Построение романа
Построение романа
Неустойчивость тех нравственных норм, нарушение которых создает конфликты, требовала особого построения романа, утверждения героини, особого для нее положения и одновременно показа обычного отношения к ней.
Роман первоначально имел раскрытое начало: мы присутствовали при разговоре Карениной с человеком, который в нее влюблен, и узнавали, что их после этого перестали приглашать в общество.
Роман закручивался стремительно быстро и шел к трагическому разрешению.
Анализируя то, что происходило вокруг, Толстой избрал иной способ экспозиции, построив как бы закрытое начало.
Степан Аркадьевич просыпается после приятного сна, он видал, что какие-то графинчики-женщины что-то пели. Все это было очень весело. Вполне проснувшись и спустив ноги с кровати, Степан Аркадьевич не нашел туфель; значит, он спит не в своей спальне, а в кабинете; значит, он поссорился с женой. Действительность возвращается к Степану Аркадьевичу, но для него это пустяковая действительность: у него не драма, а неприятности.
Лев Николаевич пишет свой роман маленькими главками – в три-четыре страницы. Обычно каждая главка имеет свою законченную тему и происходит в определенном месте.
Что изображает пробуждение Степана Аркадьевича на сафьяновом пружинном диване?
У виноватого мужа бытовое, пренебрежительно-веселое, улыбающееся отношение к супружеской измене мужчины.
Графинчики-женщины, конечно, – партнерши Степана Аркадьевича, они сближены с едой и с питьем, они совершенно бытовые: при мысли о них глаза Степана Аркадьевича весело заблестели.
Вторая глава романа первоначально не меняет места действия, лишь прибавляются действующие лица и несколько изменяется тема. Темой первой главы было отношение мужчины к его супружеской измене, тема следующих глав – отношение дома к измене отца и хозяина к жене.
Все на стороне Степана Аркадьевича.
От главы к главе исследует Толстой жизнь через лабиринты сцеплений. Он как бы разбивает ее на отдельные, изолированные моменты.
В главе IX происходит встреча Левина с Кити на катке Зоологического сада. Все празднично и несколько игрушечно: «Чистый народ, блестя на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам, между русскими домиками с резными князьками; старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось, были разубраны в новые торжественные ризы».
Мать Кити холодно встречает Левина, Кити из вежливости старается загладить сухость княгини. Улыбка Кити ободряет Левина, и он едет со Степаном Аркадьевичем в ресторан «Англия».
Глава X: беседа Левина с Облонским в ресторане; кроме главного разговора об увлечении Левиным Кити, подготовляется вторая линия анализа – город и деревня. Противопоставление осуществлено на ресторанном меню и стоимости ресторанного обеда.
Опытный гурман, князь Облонский читает меню по-русски; восторженно преданный господским интересам лакей-татарин старается вставить французское название блюд. Быт подчинен Облонскому, лакей служит быту.
Левин после обеда уже не пытается перевести свою долю стоимости обеда на деревенские понятия.
Вронский более завидный и блестящий жених, чем Левин, и Кити вместе со своей матерью тянется к Вронскому. Но предложение еще не сделано.
Появляется вызванная братом Анна Аркадьевна: она должна все устроить, всех примирить. Она уже не потолстевшая, чувственная женщина – это красавица аристократка, превосходно поставленная в обществе. Она приезжает добрая, внутренне честная и примиряет супругов.
Дана высота, с которой Анна потом сойдет.
Иначе вводится и в то же время усиливается вина Анны перед Кити.
Сильная Анна, почти играя, разрушает иллюзии Кити. Встреча Кити с Вронским происходит на фоне бала. Кити знала, что бархотка на ее шее прелесть, но она сама робко прелестна. Анна Каренина пренебрежительно и без труда превосходит свой костюм, она не прелестна, а прекрасна, и побеждает без напряжения ту, которая отвергла Левина.
Сильная Анна невольно вызывает страсть Вронского и, не желая того, разбивает наметившееся счастье слабой Кити.
Анна возвращается в Петербург к мужу и сыну. Она читает английский роман, сидя в купе.
«Герой романа уже начал достигать своего английского счастья: баронетства и имения, и Анна желала вместе с ним ехать в это имение, как вдруг она почувствовала, что ему должно быть стыдно и что ей стыдно этого самого». Реальность человеческих отношений вторгается в условный мир английского романа.
Поезд идет сквозь вьюгу.
Появляется Вронский.
Страсть разрушает жизнь Анны. Тема страсти связана с темой железной дороги, с колесами, под которыми погибнет Анна. Железная дорога для Толстого – это знак того, что вторглось в жизнь и развязало таившиеся страсти.
