Третий день войны

Третий день войны

24 июня. Время 4 часа 30 минут. Походная застава шла, держась лесной опушки. Молодые ветвистые сосны испускали аромат смолы. Не знаю, тепло ли, веявшее со стороны сосен, или мысль о дозорах явились причиной того, что мой разум на какое- то мгновение сковала истома. Я потерял связь с происходящим. Перед глазами вдруг возник человек, майорские знаки различия. Командир дивизиона!

— Товарищ майор... первый огневой взвод третьей батареи несет службу левой боковой заставы. За время...

— В таком-то виде люди... как со свадьбы... И сам он спит. Кругом противник, черт побери, возьмитесь за службу,товарищ лейтенант.— Командир дивизиона скрылся, как привидение, среди сосен. С ним были еще какие-то люди, три-четыре человека, по-видимому, сопровождавшие.

Я остановил взвод. Орудийные номера топтались в сонном забытье на месте. Бледные измученные лица, пялят глаза. Головной дозор находился с боковым вместе. «Внимание, становись, оружие на изготовку. Этого я не потерплю! Вздремнули немного и всё, довольно. Старшим дозоров, выйти из строя! Отставить... Отставить... отставить. Внимание! Дозорным поменяться местами! Проценко, Дорошенко, Белый! По местам, бегом... марш!» И они побежали.

Лес кончился. До горизонта раскинулись поля. 1-й огневой взвод очнулся. На дороге я увидел колонну, спят все поголовно. У меня стало меньше поводов обращаться к дозорным.

Вдали над вершиною леса показалось солнце. Лучи его рождали в душе облегчение. Орудийные номера уже не сталкивались лбами, не валились наземь. У сержанта Дорошенко на лице какое-то подобие улыбки.

— Эй,— кричал он дозорному,— просыпайся. Гляди под ноги... ящерица... не наступи на хвост!

Пришел проверяющий — военинженер 3-го ранга Попов. Оказывается, была предпринята попытка перейти шоссе. Помешала немецкая автоколонна. Подразделения возвращаются обратно в лес, который прошли ночью. Боковая походная застава должна обеспечить прикрытие со стороны строений, которые виднелись вдали.

На горизонте начали рваться бризантные снаряды, грохотали орудийные выстрелы. Артиллерия вела огонь с закрытых позиций? Немецкая? Наша?

Снова Попов. Спросил, откуда стреляли орудия, куда? Походная застава уверена, что это бризантные гранаты? Может быть, шрапнель, и недалеко позиции нашей артиллерии?... Попов имеет приказание выяснить и доложить начальнику штаба дивизиона. Орудийные расчеты заняли оборону. Прошло полчаса, вдали грохот затих. Противник не появлялся. Подошли дозорные из батарей управления. Боковая застава последовала за ними. Голова колонны втягивалась в лес. Опять тревога. Беглым шагом подразделения спешили укрыться. Мой взвод получил приказание занять оставленные только что позиции. В стороне дороги люди оглядываются. Что там происходит?

Солнце грело все больше. В глубине леса тишина. Передо мной ручей. Песчаное русло, вода чистая, родники должны быть недалеко. Все пьют, подставляют фляги. Вода начала темнеть на глазах. Кто-то замутил, по-видимому, подошла колонна.

Время 12 часов 40 минут. Прибыл взвод управления от 2-й батареи. Я передал его командиру, младшему лейтенанту, ракетницу, рассказал то, что касалось порядка движения. 1-й огневой взвод сложил с себя обязанности боковой походной заставы.

Я чувствовал облегчение. На дороге сохранялось подобие рядов. Между подразделениями — дистанция. И пыль. В первых шеренгах мало заметна, в хвосте висит густым облаком.

Чем объяснить стрельбу артиллерии? Далеко продвинулся противник. Нашему походу, вероятно, конца пе будет. Не узнать крепких, здоровых людей. Лица бледные, осунулись, будто постарели. Многие изменились до неузнаваемости. И причины нетрудно понять. В течение двух суток они перенесли столько испытаний!

Колонна двигалась зигзагами, преимущественно на северо-восток. Я определил направление по компасу, которые крепится на планшетке. Скорость — два-три километра в час. Из одной рощи подразделения переходили в другую, и опять поля, бугры, долы.

Командир дивизиона, очевидно, избегал населенных пунктов. Сведения о противнике не поступают. Два-три раза пролетал «хеншель». Вдали плыли «юнкерсы» в безоблачном небе, стая за стаей.