Гитлер поворачивает на восток

Гитлер поворачивает на восток

Надежды на победу в войне с Германией Черчилль связывал с привлечением на свою сторону могущественных союзников — США и СССР. Он предупреждал Сталина о грядущем нападении Германии на Советский Союз. Первое послание Черчилля Сталину датировано 1 июля 1940 года. Британский премьер предлагал забыть былые распри и начать переговоры о совместных действиях по предотвращению "германского господства" над Европой, в том числе путем разделения сфер ответственности на Балканах. Сталин на него не ответил.

В начале апреля 1941 года у Черчилля исчезли последние сомнения, что Германия вынашивает планы напасть на Советский Союз. По его поручению министр иностранных дел Иден сообщил о переброске германских войск к советским границам советскому послу в Лондоне Майскому, но тот уклончиво ответил, что СССР пока не обсуждал с Германией возможность заключения новых соглашений и что концентрация немецких войск не вызывает беспокойства у Москвы. Тогда с Майским встретился сам Черчилль и сообщил ему что в случае германского нападения Англия окажет Советскому Союзу помощь. Майский же в ответ потребовал от Англии признания советской аннексии государств Прибалтики. Также и второе послание британского премьера Сталину от 19 апреля 1941 года, где сообщалось о переброске германских танковых дивизий из Югославии обратно в Румынию, что говорило о возможном скором начале войны Германии против СССР, как и первое, осталось без ответа. Двусторонней переписка стала после 22 июня 1941 года.

Франклин Рузвельт

15 июня 1941 года Черчилль обратился с личным посланием к президенту США Франклину Рузвельту с предложением начать действовать совместно после возникновения германо-советской войны. Согласно всем заслуживающим доверия источникам, подчеркивал британский премьер, германское нападение на Россию неизбежно в самые ближайшие дни: "Если вспыхнет новая война, мы, конечно, должны будем оказать всемерную поддержку и любую помощь русским, руководствуясь принципом, что Гитлер является врагом, которого мы должны победить. Я не ожидаю никаких политических реакции и уверен, что германо-российский конфликт не вызовет у вас никакого замешательства".

Так Черчилль отреагировал на заявление ТАСС от 11 июня о том, что Германия так же скрупулезно соблюдает советско-германские договоры, как и Советский Союз, и отсутствие какой-либо реакции Германии на это заявление.

22 июня 1911 года, когда Гитлер уже напал на Советский Союз. Черчилль выступил с речью, где заявил о своей поддержке Москвы. Однако заметил при этом: "Нацистский режим неотличим от худших черт коммунизма. Он лишен каких-либо принципов и основ, кроме ненавистного аппетита к расовому доминированию. Он изощрен во всех формах человеческой злобы, в эффективной жестокости и свирепой агрессии. За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем. Но все бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем. Прошлое, с его преступлениями, безумствами и трагедиями, отступает. Я вижу русских солдат, стоящих на пороге своей родной земли, охраняющих поля, которые их отцы обрабатывали с незапамятных времен. Я вижу их охраняющими свои дома; их матери и жены молятся — о, да — потому что в такое время все молятся о сохранении своих любимых, о возвращении кормильца, покровителя и защитника… У нас лишь одна-единственная неизменная цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима. Ничто не сможет отвратить нас от этого, ничто. Мы никогда не станем договариваться, мы никогда не вступим в переговоры с Гитлером или с кем-либо из его шайки. Мы будем сражаться с ним на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока с Божьей помощью не избавим землю от самой тени его и не освободим народы от его ига. Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, которые идут с Гитлером, — наши враги. И, следовательно, мы окажем любую, какую сможем, помощь России и русским. Мы будем призывать всех наших друзей во всех частях мира выбрать тот же курс и твердо и непоколебимо следовать ему до конца Поэтому опасность, угрожающая России, — это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам, точно так же, как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом, — это дело свободных людей и свободных народов во всех уголках земного шара".

