Глава восьмая «50 на двоих». Державин. Путин. Маккартни. «Звезды не ездят в метро»
Глава восьмая
«50 на двоих». Державин. Путин. Маккартни. «Звезды не ездят в метро»
Отсчет «нулевых» совпал для «Машины» с пришествием в группу Андрея Державина. Неожиданная прописка бывшего поп-кумира в стане «олдовых» рокеров вызвала у консервативного крыла поклонников «МВ» прогнозируемое недоумение, созвучное давней макаровской теме «Весь мир сошел с ума». Концертный дебют экс-«сталкера» Державина за клавишами в «Машине Времени» состоялся 16 января 2000 года, то есть менее чем через месяц после расставания группы с Подгородецким. Вопреки опасениям скептиков, все оказалось не так страшно и даже конструктивно. Второй «машиновский» Андрей быстро вписался в коллектив звездных ветеранов и начал привносить в него собственные аранжировочные задумки.
Евгений Маргулис
Позвать к нам Андрея предложил я, поскольку знал его с 86-го года. Я сказал «машинистам»: «В мальчика-красавчика Державин наигрался, а музыкант он ломовой. Давайте, посмотрим, что из этого получится. За ним к „Машине“ может подтянуться новая публика, что опять же интересно».
Владимир Сапунов
Да, о Державине заговорил Женька. Мы обсуждали этот вариант еще в 99-м, на гастролях в Америке, когда уже решили, что расстанемся с Петром. Разговор происходил, насколько помню, в гостинице «My flower», где все когда-то задалось у Клинтона с Моникой. Сидели, выпивали, и Женька упомянул Державина, а я его знал, по команде эстрадных звезд «Старко», которой некоторое время занимался.
Андрей Державин
Как-то во второй половине 80-х, когда мы со «Сталкером» проехали с гастролями всю страну, у нас была большая работа в зале свердловской филармонии. Мы там за месяц дали шестьдесят с лишним концертов и жили все это время, естественно, в гостинице. В один прекрасный день в ней появилась «Машина Времени». Мы пересеклись с «машинистами» рано утром, в заштатном гостиничном буфете, со стандартным советским меню: кефир, яйца под майонезом, столичный салат, холодная курица, масло, хлеб, чай. В очереди за всеми этими гастрономическими изысками и познакомились. Точнее, мы-то и так понимали рядом с кем стоим, а они увидели длинноволосых парней и решили, что это тоже музыканты. Узнав, что мы – группа «Сталкер» они сказали: «Мы про вас слышали». «Интересно – говорим – тогда приходите на наш концерт. – А вы на наш – последовал ответ». Так общение и завязалось.
«Машинисты» научили нас правильно выпивать. Мы это как-то бессистемно и по-дурацки делали. А у них все происходило основательно. Уже следующим вечером мы выпивали с ними и слушали, так сказать, рассказы бывалых. Надо отдать им должное, дистанции между нами в общении не ощущалось и я хорошо помню, что и Макар, и другие участники «МВ» тогда откликнулись на наше приглашение и пришли на концерт «Сталкера». Никакого антагонизма с нашей музыкой у них не замечалось. Тем более, выступления у нас тогда были довольно любопытные. Мы играли нечто среднее между «Депеш под» «Эрейжа», «Дюран Дюран». Такая электронная штука. На сцене стояло много синтезаторов, работали только «живьем». Поскольку секвенсоры у нас были двухтрековые, и помещалась на них лишь одна песня, то чтобы играть следующую, ее нужно было перезаряжать с какого-то носителя. И у нас находился на сцене специальный человек, с высшим музыкальным образованием, который этим занимался. Он сначала играл на гитаре, а потом мы решили, что это необязательно, поскольку все запрограммировано. Вот такая интересная «колбаса» была. Думаю, Саша Кутиков после этого решил провести эксперимент со своим сольным альбомом.
Еще через день уже мы приехали на концерт к «Машине», во Дворец спорта. Они выступали в каком-то городе под Свердловском. Мы были в восхищении. Тогда они с Зайцевым работали и саунд у них был с электронным уклоном, что нам, конечно, импонировало.
Свой призыв в «МВ», спустя многие годы, после той твоей уральской встречи с «машинистами», ты воспринял все-таки, как случайность, удачное стечение обстоятельств, или давно предполагал, что подобное может произойти?
С «машинистами» я в последующие годы периодически пересекался. Москва, как выяснилось, не столь крупный город. Скажу так, мы были друг другу не противны. С Кутиковым и Маргулисом я участвовал в записи их сольных альбомов, и как музыканта, они меня знали…
Ничего случайного в жизни, на мой взгляд, не бывает. Приглашение в «Машину» я получил, как раз, в тот период, когда закончилась история моих сольных выступлений, и я сидел в студии и писал какую-то музыку просто для себя. Кое-что из тех наработок потом пригодилось и в «МВ». «Машинисты» коллективно позвонили мне домой, и общались со мной по громкой связи. Тоже, к слову, судьбоносное совпадение. Не на мобильник мне звякнули, а на домашний телефон и застали меня в квартире, хотя, в то время, я бывал там очень редко. Ребята спросили: «Хотел бы ты играть в группе „Машина Времени“? Мой положительный ответ был, можно сказать, спонтанным, как прыжок со скалы в море, когда бросаешься вниз, не думая о том, какое там дно, мелко ли, глубоко…
Ну, и «дно»-то оказалось проблемным, часть фанов с иронией восприняла твое появление в группе…
О реакции фанов и прочих глупостях думать было некогда. Сразу возникла масса дел. За несколько дней требовалось выучить большую программу, включавшую порядка 25–30 песен. У «Машины» уже был намечен плотный график выступлений, в том числе на крупных фестивалях. Я на ходу вливался в сыгранный коллектив, подстраивал свои инструменты, программировал какие-то звуки. В общем, поверь, мне было, чем заниматься, кроме рефлексии на тему отношения ко мне поклонников «Машины». У меня своя студия и когда, например, мы записывали первый альбом «МВ» с моим участием, я сидел в ней в течение трех месяцев часов по14 в день.
