Середина 90-х годов, Москва
Середина 90-х годов, Москва
Алекс дописал последнюю фразу сценария и с удовлетворением нажал на точку. Его любимая машинка «Консул» тоненько тренькнула звоночком и затихла. Готово. Купленная когда-то по невероятному везению, без всякой очереди, на углу Пушкинской улицы в специализированном магазине «Пишущие машинки», она служила ему уже лет двадцать. Поначалу возникали проблемы – у машинки оказался нестандартный шрифт – 2,2 и некоторые студии отказывались принимать тексты, жалуясь на дополнительные затруднения при чтении. Он даже хотел отдать ее в перепайку, купил набор стандартных буковок размером 2,6, как у всех, но так и не собрался. А потом выяснилось, что все не так уж страшно и при желании вполне можно прочитать и так. На машинке, особенно если бить по клавишам посильнее, легко получалось пять читаемых копий. Хотя, если договора еще не было, отдавать для прочтения уже четвертую считалось дурным тоном. Так что, он и не будет.
* * *
…По присыпанному снежной поземкой широкому шоссе мчался громадный грузовик-фура с ярко раскрашенными бортами. Не снижая скорости, пролетал он мимо спящих еще придорожных домиков, пустых полей, перерезаемых иногда линиями высоковольтных ЛЭП, редких перелесков, причудливо изукрашенных инеем, уверенно приближаясь к огромному городу.
Мелькнул громадный плакат с улыбающимся Дедом Морозом, похожим на действующего президента, и надписью «С наступающим 1994 годом, дорогие россияне!..».
В уютной кабине грузового «Вольво» было тихо и ритмичное щелканье трех дворников за широким лобовым стеклом никак не мешало одному из водителей, мирно дремавшему на правом сиденье. Сидящий за рулем средних лет шофер, снисходительно покосившись на молодого напарника, подкрутил выбившиеся из роскошных пшеничных усов волоски, нажал кнопку на светящейся панели часов, прибавляя еще один час…
Уже совсем рассвело, и навстречу начинали попадаться редкие машины.
Ехавший метров за двести за грузовиком большой джип с затемненными стеклами слегка притормозил, отпуская фуру вперед. Четверо сидящих в джипе парней, молча, смотрели как грузовик, набирая скорость, уходит в отрыв. Потом один, Крыс, поднес к губам рацию в кожаном чехле.
– Ну все… Он на вас выходит… пакуйте…
– Лады. – рация подавилась смешком. – Слушай, Крыс, тут народ спрашивает. Правда, что Толстому вчера та телка только ухо откусила? Или что еще?..
Управляющий джипом парень с бычьей шеей, на правом ухе которого действительно белела полоска пластыря, покраснев, потянулся за рацией, но Крыс отвел его руку.
– Хорош скалиться. На дороге скоро не протолкнуться будет. Мы начали, конец связи.
– Давай. – он повернулся к водителю. Тяжелый джип, брызнув ледяной крошкой из-под широких колес, резко развернулся и встал, перекрывая половину шоссе.
В стоящем за несколько километров отсюда на перекрестке точно таком же джипе Никанор опустил рацию. Устроившийся у него за пазухой вислоухий щенок боксера попытался достать штырек антенны, но Никанор заботливо упрятал собачью лапу обратно за отворот куртки.
– Р-р-работаем… – он слегка заикался. – Пошли. – он кивнул сидящим на заднем сиденье, опустил стекло, высунулся в окно, махая рукой.
Подчиняясь его жесту из перелеска медленно выползла новенькая «Таврия» без номеров и замерла, развернувшись. Выскочив из машины, высокая девушка в норковом полушубке быстро подняла капот, открутив крышку канистры, плеснула на темнеющий снег тосол и, расстегнув шубку так, что стали видны эффектно обтянутые лосинами стройные ноги, застыла в скорбном недоумении над заглохшим двигателем…
– Т-т-ты бы остановился?.. – Никанор вглядывался в трассу.
– А ты?.. – Игорь, высокий парень в свитере под кожаной курткой, посмотрел на Никанора.
– Я – нет. – Никанор распахнул дверцу машины, соскакивая на хрустнувший под его весом снег.
Через лобовое стекло грузовика еще издали стала заметна голосующая женская фигурка возле маленькой легковушки с поднятым капотом и расплывающейся под ним лужей…
– Эй, соня. – усатый водитель фуры, сбрасывая скорость, дотянулся до дремавшего напарника. – Просыпайся…
– Ну?.. – тот, нехотя, открыл глаза, потягиваясь. – Что, уже въехали?.. Москва?..
Они говорили по-польски.
– Ага, Маршалковска… – усатый показал на дорогу впереди.
Вглядевшись, молодой опять заелозил на сиденье, устраиваясь поудобнее.
– Ну… Марыся моя лучше… или Ольга… с Гражиной… – он опять закрыл глаза.
Хмыкнув, водитель покосился на свои усы в зеркальце и начал медленно притормаживать, съезжая на обочину.
Оставив дверь кабины приоткрытой, он подошел к девушке, успев обменяться с ней парой фраз, и, успокаивая, вежливо коснулся рукава шубки, объясняя что-то, нагнулся над двигателем ее машины…
Тяжелый удар пришелся в затылок, и он сразу, без стона, начал сползать на асфальт, подхваченный руками двоих быков из джипа.
Лениво наблюдавший за ним из кабины молодой сменщик начал осознавать, что происходит, только когда ему в бок уперся коротенький ствол спецназовского автомата…
– Здоров, пан… – улыбающийся парень с короткой стрижкой держал палец на спусковом крючке. – Садись за руль, покатаемся.
Медленно свернув с трассы, фура тяжело перевалила через сугроб, проехав немного, свернула в лесок и замерла на заснеженной поляне, скрытой от шоссе деревьями, где уже стоял пустой «Камаз».
– Д-д-давай быстро. – Никанор легко сбил таможенную пломбу. – Помоги.
Вдвоем с Игорем они развели в сторону тяжелые двери. Под потолок фура была забита аккуратно закрепленными картонными ящиками с изображенными на них стилизованными силуэтами компьютеров.
– Они. – Никанор обернулся к остальным. – Г-г-грузим скоренько. Двадцать минут…
Игорь листал сопроводительные документы.
– Знаешь, на сколько тут?..
– А нам с Максом до лампочки… – Никанор гладил облизывающегося у него за пазухой щенка. – Хозяин знает – и ладно… Т-т-ты… – он перехватил едва не выпавший из рук одного из парней ящик с мониторами. – Руки из задницы р-р-растут…
Кузов «Камаза» наполнялся так же быстро, как пустела фура.
