Глава 3 Высокий класс

Глава 3

Высокий класс

1

Однако начать жизнь заново Аксенову довелось совсем в другой важной роли.

В 1975 году он начал путешествие по Штатам в Лос-Анджелесе. Из его богемных кварталов Вэнис бич и Пэсифик палисейдз, бывших тогда своего рода теплицами, где произрастала контркультура и академическая фронда. Нельзя сказать, что для Аксенова это была незнакомая или чуждая среда. Он встречался с ней и прежде – в Европе, и не осуждал ее, а довольно позитивно обсуждал в повести «Золотая наша железка» и очерке «Круглые сутки нон-стоп». Само собой, этот опыт был необычен и непривычен, а академическая среда так интересна, а общение с ней столь увлекательно, что тогда он почти не искал встреч с американскими писателями.

С того времени и начался роман писателя Аксенова с Американским университетом.

В чем-то он, пожалуй, схож с отношениями, сложившимися с этой институцией у героя Набокова – профессора Тимофея Пнина. Тем более что и дизайн был весьма схож, несмотря на разницу в десятилетиях: «…искусственное озерцо посреди кампуса с подправленным ландшафтом, увитые плющом, соединяющие здания галереи, фрески с довольно похожими изображениями преподавателей в миг передачи ими светоча знаний от Аристотеля, Шекспира и Пастера толпе устрашающе сложенных фермерских сыновей и дочурок…»

Вот и Аксенов в 1981 году взялся за передачу светоча знаний, сперва приняв предложение от Мичиганского университета в Анн-Арборе, а затем – став «писателем в резиденции» в Университете Южной Калифорнии в Лос-Анджелесе. Потом он в этой же роли и в других должностях трудился в ряде ведущих учебных заведений: в 1982–1983 годах – в Университете Джорджа Вашингтона, что в городе Вашингтоне. Затем в Гаучеровском колледже. После – в одном из престижнейших частных университетов – имени Джонса Хопкинса в Балтиморе. Затем в университете Джорджа Мэйсона в Вирджинии. Попутно он читает лекции, участвует в конференциях и симпозиумах в более чем пятидесяти учебных заведениях. Самые именитые – Стэнфорд, Колумбийский в Нью-Йорке, Калифорнийский в Лос-Анджелесе, Беркли, Вашингтонский и Мичиганский, Университет Вандербильда, Виргинский (где трудился Фолкнер), Чикагский и Бостонский, Принстон… Он зовет их «городами американской молодости».

Профессор Аксенов (а в США профессор – это и любой вообще преподаватель, но и официальный ранг в академической иерархии) глубоко уважал американскую высшую школу.

Университеты, считал он, – «чудесная, ободряющая, очень положительная струя в американской жизни». Его слух тешило странное слово кампус – университетский городок. Ему было уютно в этих автономиях, живущих по своим законам среди огромного государства. Когда-то ввод полиции и национальной гвардии, скажем, в бунтующий Беркли в Калифорнии или в «Колумбийку» в Нью-Йорке общество восприняло как национальную драму.

Полисмену не место на кампусе. Писателю же вполне. И вот школа, стяжавшая престиж или желающая его, приглашает писателя, чье присутствие как бы добавляет ей респектабельности. Вот он приближается – твидовая шляпа, плащ цвета «лондонский туман», а то – пальто в «селедочную косточку», малиновые ботиночки с дырчатым узором, рантиком и скрипом, изящный зонт, ясный день или туман в Новой Англии или на Среднем Западе… Неспешная прогулка. Наблюдение. Размышление.

Что ж – по-моему, совсем, совсем неплохо.

* * *

«Можно было найти и альтернативы этому типу существования, – писал Аксенов в «Грустном бэби», – но, однако, все эти альтернативы посягали в большей степени… на мое писательское время». И далее: «Я выигрываю от этого ежемесячное жалованье, которое позволяет мне оплачивать хорошую квартиру в центре Вашингтона».

Полезно это и университету. Скажем, состоял Василий Павлович три года писателем-в-резиденции в Гаучер Колледж – чисто женском (что тогда уже было редкостью) учебном заведении. Около тысячи барышень, оплачивающих учебу в авторитетной школе, – таков был состав этой старинной институции, возглавляемой дамой-историком Родой Дорси. И все эти годы колледж тратил на свою рекламу, к примеру, в газете Baltimor Sun, суммы, превышающие ту, что платил писателю в год. Меж тем в каждой статье о нем, не говоря уже о радио и ТВ-шоу, его, Аксенова, колледж упоминался бесплатно, как место работы. Огромная выгода!

Главным же плюсом преподавания Аксенов считал «подскок настроения, когда обнаруживаю себя среди веселой и здоровой… благожелательной и любознательной молодежи».

Гаучер Колледж удостоил его звания Doctor of the Human Letters. Эту степень присуждают за достижения в области гуманитарного знания и практики.

То есть недостатка в озарениях не ощущалось.