Это был альбом «Место, где свет», завершавшийся еще одним смачным «машиновским» заявлением – «звезды не ездят в метро». Такая гламурная сентенция, вкупе с присутствием в команде Андрея Державина, для чувствительных адептов «Машины» стала знаком полного опопсовения заслуженной рок-группы. Замечу, однако, что «Место, где свет» выиграл опрос на звание «лучший альбом „МВ“, на одном из самых популярных сайтов поклонников „Машины Времени“.
Евгений Маргулис
«Звезды не ездят в метро» – моя фраза, и я предполагал другое развитие этой песни. Но Макар у меня строчку тиснул, и написал свой вариант. Ничего обидного, пусть будет так. И все авторские отчисления – его. Я просто придумал заглавную фразу, не более того, а остальные слова и музыку сочинил Андрей. Звезды, действительно, не ездят в метро и поступают правильно. Не хуя там делать.
Андрей Макаревич
Я не поеду в метро, потому что это не комфортно. Не люблю, когда меня беспардонно узнают, начинают хватать за рукав, дышать в лицо, держать за пуговицу. Мне это просто неприятно.
А Костя Кинчев однажды с улыбкой сказал мне: «Я – не Андрей Макаревич, могу и на метро приехать»…
Костя Кинчев тоже ездит на хорошем джипе, так что пусть не пиздит…Вообще я никогда не любил эти игры в имидж. Когда человек предстает борцом за нужды народа, а джип свой оставляет за два квартала от концертного зала или собственного подъезда, чтобы не разочаровать фанов. Это я не Костю имею в виду, но догадываешься кого…Мне, между прочим, никогда нечего было скрывать. Я ни у кого ничего не украл. Все, что имею – заработал и чего тут стыдиться?
Альбом «Место, где свет» оказался любопытен еще и по той причине, что в нем, впервые с незапамятных времен, когда «Машине» приходилось, в качестве компромисса, исполнять песни советских композиторов, появилась вещь «Крылья и небо», написанная не Макаревичем, Кутиковым или Маргулисом, а Державиным в тандеме со своим давним другом-песенником Сергеем Костровым.
Андрей Державин
С песней «Крылья и небо» я совершил глупую ошибку, как теперь понимаю. Андрей мне тогда, перед записью, предлагал немного отредактировать ее текст, поскольку считал его слабоватым. Макар – очень дипломатичный человек, он мягко говорил: «Слушай, я понимаю, ты работал с Костровым много лет, тебе неудобно ему высказывать какие-то замечания, но надо бы слова в этой песне поправить…». Я отказался, подчеркнув, что не хочу обидеть друга, нас столько связывает и т. п. Андрей не настаивал. «Ладно, – сказал – хозяин-барин». Но когда мы записали эту тему, и я, как бы со стороны на нее взглянул, то сразу почувствовал, елки-палки, Макар был прав, надо было его послушать и кое-что в тексте изменить.
Ты знаешь, что, помимо твоего поп-прошлого, обладаешь еще двумя характеристиками, не присущими ключевым участникам «Машины»: ты – не битломан, и у тебя есть опыт «кабацкой» работы?
Да, битломаном с большой буквы себя не назову, но в юности у меня дома в Ухте стоял знаменитый приемник «Латвия», размером с тумбочку, ко мне приходил друг, мама которого преподавала в нашей школе английский, мы ловили программы Севы Новгородцева, где звучали, в том числе, и битловские песни, заучивали их и пытались исполнять в своей школьной группе.
А, что касается игры в ресторанах, то, замечу, что там порой встречались музыканты, получше выпускников музыкальных училищ. В той же Ухте, допустим, серьезного музыкального вуза не было и выступления в ресторане дали мне много в плане повышения исполнительского мастерства, освоения полистиличного репертуара. В первом отделении вечера мы играли разный инструментал: босанову, регтайм, какие-то джазроковые стандарты. А во втором начиналась популярная музыка, та же «Машина». Мы снимали ее, кстати, один в один – в ресторане это основной принцип.
Твой предшественник на клавишной вахте «МВ» Петя Погородецкий, в своей книге воспоминаний и для тебя отыскал несколько нелицеприятных, менторских строк: «…не знаю, чем занимается мой преемник Андрей Державин, но лучше бы учился играть на клавишных. Пользы было бы больше, хотя чего Бог не дал, того в аптеке не купишь».
Мне по-человечески жаль клавишников, игравших в «Машине» до меня, досадно, что так сложились их судьбы. Это сейчас я участник группы, но в свои школьные, студенческие годы, был просто поклонником «МВ» и увлеченно слушал данных музыкантов, изучал манеру их игры. Чтобы Подгородецкий не говорил, он хороший музыкант, я у него многому научился. Помню, когда-то я переключал свой магнитофон с 19-й скорости на 9-ю, чтобы песни медленнее звучали, и снимал многие Петины партии, так же, как снимал партии Джо Завинула из Weather Report и многих других известных пианистов. Вообще, мне кажется, что одна из причин замены Подгородецкого в «Машине», как раз, в том, что он именно пианист, а Макару, захотелось в новом веке добавить в звучание группы побольше электронных аранжировок.
