КОМАНДАРМ Я. И. АЛКСНИС
КОМАНДАРМ Я. И. АЛКСНИС
Сын латвийского рыбака. — Надо знать дело, которому служишь. — Первые встречи с командармом. — Разговор о культуре поведения. — Он указал мне верную дорогу.
Есть люди, встречи с которыми оставляют в памяти неизгладимое впечатление. Проходят годы, человек может уйти из жизни, а его образ навечно остается в вашем сердце. Память бережно хранит каждую черточку, время помогает лучше понять и осмыслить склад характера, идеалы и поступки этого человека. Для меня лично таким человеком явился Яков Иванович Алкснис, коммунист, мужественный летчик, волевой военачальник, выдающийся организатор.
Ныне, на фоне минувших десятилетий, особенно отчетливо видна роль Я. И. Алксниса в становлении советского Воздушного флота, в укреплении обороноспособности нашего государства в годы первых пятилеток. Он внес большой вклад в создание могучего Воздушного флота нашей Отчизны.
Увидеть впервые Якова Ивановича мне довелось летом 1929 года на аэродроме Борисоглебской военной авиационной школы летчиков.
Мы, будущие летчики, к тому времени уже слышали об удивительной судьбе этого человека. Сын латвийского рыбака, учитель, а затем офицер царской армии, он еще в 1916 году связал свою жизнь с партией большевиков, активно участвовал в Октябрьском вооруженном восстании и гражданской войне, был удостоен ордена Красного Знамени.
В личном деле члена КПСС с 1916 года Якова Ивановича Алксниса хранится анкета, которую он заполнил в 1924 году. В ней есть такая запись:
«В о п р о с: Какую партийно-политическую работу вы проводили в период с Февраля по Октябрьскую революцию?
О т в е т: Агитацией и пропагандой разлагал царскую армию.
В о п р о с: Какое принимали участие в Октябрьском перевороте?
О т в е т: Участвовал в организации солдатских комитетов и смещении реакционных офицеров 7-й Туркестанской стрелковой дивизии на Западном фронте».
Я. И. Алкснис до революции окончил учительскую семинарию в городе Валмиера, потом Одесское пехотное училище. Стал офицером, участвовал в первой мировой войне. В годы гражданской войны он с оружием в руках защищал завоевания Октября, сражался против деникинцев в рядах Латышских стрелков.
После войны он закончил Военную академию, затем работал комиссаром и начальником оргуправления Главного штаба Красной Армии. Когда партия послала Я. И. Алксниса на руководящую работу в Красный Воздушный флот, он сказал: «Надо знать дело, которому служишь» — и вскоре освоил специальность авиационного механика, а затем стал летчиком. И это в то время, когда он работал заместителем начальника ВВС!
Больше всего нас поражала исключительная работоспособность Алксниса, его целеустремленность. Еще в Ленинградской военно-теоретической школе нам рассказывали, что он, бывший пехотный офицер, не за год, а за несколько недель освоил специальность авиационного механика, а затем научился пилотировать самолет. После этого не только авиационные начальники, но и мы, учлеты, знали, что почти каждое утро Я. И. Алкснис взлетал с подмосковного аэродрома и направлялся на какой-нибудь аэродром, чтобы проверить ход летной работы в части или училище. Появлялся он неожиданно. Полдня проверял, давал указания, помогал устранять недостатки. А после обеда вновь был в Москве в своем кабинете.
Знали мы и то, что с декабря 1926 года заместитель начальника ВВС глубоко и всесторонне изучал летное дело, вел большую организаторскую работу, в то же время исполнял обязанности главного редактора журнала «Вестник Воздушного флота». Помню, с каким неподдельным интересом читали мы его статью «Угроза войны и наши задачи». Сколько в ней было глубоких мыслей, заботы о воздушном могуществе нашей Родины!
Как-то утром на летное поле нашей школы опустился самолет. Командиры, инструкторы сразу подтянулись, стали заглядывать в свои летные планшеты.
— Алкснис прилетел. Алкснис, — передавалась весть по цепочке от одной группы курсантов к другой.
Мы стояли в строю возле учебного самолета. К нашей группе подошел высокий худощавый командир. Это был Я. И. Алкснис. Его сопровождали начальник школы и комиссар.
