ПО ДОРОГЕ В МОРЕ
ПО ДОРОГЕ В МОРЕ
На следующий день мы встретились в кассах ЖДтрансагенства в районе метро 1905 года и взяли плацкартные билеты до Симферополя, каждый тикет стоил примерно 4 руб, что было меньше батла водки.
Вместе с Лунёвым мы солидно экипировались и даже в складчину прикупили кассетный магнитофон «ЭЛЕКТРОНИКА», а также примерно 20 дорогостоящих японских кассет «SONY». Прибыли на вокзал и сели в поезд, тут же начался немереный чад кутежа, к нам также присоединились ещё несколько студентов. Утро было печальное, мы проснулись в районе ЛОЗОВОЙ и тут же обнаружили массу пропаж. Были украдены: кассеты, Электроника, рюкзак Додика, ласты САКСа, майки и джинсовки, но и самое главное БоТИНКИ — металлиста ВИЛЛИ!!! Несмотря на потерю ЭЛЕКТРОННИКИ и модных ЛАСТ мы с САКСОМ ржали целый час — Как ВИЛИ поломитца босиком? В этот момент у меня попёр креатив, я решил смастерить для ВИЛЛИ —модные ботинки. Для создания шузоф, я использовал: пластырь, газеты, пакеты из под молока, а также куриные кости для дизайна. Когда Вилли одел модные КУРИНЫЕ шузы, мы ржали примерно два часа, даже Боров и Слейд ржали! В таком приятном времяпровождение, мы добрались до Симферополя, где было 01 часа НОЧИ!
Нас было 12 рыл: Я, Лунёв, Лысый(ДИВ), Боров, Сакс, Додик, Слейд, Ганс, Баярский + 3 угрюмых металлиста, в их числе ВИЛЛИ. Кода мы вышли на перрон, то снова чуть не умерли от смеха над ВИЛЛИ, но скора, стало не до смеха. Подбежал какой-то СИСТЕМНЫЙ ПАНК и сообщил, что лагерь в Алуште повинтили МЕНТЫ, всех винтят и НАДО СКИПАТЬ в Одессу! Заебись, спасибо не надо, мы самонадеянно поломились на привокзальную площадь, где нас тут же и приняли! Местные менты были более агрессивные, но провинциалы, их можно было вмиг развести, так и случилось. У нас всех тут же изъяли ксивы и уже хотели конвоировать в отделение, но тут подъехал полностью набитый автобус «ИЗ АЛУШТЫ». Там сидела целая орава панков, хипарей и металлистов — как селёдки в бочке. Тогда я впервые в жизни увидел ХИРУРГА, он солидно тусил в этом автобусе вместе с ЧЕГЕВАРОЙ и Егором Зайцевым(сын модельера Зайцева). Из автобуса доносились песни, крики и угар, я так понял, что менты сами не знади, что с ними делать? Поэтому я тут-же взял слово:
— Товарищ лейтенант! Тут дело такое, мы Москвичи, родственники солидных чиновников ЦК КППС, наши СОВЕТСКИЕ родители отправили нас отдыхать! К тому же у нас сын известного актёра БОЯРСКОГО, а у ДОДИКА папа из КГБ с Лубянки —работант полачём. Что мы им скажем, если вы нас, например арестуете? Мы едим в санаторий, по путёвке Министерства Обороны, где будем тише травы — ниже воды, тем более дальний родственник ВИЛЛИ — Михаил Сергеевич Горбачёв, он объявил перестройку, которую мы несём!
Мент посмотрел на ШУЗЫ ВИЛЛИ и на прописки в паспортах — ВСЕ МОСКВИЧИ! Целый ворох мыслей, неверно пронёсся в его мозгах и наверно закончился вердиктом — В ПИЗДУ ЭТИХ эбанных МОСКВИЧЕЙ:
— Свободны! Тока в АЛУШТУ ненагой!