Следующим, после приглашения Державина, неожиданным виражом «Машины» стал беспроигрышный проект «50 на двоих» с группой «Воскресение». Старожилы московского рока, всегда воспринимавшиеся, как своего рода Альтер-эго друг друга, наконец-то (когда о том никто уже не думал-не гадал) сошлись на одной сцене. Не поочередно на нее выходили, а сразу все, смыкаясь-размыкаясь, словно, два лезвия ножниц, скрепляющим винтиком которых выглядел Евгений Маргулис, музицировавший в ту пору, одновременно в обеих командах. К гадалке можно было не ходить, чтобы предсказать успех данной затеи. Из разового шоу программа «50 на двоих» переросла в развернутый тур по России и зарубежью, а в следующие годы, проект периодически повторялся, под разными вывесками. Последняя из них, в 2008-м, анонсировала концерт «МВ» и «воскресников» в МХАТе на Тверском бульваре загадочно-кокетливым словосочетанием «возможно вместе…».
Владимир Сапунов
Идея совместных концертов «Машины» и «Воскресения» возникла у меня в 99-м, когда обе группы отмечали свои юбилеи – «МВ» исполнилось 30, «воскресникам» – 20. Я подумал, что неплохо было бы нам, по такому случаю, покататься с объединенной программой. Ее название – «50 на двоих», мне подсказал тольяттинский промоутер Володя Неерзон. Мы реализовали этот проект в 2000-м и в 2001-м. Съездили с ним и в Америку, и в Израиль. А потом он завершился, поскольку оба коллектива от него просто устали. В следующий раз сыграть совместный концертик я предложил ребятам в 2006-м, и они согласились. Только назвали его уже иначе – «Музыка ручной работы». В отличие от предыдущего опыта, где было достаточно импровизации, на сей раз, все хорошо отрепетировали, безвылазно, на три дня засели в малом зале Олимпийской деревни (где группы сообща базировались), поставили там аппаратуру, а потом сыграли два концерта – в Кремле, и в Питере.
Легко удалось сагитировать на совместный сейшен, не любящего перенапрягаться Маргулиса?
В первом случае никаких особых аргументов не требовалось. Он тогда работал одновременно в двух составах, и на сцене ему нужно было просто сесть посерединке. Я ему так и объяснил: «Справа у тебя, Женя, будут, Андрей Сапунов и Романов, а слева Макаревич и Кутиков. И ты играешь со всеми». Мы изначально предполагали сыграть концерт блоками. Три песни исполняет «Машина», затем столько же «Воскресение», потом что-то вместе и т. д. Мысль совместно играть все песни друг друга родилась буквально в поезде, по дороге в Питер на первую премьеру этой программы в «Юбилейном». Предложение исходило от Сашки Кутикова и оказалось плодотворным.
Трудности возникли позже, когда Женька сказал, что устал мотаться с двумя командами сразу, что ему приходиться слишком надолго пропадать из дома, что он своего сына Даньку почти не видит, а тот, как раз, заканчивал школу и готовился поступать в университет, и что, вообще, от общения с «Воскресением» он устал, ему что-то разонравилось. Удержать Маргулиса, когда он хочет уйти, это, как догнать Савранского из фильма «Покровские ворота» – полнейшая утопия. Будь он пьяным, трезвым, каким угодно, его в такой момент не переубедить. Поэтому тогда о возобновлении проекта и говорить не стоило. Но, время, как известно, лечит, и когда в 2006-м, я сообщил Жене, что опять намечаю совместные концерты «МВ» и «Воскресения», он быстро согласился.
Тебе и Маргулису, при ваших гонорарных условиях участвовать в таком двойном проекте было, кажется, особенно выгодно?
Я с самого начала программы «50 на двоих» говорил, что моя доля гонорара все равно будет одной долей. С Маргулисом же у меня существовала некая личная договоренность. Но, давай, опустим ее подробности.
Евгений Маргулис
Работать в двух коллективах сразу, конечно, тяжело. И постепенно это дико надоело. А в «50 на двоих» я к тому же, оказался единственным, кто крутился на сцене все два с половиной часа концерта, поскольку знал программу и той, и другой группы. Хотя атмосфера в этом проекте, надо признать, сложилась клевая. Здорово было ездить большой компанией, где никто никому не наступает на ноги. Собрались люди, которые, что называется, давно и хорошо привонялись друг к другу.
Как человек, немало поигравший в обеих группах, ты когда-нибудь ощущал конкуренцию между «МВ» и «Воскресением»?
Нет, конкуренции как таковой не было, потому что Лешке Романову, что «Машина», что Макар, все абсолютно до фени, как и прочее, что творится за пределами его квартиры. Лешка – настоящий гений. У «Воскресения» своя публика. И творчество этих групп никак не соприкасалось. Макар может на «воскресников» и обращает внимание, а они на «МВ» – нет.
Алексей Романов
Инициатива устроить программу «50 на двоих» исходила от Володи Сапунова. Директору всегда, ведь, нужен хороший информационный повод для лучшей рекламы концертов. А тут сразу два юбилея совпали – примечательный факт.
Дебютный прокат в Питере прошел, скажем так, на нервах. С «Машиной» не приехал Петр Подгородецкий, уже уволенный к тому моменту, и в итоге клавишных у нас просто не было. Выступали в «Юбилейном» чисто гитарным составом и подобного приема публики я в жизни не видел – истерика настоящая, постоянный рев, как на ранних концертах «Битлз». Тем не менее, мы восприняли данную акцию, как неподготовленную, и на продолжение вряд ли рассчитывали. Но Владимир Борисович Сапунов сумел сделать так, что состоялся еще ряд аналогичных концертов, поскольку они не плохо продавались.
До этого проекта «Машина» и «Воскресение» когда-нибудь устраивали совместные сейшены?
В старые времена это выглядело неподъемной задачей, хотя бы чисто технически. Втащить такое количество аппаратуры, какое суммарно имелось у нас, на одну сцену – было не реально. И потом, нам не очень комфортно на одной площадке. У нас немного разные динамические диапазоны. «Машина» играет громко, а мы – гораздо тише. У звукорежиссера возникает сложная задача – соединить одно с другим. Мы, разумеется, пытаемся выстраивать некое взаимодействие на сцене, но полностью раствориться в драматургии совместного концерта не получается.
