Император Александр III Александрович 1845–1894

Император Александр III Александрович

1845–1894

Сын императора Александра II и императрицы Марии Александровны. Родился 26 февраля 1845 года в Санкт-Петербурге.

Воспитание великий князь Александр Александрович, которого в детстве прозвали Бульдожкой, получил весьма поверхностное. Все внимание родителей было направлено на старшего сына и наследника престола Николая Александровича. Когда цесаревич внезапно 12 апреля 1865 года скончался в Ницце, Александр II вручил его невесту – дочь датского короля, принцессу Марию Софию Фредерику Догмару, после принятия православия Мария Федоровна, – второму сыну Александру и поручил О.Б. Рихтеру заняться образованием двадцатилетнего нового наследника.

«Оттон Борисович говорил мне, – вспоминал Н.А. Епанчин, – что он пришел в ужас, когда узнал, как пренебрегали образованием Александра Александровича.

По-русски он писал едва-едва грамотно, познания его по всем научным предметам были весьма ограничены…

Александр Александрович занимался хорошо, усердно исполнял учебную работу и проявил одну из основных черт своего характера – добросовестное отношение к своим обязанностям. Он не был быстр на соображение, но

вдумчиво вникал в учебные занятия и, уяснив себе какой-либо вопрос, уже твердо держался усвоенного».

Правление императора Александра III (1 марта 1881 года – 20 октября 1894 года) часто называют самым спокойным временем в России, а сурового и могучего с виду монарха – царем-миротворцем.

Было чем похвалиться. За тринадцать лет царствования Александра III банковские капиталы России увеличились на 59 %, длина железных дорог – на одну треть, во внешней торговле вывоз товаров, наконец, стал превышать ввоз. Но многое из нужных дел совершалось не благодаря, а вопреки деятельности центральной власти, а показатели роста бюджетных доходов и расходов не впечатляли, потому что их отправной точкой была обнищавшая за время русско-турецкой войны 1877–1878 годов страна.

Самые горькие и жестокие слова о рутинном управлении страной в эпоху Александра III вышли из-под пера не злобствующего социалиста, а русского патриота, талантливого историка В.О. Ключевского.

«Наступило царствование Александра III, – пишет он. – Этот тяжелый на подъем царь не желал зла своей империи и не хотел играть с ней просто потому, что не понимал ее положения, да и вообще не любил сложных умственных комбинаций, каких требует игра политическая не менее, чем карточная. Сметливые лакеи самодержавного Двора без труда заметили это и еще с меньшим трудом сумели убедить благодушного барина, что все зло происходит от преждевременного либерализма реформ благородного, но слишком доверчивого родителя, что Россия еще недозрела до свободы и ее рано пускать в воду, потому что она еще не выучилась плавать. Все это показалось очень убедительно, и было решено раздавить подпольную крамолу, заменив сельских мировых судей отцами-благодетелями земскими начальниками, а выборных профессоров назначаемыми прямо из передней министра народного просвещения. Логика петербургских канцелярий вскрылась догола, как в бане. Общественное недовольство поддерживалось неполнотой реформ или недобросовестным, притворным их исполнением. Решено было окорнать реформы и добросовестно, открыто признаться в этом. Правительство прямо издевалось над обществом, говорило ему: вы требовали новых реформ – у вас отнимут и старые; вы негодовали на недобросовестное искажение высочайше даруемых реформ – вот вам добросовестное исполнение высочайше искаженных реформ. Так правительственная провокация получила новый облик. Прежде она подстерегала общество, чтобы заставить его обнаружиться; теперь она дразнила общество, чтобы заставить его потерять терпение. Результаты соответствовали изменению провокаторской тактики: прежде так или этак вылавливали подпольных крамольников, теперь и так и этак загоняли открытую оппозицию в подпольную крамолу».

Прав ли Ключевский? Не перегнул ли палку, укоряя царя и правительство?.. Как хочется верить, что Россия в конце XIX века процветала, царь заботился о счастье своих подданных, министры – о просвещении и прокормлении народа, великие князья и прочее дворянство – о духовном и телесном здоровье нации, полиция – об охранении чести и безопасности каждого гражданина! Но где в великой и честной русской литературе, изображающей русскую жизнь в 1880“1890-е годы, отыскать эти идеалистические картины?.. Роман Льва Толстого «Воскресение» – протест против равнодушия чиновничьей России к судьбам населяющих ее людей. «Гарденины» Александра Эртеля рисуют безрадостную картину русского захолустья. Очерки Глеба Успенского «Власть земли» и «Живые цифры» – это мучительный стон писателя, наглядевшегося на крестьянскую и фабричную жизнь. Безумием было бы утверждать, что землепашец процветает, сравнив его избу с дворянской усадьбой, его зипун с шубой волостного писаря, его похлебку с обедом гвардейского поручика.

Государство как будто нарочно не желало, чтобы большинство его жителей перекочевало из допетровской эпохи в XIX век. Особенно страдали окраины обширной страны, о которых, кажется, вовсе позабыли. «По Амуру живет очень насмешливый народ, – пишет А.С. Суворину 27 июня 1890 года из Благовещенска А.П. Чехов, – все смеются, что Россия хлопочет о Болгарии, которая гроша медного не стоит, и совсем забыла об Амуре. Нерасчетливо и неумно».

