«А судьи кто?»

«А судьи кто?»

Среди других воинских подразделений Отдельного гвардейского корпуса лейб-гвардии конный полк занимал особое место. Дело в том, что это был полк, шефом которого, так сказать, лично, официально был сам Николай. Начиная с императрицы Анны Иоанновны, в этом отношении установилась определенная традиция – все императоры и царствовавшие императрицы (Елизавета, Петр III, Екатерина II, Павел I, Александр I, сам Николай I) прошли через это звание и должность – полковник и шеф лейб-гвардии конного полка. Конная гвардия всегда использовалась в наиболее важных для своих шефов целях и всегда старалась оправдать это доверие. Любовь Николая I конногвардейцы заслужили также в самое трудное для того время. В день восстания декабристов полк одним из первых выступил против восставших в поддержку нового императора и возвратился в казармы лишь на следующий день, когда восстание было полностью подавлено. «За таковую преданность к престолу Государь Император… изволил изъявить полку свое благоволение и излить на него многие милости».[225] В числе них и возведение в графское достоинство командира полка А. Ф. Орлова, и уравнивание в денежном содержании офицеров и нижних чинов с содержанием, установленным для кавалергардского полка (высшая ставка), и разовое денежное, продовольственное и «винное» награждение нижним чинам, и многое другое. Уже много лет спустя незадолго до своей смерти Николай проявил не очень свойственную ему сентиментальность и подарил полку картину, изображавшую полк в день событий 14 декабря 1825 г. Конногвардейцы доказали свою преданность царю и во время подавления польского восстания 1831 года, что было отмечено в специальном «высочайшем приказе».

Конечно же лейб-гвардии конный полк был на виду, и в свое время не один автор посвятил свои изыскания его истории. С позиции современного читателя кажется очевидным, что такое исключительное событие, как суд по делу о дуэли А. С. Пушкина, должно было бы найти какое-то отражение в описании истории полка. Честно признаться, и автор этой работы с «трепетом» открывал и перечитывал четырехтомную историю полка, написанную одним из членов военно-судебной комиссии по делу о дуэли – И. В. Анненковым.[226] Увы, его ожидало жестокое разочарование: там об этом не было и строки. Когда «страсть исследователя» поостыла, объяснение этому нашлось самое элементарное. История Анненкова вышла в 1849 году, то есть при жизни Николая I и всего лишь через десятилетие с небольшим после дуэли, смерти Пушкина и самого процесса о дуэли. Разумеется, что в то время этот эпизод истории полка не мог быть освещен. Тем не менее, надежда автора опять затеплилась, когда он взял в руки толстый фолиант, на титульном листе которого значилось: «Полтора века Конной гвардии. 1730–1880. СПб., 1881». Однако опять, увы. И эта история написана в верноподданническом духе (в отличие от анненковской, можно сказать, в более верноподданническом, прочитав которую узнаешь, что главное в истории полка – это подавление восстания декабристов. В таком же духе был составлен (для нижних чинов) и «Краткий очерк истории Лейб-Гвардии Конного полка», изданный в 1891 году.[227]

Перейдем, однако, непосредственно к характеристике тех, кому выпала нелегкая ноша выступить судьей по делу о дуэли, выпала обязанность дать оценку преддуэльного поведения гениального поэта и вынести в отношении него посмертный приговор. Начнем с председателя военно-судной комиссии. Ее презус – А. И. Бреверн. Начал службу в полку корнетом в 1817 году. Участвовал в кампании 1831 года. В 1833-м произведен в полковники. В 1835-м – флигель-адъютант. В 1839-м – командир Финляндского драгунского полка, с 1843 года – генерал-майор. Первый боевой орден (Св. Владимира 4-й степени) получил за участие в подавлении восстания декабристов. За подавление польского мятежа получил бант к этому ордену, а чуть позже – орден Св. Станислава 3-й степени.

Ротмистр В. Г. Столыпин. Начал службу в полку в 1826 году, как тогда и было принято, корнетом. Через три года – адъютант начальника дивизии. В 1840 году из ротмистров уволен в отставку по болезни «с чином полковника и мундиром».