Предоставленный сам себе молодой поляк-водитель – его конвоир, забрав ключи от зажигания, тоже включился в перегрузку – ослабил связанные за спиной руки, сорвал с глаз повязку.
Прислушиваясь к голосам, тихо сполз из кабины на снег. Через промежуток между бортами «Вольво» и «Камаза» ему хорошо были видны сновавшие с ящиками фигуры, лица.
До шоссе, по которому теперь все чаще мелькали проносящиеся машины, было отсюда не так уж далеко, и он решился… Стараясь ступать так, чтобы снег под ногами не заскрипел, он боком обогнул грузовик и, перекрестившись, замер, выжидая момент… Шагнул в сторону и, прячась за деревьями, пригибаясь, побежал к дороге…
Его заметили, когда он успел отбежать уже метров на двадцать.
– Гляди-ка… эй, пшек. Стой, сука. Уйдет… Никанор, опустив ящик, оглянулся… Поляк, петляя по поляне, как заяц, проваливаясь в сугробы, бежал к трассе…
– Сейчас. – Игорь рванулся за ним. – Я догоню…
– Замри… – Никанор перехватил его за рукав, едва не повалив. – Не успеть уже. Дай-ка. – он вырвал у одного из быков автомат и почти не целясь выстрелил. Сидящий у него за пазухой щенок испуганно завертел головой, а с ближайшей сосны сорвалась стая сорок.
Поляк, споткнувшись, упал в снег и больше не двигался. Все замерли…
Никанор подошел к коротко стриженному парню, который должен был пасти шофера.
– Ну что… к-к-козел. На твоей совести будет… Было заметно, как у того дрожала нижняя губа.
– Заканчивайте все… Сматываемся… Он кивнул Игорю.
– Второго приведи.
– Не глупи. – Игорь смотрел на Никанора. – За двух пшеков тут через час рота землю рыть будет…
– Ну, а что теперь. – Никанор почесал щенка за ухом. – Он за своего с потрохами всех нас сдаст. Это уже не страховку за груз выбивать. – он помолчал, размышляя. – Ладно. Волоки его и б-б-бутылку водки прихвати. там, в б-б-багажнике есть…
Игорь помог выбраться из джипа пожилому водителю со связанными за спиной руками и плотной повязкой на глазах, подвел его к грузовику. Было видно, что идти тому трудно, видимо, от сильного удара здорово кружилась голова.
– По-русски сечешь?.. – Никанор разглядывал шофера.
– Так… – тот с трудом кивнул. – Фшистко разумию… Когда не очень скоро…
– Ну, так вот. – Никанор свернул крышку на литровке смирновской водки. – Ты сейчас сам б-б-бутылку вот засосешь… не боись, это не хуже вашей будет… После этого мы т-т-тебя в лесок километров за несколько закинем, там до вечера перекантуешься, а как стемнеет, протрезвеешь – выходи на д-д-дорогу и голосуй… Глядишь, – он улыбнулся, – еще кретин найдется, до города добросит… Своим позвонишь – скажешь: остановили на шоссе, машину, г-г-груз отобрали… кто – не знаешь, лиц не видал. Лады?..
Шофер опять кивнул.
– Руки развяжи ему. А ты смотри, повязку трогать не надумай, понял?..
– Так… – шофер разминал затекшие руки. – Где есть Янек?..
– Ты пей д-д-давай. – Никанор протянул бутылку. – Потом базарить будешь.
– Пшепрашем, – водитель неожиданно сорвал с лица матерчатую повязку и осмотрелся вокруг. Разглядев свою разграбленную фуру, готовящийся уже отъехать тяжелый «Камаз», он повернулся к Никанору, крепко сжимая в руке тяжелую бутылку.
– Где теперь мой Янек, проше пана?.. То есть мой родственник.
– Умер он. – сказал Никанор. – Как и ты…
От автоматных выстрелов на светлом комбинезоне шофера расплылись несколько красных точек. Он медленно осел, на пшеничных усах появилась кровь.
…Через затемненные стекла отъезжающего вслед за груженым «Камазом» джипа Игорю было видно как обоих шоферов запихивали в кабину «Вольво», уже обильно политую топливом из пробитого запасного бензобака.
Выбравшись на трассу, джип и «Камаз» влились в плотный поток автотранспорта, спешащего в город. Никанор достал плоскую коробочку радиотелефона «Моторола», тыкая толстым пальцем в кнопки, набрал номер…
– Алло… Ага, п-п-привет… Скажи Ивану Александровичу… едем мы уже… Ага, д-д-домой… Да… Спасибо… Угу. – он сложил телефон, убрал его во внутренний карман, посмотрел на Игоря.
– Ждут-с…
Перед самой кольцевой дорогой «Камаз» и следующий за ним джип разделились – грузовик свернул направо, выруливая на кольцо, а джип, минуя гаишный пост, помчался вверх через эстакаду, въезжая в город.
Никто из его пассажиров не обратил внимание на заляпанную грязью «Тойоту» на обочине. Двое сидящих в ней кавказцев проводили джип взглядом, один что-то сказал гортанно, по-своему, постукивая по стеклу наручных часов, и оба рассмеялись.
А серебристый джип уже затерялся в суете столичных улиц…
Игорь шел по длинному коридору Отдела, на ходу здороваясь с попадавшимися навстречу знакомыми. Из туалета, застегивая молнию на брюках, вышел Лобов, едва не столкнувшись с Игорем.
– Ну наконец-то… Здорово. – он протянул было Игорю правую руку, но сам оценив деликатность ситуации, передумал и просто похлопал того по плечу. – Севастьянов с вечера, как тигр в клетке ходит.
– Обязательно надо было меня сюда выдергивать?.. – Игорь посторонился, пропуская идущих навстречу.
– Это ты ему скажи. – Лобов, обогнав Игоря, постучал, приоткрыл дверь: – Александр Николаевич, разрешите?.. Проходи. – он пропустил Игоря вперед.
За столом, на котором лежало несколько тонких папок и стояла цветная фотография молодого еще Президента на каком-то митинге с группой людей, среди которых можно было узнать и хозяина кабинета, сидел моложавый человек в строгом костюме с седыми не по возрасту висками.
– Садитесь. – он кивнул на стоящие у стены стулья. – Ну так что?.. – он смотрел на Игоря.
– Что?.. – не сразу понял тот.
– Что-что?.. – Севастьянов раздражено откинулся в кресле. – Рассказывайте подробно. Как все это могло случиться?.. Почему?..
