13. Крёстный отец

13.

Крёстный отец

Прошёл год, и всё смешалось.

— Сюда, Флавио, — позвал Экклстоун.

— Иду.

Дело было 12 сентября 2010 года у моторхоума Карлхайнца Циммермана в Монце. Экклстоун пытался дозваться Бриаторе, перекрикивая рёв двадцати двух машин, которые изготовились к старту в «храме скорости».

Флавио сомневался. По решению ФИА ему было запрещено заниматься профессиональной деятельностью, связанной с «Формулой-1», однако Экклстоун привёз опального дельца на вертолёте из Милана в Монцу и отправился с ним вместе прогуляться по паддоку. Их ждали недоуменные взгляды и радостные выкрики отдельных тифози в красном — итальянцы приветствовали соотечественника. Бриаторе наслаждался всеобщим вниманием, словно поп-звезда после возвращения на сцену. Он жить не мог без бесконечных рукопожатий и толпы беснующихся фоторепортёров. Теперь же Экклстоун уговаривал Флавио не прятаться в тихом паддоке, а пройтись вместе со всеми звёздами вдоль стартового поля. Кадры с ликующим Бриаторе облетят земной шар, а в газетах, по расчётам Экклстоуна, сразу же поднимется шум.

— Берни играет против всего мира, — заметил Лауда, следя за трансляцией вместе с Циммерманом. — Он знает, что Флавио дисквалифицировали, и использует его в собственных целях.

Экклстоун, недовольный напыщенностью и нерешительностью Тодта, ставил его на место при каждом удобном случае. «Усевшись в президентское кресло, Тодт совершенно изменился», — ворчал он, тоскуя по Мосли. Экклстоуну так хотелось уязвить президента ФИА, что он даже не позволил стюардам вовремя дать традиционную отмашку. Накануне своего восьмидесятилетия он прогуливался вместе с Бриаторе, желая показать всем, кто же настоящий король величайшего шоу на планете.

Под палящим солнцем они пробирались сквозь толпу. Бриаторе держался чуть позади Экклстоуна с Фабианой. Этих двоих связывали уже вполне серьёзные отношения, а там, глядишь, не за горами свадьба и даже дети. Они направились к болиду Себастьяна Феттеля, раскланиваясь на каждом шагу со звёздами «Формулы-1» и фотографируясь с итальянцами, ужасно похожими на персонажей сериала «Клан Сопрано».

— Давай без ошибок, — сказал Экклстоун, опасаясь, как бы «человек-авария» не повторил безумный трюк, который не позволил ему финишировать две недели назад в Спа. — Не рискуй понапрасну, — напомнил он фавориту чемпионата, чьи шансы на победу теперь несколько упали.

На «Маленьком Шуми» был шлем с опущенным визором, поэтому он только моргнул в ответ. Больше ни к кому из пилотов Экклстоун не подходил — даже к Михаэлю Шумахеру, хотя они до того долго беседовали в моторхоуме. Публика вежливо посмеивалась над возвращением чемпиона, которому стукнул уже сорок один год, и над возрождением славных традиций под руководством Росса Брауна.

«Шуми получит машину на следующий сезон», — утверждал Экклстоун. Он ни секунды не сомневался, что в 2011-м находящийся в превосходной форме Шумахер заставит с собой считаться.

Рядом Бриаторе обхаживал итальянских министров из партии Берлускони. «Он словно из тюрьмы вышел, — улыбнулся Экклстоун. — Пусть сфотографируется со всеми министрами, какие только найдутся».

Хотя Бриаторе объявил арест своей яхты после гонки в Монако «бюрократической ошибкой», однако репутация его — и без того испорченная — пострадала ещё сильнее. «Мне его жаль», — говорил Экклстоун, который всегда старался помогать слабому. Отдыхая летом вместе с Флавио на Сардинии, он выкупил его долю в безнадёжном «Куинз парк рейнджерс». Одолжить пару миллионов никогда не было для него проблемой, однако мечту Бриаторе всё же вернуться в «Формулу-1» он отмёл с порога. «Этому не бывать».

Провыла сирена. Гонка начнётся через две минуты. Сотни механиков, сотрудников автодрома и спонсоров спешно расходились, освобождая трассу. Фернандо Алонсо, перешедший в «Феррари», чтобы вернуть итальянцам былую славу, сосредоточился на первом повороте. Испанцу ни в коем случае нельзя ошибиться — тогда победа уплывёт из рук. Не желая пропустить самое интересное, Экклстоун бегом промчался сто метров до своего моторхоума.

