Глава 14. День «Д» и высадка десанта

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 14. День «Д» и высадка десанта

Первое донесение поступило от воздушно-десантных частей, которые я посетил за несколько часов до начала операции, и по тону оно было весьма обнадеживающим. Утром стало ясно, что десантирование проходило довольно успешно. Монтгомери вышел на эсминце, чтобы осмотреть плацдармы и подобрать место для первого эшелона своего штаба. Я обещал посетить его на следующий день.

Боевые действия на участке «Юта», где десантирование с моря увязывалось с выброской американского воздушного десанта, проходили удовлетворительно, как и бои на левом фланге района десантирования войск. Дневные донесения, однако, показывали, что на участке «Омаха» развернулось исключительно ожесточенное сражение. Я решил, что следующим утром мне надо побывать именно на этом участке.

Мы вышли на эсминце и по прибытии на участок «Омаха» узнали, что 1-я и 29-я дивизии наконец выбили немцев с прибрежных оборонительных позиций и быстро продвигаются вперед. Отдельные очаги сопротивления все еще продолжали сдерживать натиск наших войск; кое-где противник вел беспокоящий артиллерийский огонь по высаживающимся на берег войскам и десантным судам. Мне представилась возможность переговорить с генералом Брэдли, и я нашел его, как всегда, стойким и уверенным в успехе боя. В сущности, то сопротивление, с которым мы встретились на участке «Омаха», не явилось для нас неожиданностью, ибо мы предполагали, что оно будет именно таким по всему побережью. Убеждение немцев, что мы не предпримем высадку десанта в такую погоду, сыграло роль в достижении нами определенной внезапности и в некоторой степени явилось причиной невысокой активности сопротивления на большинстве участков десантирования. Напряженность боев на участке «Омаха» объяснялась тем, что немецкая 352-я дивизия находилась в состоянии боевой готовности и проводила в этом районе, как показали пленные, учения по обороне побережья.

За день я объехал все участки захваченного побережья и побеседовал с основными командующими, в том числе с Монтгомери. К вечеру, следуя на большой скорости вдоль берега, наш эсминец наскочил на мель и получил такие повреждения, что нам пришлось пересесть на другой корабль, чтобы вернуться в Портсмут.

Последующие несколько дней подвергли серьезному испытанию наш план наращивания сил на плацдарме, который с такой терпеливостью разрабатывался в течение многих месяцев. В целом он выполнялся хорошо, хотя то здесь, то там неожиданно возникавшие обстоятельства требовали внесения в него небольших изменений. Размещение моего штаба в Портсмуте позволяло делать это быстро и без осложнений.

При претворении в жизнь такого рода планов всегда появляются непредвиденные затруднения, которые можно довольно легко устранить, если высшее командование внимательно следит за обстановкой и принимает соответствующие меры. Во избежание различных осложнений и неразберихи при нарушении графика перевозки людей и грузов нами был создан специальный орган из представителей всех служб. Через него вполне удовлетворительно решались все транспортные вопросы.

В Вашингтоне также нарастало напряжение в связи с осуществлением вторжения в Европу. Едва мы успели закрепиться на берегу Нормандии, как в Англию прибыли генерал Маршалл, адмирал Кинг, генерал Арнольд в сопровождении офицеров из соответствующих штабов. Я организовал им поездку на плацдарм днем 12 июня. Их присутствие на захваченном берегу, где они испытывали явное удовлетворение достигнутыми результатами, ободряюще действовало на войска. Важность таких визитов, совершаемых военачальниками, в том числе иногда самыми высокопоставленными представителями правительства, едва ли можно переоценить в смысле их значения для поддержания морального духа частей и подразделений. У солдата всегда появляется чувство удовлетворения, когда он видит поблизости от себя очень большого начальника, вероятно, полагая, что район безопасен, иначе такой начальник не находился бы здесь.