«Пермский губернатор, бывший в Петербурге более двух месяцев, – записывает в дневнике 22 декабря 1886 года государственный секретарь А.А. Половцев, – видел министра внутренних дел лишь однажды по приезде на самое короткое время, и теперь уезжает, не видев его вторично, а между тем, пермское царство в настоящую минуту представляет много требующих разрешения вопросов».

Личность Александра III современникам и потомкам, за исключением эпохи советской власти, преподносилась в легендарном ореоле: согнул кочергу, навел в стране порядок, ответил курьеру: «Европа может подождать, пока русский царь ловит рыбу». Исторические анекдоты о предпоследнем монархе сочиняли ради желания засветить нимб над российским самодержавием, превратившимся в конце XIX века в маскарадную потеху… Кстати, император мог бы и отложить удочку ради неотложных дел, будь он добросовестным правителем.

Многие современники отмечали, что Александр III отнюдь не был добродушным и степенным человеком, каким его сделали предания. Он часто сердился, ворчал и нелегко забывал даже малейшую обиду. Его нелюдимость, жизнь преимущественно за городом, отсутствие друзей породили доступность к нему, главным образом, жуликоватых подобострастных чиновников, умевших использовать государя как средство для личного обогащения.

Если Александр II предпочитал жить в Зимнем дворце или в Царском Селе, то Александр III, беря пример с пугливого прадеда Павла I, почти не выезжал из Гатчины, парк и дворец которого окружали несколько рядов часовых, конные разъезды и секретные полицейские агенты. Гатчинский дворец походил на тюремный замок – никто не мог проникнуть сюда без пропуска с фотокарточкой, никто не мог прогуливаться окрест, и мрачные остатки глубоких рвов времен Павла I как бы говорили, что здесь готовятся к долговременной осаде.

Государь почти никого не принимал, кроме особо приближенных лиц. Более других доверие у него имел обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, человек несомненно честный, недюжинного ума и энергичный. Но его беда заключалась в том, что со всей решительностью он брался не только за дела, в которых знал толк, но считал своим долгом главенствовать повсюду. Из-за его напористости при полном непрофессионализме в государственных делах пошла на спад и так уже заторможенная законодательная деятельность. Он был бы хорош как философ, публицист, ученый, но стал совершенно беспомощным и не терпящим возражений администратором.

Портрет Александра III с рапортом в руках. Художник Валентин Серов. 1900

Тотчас по воцарению Александр III отрастил бороду и, искренне любя Россию, напоказ стал выставлять свое презрение к иностранцам. Недовольство части своих подданных существующими в России порядками он считал влиянием «гнилого Запада» и решил просто-напросто подавить «нигилистическую крамолу» репрессивными действиями. Верноподданные не смели роптать и выражали свое неприятие новых порядков тем, что стали добрым словом вспоминать прежнее царствование и грезить возвращением на трон убитого террористами Александра II.

Пришло время коронации. Все было в Москве в мае 1883 года так же, как в предыдущую коронацию в августе 1856 года, – шпалеры войск, золотые кареты, расшитые золотом гвардейские мундиры и осыпанные бриллиантами платья великих княгинь, драгоценные митры и шелковые мантии архиереев, начищенные до ослепительного блеска ордена на груди съехавшихся со всего света герцогов и принцев. Все было торжественно, благолепно. Недоставало одного – радости. Высшие государственные чины опасались за жизнь Александра III, народ был оттеснен канатами с Тверской улицы в переулки. Ни на крышах, ни на балконах, ни на чердаках домов публики не было – только полицейские. Государь выглядел серьезным, даже, по мнению толпы, хмурым…

В эпоху царствования Александра III технический прогресс, которым был увлечен весь цивилизованный мир, ощущался, главным образом, лишь в великосветском Петербурге. Завелись телефоны в царских и великокняжеских дворцах, забитых тяжелой роскошью XVIII века. Наступала эпоха автомобилей, аэропланов, кинематографа, пулеметов, броневиков, удушающих газов.

Чем мог похвастаться державный Петербург?.. Миролюбивой политикой?.. Еще бы ей не быть, когда бюджет трещит по швам, а единственный верный союзник в мире – нищий черногорский князь.

Народом-богоносцем?.. Но православие обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев использовал не по назначению, требуя от него земных благ – создание политического единства страны.

Просвещением?.. Оно хоть медленно, но развивалось, только не благодаря заботе правительства, а усердием купцов-благотворителей, строивших и содержавших народные школы и профессиональные училища.

Трудом на благо Отечества?.. Да Петербург был просто набит праздными людьми, особенно дворянского сословия.

Именно эпоха Александра III и последовавшая за ней эпоха Николая II, который слепо шел по стопам отца, привели Россию к катастрофе 1917 года.

Император Александр III скончался в Крыму, в своей резиденции Ливадия, 20 октября 1894 года. Его похоронили в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга.