Глава пятая. В бой!

Глава пятая. В бой!

1

«Институт Гэллапа» — одна из старейших и авторитетнейших социологических служб США — в январе 1957 года провел опрос на тему: «Если бы пришлось решать, кого выдвинуть кандидатом в президенты от демократов: Кифовера[66] или Кеннеди, кого бы вы выбрали?» И выяснил, что Кифовера поддержали бы 38 %, а Кеннеди — 41 %.

Но с какой стати Гэллап взялся прояснять этот вопрос?

К середине 50-х Кеннеди решил, что перерос границы Сената и готов стать политиком национального масштаба. Посоветовался с отцом. Тот согласился, но призвал сына рассмотреть все возможные варианты своего продвижения на этот уровень.

Их оказалось мало. Джек не был «сильным человеком» в партии. Он избегал аппаратных игр, не был карьерным функционером, а, как бы перешагнув этот уровень, стал заметным деятелем в международных делах. Но пост сенатора не гарантировал дальнейших побед. Нужна была поддержка партии, делающая его претензии легитимными.

Но Джек не стремился стать членом или главой Национального комитета — он не терпел партийную рутину, скучные закулисные интриги, подковерные сделки и медленное продвижение наверх в ржавом карьерном лифте. Но задача оставалась задачей: быстро встать на новую солидную ступень на той лестнице репутаций, по которой продвигаются к президентскому посту.

И место кандидата в вице-президенты вполне могло стать такой ступенью.

Ближайшие выборы были не за горами — в 1956 году, и Джек не видел в этом ничего невозможного. Как и в любом действии, предпринятом в нужное время в нужном направлении. Сотрудники и близкие подбадривали его. Все, кроме отца. Джо не видел, кому из кандидатов-демократов Джек мог стать парой. Возможно, губернатору Иллинойса Эдлаю Стивенсону, способному добиться выдвижения на съезде партии, но вряд ли способному одолеть Дуайта Эйзенхауэра — признанного вождя республиканцев. То есть выдвижение в вице-президенты в любом случае было успехом. Но поражение в тандеме со Стивенсоном грозило большими репутационными издержками. Ведь тогда все скажут: ну да, Эдлай взял в команду католика — вот и продул. Ведь все знают: нечего католикам делать на президентских выборах.

И это серьезно осложнит и замедлит путь Джека к заветному выдвижению в президенты.

— Ничего страшного! — отвечали соратники сына. — Главное, что Джек выйдет на сцену национальной политики. А сделав это однажды, с его энергией и харизмой сможет там закрепиться. И вот вам — плацдарм для дальнейшего наступления. А если угодно — трамплин для взлета к вершине власти.

Не желая расстраивать отца и обескураживать команду, Джек уклонился от радикального личного решения. Пусть Джо сомневается, а ребята — действуют. «Я не буду разочарован, если ничего не выйдет», — объяснил он Соренсену и членам семьи.

2

Легко сказать — пусть действуют! Задача была не из простых: побудить Стивенсона взять Джека в пару до съезда. Или — на нем. Или добиться победы в ходе голосования делегатов.

Повлиять на Стивенсона люди Кеннеди не могли и решили сформировать фракцию Джека на съезде. Ее ядром могла стать делегация Массачусетса, но нужно было привлечь и другие штаты, могучих боссов и партийных лидеров.

Договорились с губернатором Коннектикута Авраамом Рибикоффом — человеком солидным и авторитетным. Ему понравилась идея выставить против Эйзенхауэра и Никсона пару Стивенсон — Кеннеди. Ему возражали: Кеннеди католик, и напоминали о провале партии на выборах 1928 года[67]. А он отвечал, что «американцы нынче стали опытные. Да, когда речь заходит о религии, политики много чего выдумывают, но люди ценят в первую очередь характер кандидата и его силу.

Я за сенатора Кеннеди, независимо от его вероисповедания. Потому что я с ним согласен. Он уверенно прошел в Сенат. Южане ценят его взгляд на важные для них вопросы[68] и будут голосовать за него».

Его слова команда Кеннеди подкрепила аналитическим докладом, где разъяснялось: кандидат в вице-президенты-католик усилит кандидата в президенты-протестанта. Потому что в США сложился новый фактор — избиратель-католик. Он живет в штатах, весомо представленных в Коллегии выборщиков[69]. А Стивенсону нужны их голоса. Иначе их получит Эйзенхауэр.

Доклад «слили» СМИ, как подход «тех, кто стоит за Кеннеди». Его напечатал влиятельный журнал US News and World Report и подробно цитировал Time.

Тем временем девиз «Кеннеди — в вице-президенты» становился популярен. Ну, а Стивенсон? Он молчал. Похоже, и впрямь не знал, кого выбрать.

Чтобы ему помочь, люди Кеннеди подготовили анализ минусов и плюсов претендентов на роль кандидата в вице-президенты. Учитывались близость их взглядов и взглядов Стивенсона, их опыт, семейное положение, участие в войне, доходы, связи… Итог: Джек лучше всех.

Идеологически он очень близок Стивенсону. Его опыт велик. Штат Массачусетс имеет 11 членов в Коллегии выборщиков. Кеннеди герой войны. Женат на красавице. Он зрелый и ответственный мужчина. Отличный спортсмен, интеллектуал и оратор. Богат. В связях, порочащих его, замечен не был. Связан с кругами, готовыми к финансовой поддержке.

При этом Хюберт Хэмфри — сенатор от Миннесоты и ближайший соперник Джека — проигрывал ему ряд позиций. Он не был на войне. Был ограничен в средствах. Истеблишмент считал его «левым»… Да и прочие серьезно уступали по всем позициям.