Период от дня «Д» до нашего решительного прорыва вражеской обороны 25 июля составил определенную фазу в операциях союзных войск и получил название "Сражение за плацдарм". Эта фаза включала в себя ряд непрерывных и тяжелых боев, в ходе которых, если не считать захвата Шербура, нам не удалось далеко продвинуться. Однако именно в это время были подготовлены условия для последующих действий по освобождению Франции и Бельгии. В ходе боев на плацдарме мы проверили на практике многие положения нашей доктрины и организацию материального обеспечения войск, которые оказались полезными для нас на последующих этапах войны.

Монтгомери, зная, что Роммель, его старый противник по боям в пустынях Африки, будет руководить обороной немцев, предсказывал, что действия противника будут характеризоваться постоянными контратаками, осуществляемыми любыми силами, какие окажутся у него под рукой, — от дивизии до батальона. и даже роты. Монтгомери исключал возможность того, что противник под руководством Роммеля будет выбирать естественные оборонительные рубежи и спокойно и терпеливо наращивать максимально возможные силы, чтобы затем предпринять решительное контрнаступление на наши войска в прибрежной зоне. Его предсказания полностью подтвердились.

Со дня, как мы высадились на берег, боевые действия нигде не приобретали позиционного характера времен Первой мировой войны, за исключением боев у отдельных изолированных пунктов. Однако такая возможность существовала, и все мы, а особенно наши английские друзья, это всегда помнили.

Брэдли предсказывал, что захват Шербура будет довольно трудным делом, и рассчитывал на быстроту и решительность действий, а также на силу своих войск, чтобы скорее добиться полного успеха в этом районе. По его мнению, на выполнение этой задачи потребуется десять дней, если нам повезет, и тридцать, если не повезет. В числе всего прочего исход подобных прогнозов зависел, разумеется, от успешного наращивания наших сил на плацдарме. В планах высадки детально предусматривалась почасовая и ежедневная доставка на берег войск и различного рода боевой техники, которые требовались не только для текущих операций, но и для создания резервов, чтобы можно было перейти к решающим фазам сражения.

На начальном этапе боев вопреки нашим надеждам нам не удалось захватить город Кан и прилегающую к нему с юга и юго-востока территорию, где мы собирались побыстрее ввести в действие наши танковые силы и в широких масштабах применить авиацию. Бои в этом районе приобрели непрерывный и напряженный характер. Роммель упорно оборонялся, и по мере развития событий нам стало ясно, почему он так настойчиво цеплялся здесь за каждый клочок земли.

Чтобы усилить оборону, противник сначала стянул в зону боев все войска, какие можно было снять с других районов полуострова Бретань. Затем он доставил сюда дивизии из Южной Франции и Нидерландов. Его единственные оставшиеся крупные резервы в Северо-Западной Европе, которые не были введены в бой, находились около Кале в составе 15-й армии. Чтобы сохранить связь с этой армией, он должен был удержать за собой Кан. В случае потери этого города его основные две группировки оказались бы отрезанными одна от другой, и после этого их совместные действия были бы возможны только после осуществления длительного отхода. Поэтому противник срочно бросил в район города Кан свои лучшие дивизии и принял все необходимые меры для обороны этого района до конца.

Срыв наших усилий по выполнению ближайшей задачи в восточном секторе не повлек за собой изменений основных целей оперативного плана. Тем не менее это еще раз подтвердило ту старую истину, что в каждый план боя, в котором на основании решения командира определяется боевой порядок войск и выделяются необходимые средства для достижения поставленных целей, всегда приходится вносить поправки в зависимости от складывающейся обстановки. Как только стало ясно, что противник намеревается любой ценой удержать за собой Кан, как ключевой пункт в его обороне, мы сразу же воспользовались этим в своих интересах, чтобы приковать немцев к этому району и тем самым облегчить наши действия на других участках.

