Слава
Слава
Молодой, никому не известный писатель Тюнькин разделся, сложил на берегу вещи с паспортом, чтобы не остаться безымянным, и бросился в воду. С тех пор его никто не видел. Зато весть о том, как трагически погиб начинающий гений, живо облетела сначала литературные круги, потом – прилитературные…
Уже через два месяца его рассказы наперебой стали печатать во всех журналах. Когда рассказы кончились, критики нашли письма, фразы, записки, телефонные разговоры… Не оказались равнодушными к его творчеству и кино с опереттой. В компаниях интеллектуалы говорили только о гении Тюнькина. Многие рассказывали подробности его трагической жизни. Причём рассказывали так подробно, что сами со временем начинали верить в то, что были знакомы с ним.
На торжественном заседании его посмертно приняли в Союз писателей и даже хотели выдать путёвку на лето в Коктебель, но вовремя опомнились и решили ограничиться бюстом, который известный скульптор лепил по рассказам редактора.
«Молодой, подающий надежды писатель Тюнькин перевернул ещё одну страничку в истории нашей современной литературы, – читал предисловие к рассказам Тюнькина старший матрос Шпунькин, он же урождённый Тюнькин. – И мы рады, что именно наш журнал открыл этот недюжинный талант. Именно к нам в редакцию впервые принёс свои рассказы этот неприметный на первый взгляд маленький человек с большой буквы…»
Шпунькин отложил журнал и вспомнил, как редактор впервые принял его у себя.
– Ваши рассказы хороши, – сказал он тогда, – но в них мало мяса. А современный читатель особенно любит мясо. Вот вы, например, любите мясо?
– Очень люблю! – признался Тюнькин. – Но где же его взять в наше время?
– Писатель должен уметь находить мясо везде! На то он и писатель! – заключил редактор. – Так что ищите, добавляйте и приносите!
Насколько мог, Тюнькин добавил в свои рассказы мяса и снова пришёл в редакцию.
– Вот! Это уже совсем другое дело! Правда, мясо у вас какое-то несвежее… Я бы сказал – вчерашнее, – заметил редактор, – да и скелет теперь за ним совсем не виден. Надо бы его дотянуть до уровня мяса.
Когда в следующий раз Тюнькин принёс полную гармонию мяса и скелета, тот сказал:
– Конечно, это уже лучше… Но! Не о том вы пишете, товарищ Тюнькин! Попробуйте писать точно так же, но о чём-нибудь другом. В общем, крутите, вертите, дожимайте, приносите…
С тех пор редактор отсылал его много раз: убрать запашок, глубже копать, мельче плавать.
Тогда-то ему, Тюнькину, и пришла в голову шальная мысль! Теперь его имя знает весь мир!
Шпунькин перечёл в журнале свой рассказ. Эх, если бы он писал его сейчас, после того, как поработал матросом и повидал полмира! Какими бы новыми, свежими красками заиграл он! Но открываться было нельзя. Да и не поверят. Зато теперь он знает силу своего творчества, которое признано во всем мире! А в столе лежали папки с новыми рассказами. «Ну что же, начнём всё сначала!» – решил Шпунькин и отправился в редакцию.
Как и три года назад, редактор встретил его на бегу.
– Бегу, бегу, бегу… – бросил он через плечо. – Сначала номер сдаём, потом похороны, потом торжественное… Оставляйте, ответ пришлём по почте.
За те годы, что они не виделись, редактор сильно изменился. Благодаря открытию гения Тюнькина он и сам теперь стал знаменитостью: закурил трубку, купил замшевый пиджак. После чего его сразу сделали заведующим отделом прозы имени Тюнькина!
Остальные полмира успел повидать старший матрос Шпунькин, пока ему из редакции пришёл ответ: «Уважаемый товарищ Шпунькин! К сожалению, все ваши рассказы есть неумелое подражание известному писателю Тюнькину. Однако вы уступаете ему не только в скелете, но и в мясе произведения. Вам надо ещё немало поработать над собой, над словом, понаблюдать жизнь, а также серьёзно подумать, стоит ли вам писать вообще. С приветом, редакция».
«С приветом!» – усмехнулся Шпунькин, перечёл ответ, оделся, взял с собой папку с рассказами, паспорт и привычным путём отправился на берег городского канала…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.