— Спорим, Джамбо выиграет, — сказал он Бриаторе, имея в виду Льюиса Хэмилтона.

— Нет, победит Фернандо.

— Всё решит резина в первом повороте, — объявил Лауда.

Всего через мгновение первым из решающего виража вышел Баттон, за ним Алонсо, а уже через минуту, в четвёртом повороте, колесо Хэмилтона зацепило «феррари» Фелипе Массы. У «макларена» сломалась рулевая тяга. «Нельзя допускать ошибок, — говорил Хэмилтон ещё до старта. — Впереди самая сложная гонка в моей карьере».

Один чемпион сошёл, но на трассе остались ещё трое. В острейшей борьбе они пытались опередить Марка Уэббера, который рвался к победе, опровергая слухи о своём уходе из гонок.

После бурного 2009 года никто и не надеялся, что следующий сезон выйдет настолько захватывающим. Болиды мчались всё быстрее, словно вместо бензина в их баках плескалась чистая ненависть к противнику. Между товарищами по команде вспыхивали жестокие дуэли, спускали шины, горели двигатели и отказывали тормоза, а болиды сталкивались в смертельной битве. Исход её решали то технические новинки, то проливной дождь, то стратегия с психологией. Разработчики ломали головы в поисках микроскопических преимуществ, которые могла дать революционная подвеска или оригинальное распределение веса и прижимной силы.

Настоящий фурор произвела аэродинамическая разработка «Макларена» — её предложил молодой кандидат наук, только-только закончивший Кэмбридж. Он изобрёл особый воздуховод «F-duct», который пилот контролировал с помощью локтя. Когда машина со скоростью 200 миль в час проходила поворот, воздух направлялся на заднее антикрыло, увеличивая прижимную силу. На прямых положение воздуховода менялось, снижая сопротивление воздуха. На трассе в Монце эта новинка добавляла 4 километра в час и позволяла выиграть полсекунды на круге. Победу от поражения отделяли потом и кровью вырванные миллисекунды.

— Опять мошенничают с двигателями, — заметил Бриаторе.

— Всегда так было, — равнодушно отозвался Экклстоун.

Все эти дни Экклстоун не скрывал от Бриаторе, что знает, как итальянец весь прошлый год надоедал Маккензи, желая занять пост своего друга. Скромный «владелец» «Формулы-1», прибывший в Милан на собственном самолёте, всё ещё был озадачен амбициями Бриаторе. Увидев итальянца в Монце, Маккензи удивился, но решил довериться Экклстоуну. С утра он случайно услышал обрывок разговора между Берни и его подручным с Сардинии Паскуале Латтунедду. Такие разговоры мог вести лишь настоящий «крёстный отец» «Формулы-1».

Латтунедду шепнул, что ему звонил шеф полиции Монцы. Он собирался выдать ордер на арест малайца Тони Фернандеса, купившего команду «Лотус». Иск на 10 миллионов долларов подал владелец «Кингфишер» Виджай Маллья, который обвинил Фернандеса в краже технических новинок.

— Полиция интересуется, — объяснил Латтунедду, — стоит ли приезжать за Фернандесом в форме и вести его в наручниках на глазах у всего паддока.

Такого рода задержания случались в «Формуле-1» довольно часто — к ним прибегали, если разногласия не удавалось уладить миром. Экклстоун немного подумал и сказал:

— Нет, лучше по-тихому.

Он рассчитывал спасти бедствующий «Лотус». Фернандес же позже поблагодарил Экклстоуна за то, что тот позволил ему сохранить лицо.

Куда меньше сочувствия вызывала у Экклстоуна команда «Вёрджин». Брэнсон уже несколько месяцев не высовывался. «Говорит, что миллиардер, а деньги не вкладывает, — отрывисто бросил Экклстоун, что свидетельствовало о крайней степени раздражения. — Его машины тормозят всю гонку».

Если по окончании сезона «Вёрджина» не станет, то никто, по его мнению, горевать не будет. Едва ли не все команды, кроме «Феррари», «Макларена» и «Ред булла», оказались на грани банкротства. «Уильямс» лишился поддержки «Ройал бэнк оф Скотланд», и 2011 год выдастся для команды непростым, но Экклстоун понимал, что такая потеря разом поставит крест на всех традициях «Формулы-1».

— Я помогу найти нового спонсора, — заверил он Фрэнка Уильямса.

