Ну что, пошли?

Ну что, пошли?

21 февраля в половине одиннадцатого утра Надя Толоконникова, Тюря, Блонди, а также Катя Самуцевич и Маша Алехина встретились в кафе рядом с метро «Кропоткинская». Журналисты с камерами, собранные Петром Верзиловым, уже полчаса ходили вокруг. У девушек с собой были гитары, микрофон, осветительный прибор. Они оделись в яркие платья, скрытые под верхней одеждой. Балаклавы лежали в рюкзаках.

В 11 утра они вошли в храм, по правому краю вдоль стены осторожно прошли к амвону, который был огорожен веревкой, посмотрели друг на друга: «Ну что, пошли?» – «Пошли!» Волновались, разумеется, – никакой опыт этого не отнимет. Перепрыгнули веревку и побежали. «У нас все мелкие действия были распределены, – рассказывает Блонди. – Я, например, сгребала все пальто в один угол, чтобы не мешались под ногами, вторая девчонка доставала микрофон, третья гитары. Девчонку с гитарами очень быстро забрала охрана». Один из охранников подбежал к амвону, но заходить сразу не рискнул. Тогда он взял проигрыватель и понес из храма. Он не смог разобраться, как его выключить, поэтому фонограмма продолжала играть:

– Богородице, Дево, Путина прогони, Путина прогони, Путина прогони!

Пение на амвоне продолжалось всего тридцать секунд, а действие целиком заняло полторы минуты.

Любовь Сокологорская, свечница храма Христа Спасителя, женщина лет пятидесяти, спустя полгода выступит на суде над Pussy Riot в роли потерпевшей.

«В 9 часов мои обязанности, соответственно, – зажечь соответствующие лампады, – расскажет она. – Если необходимо, протереть стекло на образах и мощевиках – у нас очень много мощей святых. И привести в порядок подсвечники, в частности смазать их маслом. 21 февраля 2012 года в районе 8:50 я пришла в храм. Открывается храм, и мы фактически сразу видим первых посетителей, причем это посетители не безразличные, они приходят со своей какой-то очень важной потребностью. Что было 21-го? Начался достаточно спокойный, обычный день. Через некоторое время, около 11 часов, ко мне подошли две особы. Иногда я сама подхожу к людям, если вижу, что кому-то трудно, помогаю людям, которые в сомнении, в трудности, которые, скажем так, к вере расположены, но на данный момент еще не знают, как и что. Подошли ко мне две особы, Алехина и Толоконникова, с обычным вопросом: где за что поставить свечки? Я начала объяснять, в это время я находилась почти спиной к алтарю, а Толоконникова поглядывала за мою спину.

Я повернулась к одному из подсвечников и услышала шум со стороны, где расположена наша всеобщая православная святыня – часть ризы Господней. Я резко обернулась и увидела – практически открыт замок и начинают открывать калитку. Там были Самуцевич и неопознанное лицо. Они резко открывают вторую калитку и вбегают на амвон. Я пытаюсь как-то их задержать. Подхожу к ограде и поднимаюсь на первые две ступенечки – и не имею никакой возможности даже подняться на солею. Может, для кого-то это ничего не значит, но меня как столбом поставило на этих двух ступеньках».

– Господь не пустил! – шепнет кто-то в зале суда.

«В это время я все слышу и вижу – Алехина и второе неустановленное лицо совершают еще большую дерзость: они просто по центральному подъему на сам амвон взбегают. Я думаю: что они собираются делать дальше? Стали снимать с себя все – рюкзаки, верхнюю одежду – и швырять под сами Царские врата. Самое страшное и неприятное в этой ситуации было ощущать, что, да, меня держит Господь, я не могу поднять ногу и шагнуть даже на одну ступеньку. Трое из них, Толоконникова, Самуцевич и неопределенное лицо, начали. Было видно, что действие спланированное, организованное и времени у них в обрез. Тут же подскочили две другие, среди которых Алехина и вторая неопознанная, и стали делать то же самое. При этом звучали слова: «Быстро, быстро, не отвлекаться!» И, по всей вероятности, у этой группы был свой диспетчер. Я не могу сказать точно, но мне показалось, что это была Толоконникова. Они стали облачаться в маски с прорезями для глаз и для рта, расчехлялась гитара. Они тут же начали телодвижения и вот эти выкрикивания».

– Какие телодвижения, сразу опишите, пожалуйста, – спросит судья Марина Сырова.

– Я не буду сейчас искать определения. В моем представлении это бесовские дрыгания.

– Прыжки-скачки?

– Прыжки, скачки, движения рук со сжатыми кулаками. Они задирали ноги так высоко, что фактически все, что от пояса, было видно. И такое ощущение, что они друг перед другом куражились, кто задерет эту самую ногу повыше.

– Скажите, пожалуйста, данные действия сопровождались какими-нибудь выкриками, которые носили оскорбительный, богохульный характер по отношению к символам православной веры, по отношению к Христу, Богородице, к РПЦ, к русским святым?

– Они только такой характер носили, только оскорбительный, другого не было.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.