Первоначально 7-й корпус генерала Коллинса наступал непосредственно в западном направлении, чтобы перерезать полуостров Котантен. Затем он быстро повернул в сторону Шербура, предварительно обеспечив себе прочное прикрытие с юга, чтобы заблокировать любые попытки противника направить подкрепления на этот полуостров.

Первая "летающая бомба", известная как Фау-1, 12 июня 1944 года достигла Лондона. Она представляла собой небольшой беспилотный самолет, летевший на большой скорости по заранее установленному курсу. Самолет-снаряд Фау-1 нес в себе крупный взрывной заряд, детонировавший при падении и вызывавший большие разрушения. Первые Фау-2 были использованы только в начале августа. Это была ракета, запускаемая на большую высоту и падавшая оттуда с такой скоростью, что ее обнаруживали только тогда, когда уже раздавался взрыв. Во время полета ее нельзя было услышать или увидеть, а также невозможно было перехватить, и по этой причине она не наводила столько страха, сколько Фау-1.

Баллистическая ракета Фау-2 причиняла особенно большие разрушения, если попадала прямо на какой-либо объект. Благодаря большой скорости она проникала глубоко в землю, и ее огромное разрывное действие направлялось вверх. Поэтому, когда она взрывалась на открытой местности, ее действие было относительно малоэффективным, но в случае падения на здание она почти полностью разрушала его.

Разработка и использование самолета-снаряда Фау-1 и баллистической ракеты Фау-2 были, несомненно, в значительной мере задержаны нашими весенними бомбардировками тех мест, где, как мы подозревали, их изготовляли. Было известно, что Пенемюнде являлся одним из крупнейших экспериментальных центров в Германии, и мы периодически направляли туда крупные соединения бомбардировщиков для нанесения ударов по подозреваемым объектам в этом районе. Нам сообщали и о других подозрительных местах. Одним из таких был Тронхейм в Норвегии, где, как мы считали, немцы работали над созданием атомного оружия. Мы также подвергали воздушным бомбардировкам северо-западное побережье Европы, где, по данным нашей аэрофоторазведки, имелись многочисленные сооружения, которые могли быть связаны с использованием нового немецкого оружия. Мы непрерывно бомбили их с воздуха.

Новое вражеское оружие оказывало заметное воздействие на моральное состояние англичан, но они выдержали эти ужасные бомбардировки. Однако после успешной высадки союзников в июне 1944 года на побережье Нормандии англичане, несомненно, испытывали огромное чувство облегчения не только в связи с появившейся перспективой на победу, но и в связи с надеждой избавиться от вражеских бомбардировок. Однако когда эти "летающие бомбы" стали появляться над Лондоном в значительном количестве, надежды англичан исчезли. Угнетающее воздействие этого оружия распространялось и на солдат, которые на фронте вновь стали проявлять беспокойство за судьбу своих родственников и друзей. Многие американцы спрашивали меня с тревогой о том, что стало с теми городами Южной Англии, в которых они размещались перед началом операции «Оверлорд».

Вероятно, если бы немцам удалось усовершенствовать это оружие месяцев шесть назад и пустить его в ход, то наше вторжение в Европу было бы крайне затруднено, а возможно, и исключено. Я убежден, что если бы противник сумел использовать такое оружие в течение этого времени против основных объектов в районе Портсмута, Саутгемптона, то вся операция «Оверлорд» могла бы оказаться перечеркнутой.

Принятые вскоре меры против Фау-1 дали положительные результаты, однако и при этом угроза использования их существовала круглые сутки и в любую погоду. На фронте мы стремились поскорее захватить районы стартовых позиций, откуда запускалось это оружие против Англии. Однако следует отдать должное английским руководителям: ни один из них никогда не ставил передо мной вопроса об изменении наших планов операций с целью поскорее избавить Англию от этого бедствия.