Все разговоры вращались вокруг финансирования. Монтеземоло и Норберт Хауг из «Мерседеса» поочерёдно требовали у Экклстоуна и Маккензи ещё денег. «Если дать вам больше, вы их просто потратите», — возражал Экклстоун. Монтеземоло угрожал Экклстоуну и «Си-ви-си» войной в конце 2012 года, когда истечёт «Договор согласия», однако Экклстоун холодно ответил:

— А что ты нам сделаешь? Сам знаешь, что никакому альтернативному чемпионату не бывать. Команды на это не пойдут.

Итальянец приобнял собеседника, но оставался настороже. Экклстоун держался уверенно. Призраки 2009 года его больше не тревожили.

Ожидалось, что «Формулу-1» покинут две команды, но Экклстоун, наоборот, всё время думал о расширении. Стоило ему появиться в Монце, как по газону перед моторхоумом зашагали взад-вперёд всевозможные делегации. Из Болгарии приехало восемь человек, ещё двое из Рима, а шестеро представляли российский город Сочи — все они мечтали принять этап «Формулы-1». Экклстоуну больше не приходилось убеждать власти разных стран, что им стоит вкладывать немалые средства в проведение гонок. Болгарам он сказал, что у них не хватит денег; римлянам — что поддержит их проект гонки вокруг «нового Колизея»{29} Бенито Муссолини; русским — что они получат гонку, если заплатят сколько надо.

— Они прислали сообщение, что переведут деньги, как только Путин даст добро, — сообщила Саша Вудвард-Хилл. — Говорят, проблем не должно быть.

Через пять недель Экклстоун срочно вылетел в Сочи, где подписал семилетний контракт на 40 миллионов долларов в год, начиная с 2014-го. На торжественной церемонии присутствовал сам президент Путин{30}, который до этого пятнадцать минут разговаривал с гостем наедине.

— А он скоро будет неплохо говорить по-английски, — заметил Экклстоун.

Через месяц фотографы запечатлели, как Путин в Санкт-Петербурге сел за руль болида «Формулы-1».

Несмотря на кризис, прибыли «Формулы-1» всё росли. Саша Вудвард-Хилл получала от автодромов аккредитивы на следующий год. Индийский промоутер этапа в Нью-Дели тоже заглянул в моторхоум Циммермана обсудить первую гонку, которая состоится уже в 2011 году. Перевели деньги и за этап в Остине, штат Техас, запланированный на 2012 год. За любовь Экклстоуна к всепланетному охвату расплачивались европейцы.

— Два или три этапа придётся отменить, — объявил он, ожидая воплей протеста из Испании, Венгрии, Бельгии и Германии. — Впрочем, новых автодромов пока нет, так что незачем разбрасываться старыми.

Он точно знал, что только у «Формулы-1», как у футбола, всегда будут спонсоры в любой точке земного шара.

Эту его уверенность подкреплял непрерывный поток посетителей из разных стран и компаний: в их числе Эрик Шмид из корпорации «Гугл», основатель и глава банка «Сантандер» Эмилио Ботин и президент «Водафона» Витторио Колао. Менее важные гости оставляли в подарок вино, шоколад, книги и часы «Юбло», разработанные специально для поклонников «Формулы-1». В перерыве между встречами Экклстоун сбегал в шатёр Циммермана и поздоровался с Лаудой, Джеки Стюартом, наследным принцем Бахрейна и Эриком Клэптоном, которые беседовали за столиком. Музыкант был его личным другом, а принц после гонки отправлялся в Уилтшир стрелять куропаток.

— Завтра вечером, после охоты, я лечу в Пало-Альто, меня пригласили в «Гугл», — рассказывал он Клэптону.

За соседним столиком главный тренер сборной Англии по футболу Фабио Капелло делился своими тревогами по поводу форварда «Манчестер юнайтед» Уэйна Руни. Снаружи толпились желающие сфотографироваться с Экклстоуном.

— Тискают меня, словно я гей, — жаловался он.

Гонку украсила захватывающая борьба между Баттоном и Алонсо.

— Главное — покрышки, — пророчески заявил Лауда. — «Феррари» ест резину меньше «Макларена», так что посмотрим, кто первый поедет менять колёса.

Экклстоун видел в своей жизни уже тысячи гонок, но в этот раз не мог оторваться. Исход решат доли секунды — и на трассе, и в боксах. Видя его возбуждение, не только друзья, но и заклятые враги верили, что владыка гоночного мира непременно приведёт «Формулу-1» к процветанию. Сам Экклстоун любил объяснять сторонней публике: «„Формула-1“ — как концертный зал. Идут годы, и команды сменяют друг друга точно так же, как уходят со сцены звёзды, а на их место приходят новые. Элвис умер, но с музыкой ничего не случилось. Умру и я, а „Формула-1“ будет жить дальше».