Калейдоскоп круглых дат продолжился для «Машины» и после затухания проекта «50 на двоих». Более того, группа, а особенно Макар, в 2003–2004 годах пережили, видимо, апофеоз своей статусности. И хотя записанный в это время номерной альбом «МВ» – «Машинально» открывался нервной и пессимистичной темой Макаревича «Время пробует меня на зуб», внешне все выглядело так, что время скорее гладит Андрея Вадимовича по голове. Первый пилот «Машины» без проблем совместил управление легендарной группой и работу со своим народившимся, дополнительным бэндом – «Оркестром Креольского танго». Он, наконец, услышал «живьем» в своей родной Москве кумира собственной молодости Пола Маккартни. Причем, «сольник» одного из «битловских» столпов, Макар прослушал в обществе президента страны В.В. Путина. Тот же Владимир Владимирович, через несколько месяцев, по случаю 50-летия главного «машиниста» РФ, наградит Макаревича орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени. А празднование макаровского «полтинника» в ГЦКЗ «Россия», при изрядном стечении звезд, в прямом эфире покажет Первый канал. Еще полгода спустя, 30 мая 2004 года, «Машина Времени» опять подкатит к стенам Кремля, чтобы отметить свое 35-летие на фоне Храма Василия Блаженного, а точнее, на том самом месте, где годом ранее выступал сэр Пол Маккартни. И снова, как и десять лет назад, пойдет дождь, и снова он не помешает десяткам тысяч поклонников «МВ» стоять на Красной площади и распевать «Скачки», «Синюю птицу» и «Поворот».
Владимир Сапунов
Под такие акции, как концерт на Красной площади, главное найти хорошего промоутера. Мы выбрали для 35-летия «МВ» того же человека, с которым делали и 30-летие группы в «Олимпийском», члена совета директоров холдинга SAV Entertainment Владимира Зубицкого. Другим вопросом стал поиск подходящего помещения для репетиций. Я нашел большой ангар во Внуково, куда мы доставили необходимую аппаратуру и специальные газовые горелки. Концерт состоялся в конце мая, но репетиции начались в апреле, и погода была еще прохладная.
Андрей Макаревич
Концерт Маккартни на Красной площади проходил в прекрасный теплый вечер, на огромной сцене, с хорошим звуком. Я тогда подумал, блин, а у нас скоро очередной юбилей, чего я терпеть не могу, но народ не поймет, если мы его не отметим. Почему бы, в таком случае, нам не сделать, что-то подобное выступлению Маккартни. И у нас уже, слава Богу, техника позволяет поставить сцену соизмеримую по качеству с той, на которой он работал.
Это все ты обдумывал пока на сольник Маккартни не заглянул Путин?
Я пришел на тот концерт вместе с сыном и мы с ним сидели на своих местах. Через некоторое время ко мне подошел человек из президентской команды и сказал: «Андрей Вадимович, извините, пожалуйста, вы не будете возражать, если мы вас попросим пересесть туда?». И указал куда. Я спросил: «Почему?». Он ответил: «Должен президент подойти, вы не против посидеть рядом с ним?». Каких-то особых чувств такое предложение у меня не вызвало. Я был слишком поглощен концертом. Как знать, может я Маккартни в тот момент видел первый и последний раз в жизни? А, что мне давало соседство с президентом, кроме нескольких фотографий в журналах? Я – не Никас Сафронов, уверяю тебя, и мне специально таких снимков не нужно. Я палец о палец не ударил, чтобы та ситуация произошла. Заметь, не я к Путину напросился. Меня, от его имени, пригласили пересесть на ряд для почетных гостей. Так, кто прогнулся под изменчивый мир? Сын мой, кстати, остался на прежнем месте.
О чем вы говорили тогда с Путиным?
Он появился к середине концерта и, когда мы с ним оказались в соседних креслах, он сказал: «Сегодня я Маккартни с его женой по Кремлю водил. И журналистов не было никаких. Показываю ему достопримечательности, а он спрашивает: Вы на мой концерт придете? – А я не собирался, и отвечаю, наверное, не приду, поскольку очень занят. И тут он предложил: давайте, я вам сейчас спою. И представляешь, сел за пианино и запел для меня „Let It Be“. Не для телекамер, а просто для меня. Тогда я решил, что точно пойду на его концерт». Мне Путин в этом проявлении дико понравился.
Но тебя, после таких задушевных разговоров с главой страны, критики еще громче стали упрекать в придворности, прогибании…
Объясни мне, почему нахождение в соседнем с президентом кресле на концерте Пола Маккартни, искалеченным советским сознанием воспринимается, как прогиб? Тем более, что меня абсолютно не раздражает власть Путина. Я за эту власть бился, между прочим.
Вот и говорят, что тебя эта власть не раздражает, потому что ты с ней хорошо дружишь?
А не наоборот? Я дружу с ней, потому что она меня не раздражает. Только и всего. Что мне такая дружба дает? Я у нынешней власти ничего ни разу не просил, ни квартир, ни машин, ни дач.
Но получил два ордена и громких юбилея: на Красной площади и в «России» с трансляцией на Первом канале…
Ордена хорошо подкладывать под ножки стола. А упомянутые юбилеи я делал без помощи властей.
Флэшбэк № 4. Код Макара.
Сколько бы не декларировали «машинисты» свое равноправие внутри коллектива, как бы не желали того, чтобы «МВ» воспринималась общественностью исключительно, как сплоченная группа, этого уже никогда не достичь. Для широких масс «Машина» равняется Макару. И если звучит где-нибудь, предположим, тема «Давайте делать паузы в словах…», то в девяти случаях из десяти на реплику о том, что это не «МВ», а сольное творчество Андрея Макаревича, получаешь ответ: «А какая разница!?». Макар как-то непринужденно, но давным-давно и накрепко взял себе роль лидера и носителя духа «Машины Времени». За ним наблюдают, к нему прислушиваются, ему же адресуют всю хулу и похвалу предназначенную «Машине».