Монтгомери 18 июня все еще считал, что условия позволяют осуществить быстрый захват Кана. В его директиве говорилось: "Ясно, что теперь мы должны захватить Кан и Шербур и сделать первый шаг на пути полного осуществления наших планов. Кан действительно является ключом к Шербуру…" В той же директиве он дал следующие указания английской армии: "Непосредственной задачей английских войск является захват Кана…" Последнее предложение этого приказа гласило: "Я надеюсь, что к 24 июня как Кан, так и Шербур будут захвачены".

На левом фланге немецкие танковые части и оборонявшаяся пехота продолжали срывать наши намерения, однако порт Шербур пал 26 июня, на двадцатый день после высадки союзных войск в Нормандии. Генерал Коллинс вел быстрое наступление в этом направлении и в результате оправдал свою кличку Молниеносный Джо. В заключительной стадии наступления существенную помощь его войскам оказал сильный и точный огонь корабельной артиллерии.

Что касается везения, то оно было средним между минимальной и максимальной оценками, высказанными генералом Брэдли. Наша большая удача состояла главным образом в достижении определенной внезапности при высадке на участке «Юта», который немцы считали непригодным для крупной десантной операции, и в эффективных действиях 82-й и 101-й воздушно-десантных дивизий, высадившихся почти в центре полуострова. 19 июня на нас обрушился ураган. Он почти полностью приостановил на четверо суток высадку войск и боевой техники на плацдарм и тем самым серьезно помешал всему ходу боевых действий. Связь между Британскими островами и континентом прекратилась; невозможно было даже посадить самолет на небольшую взлетно-посадочную полосу, которую мы построили на плацдарме. Искусственный порт на участке «Омаха» в американском секторе получил такие повреждения, что нечего было и думать о его ремонте. Огромное число кораблей и небольших судов село на мель или оказалось выброшенным на берег. Если бы не проведенная до этого эффективная авиационная подготовка по немецким войскам, то сложившиеся в результате урагана условия были бы идеальными для немецкого контрнаступления. Здесь, как всегда, сказалось решающее влияние военно-воздушной мощи на ход сражения, которое вели сухопутные войска.

В день прекращения шторма я облетел весь участок побережья, где высадились войска, и насчитал более 300 разрушенных судов; некоторые из них были так повреждены, что восстановить их не представлялось возможным.

Когда налетел ураган, американская 83-я дивизия находилась на судах как раз напротив побережья. Выгрузка дивизии в таких условиях полностью исключалась, и ее личный состав весь шторм провел на судах, подвергаясь тяжелому испытанию. Я посетил солдат этой дивизии в день, когда они наконец вышли на берег; многие все еще страдали от морской болезни и находились в состоянии полного изнеможения.

За всю войну я не видел такой картины, которая произвела бы на меня столь сильное впечатление, как вид разрушенной техники на берегу и в прибрежных водах. Для любой другой страны такая катастрофа оказалась бы почти роковой, однако Америка с ее огромными производственными возможностями сумела обеспечить наращивание сил на плацдарме.

С захватом Шербура немедленно начались восстановительные работы в порту. Немцы сильно разрушили порт и заминировали гавань и подступы к ней самыми, разнообразными минами. Некоторые из новых типов мин могли быть обезврежены только с помощью водолазов. Работа экипажей минных тральщиков и водолазов в шербурской гавани была полна драматизма и мужества.

В течение двадцати дней, которые потребовались американскому 7-му корпусу для захвата Шербура, союзные войска на остальных участках фронта продолжали вести непрерывные бои без существенного продвижения вперед, а в районе Кана боевые действия зашли почти в тупик.

Монтгомери прекрасно осуществлял боевое руководство английскими и канадскими войсками на правом фланге и их взаимодействие с американцами. Он хорошо понимал душу английского солдата, и моральное состояние в подчиненных ему войсках оставалось высоким, несмотря на неудачи и потери.