Игорь пожал плечами.
– Так сложилось…
– Вы что – серьезно?.. – Севастьянов обошел стол, присел на краешек прямо напротив Игоря. – На ваших глазах расстреляли двух ни в чем неповинных людей… у одного, кстати, семья осталась… хладнокровно. безжалостно. а вы тут. совершенно спокойно…
– Ну не собирались они убивать. Поляки сами занервничали. а оставлять хвосты. – чувствовалось, что Игорю нелегко все это говорить.
– Да… – Севастьянов покачал головой. – Знаете, создается впечатление, что вы этих подонков. ну, понимаете, что ли. Как вообще могло случиться, что они вышли на трассу в этот день?.. Вы что, не знали об этом хотя бы за сутки?.. Вам перестали доверять?..
Лобов, как в школе, поднял руку.
– Разрешите… как непосредственному куратору…
Севастьянов повернулся к нему.
– Фуру эту им подставил человек Мансура… то ли обидели его свои там, то ли недоплатили за последний раз… он и решил рассчитаться… А что касается доверия к нему… – он кивнул на Игоря. – Вы же помните, как мы ему легенду собирали. до третьего колена… здесь однозначно все… Да и потом… если бы что – уже… – Лобов вертел пуговицу на пиджаке. – И ответят эти гады за все, не беспокойтесь… просто, чуть позже… Ведь не ради же этих двух-трех качков мы всю эту игру затевали. Там фигуры какие – сами знаете.
Севастьянов перелистывал фотографии места происшествия из папки на столе.
– Двойное убийство как часть оперативного плана. Дикость советская какая. Вы тоже считаете, что вариантов у нас не было?
Лобов покачал головой.
– Да… По Ижевску что-то есть у вас?.. Игорь кивнул.
– Формируется партия. насколько я слышал. самая крупная – четыре вагона. В основном опять автоматы Калашникова, боезапас, причем патроны в основном со смещенным центром, хлопушки – ну, «Макаровы»… Даже несколько огнеметов «Шмель». Пункт назначения – Калининград, та же самая в/ч. В Литве, сразу после границы, встречают люди из нашего СП. Судно будет ждать в порту. Задаток вроде бы на днях придет на счет…
– Когда отправляют – известно уже?.. Игорь пожал плечами.
– До конца месяца – в любом случае. Севастьянов прошелся по кабинету, подошел к окну.
– У вас, случаем, жестянщика недорогого нету?.. – он смотрел вниз. – Вчера домой возвращался… баба одна сумасшедшая на иномарке… несется на желтый свет… прямо в меня… Совсем новая машина…
– Может, познакомиться хотела… – попробовал было пошутить Лобов, но встретив взгляд Севастьянова, осекся. – Найдем… я спрошу ребят, Александр Николаевич.
– В общем, вы поймите, Игорь, – Севастьянов повернулся к сидящим, – в любой ситуации нельзя на тех, кто рядом, смотреть, как на подсобный материал для манипулирования, не оправдывает цель средства. Поймите, «лес рубят…» – это мы уже при советской власти проходили… В конце концов, ради кого мы всю эту нечесть давим… ради же обычных людей. что вокруг… на улице, в метро… Мы же, кстати, на их налоги и существуем… да что я вам, как ребенку. вы же понимаете.
– Стараюсь. – сказал Игорь.
– Ну вот что. – Севастьянов, встретившись с ним взглядом, напрягся: – Напишите подробный рапорт о случившемся… оставите у майора. И в следующий раз все же старайтесь своевременно информировать о планах ваших подопечных. по мере возможности, естественно. А мы уж будем решать тут. что дороже… вам ясно?..
– Так точно. – Игорь встал.
– Все, идите. – Севастьянов потянулся к телефону.
– Ну и на хрена ты его дразнишь?.. – Лобов плотно прикрыл за собой дверь кабинета. – Пошли на улицу, подышим. Забыл, что он год назад еще лаборанток у себя в институте гонял… ну, физик он по образованию, что поделаешь. и демократ еще. хотя, вообще-то, мужик он ничего. восприимчивый… Они спускались на первый этаж.
– Ну да… мы все в этом… по уши… а он один – в белом. – Игорь снял свою куртку с вешалки.
– Открывай, Вить. – Лобов кивнул поднявшемуся навстречу дежурному в гражданском с явно оттопыривающей пиджак кобурой.
– Вы вернетесь, Сергей Николаевич? – тот нажал кнопку, и тяжелая металлическая дверь с глазком начала медленно приоткрываться.
– Да, перекурим вот сейчас только.
Они вышли в тихий московский переулок через обшарпанный подъезд старого жилого дома, на котором висела облупившаяся вывеска «Пожарная инспекция муниципального округа».
– Держи. – Лобов протянул Игорю сигареты. – Когда-нибудь сообразят – с теми, кто на закон давно положил, можно только. – он скомкал и отбросил жесткую пачку.
Игорь, прикуривая, внимательно посмотрел на Лобова.
– Ну и чем же ты тогда лучше их будешь?..
– А надо – лучше?.. – Лобов, усмехнувшись, забрал у Игоря свою зажигалку. – «Зиппо»… говорят, между прочим, фирма… У нее даже звук откидывающейся крышки запатентован. А, черт…
Скользкий металлический квадратик выскользнул из его рук и чиркнул по грязному асфальту. Игорь поднял зажигалку, рассматривая…
– Поцарапалась…
– Все время теряю. – Лобов повертел зажигалку. – А, ну это ерунда. Вот человека приложили – это да. – он провел рукой по мятому крылу стоящей у бордюра новенькой «девятки».
Они прошли несколько шагов.
– Устал?..
Игорь пожал плечами. Лобов затянулся, выпуская сигаретный дым.
– Вчера вечером отец звонил с Украины. Там у них совсем худо… только погребом еще держатся. Твои-то, кстати, тут как?.. Ты сколько домой не заглядывал?..
Игорь задумался.
– Дней шесть.
– Ну, если мы тебя все равно выдернули – иди уже к своим сегодня… под мою ответственность. Бумагу я за тебя сочиню… А с утра… Слушай, я тебе сказать хотел… Ты там… не расслабляйся… Эти волки не простят. – он поежился. – Ладно, пойду я. холодно. – он бросил сигарету, протянул руку. – Недолго еще осталось.
– Думаешь?.. – Игорь, пожав руку, застегнул молнию. Подняв воротник куртки, он зашагал к перекрестку.