Перед этой речью он сказал своему секретарю Джоку Колвиллу: "У меня лишь одна цель — уничтожить Гитлера, и это сильно упрощает мою жизнь. Если бы Гитлер вторгся в ад, я по меньшей мере благожелательно отозвался бы о сатане в Палате общин".

В мемуарах Черчилль писал: "Сейчас нам предстоит вскрыть ошибочность и тщетность хладнокровных расчетов советского правительства и колоссальной коммунистической машины и их поразительное незнание собственного положения. Они проявили полное безразличие к участи западных держав, хотя это означало уничтожение того самого второго фронта, открытия которого им суждено было вскоре требовать. Они, казалось, и не подозревали, что Гитлер уже более шести месяцев назад принял решение уничтожить их. Если же их разведка поставила их в известность о переброске на восток огромных германских сил, усиливавшейся с каждым днем, то они упустили многие необходимые шаги, которые следовало предпринять при этих обстоятельствах…

Война — это по преимуществу список ошибок, но история вряд ли знает ошибку, равную той, которую допустили Сталин и коммунистические вожди, когда они отбросили все возможности на Балканах и лениво выжидали надвигавшегося на Россию нападения или были неспособны понять, что их ждет. До тех пор мы считали их расчетливыми эгоистами. В этот период они оказались к тому же простаками. Сила, масса, мужество и выносливость матушки России еще должны были быть брошены на весы. Но если брать за критерий стратегию, политику, прозорливость и компетентность, то Сталин и его комиссары показали себя в тот момент Второй мировой войны совершенно недальновидными".

На самом деле, как мы уже говорили, Сталин сам планировал нападение на Германию и значительно переоценивал боеспособность Красной армии. Этим и объяснилась его уверенность, что до 1942 года Гитлер на СССР не нападет.

Сталин ограничился тем, что опубликовал изложение речи Черчилля в "Правде". Он еще не осознал, что Красная армия потерпела катастрофу. Такое понимание пришло к нему лишь к 3 июля, когда он выступил с обращением к народу.

7 июля Черчилль отправил послание Сталину, где заверял, что Британия сделает все, чтобы помочь России, насколько позволят ее ресурсы. После этого Сталин приступил к переговорам с послом Криписом об условиях англо-советского сотрудничества. 12 июля Молотов и Крипис подписали соглашение о взаимопомощи и незаключении сепаратного мира или перемирия.

19 июля Черчилль получил первое послание от Сталина, в котором тот требовал от Великобритании скорейшего открытия Второго фронта в Северной Франции и Норвегии, подчеркивая, что сейчас самое подходящее время для этого, поскольку основные силы Гитлера отвлечены на советско-германский фронт.

Черчилль незамедлительно ответил, что Британия предпримет все возможное, по проблема заключается в ограниченности британских ресурсов и крайней сложности десантной операции. Поэтому сейчас нечего и думать о проведении успешной крупномасштабной операции на Западе. Он напомнил Сталину о том, что Британия больше года воевала в одиночестве и в ближайшее время помощь может быть оказана только силами флота и авиации.

В своем послании Черчиллю от 3 сентября 1941 года Сталин утверждал: "Относительная стабилизация на фронте, которой удалось добиться недели три назад, в последние недели потерпела крушение вследствие переброски на Восточный фронт 30–34 немецких пехотных дивизий и громадного количества танков и самолетов, а также вследствие большой активности 20 финских и 26 румынских дивизий. Немцы считают опасность на Западе блефом и безнаказанно перебрасывают с Запада свои силы на Восток… В итоге мы потеряли больше половины Украины, и, кроме того, враг оказался у ворот Ленинграда… Все это привело к ослаблению нашей обороноспособности и поставило Советский Союз перед смертельной угрозой". Единственный выход из этого опасного положения Иосиф Виссарионович видел в том, чтобы "создать уже в этом году второй фронт где-либо на Балканах или во Франции, могущий оттянуть с Восточного фронта 30–40 немецких дивизий и одновременно обеспечить Советскому Союзу 30 тысяч тонн алюминия к началу октября с.г. и ежемесячную минимальную помощь в количестве 400 самолетов и 500 танков (малых и средних). Без этих двух видов помощи Советский Союз либо потерпит поражение, либо будет ослаблен до того, что потеряет надолго способность оказывать помощь своим союзникам своими активными действиями на фронте борьбы с гитлеризмом".

