«Босоногие»

«Босоногие»

В годы войны каждая часть действующей армии имела свой несложный «кодовый словарь». К примеру, в 233-й танковой бригаде «семечками» назывались патроны к стрелковому оружию; «огурцами» — снаряды (мины); «заморскими огурцами» — снаряды к пушкам «Шерманов» и т. п.

В конце августа сорок четвертого года этот «словарь» пополнился новым, необычным понятием — «босоногие». Немало волнений оно вызывало у командующего нашей армией и в штабе 2-го Украинского фронта. Пронесшись аж до Москвы, оно, как поговаривали, стало известно самому Верховному Главнокомандующему. Что ж, не исключено, событие произошло архинеобычное, ведь почти 75 % танков-»иномарок» 5-го механизированного корпуса, можно сказать, в одночасье стати небоеспособными. И это в период успешного развития Яссо-Кишиневской операции, когда наступающими войсками с ходу была преодолена река Сирет, а после кратковременного напряженного боя 27 августа прорван и последний серьезный оборонительный рубеж противника — Фокшанский укрепленный район! Танки мехкорпуса вышли на оперативный простор, а тылы, наконец, догнав передовые части, обеспечили их всем необходимым. Август на румынской земле выдался очень жарким. Ни капли дождя не упало на раскаленное, как сковородка, шоссе, покрытую трещинами землю, пыльные полевые дороги.

Танковая бригада вторую неделю в стремительном наступлении. Особенно трудно механикам-водителям и их помощникам. Им командиры старались дать хотя бы 2–3 часа тревожного сна на полу боевого отделения. Другим, членам экипажей и такой отдых не позволялся, и они, если удавалось, подремывали на своих штатных местах.

28 августа стал днем рождения большой тревоги. Именно в этот день кем-то было сказано: «Скоро станем «босоногими». Причиной серьезного беспокойства стала ходовая часть «Шерманов». По сравнению с «Т-34» она имела более сложную конструкцию. На каждой стороне «Эмча» было смонтировано три подвески с двойными опорными обрезиненными массивными катками. На седьмые сутки марш-броска на резиновых шинах в результате постоянного сильного перегрева появились трещины. Экипажи при первой возможности поливали их водой. Ни одной капли «малой нужды» не проливалось на сторону, только на катки. Однако принимаемые меры предохранения не помогли, и на следующий день лоскуты шин стали покрывать проезжую часть дороги. С каждой пройденной милей «Эмча» становились все более «босоногими», а через сутки опорные катки оголились полностью. Металл гусениц скользил по металлу катков. Получились своего рода «со страшным скрипом башмаки». Эта невероятная «какофония» была слышна на километры окрест, поставив крест на скрытности действий бригады. Вскоре стало известно, такая же беда пришла и в другие части корпуса. Главная его ударная сила — танки — оказалась основательно «хромой».

Еще почти сутки мы пытались вести наступление. Перегревались моторы, на некоторых «Шерманах» заклинило катки, и вот 30 августа на подступах к Бухаресту нам была дана команда: «Стой!» К вечеру подвезли катки. Их, как говорили, самолетами доставили из Москвы… Три дня экипажи совместно с бригадными, корпусными и армейскими работниками переобували «Эмча», а затем пошли маршем на север — в Трансильванию…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.