Алексей Романов
Такого Макара, какого мы знаем сейчас, раньше не существовало. Он сумел буквально выстроить свой характер, что совсем не просто. Прежде он выглядел застенчивым, закомплексованным юношей и на поверхность его выносила одаренность. Природная одаренность. Человек талантливо рисует, талантливо играет, талантливо сочиняет песни. Ему удалось правильно распорядиться тем, что ему было дано. Это большая редкость.
Сегодня Андрей – крепкий, решительный дядька, с обветренной физиономией, ногой открывающий любую дверь. Этакий Хемингуэй. Он остался тем же романтиком, что и прежде, только на нем еще наросли доспехи.
Для меня очень дорого то, что в отношениях со старыми друзьями у Макара не довлеет карьерная компонента. Она для него, похоже, предмет, вообще, чисто игровой. Он не зарубается на этом.
Казалось бы Кутиковым написаны несколько основополагающих хитов «МВ», но даже его (не говоря уже о других участниках) можно «вынуть» из группы и она сохранится. А Макара из «Машины», конечно, не вынешь. Без него команды не будет.
Максим Капитановский
Я за Макаром слежу с молодых лет и к его чести и хвале замечу, что он дорос до звездной болезни лет на 15 позже, чем мог бы, в соответствии с популярностью «Машины». Но-таки дорос. Думаю, это произошло в конце 80-х, после поездки в Америку и других зарубежных гастролей, начавшихся у группы. Запомнился один момент: у «МВ» идет какая-то репетиция, настройка, прямо перед выступлением. Уже зрителей в зал запускают, а «машинисты» все не покидают сцену. Наконец, они, в том числе Макаревич, подхватив какие-то свои «примочки» убежали за кулисы. Я пришел в гримерную и говорю: «Ребят, надо раньше сцену освобождать. Нехорошо, когда зрители заходят, а артисты у них на глазах разбегаются за кулисы, как мыши». И тут Андрей слегка напрягся и сказал: «Ладно, Максиму, и только ему, еще позволительно сравнивать нас с мышами…». А мне-то и в голову не пришло, что в моей фразе таилось что-то обидное. Так, разговорный оборот, по ходу дела. Однако, в дальнейшем я стал в оценках более сдержанным, поскольку понял, что Макар уже иначе, чем в прежние годы, на все смотрит.
Если внимательно приглядеться к истории ранней «Машины», Макаревич никогда, ведь, настойчиво вперед не лез, ту же роль фронтмена он запросто уступал любому музыканту, вокалисту, которого считал выше уровнем: Ильченко, Грачеву, Дегтярюку, Романову…
Андрей довольно-таки здраво относился к своему пению. Если сейчас послушать старые записи, где он, допустим, «Солнечный остров» поет козлиным голоском, то действительно же, это не блестяще. Но он постоянно работал, с вокалом в том числе, и добился того, что стал полноценным вокалистом. Не самым лучшим в данном амплуа, но, во всяком случае, выступать на любых площадках ему стало не стыдно.
А поначалу у него постоянно присутствовал комплекс, как я называю, «больших ребят». Он был маленький и по возрасту (я, например, старше него на 5 лет) и какой-то физически слабенький, что в совокупности, естественно, не добавляло ему основательности. Не очень верил Макар в собственные силы, хотя желания и упорства в самосовершенствовании и достижении цели у него хватало. И когда эти стремления вышли на один уровень с прикладываемыми им усилиями – вот тогда и появился Андрей Макаревич, которого знают сегодня.
Он никогда в молодости не говорил «я», у него был культ друзей, дома. Я даже статью написал, после того, как Андрей пригласил меня в свой новый дом, куда он не так давно перебрался – «Три окна Андрея Макаревича». И заметил в ней, что если составить словарь Макаревича по его песням, то слово «дом» окажется одним из основных. У него это и в душе, и в голове.
Он любит делать какие-то неординарные вещи. Может, например, позвонить мне ночью и сказать: «Я только что приехал с гастролей, у меня есть шесть парных цыплят, приезжай…». Если я могу, то прыгаю в машину и еду к нему. Мы садимся, выпиваем и полночи вспоминаем наши старые дела. Это очень приятно, хорошо. Понимание ценности дружбы он сохранил до сих пор. Вообще, Макар рос, рос и вырос в личность большого масштаба.
Александр «Фагот» Бутузов
Разговаривать с Макаревичем по телефону в последнее время мне тяжело. Хотя желание иногда возникает. Он частый персонаж моих размышлений, воспоминаний. Макар изменил мою жизнь. Невозможно сказать, кем бы я был сейчас, не позвони он мне однажды с предложением выступать с «Машиной». Но сейчас общаться с ним трудно. Для меня он – человек настроения. Если я застаю его в хорошем его расположении духа, у нас происходит нормальный разговор, если в плохое – в душе остается очень неприятный осадок. И после такого очень трудно в следующий раз набирать его номер. Поэтому сейчас я предпочитаю, время от времени, писать ему электронные письма.
Предлагал Андрею как-то, к 21-летию со дня входа программы «Маленький принц» реанимировать ее. Пусть, говорю, текст Экзюпери читает твой друг Ярмольник, а вместо Подгородецкого на клавишные можно позвать из Штатов Игоря Саульского. Но Макар сказал, что «Маленький принц» – крохотный эпизод в его биографии, и отмечать какие-то такие даты он не намерен. В общем, просто отмахнулся от этой идеи…
Евгений Маргулис
Феномен Макара в том, что он, не прикладывая специальных усилий, всегда оказывался на переднем плане. Отсюда и возникло с годами определение – Андрей Макаревич и «Машина Времени».
И многие, в том числе сам Макар, считают, что другие участники «МВ» болезненно рефлексируют по этому поводу.
