Новая жизнь
Новая жизнь
11 лет жизни я подарила Эмилю Кио, пожертвовав ради этого человека своей карьерой. От мужа уходят либо к другому мужчине, либо в никуда. Я ушла в никуда… За эти годы я «вылетела из обоймы» и стала невостребованной.
Меня забыли! Для актера нет ничего страшнее этого!
Актерская профессия беспощадна. Она не прощает измены. И я в свои 37 лет должна была начинать жизнь сначала, с белого листа!
Это был очень трудный период моей жизни: ни жилья, ни работы. Я все еще была прописана в трехкомнатной квартире на Ленинском проспекте, которую мы с Эмилем обменяли с женой Эмиля Теодоровича на нашу двухкомнатную кооперативную квартиру, выстроенную на мой гонорар от к/ф «Неоплаченный долг». Таким образом, мы объединили жилье с мамой Эмиля и Марусей, проживающими в этой трехкомнатной квартире. Я имела законное право проживать в квартире на Ленинском проспекте, но мне было отвратительно все, что связывало меня когда-то с Эмилем.
Такой я ушла от Эмиля Кио в 1974 году
Больше года я снимала комнату в ожидании однокомнатной квартиры в Лосинке на Ярославском шоссе, так как мама с Виктором Владимировичем переехали жить из Москвы в Ялту. Я снимала комнату. Хозяйка съемной комнаты, проживающая в этой же квартире, была невыносимой: грубая, дерзкая. Она бесцеремонно делала мне замечания, поучала меня, придиралась по мелочам, отчитывала, если я приходила домой со съемок после 10 часов вечера.
Я ждала своей новой квартиры как манны небесной.
Неоднократно я ездила на Ярославское шоссе смотреть, как продвигается строительство дома: вот вырыт огромный котлован; вот заложен фундамент; вот возведены первые три этажа. А дом-то 16-этажный! Интересно, на каком этаже я буду жить?! Наконец-то наступил момент жеребьевки. Я вытащила 12-й этаж: 19 м2 — комната, 12 м2 — кухня и 6 м2 — лоджия.
В дом было проведено электричество, но воды еще не было, и лифты не работали. Получив ключи от квартиры, я решила заселяться.
В комиссионном магазине на ул. Дудинка я купила потрясающий старинный буфет, который до сих пор украшает мою кухню, овальный старинный раздвижной стол и арабскую кровать.
Я договорилась с прорабом, что он за две бутылки водки поможет мне поднять все мое имущество в квартиру. В связи с тем что лифты не были еще подключены, прораб вручную тащил тросы до 12 этажа и помог затащить мне все это в квартиру.
Я закрыла дверь на ключ, села на кровать и заплакала. От счастья.
Наутро я вышла на лоджию. Внизу как спичечные коробки виднелись маленькие, почерневшие от времени избушки, утопающие в цветущих садах. Как сумасшедшие пели соловьи.
Был май 1976 года.
Начиналась моя новая жизнь.
Эмильчик остался под присмотром Маруси, которая тем самым помогла мне и дала возможность войти в колею новой жизни.
Нужна была работа, нужны были деньги на жизнь. Но где искать работу?
Я встала на актерский учет на Мосфильме. Больших ролей мне не предлагали, а съемки в эпизодах и в «окружении» не приносили мне ни творческой радости, ни денег.
Я обратилась к Георгию Сергеевичу Агаджанову, который к тому времени стал директором Госконцерта. Третий раз в жизни этот добрый и мудрый человек протянул мне руку помощи. Он предложил мне работу ведущей концертов эстрадных зарубежных исполнителей. Я проработала в системе Госконцерта около двух лет. Вела концерты Лолиты Торес, Карела Готта, вокального квартета «Дак Дакс» — «Черные утки» и многих других.
Лолита Торес
Для гастролей зарубежных знаменитостей в Москве и других городах представлялись лучшие концертные площадки. Как-то после концерта Карела Готта на сцене театра Сатиры он мне предложил: «Элеонора, составь мне компанию. Меня пригласил на свадьбу мой друг Муслим Магомаев, а ехать одному мне не хочется. Поехали со мной!»
