Марк Галлай Я думал: это давно забыто
Марк Галлай
Я думал: это давно забыто
Почти обо всем увиденном, пережитом и в какой-то мере понятом в моей долгой жизни лётчика-испытателя, военного лётчика, инженера-исследователя, литератора я рассказал в своих книгах.
Но в записных книжках, да и просто в памяти остались какие-то отдельные эпизоды, в своё время не опубликованные, иногда из-за так называемых цензурных ограничений, иногда потому, что лишние отступления мешали бы ходу основного повествования, а порой просто по своей малости — не лезть же к читателю со всякой ерундой (прочитав эти заметки, вы убедитесь, что и ерунды в них хватает). Словом, познавательная и литературная ценность каждого из нижеследующих маленьких рассказов, взятых в отдельности, конечно, невелика. Но, собранные воедино, они — не скажу, что дают полную картину оставшегося у нас за плечами времени, — лишь какие-то дополнительные штрихи. Хотя бы потому, что в них ничего не выдумано.
Читать нижеследующий текст можно в любой последовательности, так как сквозного сюжета в нем нет.
И вообще: это не бифштекс. Это — гарнир.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
Мы с ним давно, давно знакомы
Мы с ним давно, давно знакомы Мы с ним давно, давно знакомы: Час? Или век? И нет нужды Нам из бревенчатого дома Бежать куда-нибудь во льды. И все рассказано, что надо, И нам молчать не надоест — Яснее слов одни лишь взгляды, Яснее взглядов только жест. Нам нет дорог из этой
7. «Всё было и всё забыто…»
7. «Всё было и всё забыто…» Всё было и всё забыто — Ехидные пересуды, И взгляд чужой и несытый, И злобного хлама груды, Всё было и всё забыто… А радость осталась и память, О счастье живая память Трепещет, как жаркое пламя Над нашей судьбой, над нами. И поздние зори в
Всё забыто, и все забыты…
Всё забыто, и все забыты… Теперь, когда жизнь целого поколения отделяет нас от окончания войны, все выглядит иначе.Ловко орудуя ножницами и клеем, можно изменить до неузнаваемости любое литературное произведение.Книгу истории, хотя страницы ее и написаны кровью, можно
Забыто и старое, и новое
Забыто и старое, и новое Вынужденным, но естественным в отсутствие систематизированного внутреннего опыта будет обращение к опыту зарубежному. С партизанами и террористами (понятия эти становятся тождественными, потому что террор, вплоть до самого кровавого, прочно
Ничто не забыто…
Ничто не забыто… Было это совсем недавно. Мне снился долгий и хороший сон: будто писал я рассказ для детей. Писалось невероятно легко, как никогда не бывает наяву. Нужные слова складывались в ясные предложения, ровные строчки одна за другой ложились на белые листы —
«Никто не забыт и ничто не забыто!»
«Никто не забыт и ничто не забыто!» Да, поистине безграничны возможности человеческой памяти! Порой легче понять себя, обратившись к прошлому. Недаром в песне тех лет, которая так нравилась Быкову, пелось «все, что было не со мной, помню…». Фильм «Аты-баты, шли солдаты…» –
Мари Галлай. Он был боец
Мари Галлай. Он был боец Миллионы – многие миллионы – людей познакомились с Алексеем Яковлевичем Каплером как с ведущим «Кинопанорамы». Я не исключение. То есть, конечно, я и раньше знал, что он автор сценариев многих запомнившихся нам, выделяющихся из общего ряда
Всё забыто, и все забыты…
Всё забыто, и все забыты… Теперь, когда жизнь целого поколения отделяет нас от окончания войны, все выглядит иначе.Ловко орудуя ножницами и клеем, можно изменить до неузнаваемости любое литературное произведение.Книгу истории, хотя страницы ее и написаны кровью, можно
МАРК ГАЛЛАЙ Требовательность
МАРК ГАЛЛАЙ Требовательность Летчик-испытатель Ануфриев — в комбинезоне, шлеме, с поднятыми на лоб очками, с надетым парашютом, при кислородной маске, болтающейся у плеча, словом, в полной летной экипировке — садился в самолет.Сделав шаг к машине, он взялся рукой за борт
Марк Лазаревич Галлай
Марк Лазаревич Галлай Мне не довелось с Галлаем вместе работать, но все же я могу считать себя его учеником в не меньшей степени, чем учеником Анохина, Берникова, Шиянова, с которыми вместе летал. Его испытательская биография, его подход к летной работе были для меня
Единица порядочности — «один Галлай»
Единица порядочности — «один Галлай» С Марком Лазаревичем Галлаем я познакомился и подружился в доме у Изольда Зверева.Эльдар Рязанов как-то сказал, что если вводить единицу измерения порядочности человека, то называться она должна — «один Галлай». Аршин этот можно
Имя его не забыто
Имя его не забыто В купе пригородного поезда Гудермес — Грозный было накурено. Стучали костяшки домино. Кто-то включил транзистор, и полилась мелодия: «Вьется в тесной печурке огонь. На поленьях смола, как слеза. И поет мне в землянке гармонь про улыбку твою и глаза».Потом
ЖИЛ, КАК ДУМАЛ
ЖИЛ, КАК ДУМАЛ Женя Гнедин был счастливым человеком: он всегда жил, как думал. Не забудем, что счастье его было очень трудным, и для этого потребовались огромные душевные, да и физические силы. Общеизвестно циничное выражение о том, что «русский человек умен поротой
О том, что было забыто
О том, что было забыто А вот письмо из Киева, письмо, совершенно неожиданное, от профессора физиологии Евгения Филипповича Вотчала — одного из учеников К. А. Тимирязева [20].«Позвольте приветствовать Вас и мне, физиологу, с глубочайшей признательностью вспоминающего и
«Я не раз думал об этом»
«Я не раз думал об этом» Многие авиационные врачи, возвратясь из гарнизонов, в которых побывали, отбирая кандидатов в космонавты, с восторгом рассказывали нам о своих встречах. Я внимательно прислушивался к рассказам и вновь переживал свои поездки. Зная, что мне скоро
МАРК ГАЛЛАЙ. У тети на именинах
МАРК ГАЛЛАЙ. У тети на именинах – Мы с вами определенно где-то встречались, – сказал Андроников. – Не могу вспомнить, где именно, но помню, было это в домашней, уютной обстановке. Знаете, что-то типа «у тети на именинах».С этих слов начался наш разговор. Дело было в один из