Я не рефлексирую, потому что меня это мало волнует. Если так захотели сделать наши газетчики – пусть так и будет.
Александр Кутиков
Такое разделение просто неправильно. Но, к сожалению, это особенность наших промоутеров. Они преподносят нас так. Хотя странно было бы увидеть на афишах надпись – Джон Леннон и группа «Битлз», не смотря на то, что Леннон был и создателем группы, и носителем ее идеи, ее сердцем, мозгом.
Максим Капитановский
По-моему, конфликт формулировки Макаревич и «Машина» лежит на поверхности. Каждый в группе является интересным творческим человеком и кому понравится, когда выделяют кого-то одного. Но можно по этому поводу просто обижаться, сидеть в углу и пыхтеть. А можно, как Маргулис, Кутиков – делать свой бизнес, писать сольные альбомы, участвовать в параллельных проектах.
До определенного момента, не скажу точно до какого, Макар горел идеей, чтобы «Машина» воспринималась именно, как группа, как некое единство, чтобы даже жили все ее участники вместе, как «битлы». Хотя «битлы» никогда вместе и не жили. Но на самом деле, даже любящим супругам не всегда удается на сто процентов достичь подобной идиллии, а уж нескольким взрослым, самостоятельным музыкантам….
А потом сама жизнь, а не журналисты, все расставила по-своему. Макаревич – фронтмен и лидер. Сейчас он порой выступает не с «Машиной», а с другими исполнителями, и что же? Вот едем с ним недавно на концерт в Одинцово и видим рекламную растяжку через все шоссе, где большими буквами написано Андрей Макаревич, а под ним, маленькими буквами «и группа „Удачное приобретение“. Макар приехал, закатил устроителям концерта из-за этого скандал. Но их можно понять: им нужно больше билетов продать.
Андрей Макаревич
Суть моего лидерства в «Машине», которое оформилось постепенно и, которого я в первые годы совершенно не ощущал, заключается только в том, что я всегда сочинял больше песен, чем остальные участники группы, значительно больше. Я же их в основном и исполнял и, следовательно, публика на меня и смотрела в первую очередь. Вот и все.
А комплексов никаких я в себе не изживал, и вообще борьбой с собой никогда не занимался. Глупейшее занятие, совершенно бесперспективное. Особенно в юности. Я не Павка Корчагин абсолютно. Я стараюсь существовать в гармонии с происходящим вокруг.
Поэтому и никому никогда не завидовал, скажем, из поэтов или коллег по цеху. Ну, разве что, изредка Левитанскому или Бродскому, но не сильно…Каждый пишет, как он дышит. Какая зависть? Я радуюсь, если кто-то на моих глазах, что-то хорошо написал. Мне в кайф. Я это всем показываю: «Смотрите, какая клевая песня». Когда Борька Гребенщиков записывал что-то новое, я несся с этой пленкой ко всем знакомым, говоря, как это здорово.
Александр Кутиков
Лидер, это человек, которому веришь. И, когда я несколько раз возвращался в «Машину», после определенных ситуаций, то приходил всегда не просто в группу, а конкретно к Андрею, потому что доверяю ему и его стихам. Он для меня является лидером.
А ты для него, как некоторые считают, являешься удобным человеком, покладистым, не перечащим?
Полагаю, за минувшие 40 лет, никто из музыкантов так много не спорил и не конфликтовал с Макаром, как я. Но есть разные уровни конфликта. В житейском плане мы никогда не спорили, а профессиональных разногласий случалось и случается полно. Они, по-моему, естественны. Главное, чтобы они основывались не на личных амбициях.
Я, например, всегда настаивал на том, чтобы отношение к аранжировкам песен в «Машине» было не столь поверхностным. И появление в нашем репертуаре практически всех вещей с большими интродукциями, насыщенными инструментальными фрагментами – моя инициатива. Макар на такие предложения часто возражал: «Зачем грузить публику?».
Как ты реагируешь на разговоры об определенной скупости предводителя «МВ»?
Это какая-то легенда, рожденная неизвестно кем. Макар никогда не был и не является скупым. Так говорят либо люди, которые его совсем не знают, либо желающие его очернить. Быть бережливым, экономным, рачительным в отношении, в том числе, и денег, не означает скупость. Для меня подобный упрек в отношении Макара абсурден.
Евгений Маргулис
Никогда со скупостью Макара не сталкивался. Что там творится у него за пределами нашего круга, меня не касается. Но внутри «Машины» у нас все нормально.
Александр «Фагот» Бутузов
На собственное 50-летие я решил себе сделать подарок – выпустить книжку своих стихов. Тираж стоил не самых больших денег и теоретически я мог бы его оплатить. Но захотелось, чтобы мне помогли «воскресники» и «Машина Времени», и я смог бы об этом упомянуть в книжке. Я обратился с просьбой к Ромахе (Алексей Романов), близкому моему другу, с которым мы каждый день в аське сидим, к Андрюхе Сапунову, с которым мы перезваниваемся ежедневно, к Женьке Маргулису, мою стариннейшему другу, с которым, было время, мы жрали пустые макароны, и к Макару. Сказал, что не у них лично прошу деньги, а как бы у групп. Нужно 500 долларов. Макар, когда услышал цену, сначала не понял: «Пятьсот тысяч?» Да нет, говорю, просто 500 баксов…Короче, единственный, кто из четверых перечисленных друзей, не задумываясь, дал мне необходимую сумму, был Макар.
