ГЛАВА 16

ГЛАВА 16

В начале августа Сид отдавал Sex Pistols последний долг. Первым делом было решено найти нового вокалиста, хотя, глядя на группу в том ее составе, невозможно было представить, что она протянет больше года. Сид, Стив и Пол сняли помещение театра Duchess Theatre, где сыграли новую песню «The Great Rock’n’Roll Swindle» («Великое рок-н-ролльное надувательство»), а пришедшие на прослушивание кандидаты пытались ее спеть. Все происходящее снималось для фильма. Из сотни отснятых и прослушанных кандидатов предложение остаться и продолжить съемки было сделано только Эдварду Тенполу, более известному как Эдди Тенпол Тьюдор. В итоге тот даже умудрился сделать некое подобие карьеры в начале 1980-х с песнями в стиле «Swords Of A Thousand Men».

На той же неделе Сид записал для фильма песни «Something else» и «C’mon Everybody». Сделав это, он мог теперь навсегда повернуться к Sex Pistols спиной. Первый разговор состоялся с Джонни Фандерсом. Сид предложил создать совместный проект The Living Dead. Но, даже утвердив название группы, ни Сид, ни Джонни не были способны сдвинуть дело с мертвой точки. Что ж, по крайней мере в последние недели работы с Sex Pistols Сид и Нэнси жили довольно спокойно. Но при этом, как только скука их окончательно заела, они тут же вернулись к героину.

«Я была с ним в студии, когда он записывал “C’mon Everybody”. Он был счастлив в тот день, и я поняла, что это для него значило. У него не было других вариантов, кроме как остаться рок-звездой, но при этом никто не спешил с новыми предложениями. Я даже начала переживать, как ему удастся устроиться. У Нэнси, конечно же, был свой план» (Анна Беверли).

Драки в рок-н-ролльных притонах типа Dingwalls и The Speakeasy были в то время обычным делом. Сиду пришлось в свое время сцепиться с Полом Веллером, Джимми Маккалахом (из Wings Пола Маккартни) и солдатом морской пехоты, находящимся в отпуске. Все битвы были проиграны, а пехотинец подбил Сиду правый глаз так, что до конца он уже не открывался. Нэнси штукатурила свои шрамы косметикой, у Сида такой возможности не было. Наркотики делали свое дело, и у Сида даже появилось брюхо. Не совсем так должен выглядеть 20-летний парень. В середине августа парочке досталось еще больше. Их друг Джон Шепкок умер от передозировки кокаина в их квартире на Пен-док Мьюз. Собственно, торчали они все вместе, так что ребятам полдня понадобилось, чтобы понять, что они валяются в одной постели с трупом. Звонок прозвенел вовремя, и было принято решение завязывать с героином с помощью метадона. Правда, особенность метадона в том, что он вызывает такое же привыкание, как и героин, а поскольку парочка торчала уже очень давно, понятно, что они принимали максимально возможные дозы.

Дальше было решено сваливать из Великобритании в США и с новыми силами продолжить карьеру Сида на Манхэттене. Но для этого нужны были деньги. Сидя в одном из пабов Мэйда-Вейл, Сид договорился с бывшим «пистолетом» Гленом Мэтлоком выступить вместе. Все утрясли довольно быстро. Глен заявил, что будет играть на басу (мудрое решение), а на гитару возьмет своего дружка Стива Нью из Rich Kids. На барабаны пригласили Рэта Скэбиса, бывшего участника The Damned, работающего теперь в собственной группе The White Cats. Сиду оставалась роль вокалиста, Нэнси же довольно самоуверенно определила себя в бэк-вокалистки. Перед выступлением одному из парней пришла в голову спасительная идея не включать ее микрофон вообще.

Собранная на скорую руку «суперпанк-команда» дала единственный концерт (хотя после многочисленных переизданий на альбомах можно было поклясться, что они гастролировали) в зале The Electric Ballroom в Кэмдене под именем The Vicious White Kids. Играли в основном каверы, а также три сидовские песни, записанные для фильма. От неожиданности, что дело пошло совсем неплохо, большую часть песен сыграли дважды. Выступление состоялось 17 августа 1978 года, и на той же неделе Сид и Нэнси свалили в Нью-Йорк.

«Меня пригласили на выступление в Кэмдене, но я не была уверена в своих планах и потому отказалась. К тому же я знала, что на деньги от концерта они собираются уехать, и совсем расстроилась. Почему-то была убеждена, что одного из них я больше никогда не увижу. Но я и подумать не могла, что все выйдет так, как вышло» (Анна Беверли).