ГЛАВА ВОСЬМАЯ РАЗГРОМ ВРАНГЕЛЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

РАЗГРОМ ВРАНГЕЛЯ

1

24 сентября 1920 года командарм получил директиву Главного командования, в которой указывалось на необходимость напряженной работы по восстановлению боеспособности Конармии и самого быстрого передвижения ее в район Бердичева и далее в район Кременчуг — Елисаветград. Главком предлагал походное движение армии использовать для ее восстановления, вливая пополнения в попутных пунктах, производя на марше обучение и используя дневки для ковки лошадей и ремонта материальной части. По пути следования предстояло также заняться заготовкой продовольствия и фуража. «Выражаю твердую уверенность, — говорилось в директиве главкома, — что армия проникнется серьезностью возлагаемой на нее задачи и в кратчайший срок, передвинувшись на юг, подойдет к новому врагу в состоянии той мощи и боевой готовности, с какой летом она начала победоносную борьбу с поляками». Реввоенсовет по предложению Буденного специально обсудил на одном из своих заседаний вопрос о пополнении Конной армии. Основной состав конармейцев — люди с Дона, Кубани и Ставрополья. В тех краях особенно любили Конную армию и всячески ей помогали — и лошадьми, и фуражом, и обмундированием для бойцов. Учитывая это, Буденный просил Реввоенсовет республики послать на Дон и Кубань делегатов для вербовки добровольцев среди казаков в Конармию. Такое разрешение было получено. Буденный, К. Е. Ворошилов и С. К. Минин написали специальное обращение к крестьянам и трудовым казакам Дона и Кубани, в котором не только обрисовали обстановку в стране в связи с наступлением генерала Врангеля, но и высказали свою просьбу укрепить Конармию, пополнить ее добровольцами. Выражая твердую уверенность в победе над Врангелем, Реввоенсовет писал: «Но, товарищи, облегчите и вы нашу победу. Помогите нам последний раз ударить по белогвардейцам так, чтобы они больше не встали. Придите на помощь красному фронту, придите на помощь вашим братьям, вашим сынам. Помните, что только единением красного фронта и тыла мы добьемся победы! Помните, что красные бойцы, уставшие в боях, нуждаются в вашей самой живой помощи. Дайте Красной Армии хлеба, фуража! Шлите своих сынов и братьев! Шлите новых и новых добровольцев!..» 1 октября на имя председателя Реввоенсовета республики Владимир Ильич пишет записку, в которой спрашивает: «…когда решили дать туда (на врангелевский фронт) Буденного?..» А через три дня, 4 октября, когда Буденный находился в частях 14-й кавдивизии, вступившей в район Жашкова, начальник полевого штаба С. А. Зотов доложил ему о полученной по прямому проводу телеграмме В. И. Ленина, которая была адресована Реввоенсовету Конной армии. «Крайне важно изо всех сил ускорить передвижение вашей армии на Южфронт, — писал Владимир Ильич. — Прошу принять для этого все меры, не останавливаясь перед героическими. Телеграфируйте, что именно делаете»[9].