Сталин хотел любой ценой оттянуть немецкие дивизии с Восточного фронта, чтобы ослабить натиск на Красную армию и хоть немного уменьшить громадные советские потери. Черчилль, в свою очередь, понимал, что крах СССР сделает невозможным британскую победу в войне в обозримом будущем, но одновременно сознавал, что обреченная на неудачу высадка во Франции и гибель там наиболее боеспособных дивизий поставит Англию на краю пропасти.

Черчилль 5 сентября в телеграмме британскому послу в Москве Крипису объяснил, почему открытие второго фронта в ближайшее время невозможно: "Все наши генералы убеждены в том, что это (высадка. — Б.С.) кончится только кровопролитными боями, в результате которых мы будем отброшены, а если нам удастся закрепиться на небольших плацдармах, то через несколько дней их все равно придется оставить. Побережье Франции укреплено до предела, и у немцев до сих пор еще больше дивизий на Западе, чем у мае в Великобритании, причем они располагают сильной поддержкой с воздуха. У нас нет такого количества судов, которое необходимо для переброски большой армии на Европейский континент, если только мы не растянем эту переброску на много месяцев (англичане тогда из находившихся в метрополии 39 дивизий, включая 5 бронетанковых, были в состоянии высадить во Франции всего 6 дивизий, которые не имели никаких шансов на успех в борьбе против германской группировки на Западе. — Б.С.). Отвлечение наших флотилий для выполнения подобной операции парализовало бы поддержку армий на Среднем Востоке и полностью прекратило бы наше судоходство в Атлантическом океане. Это могло бы привести к проигрышу битвы за Атлантику, а также к голоду и гибели Британских островов".

В тот же день Черчилль конфиденциально сообщил Рузвельту, что, хотя во время беседы Майский при передаче сталинского послания советский посол ни словом не обмолвился о возможности сепаратных соглашений, у него создаюсь впечатление, что русские не исключают такой возможности. Это не сможет повлиять на военные планы американского и британского правительств, но должно заставить их ускорить отправку совместной миссии в Москву.

1 октября в Москве был подписан первый протокол о британских и американских поставках СССР в период до 1 июля 1942 года.

Советский Союз, как известно, смог устоять в 41-м и без второго фронта, хотя в сентябре и октябре последовали катастрофы под Киевом и Вязьмой и в германском плену оказалось еще более 1,5 млн человек. Не играл еще решающей роли и ленд-лиз, так как первые поставки прибыли в СССР только в конце года. Однако Сталин имел еще резервы. 18 октября, после разгрома войск западного направления, он направил телеграммы в Уральский, Сибирский и Приволжский округа, требуя подготовить к концу ноября для введения в бой имеющиеся там 40 дивизий. У немцев же в тот момент резервов больше не было. Переброшенные с Востока свежие советские дивизии и обеспечили успех Красной армии в битве под Москвой. Ленд-лиз стал играть важную роль позднее, обеспечив возможности для роста производства вооружения и боевой техники в СССР и обретения Красной армией значительно большей мобильности.

