ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Наступила новая эра… А между тем время двигалось своим чередом; Август, никогда не отличавшийся крепким здоровьем, слабел и дряхлел. В 14 г. н. э. ему шел семьдесят шестой год.
Позже, вспоминая эту пору, биограф Августа скажет об очевиднейших предзнаменованиях, возвещавших трагедию.1 В своем качестве цензора Август при огромном стечении народа творил на Марсовом поле очистительное жертвоприношение; оно совершалось каждые пять лет по завершении переписи граждан, сопровождалось молитвами о благе римского народа и обетами богам. Внезапно над Августом появился орел, сделал несколько кругов и сел на соседнее здание, на первую букву написанного над ним имени Агриппы. Август, увидев это, велел произнести уже подготовленные и записанные на табличках обеты своему тогдашнему коллеге Тиберию и сказал, что не возьмет на себя то, что не сможет исполнить. Примерно тогда же от удара молнии в статую расплавилась первая буква имени Caesar. Случившееся было истолковано так, что Август проживет еще сто дней (в римской цифровой системе знак С соответствует цифре 100), а затем будет причислен к богам: слово aesar по-этрусски означает «бог».
Как бы то ни было, Август решил направить Тибе-рия в Иллирию, где после недавних волнений следовало навести порядок; он и сам хотел проводить Тиберия до Беневента. Августа, как всегда, осаждали жалобщики, и он в сердцах воскликнул: «Даже если все будет против меня, я в Риме больше не останусь!». Эту фразу потом тоже не раз вспоминали. Пока же Август выехал из Рима и добрался до Астуры; оттуда он отплыл ночью на корабле и в дороге заболел. В Путеолах его приветствовали александрийские моряки, восклицавшие, что благодаря ему они живут, благодаря ему плавают по морю, благодаря ему они свободны и богаты. Растроганный Август подарил своим спутникам по сорок золотых, взяв с них клятву истратить эти деньги только на покупку александрийских товаров. Четыре дня он отдыхал на острове Капри, а потом переехал в Неаполь. Оттуда он проводил Тиберия до условленного места. На обратном пути болезнь усилилась; в Ноле Август слег; предчувствуя развязку, он приказал Тибе-рию вернуться и долго говорил с ним наедине. Впрочем, Тацит несколько иначе рассказывает об этих событиях: Тиберия вызвала в Нолу Ливия; неизвестно, застал ли он Августа живым; Ливия взяла дом и дороги под строгую охрану; время от времени она давала ход благоприятным известиям о состоянии Августа, пока внезапно не было объявлено, что он умер и что власть перешла к Тиберию.2 Вообще в Риме много говорили о том, что в смерти Августа виновата Ливия.3 Насколько все эти известия верны, сказать трудно; заметим только, что Тиберий уже давно был признанным наследником Августа и прибегать к насильственному устранению последнего, чтобы обеспечить своему сыну, Тиберию, власть, Ливии вовсе не было нужды. Хилый, больной старик и так не протянул бы слишком долго.
Как бы то ни было, предчувствуя приближающийся конец, Август хотел выглядеть пристойно; попросив зеркало, он велел причесать себя и подвязать отваливавшуюся челюсть. Его очень беспокоило, как отнесутся люди к его кончине. Августу очень хотелось думать, что, оставаясь без него, весь мир придет в смятение. Не раз и не два он спрашивал, не происходят ли уже волнения из-за него. Но все было спокойно.
В эти последние часы Август подводил итоги прожитого и пережитого. Ему было мало прижизненных почестей, лести, фактического обожествления и подобострастия; он уже давно очень хотел сохранить себя в памяти римского народа на вечные времена великим государственным деятелем, а в памяти всего человечества – преобразователем мира, создателем совершенного миропорядка. Незадолго до смерти он написал краткий вариант своих мемуаров – рассказ о своих деяниях, который завещал вырезать на медных досках и установить у входа в свой мавзолей.4 Завещание было исполнено после его смерти; надписи на латинском и греческом языках, воспроизводящие отчет Августа своему народу, были широко распространены по.всей Империи. Они найдены в Анкире (современная Анкара) в древней провинции Галатии, а также в двух городах Писидии – в Антиохии и Аполлонии. Август дотошно перечисляет все, что он сделал на благо римского народа, ради утверждения его величия, процветания и могущества, ради воцарения мира, ради возрождения добрых старых нравов. Он не забывает указать все свои победы и триумфы, все свои должности и полномочия; до последнего сестерция он подсчитывает все, что роздал и раздарил римским гражданам и ветеранам. И все-таки что-то его грызло… К умирающему допустили приближенных (друзей – говорит Светоний); Август спросил, не кажется ли им, что он надлежащим образом сыграл комедию жизни? И еще добавил по-гречески:
Если мы
сыграли хорошо, тогда похлопайте
и все нас проводите с благодарностью.
С этими словами приближенные были отпущены.
Кто-то приехал из Рима, и Август стал расспрашивать о больной дочери Друза; внезапно на руках у Ливии он воскликнул: «Ливия, помни, как мы жили в супружестве! Живи и прощай!». С этими словами он испустил дух.
Гай Октавий Фурин, позже называвшийся Гай Юлий Цезарь Октавиан, еще позже Император Цезарь, а затем Император Цезарь Август умер в девятом часу дня, в четырнадцатый день до сентябрьских календ 767 г. от основания Рима в консульство Секста Помпея и Секста Аппулея, иначе говоря, 19 августа 14 г. н. э.