Глава первая «СЕРДЦЕ РАЗРЫВАЕТСЯ ПОКИДАТЬ ЛЮБИМУЮ СТРАНУ…» МАЛЬТА
Глава первая
«СЕРДЦЕ РАЗРЫВАЕТСЯ ПОКИДАТЬ ЛЮБИМУЮ СТРАНУ…» МАЛЬТА
Угрожающие известия о приближении к Крыму частей Красной армии и необходимости в связи с этим немедленного отъезда императрица Мария Федоровна получила с английского корабля, стоявшего на ялтинском рейде, 7 апреля 1919 года. В этот день она записала в дневнике: «День рождения любимой Ксении! Боже, спаси и сохрани ее! Сегодня два года, как мы приехали сюда, и вот я до сих пор нахожусь здесь! Тогда-то я думала, что проведу в этих краях несколько месяцев, а потом смогу вернуться домой в Петербург». Необходимость внезапного отъезда подействовала на императрицу удручающе: «Я пребывала в полном смятении из-за того, что вот так внезапно нас, словно преступников, вынуждают сниматься с места».
Когда Мария Федоровна с близкими ей людьми прибыла из Ай-Тодора в Дюльбер, где проживали великие князья Николай Николаевич и Петр Николаевич, там уже никого не было. «Пришлось нам спуститься вниз, на пляж Юсуповых, куда вместе с нами прибыла Ксения. Бедная ужасно плакала. Мы направились к небольшому английскому пароходу, который доставил нас на борт громадного красавца „Мальборо“».
В тот же день, 7 апреля, «Мальборо» снялся с якоря и взял курс на Ялту. Ялтинский берег вызвал у Марии Федоровны тяжелые воспоминания, связанные со смертью в Ливадии в октябре 1894 года ее мужа: «В последний раз я покидала это любимое место с нестерпимой болью в сердце от невосполнимой потери моего благословленного, обожаемого Саши…
Сейчас я тоже испытываю тяжелые, но к тому же еще и горькие чувства из-за того, что мне таким вот образом приходится уезжать отсюда по вине злых людей! Все это так возмущает меня, ведь я прожила здесь 51 год и любила и страну, и народ. Жаль! Но раз уж Господь допустил такое, мне остается только склониться перед Его волей и постараться со всей кротостью примириться с этим».
Остановка в Ялте была связана с необходимостью взять на борт других беженцев. Мария Федоровна заявила капитану Джонстону, что отправится из Ялты только тогда, «когда будут эвакуированы все желающие уехать из Ялты и ее окрестностей». Она с возмущением узнала, что французы не прислали ни одного корабля и не сделали ничего, чтобы помочь желающим уехать.
Вместе с Марией Федоровной из Крыма на «Мальборо» уезжали: великая княгиня Ксения Александровна с сыновьями, чета Юсуповых (старшие), Феликс Юсупов с женой Ириной и маленькой дочерью, княгиня Оболенская, адмирал Вяземский с супругой, графиня Менгден — фрейлина императрицы, мадемуазель Евреинова — фрейлина великой княгини Ксении Александровны, генерал Фогель, генерал Шателен с супругой и с ребенком, князь Орбелиани, графиня Ферзен, а также горничные и слуги императрицы. Всего 70 человек.
11 апреля в 9 часов утра «Мальборо» взял курс на Константинополь. В черном закрытом пальто, черной шляпе, с любимой собачкой на руках стояла императрица и молча смотрела вдаль. «У меня сердце разрывалось при виде того, что этот прекрасный берег мало-помалу скрывается за плотной пеленой тумана и наконец исчез с нею с наших глаз навсегда». Как вспоминали современники, Мария Федоровна еще долго смотрела на этот берег через бинокль, который по ее просьбе держала у ее глаз внучка Ирина Юсупова.