У нас с Карелом сложились очень добрые, товарищеские отношения. Отказать в просьбе этому озорному, с большим чувством юмора человеку я не смогла. Свадьба Муслима Магомаева и Тамары Синявской проходила в кабинете ресторана «Баку».
Приглашенных, кроме нас, не было. Невеста была одета в мохеровую кофту, такую же, какую подарила мне Галя Брежнева, только темно-зеленого цвета. Было непонятно, почему не было гостей, почему Тамара не в белом платье: то ли настоящая свадьба уже была, то ли новобрачные не хотели придавать широкой огласке столь важное событие?
После ужина Муслим предложил продолжить вечер у них в квартире двухэтажного особняка в одном из переулков ул. Горького, ныне Тверской. Муслим, Тамара и Карел весь вечер пели, аккомпанируя себе на рояле. Это был сказочный, необыкновенно красивый и неповторимый вечер…
Тем временем я уже въехала в свою долгожданную кооперативную квартиру, и каждая гастрольная поездка становилась для меня тягостной.
За 15 лет бесконечных разъездов с «Комсомольским патрулем», с мюзик-холлом, с цирком и с концертами от Госконцерта я очень устала. Хотелось наконец осесть в Москве, в своей маленькой уютной квартире. Хотелось уюта, тепла и семьи.
В новом доме я подружилась с соседкой Тамарой, веселой, гостеприимной, такой же одинокой, как и я. Тамара Синицина преподавала во ВГИКе политэкономию. Мы часто коротали с ней свободные вечера. Не раз, приезжая ко мне, к нам присоединялась дочь Виктора Владимировича, как я ее называла, «моя свободная сестра» Надя: добрая, мягкая, эрудированная, она работала в издательстве «Юность».
Как-то она мне предложила: «Давай выдадим Тамару замуж. На опытном заводе МЭИ, где работает мой муж, есть классный холостой мужик, ведущий инженер завода, давай их познакомим!»
Я уговорила Тамару поехать к Наде в гости. В условленный день и час я, купив по просьбе Нади несколько банок шпрот для ее дочек, позвонила в дверь Тамары, но дверь мне она почему-то не открыла.
На улице лил проливной дождь. Ехать мне абсолютно не хотелось, но я привыкла держать данное слово. Я шлепала по лужам и ворчала: «На черта я прусь в это Бескудниково, чтобы на какого-то инженера посмотреть? Зачем он мне нужен?»
Навстречу мне встал симпатичный мужчина лет сорока. «Людвиг», — представился он и предложил мне стул рядом с собой.
С тех пор мы так и сидим рядом вот уже 35 лет!
Людвиг оказался интеллигентным, образованным, порядочным, добрым, с покладистым, сговорчивым характером и абсолютно безотказным. Он не знал слова «нет» или «не могу». Ему звонили его бывшие сокурсники, «суворовцы» или сослуживцы и просили кто замок врезать в дверь, кто помочь мебель перевезти на дачу, кто встретить ночью на вокзале.
Он никогда и никому не отказал и искренне, с дорогой душой помогал друзьям.
Для дома Людвиг оказался просто кладом: золотые руки, большая фантазия и удивительное чувство прекрасного. Казалось, что он может все! Уверена, что каждая женщина мечтала бы о таком муже: он был и электриком, и плотником, и сантехником.
На даче он своими руками построил потрясающую финскую баню и хозблок, похожий на теремок из русской народной сказки.
Наш старый деревенский дом с помощью двух плотников он реконструировал в дом, на который ходила смотреть вся деревня.
Старый, заросший бурьяном участок превратился в цветущий оазис с английскими лужайками, бассейном и ломящимися от плодов старыми фруктовыми деревьями, которые он привел в порядок. «Да у вас как на ВДНХ!» — восклицали родственники и друзья, приезжавшие к нам в гости на дачу.