Игорь вошел в изрисованный подъезд хрущевки, поднялся по лестнице на свой этаж. Закрывая за собою дверь квартиры, оглянулся – жена в халате с кухонным полотенцем в руке, стоя в коридоре, говорила по телефону.
– Ой, Игорюша. – она от неожиданности даже присела. – Все-все, Людка. я больше не могу говорить. Игорь вернулся. – она положила трубку и повисла на Игоре. – Ну, здравствуй. мы и не ждали совсем. Все, закончилась твоя командировка, да?..
– Подожди, куртку сниму. – Игорь поцеловал жену в шею. – А Мишка где?
– Вот-вот должен придти. сегодня шесть уроков у них. Ну, проходи же. – она подталкивала его. – Обедать будешь?
…Они сидели на крохотной кухоньке, и Игорь доедал суп.
– Больше стало. – он кивнул на большой подтек на потолке.
– Разве?.. – Нина тоже посмотрела наверх. – Ну да, в субботу оттепель была. Скажи. – она взяла его руку в свою: – Ты уезжал куда-то. или?..
– Или… – Игорь положил ложку. – Мы же договаривались, Нин. ничего супчик. – он откинулся на табуретке. – Эх, как сейчас в ванну залезу. до утра… Вода-то есть горячая?..
– Ну, привет. конечно. – Нина поднялась, убирая тарелки. – Слушай, тебе зарплату не дали случаем? Я за квартиру заплатить хотела… с шестнадцатого уже пеня пойдет.
– Я договорился… тебе ребята занесут сразу. – Игорь подошел к окну, отдернул занавеску.
Ряды таких же хрущевок составляли целый микрорайон.
– Так… – Нина опустила посуду. – Значит, ты опять?..
– Ну, Нин. – Игорь шагнул к жене, постарался обнять. – Все… проехали. слышишь? Так что ты там с Людкой обсуждала? Неужели вы на работе не наговорились… ну, расскажи…
– Да ладно. – Нина постаралась взять себя в руки. – Нам вчера в лабораторию образцы привезли. бананы эквадорские. товарищество одно. Оказалось, все в стандарте. мы им сегодня сертификат оформили. А они на радостях ящик нам оставили. Так Людка меня все уговаривала взять, она сама целую сумку набрала – так вот сейчас звонит, смеется. Говорит, вкусные оказались.
Нина поставила тарелки на полку, вытерла руки о полотенце.
– Правда, надо было для Мишки взять… они у нас в универсаме знаешь почем…
В дверь требовательно позвонили.
– Ну вот. легок на помине… Нина пошла открывать.
– Привет, па. ты дома уже?.. – Мишка, на ходу избавляясь от рюкзака с учебниками, заглянул на кухню. – Как дела?..
– А у тебя?.. – Игорь успел чмокнуть увертывающегося сына в затылок.
– Нормально. – он заглянул в холодильник. – Ма, я есть хочу…
– Ты разве в школе не обедал?.. – Нина разбирала рюкзак, отыскивая дневник.
– Так я еще хочу. – он наткнулся на котлеты на сковородке. – Слушай, па, ты знаешь какой синтезатор Гошке купили – закачаешься: девяносто девять мелодий, автоматический подыгрыш, шесть вариантов только ударных. Настоящая «Ямаха».
– Ну ты посмотри. – Нина наконец отыскала дневник. – Нормально говорит. А это что?..
– Да ну. – Мишка махнул рукой. – Дура она потому что. За четыре ошибки и запятую сразу пару ставить. Эх, если бы вы этот синтезатор видели… Сто восемьдесят баксов стоит, Гошка сказал. Вот скажи – несправедливо это: одним все, а другим. – он дожевывал котлету.
– Это кто тут справедливости ищет?.. – в коридоре послышались чьи-то шаги, и в дверном проеме показалась фигура в спортивном костюме и стоптанных шлепанцах. – Привет соседям. Вы чего же дверь-то не запираете?..
– Ой. – спохватилась Нина. – Это я, наверное…
– Здорово. – сосед протянул руку напрягшемуся было Игорю. – Чего тебя не видать-то?..
– Да ездил тут. – Игорь сделал неопределенный жест. – Как жизнь-то, Сергеич?..
– Да нельзя сказать, чтоб совсем х. – он вовремя спохватился, – чтобы худо. барахтаемся потихоньку.
– Иди-ка сюда, – Нина позвала сына в комнату. – Так может, мы. это. – сосед скосил глаза на торчащее у него из кармана горлышко.
– Нет. – Игорь улыбнулся. – Не сегодня, ладно?..
– Все… как скажешь… теперь ведь… спасибо Егору Тимуровичу – в любое время захотел – пошел, взял. – сосед присел на краешек табуретки. —
Я вообще-то на секунду… посоветоваться хотел. Тут, понимаешь – за отпуск мне полагается, ну и премию нам в шарашке обещали, годовую… Короче – вот. – он развернул принесенную с собой рекламную газетку. – Видишь, сколько их. Не может быть, чтобы все только жулики были. Подскажи – куда деньги вложить? Так чтоб с пользой – и не пропали?..
– Ну, ты нашел советчика. – Игорь искренне рассмеялся. – Я-то откуда знаю.
– Да ладно, ну что ты, как не свой. – сосед, похоже, собрался обидеться. – Ты же в органах где-то служишь… у вас же там на них на всех… – он кивнул на объявления фирм, – дело должно быть: кто, когда лопаться будет. Это ж все между нами. Сам-то ты вот где бабки держишь?..
– В кармане. – Игорь пододвинул к себе газету. – Когда есть. В сбербанк отнеси. самое то…
– Это под восемь процентов?.. – сосед начал подниматься. – Ну спасибо, сосед. уважил.
– Да, Сергеич, я ведь, правда, не знаю. – Игорь посмотрел на него. – Ну, честное слово.
– Чего – ты в другой системе, что ль? – сосед недоверчиво помолчал. – Ну ладно. сами сообразим чего-нибудь. Вот, глянь, – он постучал по одному из объявлений, – мне надежные люди подсказывали. эти еще полгода минимум не закроются. Так что, ежели чего. присоединяйся. Только это. сам понимаешь. – он приложил палец к губам. – Я тебе телефончик потом спишу…
– Спасибо. – сказал Игорь.
– Ладно, пойду. – сосед поднялся. – Давай. – он протянул руку. – Семье привет. Да… – он наклонился, – ты парню-то своему объясни – насчет справедливости в этой жизни.
…Они лежали в своей постели, отделенной от остальной комнаты лишь наискось расположенной мебельной стенкой, за которой в своем углу посапывал сын.