В тот момент из ялтинской бухты отходил другой военный корабль. Выстроившиеся на палубе русские офицеры громко приветствовали вдовствующую императрицу. «Корабль, — записала императрица в дневнике, — прошел в непосредственной близости от нас в полнейшей тишине, которую внезапно нарушили громкие звуки „ура“, не смолкавшие до тех пор, пока мы могли слышать их. Этот эпизод, в равной мере красивый и печальный, тронул меня до глубины души!»
12 апреля «Мальборо» встал на якорь у Принцевых островов. Взору пассажиров предстала картина невероятного скопления судов, наполненных несчастными изгнанниками из России. Как позже рассказали императрице крымские узники Соня и Вера Орбелиани, их корабль был так переполнен людьми, что на нем трудно было находиться, такая была жуткая давка.
13 апреля «Мальборо» подошел к Константинополю. Было Вербное воскресенье. «Поднялась рано. Потом отслужили красивую службу, английский священник очень хорошо говорил о Вербном воскресенье, матросы пели, после чего исполнили оба наших гимна — так волнительно было услышать их вновь. Их играют каждое утро при подъеме флага, и в первый раз я так растрогалась, что не могла сдержать слез».
В Константинополь вместе с Марией Федоровной прибыли 19 членов императорской семьи, 23 близких семье человека из представителей придворной аристократии и 42 человека прислуги. Все прибывшие разделились на две группы: группу, которая находилась при императрице, и группу, состоящую из лиц, близких великим князьям Николаю Николаевичу и Петру Николаевичу и их женам.
Из-за опасности попасть на минные поля пароходы с беженцами не осмелились сразу войти в Босфор и стояли у константинопольской бухты около двенадцати часов. В Константинополе, как явствует из донесений датского посольства в Константинополе в министерство иностранных дел Дании, сохранившихся в датских архивах, английскими военными властями и командиром «Мальборо» были приняты все меры для обеспечения безопасности императрицы Марии Федоровны, великого князя Николая Николаевича, а также всех сопровождавших их лиц. Датские дипломатические службы, аккредитованные в столицах европейских государств, в телеграммах, направленных в те дни в адрес датского МИДа, особо выделяли тот факт, что Мария Федоровна отказывалась верить, что царь и его семья убиты.
Часть беженцев с парохода «Princess Anna» смогла сойти на берег и осмотреть город, другая оставалась на яхте «Sagitta», которая служила им своего рода гостиницей.
Мария Федоровна не покинула «Мальборо» и все дни находилась на борту судна. Как свидетельствуют дневниковые записи императрицы и другие документы того времени, она не хотела, чтобы группа, сопровождавшая великих князей, следовала за ней и дальше. «Императрица Мария предполагает посетить Англию, а затем отправиться жить в Данию. Ее непосредственные передвижения усложняются тем фактом, что она не желает, чтобы двое великих князей и их группа, насчитывавшая 28 человек, сопровождала ее на Мальту», — говорилось в одной из телеграмм, отправленных из Константинополя в Лондон.
Императрица знала настроения, царившие в английском правительстве в отношении русских беженцев, и понимала, что и ее приезд в Англию, даже если она ехала к родной сестре, не является желательным для многих в этой стране. С другой стороны, она все еще находилась под впечатлением того факта, с которым столкнулась во время вынужденного отъезда из Крыма. Об этом она подробно написала в своем дневнике. Посадка на корабль «Мальборо» происходила в Дюльбере, там, где жили великие князья. Мария Федоровна и ее близкие в силу обстоятельств попали на корабль последними и, к глубокому удивлению, обнаружили, что «дюльберовцы», прибывшие на корабль первыми, расположились в лучших каютах, не посчитавшись с остальными крымскими беженцами. 16 апреля Мария Федоровна записала в дневнике: «В последний раз позавтракали с „дюльберцами“, которые наконец-то покидают нас вместе со всем своим многочисленным окружением и отправляются в Италию на борту „Лорда Нельсона“ с адмиралом Сеймуром».