Максим Капитановский
Какая там скупость, когда Макар чрезвычайно ценит, скажем, такое понятие, как гостеприимство. Те, кто бывал у него дома, прекрасно знают, какую он всегда «поляну выкатывает». Но я расскажу куда более значимый и драматичный для меня случай. У моего первого ребенка обнаружили онкологическое заболевание. Срочно требовалась помощь. Я в те дни приехал к Макару, мы выпивали, разговаривали, и я пожаловался, что у меня ребенок болен непонятно чем. А у Андрея у самого тогда ребенок был маленький. Он воскликнул: «Чего ты дурака валяешь? Давай, я дам тебе врача, у меня есть классный специалист». Я ответил: «Но он же, наверное, стоит дорого?». «Не проблема – сказал Макар – я заплачу». И действительно, на следующий день пришел врач, попросил срочно подъехать с ребенком в республиканскую больницу, там организовали детальное обследование, уточнили ужасный диагноз, определили вариант возможного лечения и потребовались еще деньги. Я уже ухнул все, что у меня было. И пришлось опять обращаться к Андрею. Попросил у него некоторую сумму в долг, но не отдал ее до сих пор. Макар при этом не то, что не вспоминал о ней, а напротив, несколько раз давал мне понять, что и не ждет этих денег.
Флэшбэк № 5. Анатомия песен.
«Машина Времени» не совершала переворотов в рок-музыке, не записывала альбомов, ставших классикой жанра, не породила плеяду своих последователей, она просто несколько десятилетий печатает всероссийские хиты, как Госзнак – денежные купюры. Причем делает это словно само собой, не шибко распространяясь о кропотливом студийном труде, природе своего вдохновения, креативных концепциях. Обо всем том, без чего не обходятся рассказы про серьезные рок-группы. Однако, долговечность и стабильная востребованность «машиновского» материала вынуждают даже самых придирчивых меломанов признать, что, песни «МВ» – либо отменное подтверждение формулы «все гениальное – просто», либо над ними где-то все же ведется тщательная, но излишне не афишируемая работа.
Андрей Макаревич
В студии мы никогда с абсолютно сырым материалом, набросками какими-то не работаем. Это, знаешь ли, слишком жирно, то есть дорого, сидеть и сочинять в студии. Хотя масса музыкантов, тот же Боря Гребенщиков, насколько мне известно, приходят в студию, как на работу. Посидели, наиграли что-то, отложили этот кусочек, взялись за другой, потом помогли записаться кому-то из коллег, затем опять достали тот первый кусочек, приставили к нему второй и т. п. У нас такого нет. В студию мы всегда приносим уже максимально отрепетированный материал. Сначала в голове у меня возникает какая-то готовая конструкция песни, я переношу ее на инструмент, дальше представляю, как бы группа это сыграла, и страшно робея, стесняясь, выношу задуманное на общую репетицию. Исполняю новую тему под гитару и приблизительно объясняю, что хотел бы в итоге получить. После чего мне чаще всего говорят: ну, слова, мелодия ничего себе, но в остальном – хуйня полная и играть ее надо совершенно по другому. Давай попробуем вот так. На что я отвечаю: подождите, вот вы сейчас с ходу чего-то меняете, а я месяц ходил об этом думал. У меня перед вами есть некоторый гандикап. Давайте, все-таки, сначала попробуем, как я предлагаю. Мне говорят: «Давай попробуем, но все равно это хуйня». В результате, обычно получается, что-то среднее между моей идей и тем, что привносят другие участники группы.
В «Машине» есть, кстати, право вето. Причем я с изумлением узнал, что внутри «Битлз» оно тоже действовало. Если одному человеку, что-то не нравится, он вправе требовать, чтобы мы вносили изменения в песню до того момента, пока он не скажет, что это хорошо. Вот, когда все вещь одобрили – она утверждается.
Иногда бывает, что все складывается сразу. Например, песня «Он был старше нее» получилась за 30 минут. Все сыграли почти так, как я предложил, и она покатила. А бывает, что месяцами вещь выпиливается. Но, честно тебе скажу, не более 1–2 песен за всю нашу историю, мы бросили, так и не доделав. Обычно, всегда идем до конца. Я очень не люблю, когда, на что-то тратятся силы и время, а потом все бросается на полпути, с объяснением – не пошло. Как – не пошло? Значит надо понять, почему так происходит и устранить момент, из-за которого не идет.
Много ли репетиционных баз сменилось у «Машины»?
Ой, сейчас и не сосчитаю. Очень много. По разным причинам. Сегодня, впрочем, все элементарно: плати деньги, договаривайся и арендуй хоть Кремлевский Дворец. А в советские годы никакой аренды, ведь, не было. Человек, имевший возможность предоставить музыкантам базу, директор клуба, предположим, искал в этом какую-то свою выгоду. Например, он даст нам помещение, а мы станем играть у него бесплатно на каких-то мероприятиях. Через месяц ему кто-нибудь говорил: ты с ума сошел! Взял к себе антисоветчиков. Партбилет на стол положишь! И он нас выгонял. Или из органов ему звонили и говорили: не рекомендуем вам прикрывать этот ансамбль. И мы искали следующее место. Чем оно было дальше от искусства, тем было проще. Например, когда мы базировались в Министерстве мясной и молочной промышленности, тамошние чиновники даже, не задумываясь, написали бумажку, делегировавшую нас на таллиннский фестиваль. Потому что им вообще было по фигу, кто там, что поет. Им нравилось, как мы у них играем на танцах и все.
Из репетиционных точек самая яркая – ДК «Энергетик», поскольку она была первой в нашей истории, а все остальные слились для меня в один ужасный образ. В основном это были жуткие подвалы, совершенно неприспособленные для нормальной работы. Их еще периодически затапливало.
Для того чтобы родилась такая песня, как «Опустошение», что должно происходить в жизни ее автора?
Не знаю… Мне просто всегда хотелось придумать рок-н-ролл на одном аккорде. А один аккорд, это как у Хоулин Вулфа, очень опустошающая вещь. Ситуация вокруг, в жизни, в стране, тоже наводила на какие-то определенные мысли, а музыка облекала их в определенную форму. Это был конец 90-го или начало 91-го года.