– Новый год скоро. – Нина осторожно провела рукой по груди Игоря. – Говорят, в этом году снега будет… А что мы Мишке подарим?..
– Что-нибудь подарим. – Игорь натянул одеяло, перебираясь на половину жены. Но в самый последний момент деревянная кровать ритмично начала поскрипывать и Мишка, что-то зашептав, тревожно заворочался.
– Я так не могу. Он не уснул еще… – Нина мягко отстранилась.
Игорь, отодвинувшись, сел в постели.
– Ну не обижайся. – Нина положила голову ему на спину. – Знаешь, я вот тут думала. может быть, на зимние каникулы нам в Плес съездить, к маме. А что. попросишь отпуск – ты сколько уже не отдыхал… А я у себя с Людкой договорюсь. Представляешь… – Мишка целый день на лыжах кататься сможет, ты на рыбалку на Волгу пойдешь, а я тебя вечером ждать буду, печь затопим. А?.. Хоть дней на шесть…
– На рыбалку это здорово. – Игорь помолчал. – Посмотрим, ладно…
Нина прислушалась к дыханию спящего сына:
– Заснул, кажется…
– Я тоже. – Игорь устраивался на подушке.
В большом, по-настоящему стильно обставленном офисе совместного предприятия шла обычная работа – кто-то на хорошем английском разговаривал по телефону, кто-то работал за компьютером, девушка занималась отправкой факсов, за круглым столиком шли переговоры.
За стеклянной перегородкой, отделяющей небольшой кабинет от общей рабочей комнаты, за столом сидел Иван Мережицкий – очень полный человек с округлой с проседью бородой, делающей его удивительно похожим на Лучано Павороти – слушал посетителя, нервного невысокого мужчину в цветном пиджаке.
В углу, сидя на стуле, Игорь перелистывал журнал.
– …И, понимаете, это должна быть попытка проследить процесс эволюции человеческой души в этих условиях… ну вы ведь видели мою последнюю картину. Что происходит с «новыми русскими» в процессе превращения в социально иное существо с неограниченными возможностями. И конечно, все это построить на хорошем детективном замесе, чтобы не расслаблялись в зале. – мужчина постучал по прозрачной папке с рукописью. – Спасибо, кстати, что так быстро прочитали. Знаете, осенью будет всемирный юбилей кино, сто лет… Если бы нам уже запуститься к этому времени, как думаете?..
– Это из прошлого, Роман Викторович – все к дате. – Мережицкий откинулся в вертящемся кресле. – И потом – первый платный сеанс Люмьеров состоялся в декабре, двадцать восьмого, кажется… в Париже… Стало быть – сто лет – только к зиме, нет?..
– Бог мой. – посетитель театрально развел руками, словно приглашая присутствующего Игоря в свидетели. – Он и это помнит… ну, Иван Александрович…
Мережицкий, отыскав кого-то взглядом за стеклянной перегородкой, чуть поднял два пальца.
– Сколько они вам в Роскино на фильм обещали? – Мережицкий заглянул в перекидной календарь.
– Да смешно сказать. – гость стряхнул невидимую пылинку с лацкана пиджака. – Двадцать процентов от сметы.
– А не двадцать пять?.. – стараясь не замечать смущения собеседника, Мережицкий помахал рукой. – Заходи, Ириша.
В стеклянных дверях появилась очень красивая девушка в обтягивающем платье с маленьким подносиком в руках, на котором стоял изящный кофейник и чашки. Та самая, что возилась на трассе со сломавшейся «Таврией».
– Вот и кофе. Прошу…
– Пожалуйста. – Ирина, наклонившись, аккуратно наполнила чашку и опустила ее на маленький столик рядом с рукой посетителя. Режиссер восхищено наблюдал за ее движениями. – У нас очень вкусные сушки, попробуйте. – она пододвинула к нему хрустальную вазочку.
– Спасибо…
– А я сам, ладно… – Мережицкий взял у нее поднос с кофейником. – Спасибо, заинька.
Ирина, улыбнувшись мужчинам, вышла.
– Слушайте, Иван Александрович, где вы таких ангелов выращиваете?.. – режиссер восхищенно смотрел ей вслед. – Ее же надо срочно к нам на студию в актерскую картотеку.
– Вы бюрократ, Роман Викторович. – Мережицкий пригубил кофе. – Знаете, как во французском посольстве – тоже все бумажки, страховки какие-то требуют… не приходилось сталкиваться?.. Зачем же в картотеку? У вас же тут уже и выбор есть. – он кивнул на сценарий. – Например, помните, приятельница героя еще по институту… Вика, да?.. – он поднял глаза на гостя. – По-моему, очень милая роль…
– Да, конечно… Но. – посетитель замолчал, стараясь по глазам собеседника уяснить – насколько всерьез следует воспринимать сказанное.
– Я думаю, Ириша могла бы согласиться. Ну, а что касается наших баранов. Давайте так сделаем… В Роскино вам дадут сорок процентов. дадут, не беспокойтесь… Остальные шестьдесят мы возьмем на себя. И прокатом на территории России, по крайней мере, сами займемся… Девяносто процентов сборов – наши. Прибыли, естественно, и при таком раскладе нам не видать, но, может, хоть свое отобьем, нет?..
– Спасибо. – режиссер поднялся. – Спасибо большое, Иван Александрович. Я знал просто. честное слово…
– Ну и славно. – Мережицкий обозначил попытку приподняться за столом, протягивая руку. —
Юрист мой на этой неделе вас найдет… экземпляр сметы приготовьте… контракт оформим… Кстати, как вы сказали эту девушку у вас там зовут. ну вот. подругу главного героя…
– Вика.
– Так успехов вам. – Мережицкий снова опустился в скрипнувшее под ним кресло. – Звоните.
Когда гость вышел, Мережицкий откинулся в кресле, вертя между пальцами золоченый цилиндрик «паркера».
– Вот так. Интересное время у нас на дворе, а?.. Игорь, оторвавшись от журнала, посмотрел на шефа.
– Он ведь. знаете. действительно известный человек. талантливый. со вкусом… – Мережицкий помолчал. – А идет ко мне. второй раз уже. И ведь не глупый. все понимает, а идет. Хотя… Уж лучше к нам… как думаете, Игорь?..
– Думаю – лучше к нам. – Игорь улыбнулся.
За стеклянной перегородкой маячила фигура немолодой бухгалтерши, делающей какие-то знаки.
– Что там?.. Ну идите сюда… Светлана Васильевна… – Мережицкий сделал жест рукой.