— Разрешите сделать общее построение? — обратился к нему начальник школы.
— Ни в коем случае. Полеты не прекращать. Работать по программе.
В каждом жесте Я. И. Алксниса чувствовалась собранность, подтянутость, сосредоточенность. В негромком голосе с чуть заметным акцентом проскальзывали то неподдельная теплота, то требовательные и повелительные нотки. Даже как-то не верилось, что этот сугубо строевой командир, бывший офицер пехоты, только что безупречно «притер» самолет на три точки рядом с посадочным знаком.
Откровенно говоря, многим из нас стало немножко не по себе. По ухарской традиции, оставшейся еще от летчиков царской армии, на строевую подготовку авиаторов не обращали должного внимания. Авиация считалась уделом избранных, и летчики, бравируя своим привилегированным положением, пренебрегали армейскими строевыми канонами. Отголоски этого жили еще и в двадцатые годы. Многие командиры одевались подчеркнуто щеголевато, но в то же время иные, веря в приметы, не брились перед полетом. В поведении некоторых летчиков не чувствовалось настоящей военной выправки.
И вот перед нами Я. И. Алкснис — подтянут, тщательно выбрит, костюм отглажен, сапоги начищены до зеркального блеска. Каждый из нас невольно расправил плечи, приосанился.
Забегая вперед, скажу, что в Военно-Воздушных Силах по инициативе Я. И. Алксниса был введен так называемый строевизированный распорядок на аэродромах. Проводились строевые занятия, утренние четкие и строгие построения, развод подразделений строем, появились патрули, улучшилась служба внутреннего наряда. Благотворное влияние строгой дисциплины и уставного порядка заметно сказалось на всех сторонах жизни авиаторов. Уменьшилось число аварий и катастроф, строевой выправке летчиков стали завидовать даже представители других родов войск.
В тот памятный день заместитель начальника ВВС Алкснис сразу же включился в летную работу нашей школы. Он проверил в воздухе нескольких инструкторов, беседовал с курсантами. Мне хорошо врезались в память слова Якова Ивановича о будущем авиации, о тысячах экипажей, которым в предстоящей войне придется защищать воздушные границы Советского Союза.
Мы внимательно слушали Алксниса. Он говорил о будущем авиации, и лицо его было мечтательным. Казалось, он наяву видел исполнение своей мечты, жил ею. Однако через несколько минут нам довелось увидеть заместителя начальника ВВС и суровым. Один из учлетов небрежно выполнил рулежку. Это заметил Я. И. Алкснис. Он сразу же вызвал к себе инструктора. Нет, он не повышал голос, но слова старшего начальника запомнились всем, кто их слышал.
— Небрежность, говорите? — переспросил Я. И. Алкснис инструктора. — От небрежности и недисциплинированности один шаг до катастрофы. Запомните это сами и каждодневно убеждайте курсантов.
Вечером Я. И. Алкснис улетел в Москву. Мы знали, что на другой день он побывает в другой части, через день — в другой школе, сам узнает, как идет учеба, где и в чем надо помочь. Таков был стиль его работы…
— Алкснис прилетел. Алкснис, — снова услышал я знакомую фразу возле нашего эллинга в один из морозных дней зимы 1931 года. К этому времени командарм второго ранга Я. И. Алкснис уже был начальником Военно-Воздушных Сил Красной Армии и членом Реввоенсовета СССР.
Состоялось общее построение авиационной бригады. После этого Я. И. Алкснис побывал в эллинге, осмотрел самолеты, затем стал работать в штабе.
— Летчика Каманина к комдиву, — передал приказание посыльный.
— Чего это? — сочувственно и тревожно спросил Ван Сюн.
— Не знаю.
Вошел в помещение штаба. Вот дверь с табличкой «Командир бригады». Волнуясь, спросил дежурного по штабу, кто находится в кабинете.
— Там Алкснис. Заходите, вас ждут.
Шагнул через порог, представился. Комдив Клышейко и командарм второго ранга Алкснис оторвались от карты, разостланной на столе.
— Хорошо, товарищ Каманин, — словно продолжая прерванный разговор, сказал комдив Клышейко, — вот товарищ Алкснис интересуется результатами вашей рекогносцировки местности Приморья.
— Вы готовы рассказать? — спросил Алкснис.