Многих раздражало нежелание Экклстоуна уступить свой пост преемнику. Его власть держалась на неопределённости, и за это его не любили; он понимал, что жизнь непредсказуема, однако наотрез отказывался принимать меры на случай какого-то несчастья. Этот деспотичный антигерой «королевских автогонок» так и не дал свергнуть себя с трона, ловко балансируя между добром и злом, а молва о его неуязвимости служила защитой от будущих революций. Его же собственная судьба была устроена лучше некуда. Столетняя «аренда» начиналась в 2011 году, и сам Экклстоун шутил: «До её конца я вряд ли доживу».

Не боялся он и угроз со стороны «Си-ви-си». Три года назад Маккензи затронул щекотливую тему:

— Когда тебе исполнится восемьдесят, нужно будет подумать об отходе от дел.

— Опоздал. Мне уже восемьдесят один, — ответил Экклстоун.

Маккензи понимал, что управлять «Формулой-1» — задача скорее для предпринимателя, чем для менеджера, а уж в деловых вопросах с Экклстоуном вряд ли кто сравнится.

— Положим, «Си-ви-си» мне кого-то навяжет — от него либо не будет толку, либо он сам сбежит, — объяснил он Маккензи. — Если же человек окажется толковый, то мне его и подавно не надо. Я не собираюсь уходить. Мне нравится заниматься гонками. Сейчас — даже больше, чем прежде.

Маккензи больше не затрагивал эту тему. Он понимал, что шаткое здание «Формулы-1» может развалиться с уходом Экклстоуна. Кое-кто считал его незаменимым, но Маккензи-то хорошо знал, что таких незаменимых полно на каждом кладбище. Он нарушил главное правило инвестора и решил не продавать бизнес через десять лет. Не стал он и заниматься его возрождением. Маккензи просто отступил в сторону и позволил этому суровому чудаку всё наращивать и наращивать прибыли. Впрочем, он всё же наметил кандидатуру преемника на случай ухода Экклстоуна.

Одному человеку его выбор вряд ли понравился бы. Как ни мечтал Рон Деннис унаследовать корону, в списке Маккензи он не фигурировал. Как говаривали в боксах: «Когда одна рыба слабеет, стая может съесть её, а может оставить в покое». Честолюбие Денниса никуда не делось, однако он хорошо понимал: при жизни Экклстоун власть не уступит.

Экклстоун хорошо знал, что люди смертны, однако даже его потрясла смерть от рака старого друга Тони Морриса. Он сидел у его постели до самого конца.

Фабиана постоянно была рядом, и её общество придавало ему сил. Держась за руки, они попрощались с гостями за сорок пять минут до конца гонки. Десятки людей, которым не хватило денег на билет, ждали снаружи и провожали Экклстоуна и Бриаторе к вертолёту радостными возгласами.

— Руджьеро, — обратился Экклстоун к пилоту новенькой «Августы-Вестланд», — если мы разобьёмся, то счёт можешь не присылать.

По телефону Экклстоун услыхал, что первым в боксы заехал «макларен» и Алонсо захватил лидерство. Баттону меняли колёса четыре целых и две десятых секунды, а на следующем круге механики «Феррари» совершили невозможное — три целых четыре десятых. Кроме того, Алонсо только что выиграл ещё несколько тысячных, показав лучшее время на круге. Расклад сил изменился в мгновение ока.

Когда вертолёт приземлился в миланском аэропорту «Линате» и Экклстоун пересел в свой самолёт, Алонсо как раз направлялся к подиуму под ликующие возгласы 100 тысяч высыпавших на трассу тифози. Всего семь недель назад немецкие болельщики освистали его в Хоккенхайме, когда Масса получил из боксов команду пропустить испанца. Эдди Джордан называл это «мошенничеством» и «обманом», а корреспонденты поинтересовались у Алонсо, поставит ли он немецкий триумф в один ряд с успехом в Сингапуре. И вот, вместо гула и свиста — приветственные выкрики в Монце. Сезон у «Феррари» не задался, но итальянцы не опускали рук.

Марк Вебер из «Ред булла» по-прежнему возглавлял общий зачёт, вторым шёл Хэмилтон, за ним — Алонсо. В умопомрачительном сезоне 2010 года оставалось пять гонок, и ничего ещё не было ясно. Довольный Экклстоун возвращался домой вместе с Бриаторе и Клэптоном. Накануне вечером он расчувствовался: «Я до чёртиков боюсь смерти». Теперь же, над Альпами, Экклстоун не сомневался, что проживёт ещё лет двадцать как минимум.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.