— Есть! — Я взял кипу паспортов и раздал парням.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
Глава пятая. Рассказ Кима Клинова. Эскадра тральщиков в суровом и дальнем походе. Шторм в Беринговом море. Море — школа жизни и мужества
Глава пятая. Рассказ Кима Клинова. Эскадра тральщиков в суровом и дальнем походе. Шторм в Беринговом море. Море — школа жизни и мужества В необычно солнечный и тёплый день, что бывает редко на Кольском полуострове, в средине июля 1952 года, эскадра минных тральщиков покинула
Приключения в дороге
Приключения в дороге Мы решили идти навстречу Красной Армии. Выйдя из хутора, мы должны были с километр пройти, поднимаясь на пригорок. И если б белогвардейцам вздумалось, они могли б нас всех перестрелять. Но почему же они этого не сделали? Странно и непонятно.Отошли мы от
Глава 7. О реках, впадающих в восточное море от устья Авачи на юг до Курильской Лопатки, а от Курильской Лопатки в Пенжинское море до Тигиля и до Пустой реки
Глава 7. О реках, впадающих в восточное море от устья Авачи на юг до Курильской Лопатки, а от Курильской Лопатки в Пенжинское море до Тигиля и до Пустой реки От устья реки Авачи до самой Лопатки нет никаких знатных речек, потому что хребет, которым Камчатка разделяется,
В дороге
В дороге Зябко в поле непросохшем, Не с того ли детский плач Все назойливей и горше… Запоздалый и продрогший Пролетел над нами грач. Ты да я, да эта крошка — Мы одни на весь простор! А в деревне у окошка Ждет некормленая кошка И про наш не знает спор. Твой каприз отвергнув
В ДОРОГЕ
В ДОРОГЕ Опять замелькали сосна да береза, Откосы, столбы, станционные будки. Как бисер на синем – далекая греза. Пестрея, с лужайки зовут незабудки. Но сердце влечет меня к грезам забытым, К любовным курганам, к сердечным могилам, К мечтам, на кладбище былого зарытым, К
НА ДРЕВНЕЙ ДОРОГЕ
НА ДРЕВНЕЙ ДОРОГЕ В Закаспийской степи мы искали древнюю дорогу. Когда-то она вела из Хорезма к берегам Волги, а оттуда на север, к волжским булгарам, и на запад, на Русь. По этой дороге давным-давно уже никто не ездил. Даже самолеты, летящие из Нукуса в Москву, облетали
ПО ВЕЧЕРНЕЙ ДОРОГЕ
ПО ВЕЧЕРНЕЙ ДОРОГЕ В час, когда засыпает усталое зрелое лето В окропленных росою и пахнущих медом лугах, Я иду за Тобою немеркнущим благостным следом, Ускользающим вдаль, где так светлы еще облака. По затихшей, поросшей немудрой травою дороге, По холму, где спускается
«Только море и море. Где наше сегодня…»
«Только море и море. Где наше сегодня…» Только море и море. Где наше сегодня Оторвалось от завтра, потерялось вчера… В тот момент, когда сняли и бросили сходни И спокойно поплыли домой
«Под конвоем, по дороге…»
«Под конвоем, по дороге…» Под конвоем, по дороге, Средь родных полей, в наш век, Еле-еле тащут ноги Тридцать слишком человек. Почему и что за люди Спор ведут в рассветной мгле Об обеденном премблюде И вечернем горбыле? Может быть они по тропам И лесным трущобам
«По дороге катится…»
«По дороге катится…» По дороге катится К дому из кина, Словно каракатица, Серка Сракина. Марфою-посадницей Смотрит на парней, И при этом задницей Дрыгает
«Ай, Черное море, хорошее море!» (Утёсов и Багрицкий)
«Ай, Черное море, хорошее море!» (Утёсов и Багрицкий) Каждый раз, начиная очередную главку этой части книги (ее можно назвать «Двойные портреты»), я ловлю себя на мысли о том, какой счастливой оказалась судьба Утёсова. Он оказался последним оставшимся в живых среди героев.
ПРОСТО МОРЕ И ЖИТЕЙСКОЕ МОРЕ
ПРОСТО МОРЕ И ЖИТЕЙСКОЕ МОРЕ Сначала неприветлива, молчалива, непонятна Природа, Но иди, не унывая, вперед, дивные скрыты там тайны. У. Уитмен Море — лоно всего живого на земле. Люди живут его милостями. Это огромное хранилище и одновременно регулятор тепла: оно — причина
На темной дороге
На темной дороге «Уважаемая Валентина Михайловна, Вам пишет… Валя, это ты? Я как прочла книгу, сразу поняла, что это ты! Не только по фамилии (бывают однофамильцы), но книга похожа на тебя. А еще ты говорила, что, если выживешь, обязательно будешь писателем.Я так обрадовалась
1. По железной дороге
1. По железной дороге Одеваться к поезду пришлось как на губу: китель, брюки и обмотки — в этом снаряжении жарко. Форменные ботинки так сковывают движения, что мостовая кажется катком. Шинель (середина августа). Полная выкладка, так плотно покрытая глиной, что от каждого
По дороге в храм
По дороге в храм
На дороге
На дороге Немец сидел на обочине, спустив ноги в неглубокую, поросшую лопухом канаву, и держал в руках котелок. Котелок был наш, советский, плоский зеленый котелок с вогнутой внутрь стенкой, которая, по уставу, должна плотно прилегать к солдатскому боку. Впрочем, котелок