ВАЖНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
ВАЖНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
Все сильнее чувствую, какая огромная ответственность легла отныне на мои плечи. Руководить оперативным отделом штаба одного из важнейших приграничных военных округов…
Изучаю документы по боевой подготовке войск и командирской учебе руководящего состава. В ближайшие месяцы мы должны подготовить и провести фронтовое командно-штабное учение. Тема — наступательная операция. Сначала лекции и доклады, потом практические оперативно-тактические занятия и учения в масштабе дивизии, корпуса, армии. Во второй половине лета перейдем к отработке вопросов ведения обороны. То, что ее будем рассматривать позже, не удивляло: ведь наступление всегда воспринималось как главный вид боевых действий Красной Армии.
Кроме этих учебных мероприятий весной мы должны были провести еще два крупных учения. Одно из них — опытное командно-штабное с участием войск — посвящалось вопросам марша и встречного боя усиленного кавалерийского корпуса (конно-механизированной группы), действующего на фланге наступающих армий. Цели учения: установить наиболее выгодное построение сил корпуса в данной ситуации, дать командному составу практику в управлении войсками в маневренных условиях, отработать взаимодействие конницы с танками, мотострелковыми соединениями, авиацией и воздушным десантом. Много надежд возлагалось и на большое окружное командно-штабное учение с выездом на местность и развертыванием средств связи. К участию в нем намечалось привлечь штабы армий.
В январе планировались сборы руководящего состава окружного аппарата, армий, корпусов и дивизий. Предполагалось начать их серией докладов по вопросам планирования, организации и осуществления фронтовой операции и завершить оперативной игрой на картах. Командующий округом придавал большое значение этим сборам. 5 января он позвонил мне из Москвы, поинтересовался, как идет подготовка к ним, и распорядился внести в план некоторые изменения, в том числе включить несколько докладов об итогах московского совещания.
А через несколько дней мы узнали из газет, что командующим Киевским Особым военным округом назначен генерал-лейтенант Михаил Петрович Кирпонос, а Жуков теперь будет возглавлять Генеральный штаб. Оказывается, совещание в Москве завершилось значительными перестановками руководящих кадров. Я невольно вспомнил слова Пуркаева о том, что нас ожидают большие перемены. Вот они и начались…
Весть эта одновременно радовала и огорчала. Радовала, что во главе Генерального штаба встал один из наиболее способных наших военачальников. Огорчало то, что нам уже не придется работать с Г. К. Жуковым. Киевским округом с самого начала его существования командовали известные всей стране военачальники — М. В. Фрунзе, А. И. Егоров, И. Э. Якир, С. К. Тимошенко, Г. К. Жуков. А сейчас его возглавит человек, о котором мы пока знали очень мало.
16 января в Киев возвратились Г. К. Жуков, член Военного совета Н. Н. Вашугин и М. А. Пуркаев. В тот же день Жуков вызвал меня. Поздравил с новым назначением, а потом потребовал доложить, что сделано к сборам. Выслушав мой доклад, он приказал оставить все подготовленные нами материалы и вечером вернул их с небольшими поправками. По-видимому, остался доволен.
— Распорядитесь, чтобы переписали на машинке. Это мой доклад, — сказал Георгий Константинович, подавая мне объемистую рукопись.
Утром, когда я принес ему переписанный текст, в кабинете увидел худощавого человека средних лет с тремя ромбами в петлицах. Темные волосы его были гладко зачесаны назад, на бледном лице резко выделяются узкие черные брови, тонкий с чуть заметной горбинкой нос, под ним — темные усы. Глубоко сидящие карие глаза — живые, пытливые.
Я догадался, что это член Военного совета округа корпусной комиссар Николай Николаевич Вашугин, представился ему. Он встал, внимательно оглядел меня, протянув руку, сухо сказал:
— Ну, здравствуйте. А вам следовало бы зайти ко мне. Не мешает познакомиться поближе.
Я извинился и сказал, что собирался сегодня же это сделать.
Вечером мы с ним долго беседовали. Вашугина интересовало все: и моя биография, и работа отдела, и мое настроение, и настроение моих подчиненных.
По рассказам друзей я уже знал, что Вашугин — прямой и принципиальный человек, правда, иногда чрезмерно вспыльчив. Это старый опытный политработник, служивший в армии с 1919 года. В 1930 году он стал командиром-комиссаром стрелкового полка, потом работал в Политуправлении РККА. В 1937 году Николая Николаевича направили на прославленные Высшие стрелково-тактические курсы «Выстрел», а после них вновь назначили командиром стрелкового полка. Вскоре его как способного командира, имевшего к тому же опыт партийно-политической работы, выдвинули на пост члена Военного совета Ленинградского военного округа. Во время событий на Карельском перешейке он был членом Военного совета 7-й армии. После финской кампании Вашугин вновь стал членом Военного совета ЛВО, а несколько месяцев спустя, осенью 1940 года, его направили членом Военного совета в наш округ.
В окружной Дом Красной Армии съехались участники сборов — руководящий состав округа, командующие армиями, члены военных советов и начальники штабов армий, командиры, начальники политорганов и начальники штабов корпусов и дивизий, коменданты и начальники штабов укрепленных районов, начальники военных училищ.