Между тем британское министерство внутренних и иностранных дел в те дни решало вопрос о том, кому из пассажиров «Мальборо» будет предоставлена британская виза, а кому — нет. Правительство Ллойд Джорджа еще в 1917 году отказало императору Николаю II в предоставлении убежища в Англии, а в либеральных общественных кругах превалировали настроения против оказания помощи русской аристократии.
И хотя великие князья Николай Николаевич и Петр Николаевич имели намерения задержаться в Константинополе, им по решению англичан через два дня был предоставлен линкор «Лорд Нельсон», на котором они отплыли в Геную: жены князей были сестрами королевы Елены (черногорской принцессы), супруги короля Италии Виктора Эммануила III.
14–16 апреля, когда «Мальборо» стоял на рейде Константинополя, как и другие суда, разместившие у себя часть русских беженцев, Мария Федоровна приняла многих из них. Она по-прежнему оставалась центром притяжения всех, кому нужны были утешение и поддержка. Ее, в частности, посетила Толстая с двумя детьми, поведавшая императрице страшную историю, которую ей пришлось пережить накануне отъезда.«…Ее бедного младшею сына эти негодяи большевики взяли в плен и держали взаперти 11 дней, а несчастная мать даже предположить не могла, где он находится. В конце концов, некий аноним предложил ей заплатить один миллион рублей, — и тогда эти гнусные мерзавцы отпустили бы его, но, слава Богу, мальчику удалось бежать без всякого выкупа». Чета Пантелеевых, находившаяся вместе с императрицей в Крыму, потеряла в России единственного сына. Красное колесо прошло по многим семьям. Сотрудник Красного Креста Траубенберг рассказал Марии Федоровне о гибели своего также единственного сына.
«После завтрака я приняла еще митрополита Платона, которого французы изгнали из Одессы. Они вели себя подло по отношению к бедняжкам беженцам и всем русским, по несчастью оказавшимся на их кораблях: им не давали ни еды, ни питья, и даже не разрешали сойти здесь на берег», — записала императрица в дневнике.
В Страстную субботу пароход «Bermudion» с беженцами на борту покинул Константинополь и взял курс на Мальту. На всех пассажиров кают не хватило. По воспоминаниям княгини Л. Л. Васильчиковой, «некоторые спали в гамаках в трюме, другие — прислонившись к своему багажу на палубе; некоторые проводили день на воздухе, другие играли в карты внизу. Трудно было представить большего смешения разного рода людей и разнообразных положений. Мужья, бывшие жены и будущие жены были скучены со своими предшественниками и заместителями…»
Прибытие вдовствующей императрицы 20 апреля на Мальту совпало с днем Святой Пасхи: «В 11 часов отслужили службу, священник прочел проповедь. И все же, по крайней мере, хоть как-то отметили этот день». «Только что прибыли сюда, — сообщала Мария Федоровна сестре Аликс, — все хорошо. Сердце разрывается покидать любимую страну. Счастлива получить два твоих милых письма и одно от милого Вальдемара. Тысяча благодарностей. Останемся здесь на пару дней. Новости передам с Мальты. Люблю Вас всех. Сестра Дагмар».
Императрица надеялась, что из Константинополя она на линкоре «Мальборо» отправится прямо в Англию. Однако, как выяснилось, согласно приказу из Лондона Мария Федоровна должна была пересесть на другое судно — «Лорд Нельсон», которое, вернувшись из Италии, направилось бы в Лондон. Узнав об этом, императрица послала королю Георгу V телеграмму, в которой просила разрешить ей остаться на борту «Мальборо» и на этом же корабле отправиться в Англию. Английский король ответил, что не может исполнить просьбу ввиду того, что «Лорд Нельсон» должен вернуться в Англию немедленно, а «Мальборо» настоятельно «необходим для операций на Черном море». В связи с этим «он чувствовал себя обязанным утвердить нынешний порядок».