Протиснувшись в кабинет, женщина смущенно прижалась к стеклянной перегородке.
– Ой, вы извините, Иван Александрович, что отвлекаю. я, собственно, только Игорю напомнить хотела… там я ему конверт оставила с зарплатой. Он все не заберет никак, а мне ведомость закрывать надо. Ты там распишись. только, не забудь.
Игорь кивнул.
– Это хорошо, когда человеку деньги уже не нужны. А может быть, в другом месте ему больше платят… нет?.. – усмехнулся Мережицкий. – Как у вас сегодня там, Светлана Васильевна?
– Ой, не говорите, Иван Александрович… – бухгалтерша замахала руками. – Утром чуть входную дверь не снесли, я и сейчас еле выбираюсь. Идет народ, прямо столпотворение какое-то… Мы уже все мелкие купюры брать перестали, так они меняют где-то и снова в очередь. Вчера-то опять наш ролик крутили по Останкино. раза три, наверное. Все, побегу я. а то там мои совсем очумеют…
Через прозрачную перегородку было видно, как в офис вошли Никанор и Крыс. Последний задержался у одного из столиков, флиртуя с сидящей за компьютером девицей, а Никанор, на ходу расстегивая куртку, толкнул стеклянную дверь в кабинет.
– М-м-можно?.. – он посторонился, пропуская бухгалтершу. – Здрасьте…
– Дверь закрой. – Мережицкий отложил ручку, рассматривая мордашку вислоухого щенка боксера, сидящего у Никанора за пазухой. – Ты его хоть кормил сегодня?..
– А к-к-как же… – Никанор осторожно опустил щенка на пол. – Я ему в субботу в в-в-валютке щенячьих к-к-консервов накупил. п-п-полтора доллара банка. Иди Максик. п-п-походи…
Щенок, привычно покружив по кабинету, улегся рядом с ногой Игоря, по-взрослому положив голову на лапы.
– Ну?.. – Мережицкий смотрел на Никанора.
– Он б-б-больше не будет так, Иван Александрович. – Никанор присел на краешек стула, разминая левой рукой покрасневшие костяшки пальцев на правой.
– А перечисление?.. – Мережицкий посмотрел на календарь. – Сегодня последний день был.
– Он сделал. – Никанор, порывшись за пазухой, достал бумажку со штампом. – Вот п-п-платежка. Мы и задержались, пока он в свой банк посылал. П-п-передай. – он протянул бумажку Игорю.
– Хорошо. – Мережицкий, рассмотрев платежку, убрал ее в ящик стола. – Значит, мы свои обязательства выполнили. полностью. Тебе, дружок, КТУ за этот месяц полагается, ты это знаешь?..
Никанор пожал плечами, пытаясь подманить к себе Макса.
– Ладно, еще один бессребреник. – Мережицкий развернулся в кресле. – Поезжайте-ка вы вдвоем на Арбат… пусть теперь решает…
– С-с-сейчас?.. – Никанор, наконец, ухватил за лапу смешно заваливающегося на спину щенка.
– Да. – Мережицкий посмотрел на часы. – Здесь вон тот шкаф пока посидит. – он кивнул на оживленно жестикулирующего Крыса за перегородкой. – А вы быстренько туда-сюда. Вопрос один: да-да, нет-нет!
– Л-л-лучше – да. – Никанор поднялся, застегивая куртку.
– Лучше. – кивнул Мережицкий. – И знаешь – насколько?..
…Запихивая в карман пухлый конверт, Игорь вслед за Никанором вышел на улицу. Серебристый джип стоял, уткнувшись в сугроб, и, чтоб до него добраться, надо было дойти до перехода и вернуться. На другой стороне улицы, у обшарпанного одноэтажного особнячка, через весь фасад которого тянулся рекламный щит: «Автомобили – за полцены и в рассрочку!», топталась довольно приличная очередь. За забранными толстыми решетками маленькими окнами было видно, как попав, наконец, вовнутрь, люди доставали из карманов, разворачивали завернутые в газеты толстые денежные пачки. Знакомая бухгалтерша, убеждавшая в чем-то склонившегося к ней военного, заметив Никанора и Игоря, только на секунду подняла на них глаза, не прекращая разговора. На столе у нее лежали красочные проспекты с фотографиями машин.
Двигатель джипа не успел еще остыть, и Никанор, развернувшись, сразу дал газ – тяжелая машина, легко преодолев подъем, с ходу вписалась в дорожный поток. На грязных улицах было тесно, и, сокращая путь, они свернули к набережной.
– Д-д-доллар опять сегодня скакнул, слыхал?.. – объезжая очередную колдобину, Никанор настроил приемник. Знакомый голос ведущей из «Европы-плюс» заставил его улыбнуться: – Во… она тебе нравится?..
– Не знаю. – Игорь смотрел в окно.
– Ну ты д-д-даешь. – Никанор даже оторвался от дороги. – Что ты, она классная подруга. Меня Иван как-то познакомил… на п-п-презентации… Веселая, только худющая очень. – он вздохнул. – Она-то уже и не п-п-помнит, наверное…
– Ты давно с ним?.. – Игорь посмотрел на Никанора.
– Н-ну… – тот кивнул. – Он меня еще, как я Максика, – вот с т-т-таких знает. – он показал рукой от пола. – У меня мать в его п-п-подъезде убирала. ну, она по дому там. – он замолчал, думая о чем-то своем. – А знаешь. – он покосился на Игоря, – я ведь тебе не верил. поначалу. ну, не то, чтобы совсем. но…
– Да ну?.. – Игорь усмехнулся.
– Точно. – Никанор аккуратно обогнал плетущиеся впереди «Жигули». – А что ты д-д-думаешь… сейчас же оборзели все – за зеленые душу сдадут, не то, что своих. А Иван сказал: «…ша, наш он – точка». Может, п-п-потому что не жадный ты… А Иван. он не ошибается. Черт… – впереди на светофоре неожиданно загорелся сразу красный, и Никанору пришлось тормозить так резко, что лежавший у него на коленях Максик сполз на пол. Игорь нагнулся, пытаясь нашарить заскулившего щенка.
Иностранную машину тут же окружила стайка мальчишек с тряпками и аэрозольными баллончиками.
– Дяденька… Стекло протереть?.. – размазывая подтеки, перед глазами замелькали грязноватые тряпки.
– Н-не надо… Вот с-с-саранча. – Никанор нашарил в кармане деньги.
Нащупав, наконец, где-то в ногах обиженного щенка, Игорь ухватил его за передние лапы и, разогнувшись, замер от неожиданности.
