На пике славы

На пике славы

Любина популярность взлетела до небес в начале девяностых годов. Этому существенно поспособствовали ее роли в известных картинах Анатолия Эйрамджана: «Моя морячка», «Бабник», «Новый Одеон», а чуть позже — «Импотент». Хотя не все эти картины были высокого уровня, многим зрителям в то время они нравились. Из картин других режиссеров стоит отметить, прежде всего, роль супруги посла в комедии Владимира Меньшова «Ширли-мырли».

Меньшов просил ее сыграть в «Ширли-мырли» один из главных женских персонажей. Но Люба отказалась. Потом эту роль исполнила Инна Чурикова, а Люба блестяще сыграла жену посла. Владимир восхищался Любой, но при этом считал ее непростым, не слишком уживчивым человеком. Но это объяснялось не плохим характером, а просто она была удивительно принципиальной и всегда прекрасно чувствовала именно свои роли. По его мнению, наиболее ярко комедийный талант актрисы реализовался на драматической сцене. Он с замиранием сердца смотрел ее спектакли в театрах «Эрмитаж» и «Школа современной пьесы», театр абсурда был ей невероятно близок. Жена Владимира Меньшова, актриса Вера Алентова, работала с Любой в нескольких антрепризных постановках и также, как и муж, всегда восхищалась ее талантом.

Кино вообще использовало в основном комедийный талант молодой актрисы. Во многих картинах Люба исполняла роли роковых женщин с легким налетом иронии. Именно в этих ролях проявлялась ее уникальная особенность — прекрасные внешние данные «женщины-вамп» в сочетании с талантом настоящей клоунессы.

В девяностые годы — период развала кинематографа, когда количество фильмов во много раз превышало их качество — Люба снималась как никогда много. Люба была вынуждена принимать все предложения в кино, потому что ей было необходимо поднимать двоих детей, помогать пожилым родителям в Омске. После того, как Люба вышла замуж за художника Сергея Цигаля, ее жизнь легче не стала. Она думала, что актерская профессия самая унизительная и зависимая. Но как живут художники, она даже не подозревала!

Параллельно со съемками в кино, с начала девяностых годов Люба активно участвовала в проектах частных московских театров и антреприз. Так, в с 1994-го по 1996-ой год она играла в Театре Антона Чехова в двух спектаклях: «Там же, тогда же…» и «Чествовании». А в 1995-ом году в театральной компании «Арт-клуб» она исполнила роль в спектакле режиссера А. Житинкина «Квартет для Лауры».

Кроме того, Люба любила театр «Школа современной пьесы». Иосиф Райхельгауз, владелец этого театра, вообще считал Любу основателем этого театра. В 1989 году они вместе с Альбертом Филозовым сыграли спектакль «Пришел мужчина к женщине», который стал началом театра «Школа современной пьесы». Люба играла более десяти лет, много лет была штатной артисткой этого театра. А потом была и следующая ее премьера, «А че это ты во фраке?», где все с тем же Филозовым и Алексеем Петренко они сыграли в этом выдающемся оперно-балетном трио. На протяжении многих-многих лет этот спектакль пользовался популярностью не только у москвичей, но также объездил многие страны мира. Актеры в этой постановке замечательно пели, замечательно играли и даже танцевали классический балет.

Отдав работе в театре добрых десять лет своей жизни, Люба решила из него уйти, когда количество антреприз в театре зашкаливало. Ей в корне не нравилось то, во что превратился театр. Театр всегда был ее любовью, но то, что с ним творилось в последнее время, было для нее невыносимо. Копеечные деньги, не зависящие даже от степени занятости актера в спектаклях. Этот уход нельзя было осуждать, кто-то из артистов не любит антрепризы, считает их искусством второго или третьего сорта, а кто-то считает, что это работа, и нужно зарабатывать деньги. Тем не менее, у Любы с Иосифом никогда не было конфликтов, она всегда продолжала приходить в театр. Они общались и вели телефонные и нетелефонные разговоры о театре:

— Ох, стариной бы тряхнуть, это бы сыграть, а это бы заново поставить… — часто говорила Иосифу Люба.