Мария Федоровна в своем дневнике от 23 апреля так прокомментировала сложившуюся ситуацию: «…Получила телеграмму от Джорджи (Георг V. — Ю. К.), — он доволен, что я согласилась продолжать путь на борту „Лорда Нельсона“, что я ни в коем случае не предполагала делать. Напротив, я просила его дать мне возможность остаться на „Мальборо“. Это весьма неприятно и досадно. Бедняжка капитан Джонстон и его офицеры так надеялись вернуться домой».
Перегрузка багажа с «Мальборо», по-видимому, представлялась для императрицы сложным и, вероятно, даже опасным мероприятием. Романовым, покинувшим Крым, удалось в последний момент вывезти часть тех фамильных сокровищ — драгоценности, картины, антиквариат, — которые в годы эмиграции дали им возможность хоть как-то устроить свою жизнь.
Сундуки и коробки с различным багажом, который был погружен на «Мальборо» и который принадлежал всем беженцам на «Мальборо», насчитывал 700 мест. За исключением содержимого багажа великих князей и их жен, которые в Константинополе вынуждены были перейти на корабль «Лорд Нельсон», багаж императрицы и группы лиц, близких ей, заключал в себе ценнейшие вещи, принадлежавшие русской аристократии. Среди этих лиц были князь и княгиня Юсуповы-Сумароковы-Эльстон, княгиня Е. Н. Оболенская, фрейлина императрицы, дочь генерал-адъютанта Н. Н. Оболенского; князь и княгиня Вяземские; князь и княгиня Долгорукие, князь и княгиня Орловы и другие.
Стоимость фамильных драгоценностей, посуды и картин всех лиц, находившихся на борту «Мальборо», по приблизительной оценке английского историка Кларка, по ценам 1990 года была равна 20 миллионам фунтов.
21 апреля в 9 часов императрица прибыла к мальтийскому берегу. «В 10 часов нам предстояло сойти на берег. Я успела сфотографировать капитана и всех офицеров, после чего мы трогательно попрощались с нашими попутчиками — Юсуповыми, Ершовой, Менгденами, семьей Шателена и Орловыми, которые будут жить здесь в городе. Я попрощалась со всеми офицерами и поблагодарила их за огромную доброту, после чего отбыла вместе с капитаном…» На борт «Мальборо», чтобы поприветствовать вдовствующую императрицу, поднялись губернатор острова Мальта лорд Метьюен и его супруга.
Это был второй визит императрицы на остров. Первый состоялся в 1912 году. Теперь это была другая Мальта. В 1919 году остров стал укрепленной военной базой британских войск в Средиземноморье. Прибытие императрицы было обставлено с соблюдением всех норм безопасности военного времени: «Мы проплыли за доками, чтобы не видеть людей, что мне показалось несколько странным». Как гости императора и его семьи, Мария Федоровна и ее дочь Ксения с сыновьями были размещены во дворце Сан-Антонио. Дворец был окружен прекрасным садом, поражавшим богатой растительностью и высокими ослепительно-белыми стенами. Это было поистине райское место. «Мы вошли в сад — это одно из самых красивых мест, какие можно себе только представить, воистину земной рай. Дети были восхищены. <…> Нас встретили лорд и леди Метьюен, они провели нас в наши комнаты наверху, так красиво убранные ею самой. Возникла весьма забавная ситуация, когда мы вошли в помещение, где предстояло жить мальчикам, и увидели там малюсенькие детские кроватки. Хозяева думали, что они еще малыши, и мы чуть не умерли со смеху, глядя на реакцию л[орда] и л[еди] Метьюен, когда они в тот момент увидели больших ребят!»
На Мальту между тем прибывали новые корабли с беженцами из России. По просьбе Марии Федоровны они были размещены в гостиницах. Мальтийцы очень радушно приняли русских беженцев. «Все, что можно было сделать, чтобы скрасить тяготы изгнания и сделать наше пребывание на Мальте приятным, — отмечала княгиня Л. Л. Васильчикова, — было ими придумано. Нам не только показывали и матчи, и лодочные гонки, и турниры, но мы постоянно приглашались в их дома».