Анна виновата не в том, что она любит, а в том, что она, противопоставив свою любовь обществу, в то же время хочет, чтобы общество ее признало. Казнью Анны является «афронт» – ее появление в театре, где с ней не хотят сидеть рядом дамы «приличного» общества.
В неустроенном морально обществе, среди обломков семей, Толстой, призывая имя бога, говорит о небесных карах для той, которая не захотела жить сразу с двумя – мужем и любовником. Он защищает не обычное, а сверхобычное, ту семью, для которой жертвуют свободой, которую он хочет сам создать. Мечта о женщине, которая понимала бы любую мысль, понимала бы любовное слово по одной букве, удовлетворена в романе. Кити все понимает, и все с нею достигнуто и утверждено.
В жизни Толстому пришлось все дописывать и посылать во внятном и документальном виде.
В черновиках осталось, как рядом с Анной Кити мелка. Но и в окончательном построении романа Левин чуть ли не увлекается Анной. Толстой как бы полувлюбляется в свою героиню.
Анна – женщина, которая действительно понимает все.
В сцене, когда Анна больна родильной горячкой и все уверены в ее смерти, Алексей Каренин прощает Алексея Вронского. Эта сцена подымает Каренина. Но выше обоих Анна. Она по-новому понимает мужа и видит в нем человека. Вронский пытается покончить самоубийством. Каренин не выдерживает своего человеческого достоинства и заслоняется религией.
Анна одна платит за вину обоих.
Она дочитывает книгу обмана и зла одна.
Толстой начал писать историю семьи, гибнущей из-за нарушения женщиной семейного долга, борясь с тем, что считал нигилизмом. Он пошел во внутрь драмы, как бы утверждая философски свой яснополянский дом.
Анна Каренина виновата. Первоначально Каренин не виноват – он святой, Вронский не виноват. Вопрос о его вине как-то не поднимается Толстым, так как поступок Вронского бытовой: у него роман с светской женщиной. Вронский скорее обвиняется в том, что он ухаживал за Кити без серьезных намерений. Роман вырастает: оказывается, что Каренина не виновата, оказывается, что Каренин мог быть не виноват, так как на секунду может разломать обычные представления о нравственности во имя мягкой доброты. Но мир, свет силен, не разрушен, хотя он атакуется братом Левина – Николаем. Николай умирает. Другой брат, либерал, не понимает ничего. Но существует мир со своей нравственностью реального бытия – переворотившаяся Россия, хозяйство, вопрос о социальном переустройстве. Идет разговор на сеновале, о котором с таким волнением говорил Достоевский в «Дневнике писателя» за 1877 год. Социальное переустройство оказывается важнее личной истории.
Гибнет Каренина, уезжает умирать Вронский. Левин реконструирует старого бога для того, чтобы жить в старом мире.
Все элементы сцепления строго вымерены, в то же время они не только подчиняют себе читателя, они подчинили себе писателя, который покоряется силе сцепления так, как ученый подчиняется фактам, выявленным на специально поставленных опытах.
Толстой во время написания романа или, вернее, в начале написания, считает линию Левина правильной, он хочет подкрепить семью и хозяйство Левина эпиграфом из Библии, но сам Левин не верит. Он только хочет заставить, заслонить свои условные, компромиссные решения религиозными. Он подставляет под свой быт церковные верования, или, как он пишет в дневниках, он больше не хочет сгибать жизнь, он сгибает и умягчает самого себя.
«И ему теперь казалось, что не было ни одного из верований церкви, которое бы нарушило главное – веру в бога, в добро, как единственное назначение человека. Под каждое верование церкви могло быть подставлено верование в служение правде вместо нужд».
Неожидан самый словарь: Левин предлагает «подставлять», то есть подменять одно другим, подменять для того, чтобы принять само верование, причем это уже не вера, а попытка.
Левин смотрит на небо и думает: «Разве я не знаю, что это – бесконечное пространство и что оно не круглый свод? Но как бы я ни щурился и ни напрягал свое зрение, я не могу видеть его не круглым и не ограниченным, и, несмотря на свое знание о бесконечном пространстве, я несомненно прав, когда я вижу твердый голубой свод, я более прав, чем когда я напрягаюсь видеть дальше его…
Неужели это вера? – подумал он, боясь верить своему счастью».
Что такое это «прищуривание», которым занимается Левин? Что это слово значит в словаре Толстого?
В одном из первых набросков романа писатель говорил о Карениной:
«Она именно умела забывать. Она все эти последние медовые месяца как бы прищуриваясь глядела на свое прошедшее, с тем, чтобы не видать его всего до глубины, а видеть только поверхностно. И она так умела подделаться к своей жизни, что она так поверхностно и видела прошедшее».