Штабс-ротмистр И. П. Балабин. В полк поступил в 1828 году из школы гвардейских подпрапорщиков и юнкеров. За польскую кампанию награжден орденом Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». В 1841 году уволен в отставку для определения к гражданским делам с чином надворного советника.

Поручик И. В. Анненков. В полку с 1833 года (из той же школы, что и Балабин), в 1840-м – полковой адъютант, в 1841-м – ротмистр, в 1846-м – флигель-адъютант, в 1848-м – полковник, с 1851 по 1853 г. – «при Особе Его Императорского Величества», в 1853 году – исполняющий должность вице-директора инспекторского департамента Военного министерства, в 1855 году – генерал-майор с назначением в свиту императора. Анненков – родной брат известного литератора и мемуариста П. В. Анненкова, первого биографа и посмертного издателя Собрания сочинений Пушкина. И. В. Анненков также не был чужд литературным занятиям. Он написал, как уже отмечалось, четырехтомную историю конного полка и неоконченные воспоминания о школе гвардейских подпрапорщиков и юнкеров. Кстати, когда младший Анненков сомневался в успехе издания пушкинских произведений, старший поддерживал его в этом намерении и даже убеждал. Сохранилось его письмо, написанное по этому поводу и свидетельствующее о том, что «судья» поэта неплохо разбирался в его творчестве. Так, 12 мая 1851 г. И. В. Анненков писал брату: «Успеху предприятия способствовать будут новые, не бывшие в печати сочинения Пушкина. Твое резкое суждение, что их нет, – несправедливо. Я нашел около 50 стихотворений, достойных печати и от которых Некрасов и Боткин были в восторге, когда им читал».

Поручик Н. И. Шигорин. В полку с 1832 года (из школы гвардейских подпрапорщиков и юнкеров), в 1841 году – ротмистр, в 1843-м – уволен в отставку по болезни «полковником и с мундиром».

Корнет П. П. Чичерин. В полку с 1837 года. С 1845-го – ротмистр, в 1851-м – полковник, в 1857-м – уволен в бессрочный отпуск.

Корнет И. С. Осоргин. В полк поступил вместе с Чичериным (из той же школы гвардейских подпрапорщиков), в 1845-м – ротмистр, в 1851-м – уволен по домашним обстоятельствам «полковником и с мундиром».

Следователь по делу – полковник А. П. Галахов. В полку с 1820 года после окончания Благородного пансиона при Царскосельском лицее. В 1828 году из штабс-ротмистров вышел в отставку (причина неизвестна). В 1831-м – снова на службе. В 1832-м произведен в ротмистры, в 1837-м – в полковники, в 1841-м – флигель-адъютант, в 1846-м – генерал-майор с назначением в свиту императора. Следует отметить, что Галахов был лично знаком с Пушкиным. Об этом свидетельствует, например, одно из авторских примечаний к восьмой главе «Истории Пугачева». В нем Пушкин благодарит А. П. Галахова за передачу ему документов о пугачевском восстании, находившихся в архиве деда Галахова.

Как видно из кратких биографических справок, все члены военно-судной комиссии, рассматривавшей дело о дуэли Пушкина, были типичными представителями гвардейского офицерского корпуса своего времени (не лучше и не хуже других), ничем себя особенно ни до процесса по делу о дуэли, ни после него не проявившие. Служебную карьеру сумели сделать (дослужившись до генералов и флигель-адъютантов) лишь Бреверн, Галахов и Анненков.

Следует отметить, что судьба посмертно связала Пушкина с конногвардейским полком не только в связи с военно-судным делом о его дуэли. В 1851 году, т. е. четырнадцать лет спустя после смерти поэта, восемнадцатилетним корнетом в нем стал служить его старший сын А. А. Пушкин («рыжий Сашка», как называл его отец). С 1853 по 1860 год в этом полку служил и младший сын поэта – Г. А. Пушкин. Интересно, что с 1844 по 1853 год конным полком командовал П. П. Ланской – второй муж Натальи Николаевны.