На юбилее Филозова Люба даже пришла и сыграла с ним сцену. А когда Иосиф затевал постановку первой чеховской «Чайки», они разговаривали с Любой о том, как и что лучше сделать.

Иосиф был хорошо знаком с Любиной дочкой Мариэттой. Кстати сказать, она, будучи еще совсем маленькой, ездила с ними на гастроли. Он также был в хороших отношениях с ее сыном Лешей и мужем Сергеем.

После того, как Люба покинула театр «Школа современной пьесы», она полностью переключилась на работу по договорам. В 1997 году на сцене театра «Эрмитаж» Люба сыграла в двух постановках Михила Левитина — «Зойкина квартира» Михаила Булгакова и «Безразмерное Ким-танго» Юрия Кима. В 1998 году в Независимой антрепризе вышел спектакль по пьесе Демчик «Мужской сезон», где Люба сыграла в дуэте с Домогаровым. Наконец, в спектакле по пьесе Николаи «Искушение», поставленном театральным агентством «Арт-Партнер XXI» в 2000 году, она исполнила роль Эвы.

В 1999 году Люба удостаивается заслуженной награды за свою актерскую игру. Она становится лауреатом театральной премии «Чайка» в номинации «Самая красивая и стильная актриса года».

Люба была актрисой, которая себя абсолютно не жалела. У нее были боли в спине с молодости, и в последние годы ей было очень тяжело играть, даже в гримерной сделали специальную кушеточку для нее. Она отыгрывала первый акт того же «Фрака», или «Пришел мужчина к женщине», «Антигона в Нью-Йорке», а потом весь антракт лежала и, что называется, корчилась от боли. А потом выходила и продолжала играть весело и легко.

Люба — разносторонняя артистка, и, обладая внешностью классической героини, со всеми правильными чертами лица и фигуры, в то же время была острой, яркой, характерной артисткой, что бывает очень редко. Обычно такие женщины-красавицы любуются собой и считают, что их внешние данные и есть их содержание, внутреннее и такое объемное.

Люба, к счастью, так не считала и постоянно работала над разнообразными жанровыми проявлениями. Она замечательно играла, была замечательной драматической артисткой, абсолютно профессионально пела, она даже была солисткой «Мюзик-холла», еще до драмтеатра, и еще она профессионально танцевала. Люба была совершенной актрисой. Она умела делать все и делала это профессионально до последних дней жизни.

Актриса невероятно страдала от отсутствия своего второго — театрального — дома. Она почти завидовала актрисам, у которых есть своя гримерная. Но та несправедливость, которая существовала в государственном театре, ее не устраивала. Она вообще была убеждена, что скоро все театры перейдут на контрактную систему. К этому все шло. Потому что ей казалось бессмысленным платить зарплату семидесяти процентам актеров труппы, которые не заняты в спектаклях. Даже если они занимаются общественными делами. Она видела в этом целую систему несправедливостей.

Во-первых, невероятно маленький оклад. Если актер популярен, то его занимают каждый день, на репетициях и спектаклях. Иногда возникает премия, сумма которой чаще всего оскорбительна. Во-вторых, популярность, конечно, дают только телевидение или кино, но театр не предусматривает свободного времени. Если актеру нужно где-то сняться, то приходится врать и изворачиваться. Вот она и ушла в антрепризу… Но если бы ее пригласили в какой-нибудь театр на роль в русской классике, Люба бы с удовольствием пошла. Даже бесплатно. Душой она не зажирела.

Любе никогда не нравилась Любовь Полищук как актриса кино. Ей вообще не повезло с кино. Там у нее не было серьезных предложений. То же и с телевидением, на которое ее просто не пускали двенадцать лет из-за «несоветского» лица. А когда лицо стало нормальное, советское, то есть российское, для кино Люба как бы уже постарела. И то, что могла хорошо сыграть на киноэкране, прекрасно делали молоденькие девчонки. Может быть, с чуть меньшим темпераментом…

В кино возраст заметен сильнее, чем на театральной сцене или даже в жизни. Когда Люба ехала на машине — а она просто обожала водить — многие в соседних машинах ее узнавали, опускали окна и говорили всякие приятные комплименты. А некоторые даже кричали:

— Любаня! Я вас так люблю! Умоляю — поехали пить шампанское!