Генерал Брэдли проявил непоколебимость, энергию, профессиональное мастерство и способность добиваться слаженности в действиях американских войск, которая была выкована на нормандском плацдарме и ни разу не была серьезно поколеблена в последующем ходе войны. Он тогда командовал 1-й армией. Генерал-майор Элвуд Куэсада, молодой и энергичный офицер ВВС, руководил тактическими авиагруппами, непосредственно поддерживавшими 1-го армию. Взаимное доверие, сложившееся между ними, тесное взаимодействие на поле боя и то боевое настроение, которое они умели создать у своих подчиненных, — все это служило приятным контрастом с теми другими случаями, с которыми мне пришлось столкнуться в начале войны. Действия военно-морских сил также прекрасно вписались в эти общие усилия. Успехи трех видов американских вооруженных сил в Европе под единым командованием оказали сильное влияние на мою решимость добиваться введения аналогичной системы руководства в послевоенных вооруженных силах США.

На первых стадиях операции я почти все время находился и беспрерывных поездках. Посещения Монтгомери, Брэдли или выезды в действующие войска чередовались с напряженной работой в моем штабе в Портсмуте, где я координировал морские перевозки, планировал боевые действия и проверял соединения, которые еще находились в Англии и предназначались для ввода в бой в ближайшее время.

Одним небольшим событием, приятным лично для меня и характеризовавшим постоянную внимательность генерала Маршалла к своим подчиненным, явилось прибытие ко мне моего сына примерно в середине июня. Он окончил Вест-Пойнт, и с одобрения генерала Маршалла ему разрешили провести краткосрочный отпуск со мной, только при условии, что он вернется в Соединенные Штаты на курсы повышенной подготовки к 1 июля. Мы в эти дни разъезжали с ним повсюду, и он был очень доволен. Единственное, что огорчило его, — это мой отказ вмешаться в нормальный ход военной службы молодого офицера и назначить его в одну из пехотных дивизий, находившихся тогда в Европе.

Как английские, так и американские войска упорно наращивали силы на континенте, несмотря на потери и задержки, вызванные сильным штормом 19 июня. Но все это носило временный характер и не оказывало существенного влияния на претворение в жизнь наших планов.

Непрерывное прибытие свежих войск позволяло нам поддерживать наступательные действия в условиях неблагоприятной местности и погоды. На востоке мы старались сковать максимальные силы немцев, а на западе пытались развить успех с ограниченного плацдарма, чтобы окончательно прорвать вражескую оборону.

Для всех нас конец июня оказался трудным периодом. Некоторые высокопоставленные гости, появлявшиеся у нас, начинали выражать опасения, что мы заходим в тупик и что те, кто предсказывал мрачный исход операции «Оверлорд», видимо, были правы. Большой риск, который всегда сопровождает десантную операцию, заключается в том, что высадившиеся войска могут оказаться заблокированными противником. Захват соответствующего плацдарма является предпосылкой для наращивания на нем войск и боевой техники, необходимых для решающих активных боевых действий.

Когда условия местности благоприятны для обороны и позволяют хорошо организовать снабжение войск и доставку подкреплений, существует опасность того, что, несмотря на успешную высадку, дальнейшие боевые действия наступающей стороны могут скорее превратиться в затяжные изматывающие бои, чем в сокрушительное наступление против основных сил обороняющегося противника. Именно такая обстановка сложилась для союзников у Галлиполи во время Первой мировой войны и частично повторилась в ходе боевых действий у Анцио в первые месяцы 1944 года. Разумеется, возможность возникновения такого положения нами задолго до высадки была тщательно изучена, и были приняты соответствующие меры. Главным средством для устранения такой ситуации являлась наша воздушная и морская мощь. Мы были уверены, что с помощью авиации расстроим систему снабжения и коммуникаций противника, сорвем быстрые переброски его войск и разрушим подготовленную оборону. Посредством военно-морских сил и искусственных портов мы обеспечим себе надежную и эффективную систему снабжения войск и доставку подкреплений. Следовательно, мы были уверены, что нам удастся осуществить наращивание сил. Кроме того, была возможность предпринять вспомогательную десантную операцию, а также выбросить воздушный десант на полуостров Бретань.

