Жозеф Яковлевич Котин

Жозеф Яковлевич Котин

Жозеф Яковлевич Котин – прямая противоположность А. А. Морозова. Это был талантливый организатор и незаурядный политик. Далее названия создаваемых КБ тяжелых танков имели политический оттенок: СМК (Сергей Миронович Киров), КВ (Клим Ворошилов), ИС (Иосиф Сталин). Это психологически действовало, прежде всего, на заказчиков, да и на других чиновников.

Он никогда не высказывался отрицательно о действиях и предложениях государственных деятелей. Брался сразу за реализацию их идей. Примерами тому могут быть пожелание Н.С. Хрущева спроектировать танк на воздушной подушке, а также предложение В. А. Малышева создать танк с газотурбинным двигателем.

Когда меня вызывали на какие-нибудь совещания в Ленинград, в танковый институт, я всегда, в порядке интереса, посещал Кировский завод. Котин принимал меня всегда радушно, рассказывали показывал, чем они занимаются. Во время одного такого посещения по дороге в КБ я зашел к военпредам, где работали мои товарищи по Академии. У нас состоялся такой разговор с районным инженером, полковником А.П. Павловым.

– Александр Петрович, чем сейчас занимается Котин?

– Американский колесный трактор сдирает.

– Не понимаю, при чем тут трактор? Ведь Котин танкист...

– Котину, если скажут: «Сделай спутник», он возьмется, не сделает, а его заместитель Ермолаев докажет, что спутник летает.

В данном случае получился трактор под названием К-700. За его создание была получена Ленинская премия. Котин много раз пытался предложить трактор К-700 Министерству обороны, но почему-то это не получалось. И вот, когда 14 сентября 1964 г. закончился показ танков Хрущеву, все увидели, что дорогу от смотровой площадки перегородил трактор К-700. Всем правительственным машинам пришлось его объезжать.

На одном из показов Хрущеву Котин представил танк с чудесно сделанными деревянными макетами двух газовых турбин. Из доклада Котина все поняли, что это готовый танк. Я подумал тогда: «Сейчас Никита Сергеевич попросит его завести...»

Морозова я никогда не видел в военной форме, а Котина – в гражданской. Морозов на моей памяти ни разу не был на полигонных и войсковых испытаниях опытных образцов, Котин – всегда. Он много заботился о быте конструкторов, но и много от них требовал. В рутинную конструкторскую чертежную работу он не вмешивался. Это делали его заместители. Мне кажется, после снятия с производства тяжелых танков Котин немного растерялся, чего не скажешь о его сопернике в Челябинске П.П. Исакове, который переключился сразу на создание боевой машины пехоты (БМП), в чем добился больших успехов.

Кировчане (коллектив СКБ-2 Кировского завода в Ленинграде) решили вклиниться в разработку средних танков, где были три конструкторских бюро, свои традиции, где ЦК КПСС и Министерство обороны сделали ставку на А. А. Морозова. Начали они с создания ракетного танка, «объекта 287», который не мог быть массовым. Я как-то сказал в шутку: «Жозеф Яковлевич, зря вы стараетесь, все равно эта машина не увидит света, она пьяная...» (в то время пол-литра «Московской» водки стоило 2 р. 87 коп.).

После неудачи с «объектом 287» Котин начал заниматься танком с ГТД, а потом в июне 1968 г. стал заместителем министра оборонной промышленности. В ранге заместителя министра он с большой свитой представителей министерства и институтов прибыл к нам. Мы в это время трудились над «объектом 172», в котором закладывались основы будущего танка. Уже был изготовлен опытный образец.

Вспоминается один эпизод. Когда мы шли по корпусному цеху, Котин спросил о чем-то рабочего-расточника, а тот ему в ответ: «А вы почему не здороваетесь?» Генерал-полковник извинился и потом, пока мы шли по цеху, всем кланялся.

Через некоторое время я понял, что Котин сделал ставку на Нижний Тагил, хотя на эту тему мы никогда не говорили. Это мне очень мешало в работе, так как у нас постоянно торчали какие-то люди из институтов и Министерства. Так, например, он потребовал от меня ежедневно ему докладывать по ВЧ телефону, как идут работы по «объекту 172». Я ему ответил: «Жозеф Яковлевич, я этого сделать не могу, так как аппарат находится далеко, в заводоуправлении. В самом лучшем случае на доклад надо тратить не менее часа». Он на это никак не отреагировал.

После этого разговора я вспомнил случай, как во время моего дипломного проектирования конструктор Сергеев сказал: «Котин не будет спать ночами, если кого-то не подцепил на крючок». На этот раз он прислал ежедневного докладчика С.Ю. Выгодского. С ним я был давно знаком. Он до отставки работал начальником моторного отдела на полигоне в Кубинке. Исследователи, сборщики и водители стали жаловаться мне, что он отвлекает их от работы разными вопросами и советами. Я рекомендовал на него не обращать внимания.

Весной 1969 г. на испытаниях «объекта 172» по заводскому кольцу аварийный люк водителя грязью вдавило внутрь. К счастью, от человеческой жертвы спасло то, что водителем был В.М. Назаренко – абсолютный чемпион области по поднятию штанги. Неимоверным физическим усилием Валентин Мсфодьевич, зажатый между сидением и крышкой люка, остановил танк, дотянувшись до рукоятки сектора подачи топлива к двигателю, после чего открыл люк и выбрался наружу.

Чтобы не остановить испытания танка в особо тяжелых условиях распутицы, мы заварили люк, и я дал задание разработать новый запор вместо харьковского. Вечером того же дня Выгодский зашел ко мне и сказал, что я принял такое решение неправильно. Мое терпение лопнуло. Я сказал начальнику цеха, чтобы его не пускали на сборку, чему все были рады. После этого Выгодский уехал, и никто больше из соглядатаев к нам не появлялся.

Котин не соглашался пять месяцев с моим заявлением об освобождении от занимаемой должности, но я настоял на своем. После этого, став заместителем председателя НТК УНТВ, я говорил с ним как заказчик с исполнителем.