Одна часть беженцев, финансовые возможности которых были ограничены, была размещена в офицерских казармах в Слиме и жила за счет средств, выделенных английским правительством. Другая — та, которая располагала какими-то деньгами, размещалась в мальтийских гостиницах. Прибывших русских людей объединило общее несчастье — потеря родины. «„Недавно богатые“ и „недавно обедневшие“, „демократия“ и „аристократия“, — писала княгиня Васильчикова, — показывали примерное единение, как во времена перехода, так и на Мальте, что производило самое благоприятное впечатление на англичан… им нравилось мужество и юмор, с которыми русские беженцы переносили свои беды». Со своей стороны русские платили мальтийцам и англичанам глубокой благодарностью за все, что они делали, чтобы облегчить их участь на чужбине. Беженцы регулярно посещали святые места Валетты. Среди них были: главная церковь Мальтийского ордена — собор Святого Иоанна, английская и греческая церкви. Пышность и великолепие служб на Мальте можно было сравнить только с Римом. Вечный колокольный звон напоминал Москву.
25 апреля императрица была торжественно принята во дворце губернатора. Хозяева показали ей дворец и его музей — собрание карет и старинного оружия. 26 апреля состоялась встреча Марии Федоровны с архиепископом Мальтийским.
Некоторое время вдовствующая императрица оставалась в Джорджио, а в последних числах апреля, непосредственно перед своим отъездом в Англию, посетила Слимские казармы: «Здесь в весьма комфортных условиях разместилось все наше общество, так что я имела счастье увидеть всех, а также попрощаться с ними…
Я встретила здесь столько знакомых и весь цвет петербургского общества… встреча оказалась такой трогательной и сердечной, что многие расплакались».
29 апреля был последним днем пребывания императрицы на Мальте. Она встретилась со всеми дорогими и близкими людьми, с которыми разделила свое крымское заточение. В этот день Мария Федоровна записала: «Совсем ранним утром ко мне зашла попрощаться Апраксина], поскольку она решила вместе с Юсуповыми ехать в Рим. Она была очень огорчена, бедняжка. Затем я приняла дорогого настоятеля, очень взволнованного; он пожелал мне всего наилучшего и с уверенностью говорил о том, что с Россией и с нами все будет снова хорошо. Затем я еще в последний раз вышла в сад и попрощалась с замечательным садовником… К завтраку были Орбелиани, Юсуповы, Ирина с Феликсом, а также Инна Мальцева с мужем, с которыми мы попрощались. В 2 часа [дня] мы с огромным огорчением покинули это прелестное место, где нам было так хорошо и покойно. Потом мы с Ксенией выехали в порт, где нас ждали лорд и леди Метьюен…
Еще мы встретились там с Ферзенами, Денами и многими другими изгнанниками, с которыми тоже попрощались. Печальным вьщалось это прощание. Ведь никто не знает, где и когда мы встретимся вновь…»
Сопровождали Марию Федоровну в Англию, кроме дочери Ксении с сыновьями, семья Менгденов, Лоло с двумя маленькими девочками, Софией и Ольгой, госпожа Ершова, Шателен с женой и маленьким сыном, София Дмитриевна Евреинова, Орбелиани, Вяземский с женой и Фогель.
Английский адмирал Вертело доставил императрицу на борт «Лорда Нельсона», где она была встречена его капитаном Уильямсом. «Лорд Нельсон» поднял якорь и, покинув Мальту, взял курс на Англию, где Марию Федоровну ждала ее родная сестра Александра, королева Англии.
Через день после отъезда Марии Федоровны «Мальборо» посетили князь Юсупов и адмирал князь Вяземский. От имени императрицы и великих князей они принесли 125 фунтов для раздачи членам команды, включая коков, которые «так эффективно и радостно следили за нуждами императорской стороны».