Людвиг стал настоящим, заботливым отцом для моего больного сына. Чтобы облегчить его передвижение по дому, по участку, вход в баню, он придумал и соорудил дополнительные ступеньки, перила, поручни и пр. Построил качели.
Такого оригинального забора нет ни у кого в деревне. Людвиг придумал и сделал его своими руками
С моими гастрольными разъездами было покончено. Мы жили на зарплату Людвига. Я немного подрабатывала съемками на Мосфильме и мечтала заняться дубляжом фильмов, о чем поделилась с начальником актерского отдела Валентиной, с которой у меня сложились доброжелательные, доверительные отношения.
Был воскресный день. Я месила тесто для осетинских пирогов с картофелем и брынзой, которые очень любил Людвиг.
Зазвонил телефон. Звонила Валентина. «Элла, ты хотела заняться дубляжом, так вот, у тебя появился шанс. Дело в том, что сегодня в г. Орджоникидзе вылетает группа артистов для дубляжа осетинского фильма на русский язык. Заболела Наташа Гурзо, героиня фильма. Я предлагаю тебе ее подменить. Ты же хотела этого? И у тебя есть опыт озвучивания своих ролей в кино. Ну что, полетишь? Учти, второго такого случая может не представиться. Алло! Что ты молчишь?» Я не знала, что мне ответить: сказать «да!» значит пойти на авантюру, я же не умею этого делать и вдруг сразу замахнуться на главную роль. Но, с другой стороны, сказать «нет!» — значит навсегда похоронить свою мечту.
И тут я вспомнила напутствие педагога хореографического училища Марии Алексеевны Кожуховой: «Если трудно — преодолевай! Добивайся всего только своим трудом! Никогда не хныкать! Вперед, Фара, только — вперед!»
— Да! — выпалила я.
— Ну и молодец! Дерзай! Успеха тебе! В 17.00 у стойки оформления рейса на Орджоникидзе тебя встретит администратор. Прилетишь в Москву — позвони мне! — в трубке раздались частые гудки.
…Когда я села в самолет и увидела рядом с собой Анатолия Кузнецова, Марию Виноградову, Александра Беленького и других именитых актеров, услышала, как просто и непринужденно они общаются между собой — я поняла, что это — профессиональная, сплоченная команда и что они не раз встречаются вместе для дубляжа фильма.
А кто такая я?! Артистка эстрады, мюзик-холла и цирка, не имеющая представления, что такое «дубляж» и как делается этот самый «дубляж». Я не должна была соглашаться на это! Мне захотелось крикнуть: «Остановите самолет, я сойду!»
Но самолет плавно плыл над облаками, приближая нас к Орджоникидзе.
В гостинице меня поселили в номер с Марией Виноградовой. Она ни о чем меня не спрашивала, я тоже молчала. Мария достала кипятильник: «Быстро пьем чай и ложимся спать. Завтра рано вставать».
На местное телевидение нас привезли к 10 утра. Режиссер-постановщик фильма, худощавый, седовласый, с черными горящими молодым огнем глазами поздоровался со всеми актерами за руку, кое-кого похлопал по плечу и, остановившись напротив меня, вопросительно посмотрел на помощника режиссера.
— Это наша героиня. Актриса Элеонора Прохницкая! — доложил помощник.
— Очень приятно! — Режиссер наклонился и поцеловал мне руку.
Я почему-то сделала книксен, наверное, на нервной почве.
— Элеонорочка! — продолжал режиссер. — Действие фильма происходит в осетинском районном центре. Ваша героиня — мелиоратор. Она скромная осетинская девушка. Фильм очень злободневный, он пойдет по Центральному телевидению, поэтому мы его дублируем на русский язык, — и неожиданно закричал: — Ставьте первое кольцо!
Я ничего не поняла из того, что он мне объяснил. Я находилась в трансе.
Режиссер скомандовал: «Элеонорочка! Прошу к микрофону на первую сцену!»
