем, любовь к взрывоопасным предметам не была единственной страстью Громова. С самого раннего детства он писал фантастические рассказы. Первые пробы пера относятся еще ко времени пребывания Димы в детском саду, не оставил он любимого занятия и в начальной школе, периодически строча что-то в толстых тетрадях. Класса же с шестого писал регулярно: повести, рассказы, пьесы, киносценарии, стихи – все что угодно.
Много раз пытался опубликоваться, но все неудачно. В восьмом классе начал посещать литературную студию Дворца пионеров, где и познакомился с Олегом Ладыженским. Первое знакомство не произвело ни на того, ни на другого должного впечатления: при встрече просто здоровались друг с другом, и не более того.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.