8. Пробуждение сексуальности

8. Пробуждение сексуальности

…Отношения между родителями и детьми стали более либеральными, более открытыми и свободными в наши дни. Один из позитивных факторов этого я вижу в том, что люди могут более открыто говорить о вещах, которые обычно старательно скрывались в прошлом. Процесс взросления никогда не был легким, не так ли?

Естественно, как только Грейс стала взрослеть и превращаться из неуклюжей толстушки в стройную красавицу, она резко начала нравиться мальчикам. А веселый нрав, бесшабашность и, конечно, машина с откидным верхом делали ее еще более привлекательной в их глазах. К шестнадцати годам у нее уже отбоя не было от кавалеров.

Первым ее серьезным увлечением стал Чарльз Харпер Дэвис, учившийся в элитной школе «Пенн Чартер Скул» в одном классе с ее братом Келлом. Отец Харпера Дэвиса был местным дилером фирмы «Бьюик», так что более подходящего парня вроде бы и найти было нельзя. Яркий, популярный, богатый — он был мечтой любой местной девушки и отличной кандидатурой в женихи. но не для дочери Джека Келли.

Он всегда строго контролировал все романы своих дочерей, и даже для своей любимицы Пегги не сделал исключения, когда она начала встречаться с неподходящим по его мнению молодым человеком. Что уж говорить о Грейс!

Джек Келли терпеть не мог отца Харпера Дэвиса, и к тому же не желал отдавать дочь за протестанта, а он прекрасно видел, что этот роман того и гляди завершится свадьбой. В 1944 году Харпер Дэвис окончил школу и собрался на войну, поэтому они с Грейс вполне могли пожениться, никого не спрашивая. Или не пожениться, а и того хуже — многие девушки перед уходом своих парней на войну все-таки уступали им, хотя в те годы девственность была не пустым звуком и добрачный секс мог сильно повредить репутации девушки. Как бы то ни было, Джек Келли в один прекрасный момент решил, что пора положить конец отношениям Грейс с Харпером Дэвисом, и потребовал, чтобы они расстались.

Грейс, конечно, расстроилась, но Джульетты из нее не получилось — возражать отцу она ни за что бы не решилась. Поэтому когда Харпер Дэвис явился в следующий раз, он получил недвусмысленную отставку.

Но видимо, это расставание все-таки далось Грейс нелегко, потому что после отъезда бывшего возлюбленного она, как говорится, «пустилась во все тяжкие». Она больше не стала заводить себе постоянного кавалера и строить с ним какие-то совместные планы на будущее. Теперь ее ухажеры менялись едва ли не каждую неделю, не оставляя больше шрамов в ее душе. Тем более что ее отца это вполне устраивало. «Ты можешь назначать ей свидания сколько твоей душе угодно, — прямо заявил Джек Келли одному из поклонников дочери, показавшемуся ему излишне рьяным. — Но не думай при этом, что ты на ней женишься». Судьбу своих отпрысков он собирался устроить сам, ну а пока не мешал им развлекаться. Лишь бы не шли против его воли.

И Грейс развлекалась. Причем так активно, что скоро стала считаться девушкой, с которой можно себе многое позволить. Подразумевался под этим петтинг — ручные ласки. А поскольку юноши, разумеется, хвастались своими «подвигами» в спортивных раздевалках, все были в курсе, какая девушка до чего позволят доходить. Кто-то давал погладить ногу над чулком, кто-то залезть под блузку, а кто-то, как Грейс, и нечто большее. До секса дело, конечно, не доходило, что впоследствии подтверждали и сами ее бывшие кавалеры, но все остальное она, по меткому выражению одного из них, «прошла от и до».

Сама Грейс к этим школьным шалостям относилась не слишком серьезно и спустя много лет, уже будучи княгиней, даже позволяла себе пошутить, когда вспоминала юные годы. Например, об автомобиле одного из своих постоянных парней, Чарли Фиша, она сказала: «Надеюсь, он наконец-таки нашел последнее успокоение на свалке. Подумать только, какие только истории могло бы порассказать его заднее сиденье!»

Правда, при всей своей раскованности она никогда не считалась доступной — своим кавалерам она позволяла многое, но ведь этим кавалером еще надо было стать. А она достаточно придирчиво относилась к выбору парней и ни за что бы не села в машину с первым встречным или тем, кто ей не слишком нравился.

«Она была довольно немногословна, — рассказывал один из ее бывших ухажеров писательнице Евен Робинс, первому биографу Грейс Келли. — Вместо того чтобы воображать и беспрестанно трещать только о себе самой, как это часто бывает у девушек-подростков, Грейс внимательно относилась к своим кавалерам. И каждый из них начинал чувствовать себя едва ли не королем». Другой подтверждал это и добавлял: «Если вам хотелось посидеть, она тоже садилась. Если вам хотелось танцевать, она танцевала. А если вы приглашали ее с собой на вечеринку, она ни за что не стала бы вешаться на шею другому парню. Она была вашей девушкой и оставалась ею».