На трибуне — Г. К. Жуков. Присутствующие внимательно слушают нового начальника Генерального штаба. Он говорит о напряженности международной обстановки. На земле полыхает пожар новой мировой войны, на которой, как всегда, наживаются капиталисты, а народы жестоко страдают. Ныне мирное население терпит такие бедствия и приносит столько жертв, как ни в одной из прежних войн, ибо в сферу боевых действий втягивается даже глубокий тыл воюющих стран.
Угроза войны все более нависает и над нашей Родиной. Г. К. Жуков не скрывал, что главным нашим потенциальным противником мы должны рассматривать фашистскую Германию. Поэтому он много внимания уделил действиям гитлеровских войск на Западе. Военные успехи немцев ошеломили весь мир. Но нельзя забывать, что эти победы давались легкой ценой, гитлеровцы почти не встречали сопротивления. И все же из этих событий мы должны сделать выводы. Главную роль в победах фашистской армии сыграли авиация, бронетанковые и моторизованные соединения в их тесном взаимодействии. Это они своими мощными ударами обеспечили стремительность наступления немецких войск.
Немецкая армия хорошо оснащена, приобрела солидный боевой опыт. Сражаться с таким противником будет нелегко. Раньше мы считали, что, если придется прорывать вражескую оборону, достаточно будет полуторного, в крайнем случае двойного превосходства над противником на участке главного удара. На московском совещании одержало верх другое мнение: надо обеспечивать такое превосходство в силах не только на участке главного удара, но и во всей полосе наступления войск фронта.
Это заявление Г. К. Жукова изумило всех. А генерал разъяснил, что мысль о создании в наступлении двойного общего превосходства в силах и средствах одобрена на совещании в Москве.
Далее Георгий Константинович указал, что у нас еще есть командиры, пытающиеся рассматривать современную войну сквозь призму гражданской войны. Отсюда стремление цепляться за старые оперативно-тактические нормы, непонимание значения массированного применения новых родов войск — авиации и танков.
Правда, есть у нас и слишком горячие головы. Сделав правильные выводы из сражений в Западной Европе, они, дай им волю, затеяли бы полный переворот в военном деле. Эти товарищи забывают, что любые, даже самые смелые планы должны опираться на реальные возможности. Планируя мероприятия на случай войны, мы не можем исходить из того, чем будет располагать наша армия в будущем. А если война начнется сейчас? Мы должны быть реалистами и строить планы, исходя из тех сил и средств, которыми располагаем сегодня.
Генерал армии говорит о подготовке личного состава войск. Многие наши товарищи кое-чему научились в Испании. Серьезным испытанием и большой школой явились бои на Карельском перешейке. Сейчас с учетом этого опыта следует еще более активно и целеустремленно совершенствовать выучку войск. К войне надо готовиться со всей серьезностью.
Жуков подчеркнул, что разработанная в Красной Армии теория так называемой глубокой операции полностью оправдалась в современных условиях. Но военное дело не стоит на месте, и теория должна развиваться, обогащаться в свете достижений военного искусства, совершенствования средств борьбы, возрастания боевой мощи нашей армии. Докладчик особо выделил значение в наши дни тактической и оперативной внезапности, призвал к повышению бдительности и боевой готовности.
Остальные выступления, по существу, дополняли основной доклад. Много конкретных деловых мыслей высказал генерал И. Г. Советников, командовавший тогда 5-й армией. Интересным было выступление генерала Пуркаева по вопросам обороны. Мне запомнились его слова: «Оборона, которая не рассчитана на победу, беспредметна и не нужна. И в обороне нужно добиваться превосходства над противником, но создается оно совсем иначе, чем в наступлении. Здесь понадобится, пожалуй, еще больше умения в маневрировании силами и средствами».
Генерал М. И. Потапов, командир 4-го мехкорпуса, свое выступление посвятил организации и осуществлению ввода в прорыв крупных механизированных соединений. Он высказал очень верную мысль о том, что мы ни в коем случае не должны копировать действия фашистских механизированных войск в Западной Европе. Во-первых, там условия для немцев создались исключительно благоприятные. Во-вторых, фашисты ничего не придумали нового. Они воспользовались идеями, которые зародились у нас в Красной Армии еще в середине тридцатых годов, когда мы формировали первые механизированные корпуса. И воспользовались, надо сказать, весьма умело. Однако и здесь иногда их подводят пристрастие к шаблону и слепое следование принятым канонам.
Главное внимание Потапов уделил необходимости тесного взаимодействия механизированных соединений с авиацией. Надо, чтобы авиационные командиры не только хорошо знали организационную структуру наших механизированных соединений, но и существо их боевого использования в ходе операции. Ратуя за тесное взаимодействие авиации и танков, Потапов переусердствовал и выдвинул совсем нереальное предложение: ввести в штат мехкорпуса авиационную дивизию, создать этакий гибрид — авиамеханизированное соединение.