На первоначальном этапе планирования операции огромное значение придавалось портам в Бретани, и мы считали, что если противник пойдет на ослабление своей обороны там, чтобы организовать непреодолимое сопротивление перед фронтом высаженных в Нормандии войск, то мы могли бы осуществить внезапное наступление на Бретань, что создало бы угрозу флангу и тылу противника. В этой связи мы уже знали, что немцы, покидая порты, всегда оставляют за собой хаос и разрушения, которые крайне затрудняли быстрое восстановление и ремонт. Мы остановили свой выбор на заливе Киброн, наиболее удобном месте для организации снабжения высадившихся войск; залив был достаточно большим, хорошо укрытым с моря, но неподготовленная гавань находилась на южной стороне, у основания полуострова.

По мере того как приближался июль, мы внимательно следили за складывавшейся обстановкой, чтобы решить вопрос, проводить эту вспомогательную операцию или нет. Лично я все больше и больше склонялся к мысли отказаться от нее. Было ясно, что действия нашей авиации и войск, а также проведение ложных маневров не позволят немцам создать непреодолимую оборону в Нормандии. К тому же я знал, что любая попытка предпринять вспомогательную десантную операцию приведет к задержке непосредственного наращивания сил и средств на основном направлении. Я все же считал, что нам придется широко использовать порты в Бретани, но для овладения ими мы должны были продолжать наши атаки на основном направлении, а не ослаблять их ради проведения вспомогательной операции.

Я часто встречался во Франции с генералами Брэдли и Монтгомери, чтобы посоветоваться относительно подготовки тех или иных боевых операций и размеров сил, привлекаемых для их осуществления. Поездки в войска вместе с Брэдли были всегда приятными, так как он и я любили побывать в районе боевых действий и поговорить с солдатами, несущими на себе всю тяжесть войны. Многие из наших совещаний были проведены во время этих довольно частых совместных поездок в действовавшие войска.

В конце июня плацдарм был еще слишком мал, чтобы начать переброску штаба верховного командования союзных экспедиционных сил во Францию; однако для того чтобы находиться в постоянном контакте с командующими войсками, я уже в июле отправил на плацдарм свой личный штаб. Бои за расширение плацдарма и наращивание сил на нем временами проходили разочаровывающе медленно, и это дало американской и английской прессе повод для резкой критики. Авторы этих критических выступлений, разумеется, не могли знать всей обстановки на фронте. Если бы все сведения во время войны становились достоянием широкой гласности, то нельзя было бы никогда застигнуть противника врасплох.

Однако в условиях временного тупика в боевых действиях всегда существует проблема поддержания высокого боевого духа сражающихся войск, когда они несут потери и между тем слышат критику в адрес своих командиров; Голоса комментаторов доходили до каждого отделения и взвода через небольшие радиоприемники, с которыми солдаты никогда не расставались.

Критические высказывания прессы оказывали еще более отрицательное воздействие, когда солдаты начинали находить их и в письмах от родственников, которые, под влиянием таких сообщений ожидали от фронта невозможного. Эта проблема становилась значительно серьезнее для необстрелянных солдат, чем для ветеранов. Настроение последних хорошо выразил однажды во время разговора со мной один сержант, который со своим подразделением железнодорожных войск ожидал дальнейшего переезда к фронту, чтобы там начать какое-то нужное строительство. Он сказал: "Генерал, на карте эта работа выглядит легкой, однако теперь кажется, что фрицы могут помешать нам в чем-то. Но настроение у нас нормальное! А если что и случится, то хорошая, воодушевляющая победа все исцелит".

Данный текст является ознакомительным фрагментом.