Евгений Маргулис
Как в «Машине» в ранние годы определялось кому, что петь, я уже не помню, поскольку был в то время человеком совершенно не пишущим и мало интересовался такими раскладами. Судя по всему, какие-то ноты я вытягивал лучше Макара и поэтому мне тоже доставались некоторые вокальные номера. А сейчас у нас, как правило, кто песню написал, тот ее и поет. Но бывает и так, что ты придумал тему, и вдруг понимаешь: у тебя она не пойдет, а пойдет либо у Сашки, либо у Макара. И ты ее спокойно отдаешь. Мы уже достигли того уровня цинизма, когда чувствуешь, что из сочиненного можно показывать на репетиции, а, что лучше не показывать, а нажабить себе родимому. Мы прекрасно знаем свои возможности и все решается быстро.
Я могу сказать Макару – мне не нравится мелодия или текст такой-то песни, и я делать ее не хочу, но посмотрим, что скажут остальные. Я всегда вякал. А сейчас и Кутиков может с чем-то не согласиться. Державин высказывается, конечно, аккуратнее, поскольку пока еще не привнес в «Машину» ничего авторского. Хотя нет, он сделал прекрасную песню «Эти реки никуда не текут».
Андрей Державин
Я приволок ребятам тему этой песни, и она им понравилась. Андрюха очень скоро написал для нее великолепный текст. И мы достаточно оперативно ее сделали, практически без каких-то поправок, что случается редко. Я лишь предложил еще раз повторить первый куплет.
Александр Кутиков
С приходом Андрюшки Державина мы попытались изменить технологию работы в студии и осовременить наш саунд. Поэтому самым сложным для «МВ» альбомом в плане записи, я считаю пластинку «Место, где свет». В ходе ее создания мы искали компромисс между тем, что было принято у нас раньше, и новациями, которые пытался привнести Державин. Работали очень много. Иногда приходилось не только выбирать из предложенных вариантов, но и убеждать Державина в том, что не все из того, что он вообще готов предложить, сочетается с тем, что делает «Машина». Но он был известен нам, как музыкант хорошо мыслящий, умеющий работать в разных направлениях, и постепенно мы находили общий язык. Я знал Андрея лучше всех, потому что записывал с ним в конце 80-х свой сольный альбом, помогал ему в свое время приземлиться в Москве, и превратиться из талантливого ухтинского юноши в известного всей стране исполнителя.
Возможно, Державин не виртуозный клавишник, но у него очень неплохо со вкусом. И когда он предлагает какие-то аранжировочные ходы, то работать с записями его партий приходиться значительно меньше, чем со всеми предыдущими клавишниками «МВ».
Кстати, могу сказать, как студийный саундпродюсер «Машины», что, когда в 90-х появились новые технические возможности, то при записи наших альбомов дольше всего приходилось править партии Петра Ивановича Подгородецкого, всюду заявляющего, что он был единственным профессионалом в «МВ». То обилие нот и звуков, которые он извергал, требовало причесывания людьми, обладавшими большим вкусом, чем Подгородецкий.
У Макаревича в 2000-м году был любопытный опыт сотрудничества с основателем «Квартала» Артуром Пилявиным, когда они записали целый ряд каверов «Машины» под названием «Время напрокат». Это, как раз, была попытка придать песням «МВ» иное звучание. Если бы Пилявин, недолгое время спустя, не погиб в автокатастрофе, он мог бы, на твой взгляд, стать вашим новым саундпродюсером?
Нет. Мы пробовали с ним поработать, приглашали его пару раз на репетиции, но он не предложил ничего интересного. Работа со старым нашим материалом, которую провел «Квартал», меня только расстроила. Несмотря на все новаторство, которое там было, альбом получился скучным, эклектичным. И там не оказалось ни одного хита. А так не может быть. Хит на диске необходим, даже в трибьюте он должен быть. С моей, продюсерской точки зрения во «Времени напрокат» сам подход к материалу был неправильным, и аранжировки убили многие хорошие песни.
Евгений Маргулис
Для меня все «машиновские» альбомы ровные, что-то выделить трудно. Правда, я наши пластинки, после записи, и не слушаю никогда. И еще считаю, что абсолютно незачем выпускать альбомы через год. Лучше – раз в пять лет, но чтобы там были такие песни, которые гвоздями будут вбиваться в головы наших почитателей.
Вроде исполняемой тобой грустной темы «Новая весна тебя убьет» из последнего альбома «Машины»?
Тут достаточно странная история. Нам дико хотелось, чтобы Сашка Кутиков выглядел на сцене по-другому. Не орал, а пел по-человечески. И эта вещь была написана для него. Потом мы посидели, подумали, попробовали, и стало понятно – у Кутикова она не пойдет. Пришлось ее спеть мне.
Валерий Ефремов
У нас процентов 80 песен приносится на репетиции в таком виде, что еще практически невозможно распознать, какими они в итоге получатся. Должно пройти несколько проб и обсуждений, чтобы наметился основной вариант. В формировании очередной концертной программы принимают участие все «машинисты», и я в том числе. Я могу совершенно спокойно сказать Макару: здесь надо кое-что из песни убрать, а этот номер немного поменять. Наверное, такой демократичный подход и удерживает нас вместе.
Почему за столько лет в «Машине» ты ни разу не спел? Раз, «МВ» ассоциируют с российскими «битлами», тебе нужно действовать как Ринго Старр.
Идея включить в программу какую-нибудь песню в моем исполнении постоянно возникает, но я сразу ее отшиваю. Может потом, как-нибудь и спою… Впрочем, однажды я пел – на 40-летии Макара в «России». В качестве подарка юбиляру, я вышел на сцену и под аккомпанемент Маргулиса, в присутствии выдающихся деятелей культуры и искусства, запел: «Есть на свете вещь, которую никак я не могу понять…». Макар подошел ко мне и публично расцеловал.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.