— Готов, товарищ командарм второго ранга.
— Хорошо, давайте поговорим, — и жестом Алкснис предложил подойти к столу, к развернутой карте.
Но нашу беседу скоро прервали: Алкснису принесли шифровку. Командарм прочитал ее, задумался и сказал:
— Я вас послушаю в другой раз, товарищ Каманин. Дела более срочные, — как бы извинялся он…
Стемнело. Наступил вечер. В ту зиму в эскадрилье имени В. И. Ленина не было летчика, который бы не увлекался коньками. Владимир Ушаков, Иван Подгорный, Алексей Смирнов, Михаил Власов и многие другие энтузиасты еще осенью расчистили поле, потом залили его. Получился хороший каток. Зимой в свободное время мы с увлечением вира-жили на льду. Не был исключением и тот вечер. Каток звенел под множеством пар коньков. В паре с Михаилом Власовым мы отсчитывали круг за кругом.
В первый момент мало кто из нас обратил внимание на высокую по-юношески стройную фигуру конькобежца: мало ли техников и механиков приходило сделать круг-другой по сверкающей глади льда. Но потом кто-то из летчиков узнал в нем начальника Военно-Воздушных Сил.
— Алкснис! — словно ветер пронеслось над катком.
Не знаю почему, но именно ко мне первому обратился командарм второго ранга. Он приветливо улыбнулся, крепко пожал руку.
— Сделаем пару кругов? — Яков Иванович взял меня сильной рукой за локоть, и мы покатились.
На коньках Яков Иванович держался отлично: смело брал разгон на прямой, четко и красиво делал вираж. Катался с удовольствием. С увлечением рассказывал он о том, как скучал по конькам и лыжам в Одессе, когда учился в военном пехотном училище.
— Да и сейчас не часто приходится бывать на катке. А жаль. Физическая культура, регулярные занятия спортом и бережное отношение к здоровью должны стать профессиональными чертами летчика.
Неторопливо подводил Яков Иванович разговор к основной теме. Сам того не замечая, я разговорился. Конечно, о тех площадках, которые были намечены для будущих аэродромов, благо нас никто не подслушивал.
— Сколько вы их наметили? — спросил Алкснис. Назвал точную цифру площадок, которые нами были обследованы, зафотографированы.
— Какие, по вашему мнению, можно считать главными?
Назвал сразу три пункта.
— Каковы подходы со стороны моря? — помолчав, спросил командарм об одном из названных мною пунктов.
Я ответил.
— Завтра поговорим об этом подробнее, — сказал командарм, останавливаясь. — А теперь чуточку передохнем.
Мы остановились. Подошли остальные летчики. Разговор перекинулся на жизнь гарнизона, а потом на перспективы развития авиации. И опять я увидел выражение мечтательности на лице Алксниса. Не верилось, что этот человек может быть одновременно и суровым требовательным начальником, и вот таким мягким, лиричным мечтателем. Весь вечер на катке он был обаятельным человеком.
Утром состоялся мой доклад о выбранных площадках, а с наступлением темноты в эскадрилье имени В. И. Ленина были организованы полеты. Разговор Алксниса с летчиками эскадрильи в ту ночь врезался в мою память особенно отчетливо.
Был маленький перерыв между вылетами. Пока механики заправляли машины, мы собрались небольшой группой. Ночь — глаз выколи, только огоньки папирос на мгновение освещали чье-либо лицо. Настроение было отличным: первые вылеты прошли успешно. Шла оживленная беседа. Кто-то ввернул крепкое словцо. И сразу, словно гром среди ясного дня:
— И как вам не стыдно? Летчик, красный командир и… нецензурщина.
Рядом с нами очутился начальник Военно-Воздушных Сил. Все сразу узнали его по характерному говору.
Пять, а может, десять минут говорил Я. И. Алкснис. Честное слово, эта беседа накрепко осталась в нашей памяти, и мы потом сами не единожды возвращались к теме о культуре поведения советского военного летчика.
Я. И. Алкснис улетел. В эскадрилье он оставил добрую память о себе и множество очень важных задач, целую программу по укреплению воздушной мощи советского Приморья. Через пять лет мне вновь довелось встретиться с этим человеком в иной обстановке, в Москве. Он, как отец, указал верную дорогу в летной службе.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.