На ватных ногах я подошла к микрофону. Будто сквозь пелену я смотрела на экран: за столом сидел толстый председатель совхоза, весь в орденах. В дверях появилась красивая, как нарисованная, девушка, моя героиня. Говорила она на осетинском языке, а мне надо было сказать: «Здравствуйте. Я — Фатима Дадаева. Меня, по распределению после института, прислали к вам на работу».
Я словно проглотила металлический прут и не могла произнести ни единого слова. Кольцо крутилось уже пятый раз, повторяя сцену сначала, а я — тупо молчала, глядя на экран невидящим взглядом.
Мне приходилось озвучивать свои роли в фильмах, но дубляж — это совсем другое. Надо было не только «влезть в шкуру» своего героя, но и «попасть в губы».
Страничка с текстом дрожала в моей руке, кольцо продолжало крутиться, а я молчала.
Актеры, сидевшие в тон-ателье, стали перешептываться: «Ну чего она резину тянет, так мы до ночи не уйдем отсюда».
— Тишина в студии! — закричал режиссер. — Будем репетировать столько, сколько нужно.
— Но, Бейбулат Тохович!
— Я сказал тишина! Актриса входит в роль, имейте уважение!
«Какое там вхождение в роль»!
Крупные капли пота скатывались у меня из подмышек на пол. Во рту было сухо, как в пустыне Сахара. Я откашлялась.
— Дайте актрисе воды! — распорядился режиссер.
Я поняла, что больше молчать нельзя, надо или уходить отсюда, или…
«Здравствуйте, я Фатима Дадаева», — неуверенно пролепетала я.
— Молодец! — закричал режиссер. — Правильно поймала характер героини! Она робкая, застенчивая осетинская девушка. Теперь попади в синхрон!
Но это у меня никак не получалось: то — «недолет», то — «перелет».
Вдруг я почувствовала, что кто-то встал рядом со мной и взял меня за левую руку. Это была Мария Виноградова. Она сжимала мою руку в тот момент, когда мне нужно было точно попасть в артикуляцию губ моей героини.
Первое кольцо я наконец-то записала. Я поняла технику попадания «в синхрон», и дальше запись шла нормально. Режиссер остался доволен моей работой, а я не верила, что сумела справиться с дубляжом.
Как и принято, после окончания дубляжа фильма дирекция местного ТВ устроила московским артистам шикарный банкет. Выпив осетинского вина, я осмелела и призналась Марии Виноградовой, что первый раз в жизни дублировала фильм.
— А я сразу поняла это. Но ты — молодец! Хватка у тебя есть и главное — уши, ты слышишь музыку голоса своей героини: чуть выше, чуть ниже!
— Так я же выросла на сцене Большого театра!
— Это и чувствуется. И потом голос у тебя очень красивый. Помяни мое слово: ты будешь очень хорошей дубляжной актрисой!
Эту добрую и талантливую актрису, которая в критический для меня момент взяла меня за руку, научила попадать в синхрон, я считаю своей крестной матерью дубляжа.
На следующее утро вся труппа улетала в Москву.
Меня и Анатолия Кузнецова (того самого Сухова из «Белого солнца пустыни») попросили задержаться на один день для дубляжа часового фильма про любовь, в котором было два героя: он и она.
Я улетала в Москву окрыленная: «У меня получилось! Я победила!»
Через несколько дней дома раздался телефонный звонок. Режиссер дубляжа Лариса Трифонова приглашала меня на пробы в студию Союзмультфильма, на главную роль двухсерийного американского фильма для большого экрана «Неоконченная песня». Откуда она узнала обо мне и мой телефон — я не знала.
Пробы прошли успешно.
— Как только ты встала у микрофона и открыла рот, я сразу поняла, что ты — это то, что я искала на эту роль. У тебя голос красивый и не только. Есть голоса простые, плоские, за ними ничего нет, а твой голос, он, ну как бы тебе это сказать, он — с автобиографией…
У Трифоновой я отдублировала главные роли еще в двух фильмах «Побег» и «Сеньор Робинзон». Я уже крепко стояла на ногах как дубляжная актриса и получала от этой работы радость и наслаждение.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.