Через посветлевшее лобовое стекло прямо на него глядел его Мишка.
– Д-д-держи… н-на всех… – приспустив боковое стекло, Никанор сунул ближайшему из мальчишек несколько купюр и тронул автомобиль с места. В боковое зеркало Игорю было видно, как перескочив на разделительный газон, ребята сразу начали азартно делить полученный капитал и только Миша, опустив тряпку, все еще смотрел вслед удаляющемуся серебристому джипу.
– Не уд-д-дарился?.. – Никанор, взяв Максика, на секунду отпустил руль, пристраивая того за отворот куртки. – Г-г-говорил… сиди тут…
Максик, соглашаясь, облизнулся.
Джип свернул с набережной и ехал теперь вдоль потемневшей от времени высокой монастырской стены.
– С-с-слушай, д-д-давай заскочим. Тут по дороге… Игорь пожал плечами.
– Т-т-три минуты. – Никанор уже выворачивал руль.
…Сбоку от храма, там, где заканчивалось небольшое кладбище, шли строительные работы, и несколько монахов в черных рясах, помогая рабочим, крепили строительные конструкции, выносили мусор. К дневной службе по протоптанным по монастырскому дворику тропинкам уже начинали собираться верующие.
– Там с весны такое наворочали… – Никанор медленно шел рядом с высоким иноком, одетым в тяжелую зимнюю рясу, но с непокрытой головой. – Метро, говорят, строить будут. Володька, а ты, правда, к себе так и не ездил?.. Тут же полчаса на к-к-колесах…
– У нас тоже строить затеяли… – монах кивнул на копошащихся у монастырской стены. – Часовню восстановить хотим… – он оглянулся на отставшего Игоря. – Вы рядом идите, а то нехорошо, когда за спиной кто-то…
– Ну, а как тут… вообще… – Никанор огляделся. – Т-т-терпеть можно?.. Может, надо что. ты скажи?..
– Зачем же терпеть… – молодой священнослужитель улыбнулся. – Здесь ведь через силу никто не живет. Это милость большая, что остаться позволили. служить при храме. – он нагнулся, поправляя покосившийся штакетник, огораживающий тропинку от кладбищенской земли.
В церкви на куполах ударил колокол, потом еще раз.
– Мне идти надо. – он перекрестил низко поклонившихся ему старушек. – Служба начинается. Отец игумен не любит, когда из братии кто опаздывает. А ты что приезжал-то?.. – он посмотрел на Никанора: – По делу или так. повидать?..
– Так. – Никанор подцепил носком ботинка снежный ком, косясь на Игоря. – Ладно. Я еще как-нибудь з-з-заскочу. А с просьбой моей как?..
– Так ведь слово я тебе давал. – монах поправил воротник своей черной одежды, – и знаешь, как сделал. Не сам я… что я. так, никто. старца одного просил. Есть тут у нас старец… с истинной благодатью живет… Вот он и молится теперь за маму твою… Так что… – он коснулся руки Никанора, – ты верь…
– Угу… – Никанор помолчал. – Да… ёб… твою… то есть извини. забыл я. Вот. – он вытащил из внутреннего кармана доллары. – Ты возьми это… на церковь…
– Спасибо тебе. – монах убрал руку. – Только лучше ты сам сходи во храм-то… Там у входа сразу ящик поставлен… на нем написано…
– Т-т-трогать их не хочешь. – Никанор усмехнулся. – Ладно… я быстро…
Игорь и инок смотрели ему вслед.
– А вы… вместе?.. – монах повернулся. Игорь понял смысл вопроса.
– Да. В одной конторе служим.
Молодой монах внимательно посмотрел на Игоря.
Через кладбище аккуратно, стараясь попадать в ямочки чужих следов, чтобы не проваливаться, шла кошка.
– Умнюга какая… А знаете за что их с древности, с Царства Египетского еще уважают? Птицу она ловить станет, мышь съест с охотою… так уж Господом устроено… но себе подобных, таких же, как сама родом, – никогда грызть не станет. А мы вот, люди. – он глядел Игорю в глаза.
– Так, может быть, это тоже… так устроено… – Игорь посмотрел на кресты на куполах.
– Да кем же это?.. Бог с вами… – монах повел плечами, словно отгоняя услышанное.
Игорю не хотелось его обижать.
– Ну жизнью, наверное…
– Нет… в самих нас дело, ибо ведаем мы, что творим. – он покачал головой.
Колокол ударил в последний раз и смолк.
– И это начало еще только… – он закашлялся. – Пора мне… А вы… вы вот что… Когда закончится все… приходите… Я всегда тут… Хорошо?.. Ну, с Богом…
Игорь от неожиданности сказанного внутренне напрягся, но монах, стряхивая на ходу прилипшие к черным рукавам снежинки, уже торопился к резным церковным дверям.
Никанор догнал Игоря уже у машины, на ходу нажал кнопку на брелоке, и у подмигнувшего фарами джипа автоматически открылись замки.
– Ну?.. – Никанор, усаживаясь за руль, покосился на задумавшегося Игоря: – Как тебе б-б-божий человек?..
– Ему лет сколько?.. – Игорь чуть приспустил боковое стекло.
– Володьке-то?.. – Никанор включил зажигание. – М-м-молодой. Когда тут всерьез заваривалось… он из первых был… Солнцевский… Он там самый. от-т-тмороженый был… его свои побаивались. Вот. – он завел двигатель, включил передачу, выруливая от тротуара. – А потом они когда. добились в мэрии, чтоб авторынок к ним п-п-перевели. говорят, три лимона зеленых тогда отвалили… на них чечены наезжать стали… ну, чтоб, мол, д-д-де-лились. И для убедительности сестренку его взяли… пятнадцать ей было… красивая. ну и вернули потом… частями… Вот у него крыша-то. Лечился сначала, а потом с-с-сюда ушел… Что было – роздал все. Ладно, вольному – воля. – он посмотрел на часы. – Г-г-гусь там соскучился, наверное… как д-д-думаешь?..
…Оставив машину на огороженной стоянке, Игорь и Никанор вошли во вращающиеся двери отреставрированного особняка в одном из арбатских переулков, объяснились с поднявшимися навстречу охранниками в камуфляже. Поднимаясь вслед за сопровождающим по широкой мраморной лестнице, Игорь невольно замедлил шаги у явно музейных скульптур и картин в старинных рамах, украшающих каждый из холлов.
Перед входом на третий этаж, перекрывая проход, стояла металлическая арка, и сидели еще два «шкафа» уже в костюмах, но с демонстративно расчехленными помповыми ружьями.
– Сюда.
Впрочем, другого прохода мимо металлоискателя и не было. Отсюда ровный коридор упирался в тяжелую стеклянную дверь.
– Б-б-бронированное… – шепнул Никанор, касаясь темного стекла.
– Здесь подождите, пожалуйста. – сопровождающий скрылся за еще одной деревянной дверью и почти сразу же вышел.
– Проходите.
В просторном кабинете, устланном светлым ковровым покрытием, за девственно чистым столом сидел импозантный мужчина в дорогом костюме и тонких золотых очках – Гуслянский. Поодаль, скрестив за спиной руки, смотрел в окно еще один охранник с рацией.
– Здравствуйте, Владимир Абрамович. – не дожидаясь приглашения, Никанор как был, в куртке, опустился на мягкий кожаный диван, показывая Игорю место рядом.
Бесцеремонность не осталась незамеченной, но хозяин кабинета, видимо, умел держать себя в руках.
– Добрый день. Это что ты мне принес?.. – он показал на шевельнувшуюся на Никаноре куртку, взглядом останавливая мгновенно напрягшегося охранника.
– А. – Никанор расстегнул молнию. – Это – Максик. – он выпустил песика на пол. – Можно он пока п-п-погуляет…
Щенок, тыкаясь носом в ковер, с любопытством начал исследовать незнакомое помещение.
– Ну. слушаю… Никанор кивнул Игорю:
– Д-д-давай.
– Иван Александрович просил передать, что мы все закончили. Сегодня последнее перечисление к вам ушло. Все, что он обещал вам, сделано. – Игорь посмотрел на сидящего за столом. – Хотелось бы теперь знать ваше решение.
Поколебавшись, Гуслянский нажал кнопку на плоском телефоне, снял трубку.
– Посмотрите по счету 608. А, вот так, да?.. Спасибо.
– Были сомнения, Владимир Абрамович?.. – Никанор следил за заигравшемся щенком.
Гуслянский улыбнулся.
– Слушай, почему ты ему уши не купируешь?.. Есть же стандарт…
– А зачем ему как все б-б-быть?.. – Никанор потрепал щенка по голове. – Шеф еще говорил, что на дачу пока не поедет… б-б-будет нас ждать.
Гуслянский поднялся из-за стола, прошелся по кабинету, подошел к окну. Отсюда, сверху, было видно, как на огороженную стоянку въехала какая-то грязная «Тойота». Ткнувшись в бордюр возле джипа, она остановилась, и двое кавказцев, не выходя из машины, закурили, рассматривая серебристый внедорожник.
– Вы за квартал свое получили?.. – он повернулся.
– Ага… – Никанор кивнул. – Как раз к Р-р-рождеству…
Гуслянский помолчал.
– Знаете, есть статистика. каждый второй брак обязательно закончится разводом. Ну, надоедают люди, даже близкие… Какой-то определенный период существования друг друга устраивают, а потом приходит момент – и все, разбегаются… И ничего, дальше живут. каждый уже сам по себе. в новом периоде.
– Значит, вот т-т-так решили. – Никанор поднял глаза на собеседника.
– Ну, что б нет, так да. – Гуслянский резко повернулся. – И расходимся на сегодняшний день мы, заметь, по нулям. Никто. никому. ничего. Это ясно?..
– Ясно. – Никанор застегивал куртку. – Значит, м-м-меняете…
– А Ивану передайте, – Гуслянский недослушал, – что я ему даже благодарен, – он переглянулся с охранником, – серьезно. за науку. Все-таки два года рядом… я работал, а он меня… доил…
– Как скажете, Владимир Абрамович. – Никанор и Игорь встали. – Максик, иди сюда.
Веселый щенок, крутясь возле стены, вдруг поднял заднюю лапу и по брюкам охранника потекло.
– А, блин. – тот отдернул ногу, но было уже поздно. На светлом ковровом покрытии расползлось большое мокрое пятно.
Гуслянский усмехнулся.
– А он у тебя хам, оказывается. В хозяина, что ли?.. И уши ему резать все-таки надо…
– Наверное. – Никанор поднял Макса на вытянутой руке. – Н-н-не возьметесь?..
– …Так и сказал?.. – Лобов засмеялся, и одинокий бомж за соседним столиком, добиравший соус хлебом с тарелки, подозрительно оглянулся. В маленькой пельменной народу было мало, и любой звук отдавался в гулкой тишине.
– И что потом?.. – он достал сигареты и зажигалку, но заметив сразу набычившуюся уборщицу, снова убрал их в карман.
Игорь пожал плечами.
– Похоже, там новая крыша… Иван давно это предчувствовал, потому нас и отправил. Теперь он вроде и от обязательств свободен – и чистый, инициатива разрыва не его была. Может быть, – Игорь пригубил чай из стакана с разводами, – Гуслянский под Мансура ушел…
– Может быть. – Лобов старался говорить негромко. – С будущего года уполномоченных коммерческих банков, их всего несколько у нас было, через которые весь городской бюджет прокручивался… больше не будет, слышал?.. Все деньги, аккумулируясь, уходят в один, муниципальный, которая сама мэрия создает, чтобы ни от кого не зависеть.
– И что… это в газетах было: «в целях борьбы с возможными злоупотреблениями средствами налогоплательщиков…», что-то там еще. В банках, наверное, до сих пор на ушах стоят. это же миллиарды мимо. Погоди-ка. – Игорь задумался. – А ведь Гуслянский тоже был среди этих. Значит, это и его коснется.
Лобов, усмехнувшись, разглядывал немногочисленных посетителей пельменной.
– Спорим. из наших. – он незаметно показал глазами на плотного парня в дубленке, дожевывающего бутерброд с красной икрой. – Давай вот на твою ватрушку.
Игорь проследил направление его взгляда.
– Ты что – представляться ему пойдешь, документы проверять?..
– Ну зачем же. – Лобов уже пристально, не скрываясь, уставился на посетителя. Тот, почувствовав, что его явно изучают, заметно забеспокоился, занервничал, пытаясь побыстрее дожевать. Через минуту он, даже не притронувшись к пиву, стараясь не оглядываться, заторопился выходу.
Небритый бомж не замедлил приватизировать оставленную банку.
– Какая-то новая порода человеческая за два-три года появилась… чисто внешне. шестерка. Наверное, наличку с киосков у метро хозяину носил, ну и замылил часть…
Игорь покачал головой, пододвигая Лобову ватрушку.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.