Отметим, что все поставленные в СССР из США, Англии и Канады грузы, включая и те, что не дошли до пункта назначения, были оценены в 13,253 млрд долларов. Поставки из США составили 11,36 млрд долларов, из Великобритании — 1,693 млрд (420 млн фунтов стерлингов) и из Канады — 200 млн долларов. ВВП США и 1910 году составлял 101,4 млрд долларов. Точно оценить размер советской" ВВП в 1941–1945 годах невозможно. Однако для середины 80-х годов было установлено соотношение между ВВП США и ВВП СССР как 6:1. Если предположить, что примерно таким же было соотношение и в 1940 году, то советский ВВП потом году можно оценить примерно в 17 млрд долларов, а суммарную стоимость поставок по ленд-лизу из всех стран в СССР в 15,15 млрд долларов. Если предположить, что средний годовой размер советского ВВП в военные годы сохранялся на уровне 1940 года, то поставки по ленд-лизу можно оценить в 22,3 % от суммарного объема советского BBII за войну, т. е. примерно равными среднегодовому объему советского ВВП за этот период. В годы войны в СССР наблюдалось резкое падение гражданского и сельскохозяйственного производства. Кроме того, во второй половине 41-го и в первой половине 42-го упало и военное производство за счет эвакуации и установки на новых местах военных заводов. Зато в дальнейшем наблюдался значительный рост военной продукции по сравнению с довоенным уровнем. Реальное значение ленд-лиза было еще большим, так как от западных союзников поступало прежде всего то, что было в дефиците в СССР (бензин, взрывчатка, цветные металлы, танки, самолеты, зенитные орудия, тушенка, радиостанции, вагоны, паровозы, промышленное оборудование и др.).

Погрузка танков "Матильда" для СССР в ливерпульских доках. 1941 г.

Стоит также отметить, что, выпуская 8 мая 1945 года приказ о приостановке поставок по ленд-лизу для Советского Союза, Трумэн не собирался применять к СССР каких-либо санкций, и сам этот акт отнюдь не был недружественным актом по отношению к Москве. Президент лишь хотел не нарушать акт ленд-лиза. Когда 10 апреля 1945 года конгресс продлил действие акта на один год, он снабдил закон оговоркой, что параграф 3(c) запрещает президенту "заключать и выполнять любой контракт или соглашение с иностранным правительством о послевоенной помощи, послевоенном восстановлении и послевоенном строительстве…". С Японией же Советский Союз в войну еще не вступил, так что оснований для продолжения ему поставки по ленд-лизу не было.

Во время первой встречи с Рузвельтом в августе 1941 года в Атлантическом океане на борту линкора "Принц Уэльский" Черчилль предложил проект декларации, в будущем названной Атлантической хартией, в которой, в частности, говорилось: "Наши страны не будут стремиться к территориальным и каким-либо другим захватам;

они не желают территориальных переделов, идущих вразрез с волеизъявлением заинтересованных сторон;

они уважают право народа на выбор гой формы правления, при которой они хотели бы жить".

Рузвельт внес карандашную поправку в третий пункт проекта: "…и надеются, что самоуправление сможет вернуть их в то состояние, из которого они были выведены насильственным путем".

Черчилль одобрил правку и предложил следующую формулировку: "…и надеются, что суверенные права и самоуправление смогут вернуть…"

Проект Черчилля также затрагивал вопросы международной безопасности. Там говорилось, что Соединенные Штаты и Великобритания "добиваются такого состояния, при котором не только навсегда будет уничтожен нацизм, но и будет обеспечена защита территориальной целостности всех государств силами международной организации…" Президент вычеркнул слова "…силами международной организации…", поскольку на примере Лиги Наций сомневался в ее действенности. Черчилль убеждал его оставить все в прежнем виде, но Рузвельт стоял на своем, опасаясь негативной реакции американского общественного мнения, не слишком тепло относившегося к почившей в бозе Лиге наций. И, как объяснил Рузвельт Черчиллю, он пока что не является сторонником создания новой Лиги наций. Он пытался найти другие гарантии будущего мирового порядка. В то же время Рузвельт был захвачен идеей, что Соединенные Штаты и Великобритания должны стать двумя полицейскими, способными сдерживать любую агрессию, тем более что к ним вскоре должен присоединиться третий, Советский Союз, а потом и четвертый, Китай. Вот только американский президент, равно как и британский премьер, не знали, что делать, если между собой подерутся сами мировые полицейские.