Замечу сразу же, что Г. К. Жуков камня на камне не оставил от этого прожекта, хотя в целом выступление Потапова оценил очень высоко и горячо поддержал ряд его предложений. В частности, генерал армии подхватил мысль Потапова о необходимости добиться одинаково высокой мобильности мотопехоты и танковых частей и шире практиковать на учениях действия пехоты в качестве танковых десантов. Потапов своевременно подметил резкое различие в запасе хода у автомашин, на которых передвигалась, мотопехота, и танков и предложил подумать, как устранить этот недостаток.
Рекомендации Потапова, направленные на увеличение мобильности мехкорпусов, вскоре нашли широкое применение.
Ярким, темпераментным было выступление члена Военного совета округа. Н. Н. Вашугин говорил о дисциплине. Организованность, уставной порядок — главное условие высокой боеспособности войск. Вашугин тепло отозвался о командирах, которые воспитывают подчиненных в духе железной дисциплины. А кое-кому и крепко досталось. Наш член Военного совета умел пробрать словом даже самых невозмутимых.
На следующее утро начались групповые занятия на картах. С командующими армиями, начальниками родов войск округа и их начальниками штабов занятия проводил сам Жуков, с командирами корпусов и их начальниками штабов — генерал Пуркаев, а с командирами дивизий, комендантами укрепрайонов и начальниками училищ — заместитель начальника штаба округа по организационно-мобилизационным вопросам генерал-лейтенант Г. К. Маландин и я.
Сборы длились пять суток. Вряд ли для читателя представит сейчас интерес подробный рассказ о том, как проходили занятия и какие вопросы мы на них отрабатывали. Скажу только, что учеба была организована очень интересно, дала много поводов для размышлений.
После подведения итогов сборов Г. К. Жуков официально объявил нам о кадровых перестановках: генерал Советников назначен помощником командующего округом по укрепленным районам, а генерал Потапов принимает у него 5-ю армию. Пожелав успехов получившим новые назначения товарищам и тепло попрощавшись с участниками сборов, генерал армии приказал всем немедленно выехать к месту службы. На следующий день и сам он уезжал в Москву. На вокзале его провожали сослуживцы по управлению округа, представители партийных и советских организаций города. Чувствовалось, что Жуков успел снискать в Киеве глубокое уважение. Он был Заметно растроган. С его обычно сурового лица не сходила легкая улыбка.
А еще через несколько дней мне позвонил Пуркаев:
— Поедем на вокзал встречать нового командующего. Поезд опаздывал. В ожидании его мы прогуливались по перрону. Речь зашла о Кирпоносе. Генерал Пуркаев, пожалуй, единственный из нас, знал основные этапы его службы. Михаил Петрович Кирпонос в Красной Армии со дня ее основания. В годы гражданской войны был помощником начальника прославленной 1-й Украинской дивизии, там же командовал полком, а в 1927 году успешно закончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. В финскую кампанию Кирпонос командовал стрелковой дивизией. Зимой 1940 года бойцы этого соединения по неокрепшему льду под огнем противника прорвались в тыл выборгским оборонительным позициям противника. За решительность и мужество Кирпонос был тогда удостоен звания Героя Советского Союза.
— В общем, наш новый командующий человек незаурядный, — резюмировал Пуркаев.
Подошел поезд. Спешим в самый конец, к салон-вагону. В его дверях показался высокий, стройный генерал. Он легко спрыгнул с подножки и, молча улыбаясь, стал пожимать руки встречавшим.
Вскоре после приезда новый командующий обошел штаб. Видимо, ему хотелось быстрее ознакомиться с положением дел, с людьми. Побывал он и у нас, в оперативном отделе. Его худощавую, ладную фигуру плотно облегал тщательно отутюженный китель. На груди поблескивала золотая звездочка Героя. Бледное, гладко выбритое лицо почти без морщин. Над большими голубыми глазами нависали черные брови. Темные, густые волосы тщательно расчесаны на пробор. Лишь легкая седина на висках да глубокие складки в уголках губ выдавали, что этому моложавому человеку уже под пятьдесят.
Командующий подробно расспрашивал меня о моей прежней службе. Услышав, что я работал старшим преподавателем в Академии Генерального штаба, обрадовался:
— Так вот где я встречал вас, полковник! Ну что же, старый знакомый, теперь поработаем вместе.
Кирпонос познакомился с моими помощниками и поинтересовался, над какими проблемами работаем мы сейчас и какие у нас трудности.
Я ответил, что мы подготовили новый план прикрытия государственной границы. Он разработан с участием начальников штабов приграничных армий и начальников родов войск и служб округа, рассмотрен и одобрен генералом Пуркаевым. Было бы желательно при первой возможности утвердить его.
— План прикрытия — важнейший документ, — сказал Михаил Петрович. — По нему будут развертываться первоначальные боевые действия войск округа в случае войны. Именно поэтому к его утверждению мы должны подойти со всей серьезностью.
Через день или два адъютант командующего майор А. Н. Гненный сообщил мне, что меня вызывает генерал Кирпонос. Я захватил карту и справки по плану прикрытия границы.
Бегло просмотрев документы, командующий сказал:
— Оставьте мне все это. Я разберусь, а потом выскажу свое мнение.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.