Страсть, дошедшая до отчаяния, открыла глаза Анны. Необходимость заставит Левина заново увидать мир, который не может быть обновлен религией. Гибель Анны описана в шести последних главах седьмой части. Это почти монолог, перебиваемый только встречей Анны с Кити и Долли. Ничто не может спасти Анну, кроме возвращения Вронского. Но он вернется не тем, каким она его любит, и он таким уже не возвратился. Уже все не нужно: нужно одно – наказать его.
Вронский уходит, не боясь угроз, он лжет Анне так, как она когда-то лгала Каренину. Он уезжает: «Она слышала звуки его шагов по кабинету и столовой. У гостиной он остановился. Но он не повернул к ней, он только отдал приказанье о том, чтоб отпустили без него Войтову жеребца. Потом она слышала, как подали коляску, как отворилась дверь, и он вышел опять. Но вот опять вошел в сени, и кто-то взбежал наверх. Это камердинер вбегал за забытыми перчатками».
Вронский сел в коляску, не глядя в окно. Он уехал. Анна посылает ему записку, но все бесполезно. Она едет к Кити, которая ее почти что не принимает. Ответа на записку нет. Анна вернулась домой. Она спускается к смерти все ближе. Анна передумывает всю свою жизнь с начала до конца, она пересчитывает ее.
Мир, который она видит, безобразен, он распался, ничего не нужно; но она делает попытку ехать к Вронскому. Идет внутренний монолог Карениной и разрозненные впечатления мира. Она с отвращением перелистывает последние страницы жизни, видит грязное мороженое и скотское отношение людей друг к другу.
Станция.
Чем-то знакомый мужик в фуражке прошел мимо окна, нагибаясь к колесам вагона. Анна вспоминает сон. Она выходит на станцию, где ей передают послание любовника. «Очень жалею, что записка не застала меня. Я буду в 10 часов», – небрежным почерком писал Вронский.
Надо торопиться уйти от унижения.
Быстрыми легкими шагами спускается Анна к полотну железной дороги. «Туда! – говорила она себе, глядя в тень вагона, на смешанный с углем песок, которым были засыпаны шпалы. – Туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя».
Толстой тормозит действие, передавая логику безумного решения, фиксируя последнюю ненужную целесообразность движения. Анна бросается на рельсы и легким движением, как будто готовясь сейчас же встать, опускается под вагоном на колени.
Наступает конец.
«Мужичок, приговаривая что-то, работал над железом. И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла».
Может быть, это страшная арзамасская свеча, освещающая белый квадратный ужас обыденного.
Левин пытается преодолеть этот ужас хлопотами и разговорами о вере.
Московский Художественный театр поставил в инсценировке Н. Д. Волкова «Анну Каренину». Нужно отметить, что то, что В. И. Ленин считал очень важным в романе, – рассказ о том, что в России все перевернулось и никак не может уложиться, выпало из инсценировки.
Выпало потому, что выпал Левин и вся его история с неудачным хозяйством и с попытками быть праведником, сохраняя за собою имение. Первоначально Толстой задумал «Анну Каренину» как повесть о падении женщины из общества, не развертывая всей широты вопроса, но постепенно оказывалось, что нравственность богатых умерла, ее нельзя предлагать, как какую-то безусловную нравственность.
Роман начинался так: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».
Дальше был рассказ о том, как несчастлива семья Облонских, но скоро мы узнали, что семья Карениных тоже несчастлива. Попытка Анны создать семью с Вронским – неудачна.
Возникает вопрос: счастлива ли семья Левина, то есть счастлив ли Левин с Кити?
Левин и Кити повенчались, у них есть дети, но если Кити и счастлива, то только потому, что она мелка, как об этом писал сам Толстой. Во всяком случае, она молода. Она не знает своей судьбы. Семья Левина несчастлива по-своему, и несчастье этой семьи помогает нам понять биографию самого Толстого.
Толстой пишет про жизнь Левина: «Но это не только была неправда, это была жестокая насмешка какой-то злой силы, злой, противной и такой, которой нельзя было подчиняться.
Надо было избавиться от этой силы. И избавление было в руках каждого. Надо было прекратить эту зависимость от зла. И было одно средство – смерть.
И, счастливый семьянин, здоровый человек, Левин был несколько раз так близок к самоубийству, что
спрятал шнурок, чтобы не повеситься на нем, и боялся ходить с ружьем, чтобы не застрелиться.
Но Левин не застрелился и не повесился и продолжал жить».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.