Стивенсон получил оба документа. Беседы с ним добился и Сарджент Шрайвер — близкий помощник Джека. Но этот разговор дал не много. Губернатор не был уверен в реальном политическом весе избирателя-католика, как и в способности Кеннеди исполнять обязанности вице-президента. Да, он считает, что Джек лучше Дика[70], он молод и отличный оратор. Но разве кто-то доказал, что он намного превосходит Хэмфри?

Потенциальный кандидат в президенты дал понять: он еще не решил. И, быть может, не решит вообще. А его люди посоветовали: остыньте — Стивенсон не даст никого себе навязать.

Тогда люди Кеннеди переключились на окружение губернатора: экспертов, советников, специалистов, друзей. Они убеждали, объясняли, доказывали. Попутно готовили материалы для раздачи, «стихийные» овации, оркестр. И без конца убеждали, убеждали, убеждали губернаторов, конгрессменов и глав делегаций. И убедили многих. Шансы Кеннеди росли.

Да он и сам изменил отношение к операции.

— Знаешь, Тэд, — сказал он Соренсену, — я буду разочарован, если мы проиграем.

Ни о какой «игре с нулевой суммой» речи больше не шло.

3

13 августа 1956 года в Чикаго открылся съезд демократов.

В первый же день делегатам показали фильм о партии, где Джек выступил в роли ведущего — для претендента немалый плюс. Потом делегаты штатов Новой Англии устроили общий завтрак и при появлении Джека встали в знак приветствия. Два дня были полны демонстраций в его поддержку и закулисной борьбы. В результате Стивенсон понял: победа близка. И тут он сделал неожиданный реверанс в сторону Кеннеди.

— Прошу вас, — обратился он к Джеку, — выступить с речью. Выдвинуть меня в президенты.

— Это что — утешительный приз? — спросил тот. — Вы сделали выбор. И не в мою пользу?

Но нет. Решения все еще не было. И значит, лестное предложение работало на Кеннеди.

Но тот решил выдержать паузу. Напряжение росло. И через два часа Стивенсон позвонил снова.

— Это — вы! — сказала трубка. — Действуйте!

И хотя эти слова ничего не проясняли окончательно, Кеннеди решил произнести эту речь.

До утра советники Стивенсона обсуждали с Джеком выступление, ситуацию на конвенте и поддержку делегации Массачусетса. А утром он вышел на трибуну.

— Здесь и сейчас мы выбираем… главу самой сильной страны мира, — заявил Джек, — человека, в чьих руках, в прямом смысле слова, власть над жизнью и смертью, рабством и волей…

Зал взревел. Стивенсон победил. Массачусетс отдал ему 32 голоса из 40. И Кеннеди рассчитывал, что Стивенсон выберет в напарники его. Но нет.

Выдвинуть второе лицо кандидат поручил съезду.

Решение должно быть принято через двенадцать часов. Команда Джека подготовилась к битве: актив, оркестр, плакаты — все было на месте. Кроме поддержки всех делегаций. Что скажет Нью-Йорк? И Юг? А Элеонора Рузвельт — пожилая, но все еще влиятельная?

Время неумолимо летело. Делегаты разбредались. Люди Кеннеди ловили их в отелях и барах. Отец звонил друзьям. Но не зевали и соперники, в первую очередь — Кифовер.

Утром Джек не поехал на съезд и следил за голосованием по ТВ. В первом туре Кифовер взял 485,5 голоса, за Кеннеди проголосовали 304 делегата. Эл Гор и остальные выбыли из гонки. В совещательной комнате Рибикофф пытается убедить делегацию Нью-Йорка поддержать Джека. Идет работа и с техасцами — их 56 голосов далеко не лишние. Ура! Их вождь Линдон Джонсон говорит: «Я с гордостью поддержу бравого моряка, носящего на теле следы ранений».

Второй тур: Кифовер — 551,5, Кеннеди — 618. Нужно еще 68 голосов.

К Джеку переходит Кентукки — это 30 голосов, но еще не победа.

Сторонники Кеннеди колонной обходят зал, скандируя его имя. Скалистые горы и Средний Запад — за Кифовера. Юг колеблется. Что скажет Миссури?

4

— Кифовер!

Кеннеди прибывает в зал и выходит на подиум. Благодарит сторонников и отдает голоса Кифоверу. Соренсен устал. Он подавлен. Как и вся команда. Джек в тревоге звонит отцу. Что-то скажет ему мудрый Джо?

А Джо и говорит: «Отлично, мой друг. Теперь ты — знаменитость». Главное, учит он, не расслабляться. Впереди новая — куда более важная битва. Память миллионов телезрителей «запечатлела» Джека. Азарт в борьбе и стойкость перед лицом поражения — избиратели это ценят.

А главное — ценят те, кто делает политику. Теперь они увидели силу Джека.

И еще: он попал в поле зрения высшей деловой элиты. На стол капитанов индустрии, нефтяных баронов и финансовых королей легли подробнейшие справки о ходе и исходе съезда. А значит, и о Джеке. И эти люди — распорядители колоссальных средств, одно слово которых решало порой судьбы людей, — тоже включили его в свои списки возможных претендентов на самый белый дом страны. То есть — в списки своих вероятных протеже.

— Это что — сын Джо? — спросил банкир R промышленника М.

— Да, R, это он.

— А что, М, как дела у Кеннеди?

— Да вроде неплохо. Вчера он звонил из Европы — советовался о сыне.

— И что ты сказал?

— Что надо подумать.

— Что ж. Подумаем. А скоро и поговорим. Сдается мне, на этом он не остановится. Вот увидишь — парень метит в Белый дом.