Черчилль был обеспокоен, что декларация военных целей может быть подвергнута в Англии резкой критике. Он предложил поправку в добавленную Рузвельтом заключительную статью, в которой говорилось о разоружении всех тех, кто представлял угрозу для мира. Гарантией сохранения мира должно было служить "создание широкомасштабной, долговременной системы всеобщей безопасности…".

Рузвельт согласился.

9 сентября 1941 года в речи, произнесенной в палате общин, Черчилль утверждал: "На встрече в Атлантике мы главным образом рассматривали вопросы восстановления суверенитета, самоуправления, существования государств и народов Европы, находящихся под нацистским игом, и принципы регулирования любых изменений территориальных границ".

24 сентября советский посол Майский на встрече союзников в Лондоне заявил о принятии СССР принципов Атлантической хартии, хотя и с некоторыми оговорками: "Принимая во внимание практическое применение этих принципов, которые неизбежно будут приспосабливаться к обстоятельствам, потребностям и специфическим особенностям государств, советское правительство может с уверенностью заявить, что последовательное применение этих принципов будет гарантировать мощную поддержку со стороны правительства и народа Советского Союза".

21 ноября Черчилль предложил Сталину, чтобы Иден сопровождал британских военных экспертов, направленных в Москву. Черчилль пояснил, что главе Форин Офиса приказано обсудить все вопросы, связанные с войной, но основная цель поездки заключается в обсуждении послевоенных соглашений. Сталин приветствовал это предложение.

Во время визита в Москву в период с 16 по 28 декабря Идена и его коллег советские руководители хотели знать, что Советский Союз получит в конце войны. Сталин предложил составить соглашение относительно: а) послевоенных западных границ Советского Союза и 6) урегулировании большинства других европейских политических и территориальных вопросов, которые могут возникнуть по окончании войны. Он настаивал, что Балтийские государства, часть Финляндии и Бессарабия должны остаться в составе Советского Союза, а граница с Польшей должна была пройти по линии Керзона. Речь шла также о возможном изменении границ Восточной Пруссии и размещении советских военных баз в Румынии и Финляндии. В случае удовлетворения советских требований Сталин милостиво соглашался поддержать требование о создании британских военных баз во Франции, Бельгии, Нидерландах, Норвегии и Дании. Беда в том, что Англия и не думала их там создавать.

Сталин находился в эйфории после победы под Москвой и верил, что Красная армия начала безостановочное движение на запад так что война может завершиться уже в 1942 году. И не ожидал, что в этом году на него вновь обрушатся сокрушительные поражения.

Черчилль получил информацию Идена о советских предложениях на пути в Вашингтон и нашел их довольно наглыми и несвоевременными. 20 декабря он отправил с борта корабля сообщение военному правительству: "Требования Сталина относительно Финляндии, Балтийских государств и Румынии полностью противоречат первому, второму и третьему пунктам Атлантической хартии, подписанной Сталиным. Не может идти речи о подобном соглашении, тайном, явном или подразумеваемом, без предварительного согласования с Соединенными Штатами. Еще не время для улаживания пограничных вопросов; они могут быть решены только на мирной конференции после нашей победы в войне".

Сталин эти аргументы не принял, настаивая, что за понесенные потери Советский Союз должен быть вознагражден территориями. Он заметил, что Атлантическая хартия была направлена против тех, кто пытается установить мировое господство, но надо еще посмотреть, не направлено ли она против Советского Союза. Советский диктатор заявил, что, если Британия откажется признать советские границы, это означает, что она создает прецедент, чтобы расчленить Советский Союз на части. Иден отмел это предположение как вздорное.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.