Буденный срочно созвал Реввоенсовет, чтобы в деталях обсудить вопрос об ускорении движения армии. По предложению командарма Реввоенсовет утвердил новую должность начальника тыла армии, на которого и была возложена обязанность возглавить борьбу с бандами и контрреволюцией. В распоряжение начальника тыла выделялись специальные части. Особый отдел армии, губчека, ревкомы уездных начальников гарнизонов, коменданты железных дорог, войска внутренней охраны — всех их подчинили начальнику тыла, которому предоставили право объявлять отдельные районы, входившие в тыловую зону, на военном положении. Теперь основные силы Конармии могли двигаться к Каховке ускоренным маршем. Реввоенсовет ответил В. И. Ленину следующей телеграммой: «Предсовнаркома товарищу Ленину. Сознавая всю важность настоящего момента для нанесения противнику окончательного сокрушительного удара, РВС Первой Конной армии принимает самые чрезвычайные меры к ускорению сосредоточения армии согласно приказу командюжа». Климент Ефремович предложил командарму создать при политотделе Конармии телеграфно-информационный отдел «Конарм РОСТА». Появилась возможность на всем протяжении маршрута информировать бойцов о событи ях, происходящих в стране и за рубежом. В эти дни особенно оперативно работала редакция газеты «Красный кавалерист». На ее страницах публиковались письма, статьи, очерки, в которых рассказывалось об опыте ведения боевых действий, о думах и чаяниях бойцов. 14 октября части Конармии сосредоточились в районе Знаменки. А на другой день сюда поездом «Октябрьская революция» прибыл Председатель ВЦИК М. И. Калинин. Буденный попросил Михаила Ивановича председательствовать на заседании Реввоенсовета армии. На этот раз Калинин придал заседанию форму интереснейшей беседы. «Цель у конармейцев одна, — сказал в заключение Калинин, — скорее добраться до Каховского плацдарма. В. И. Ленин возлагает на вас большие надежды. Врангеля надо разбить до зимы, иначе он прочно засядет в Крыму». М. И. Калинин решил побывать в частях Конармии, поговорить с людьми. …Село Митрофановка. Части 14-й кавдивизии выстроились на поляне. Михаил Иванович выступил перед бойцами с яркой речью. Он напомнил им, что в конце мая встречался с дивизиями Первой Конной армии примерно в этих же местах, когда они шли на польский фронт, чтобы заставить врага признать силу и нерушимость Советской власти. «Вы это сделали быстрее, чем мы ожидали, — сказал Калинин. — Тому свидетельство — подписание перемирия с Польшей. Это уже почти мир. Это признание польскими панами силы и непобедимости советского народа. Перемирие подписано после отступления частей Красной Армии от Варшавы. Но польские паны по опыту прошлых боевых операций хорошо знают, что наши отступления на фронтах заканчиваются новым наступлением и окончательным поражением врага. Это-то и заставило их пойти на мир. Теперь перед нами последний враг — Врангель, которого нужно обязательно уничтожить. Победа над Врангелем не за горами. Несмотря на трудность и огромность задач, стоящих перед нами, мы с ними справимся, — продолжал Калинин. — Можно смело сказать, что нет в мире лучших, более сознательных войск, чем вы. Может быть, у вас есть много и неграмотных людей, но смело могу сказать, что нет в мире армии, которая была бы так сознательна, которая бы так хорошо знала, за что она воюет, которая бы так ненавидела людей, с которыми она воюет, которая бы так доверяла комиссарам…» По дороге в штаб Буденный доложил Председателю ВЦИК о том, что армия нуждается в теплом обмундировании. Михаил Иванович обещал помочь.

— Вами доволен, — сказал Калинин, — армия в основном готова к штурму врага.

Об этом вскоре Калинин доложил В. И. Ленину но прямому проводу: «Настроение людей хорошее. Боеспособность несомненна».

После отъезда Председателя ВЦИК в Конармию прибыл эшелон с одеждой и обувью.

— Вот видишь, Клим, весомо слово товарища Калинина, — сказал Буденный.

2

20 октября Буденный получил директиву № 0163 М. В. Фрунзе, в которой армиям Южного фронта ставилась задача разбить Врангеля, не дать ему возможности отступить на Крымский полуостров и захватить перешейки. Первой Конной предстояло в ночь на 26 октября скрытно сосредоточиться на правом берегу Днепра, в селах. В ночь на 27 октября переправиться на левый берег реки и быстро выйти в район северной оконечности озера Молочное — ст. Федоровка, разгромить здесь резервы противника и, отрезав ему пути отступления в Крым, преследовать до полного уничтожения. К началу наступления соотношение сил в северной Таврии было в пользу Красной Армии. Войска Южного фронта насчитывали почти 100 тысяч штыков и около 33,5 тысячи сабель. Но войска Врангеля были значительно лучше вооружены, обеспечены питанием, конский состав кавалерийских частей не изнурен длительными переходами. А если учесть, что Врангель опирался на заранее подготовленные позиции, в том числе на мощный оборонительный пояс Крымского перешейка, то станет очевидным: враг располагал определенным преимуществом. Буденный обратил особое внимание на тот факт, что главные силы генерала Кутепова были сосредоточены против Каховского плацдарма, там, где необходимо вести наступление Первой Конной армии. Учитывал он и то, что в Крыму собралось почти все белогвардейское офицерство, люто ненавидевшее Советскую власть. Из них формировались целые полки, и ясно, что они будут сражаться до последнего. Врангель располагал также опытными командными кадрами, хорошо налаженными коммуникациями, связью с тылом. Он мог легко и быстро получить подкрепление, пополнить войска оружием и боеприпасами. Фронтовую ударную группу Врангеля составили конный корпус генерала Барбовича, Кубанская дивизия, дроздовская пехотная дивизия и Терско-Астраханская кавалерийская бригада. К этому времени она располагалась в районе Серогоз. Большие надежды Врангель возлагал также на 1-ю армию генерала Кутепова, куда входили: 1-й и 2-й армейские корпуса, сводный гвардейский отряд, резервные части генерала Черепова и ряд частей специального назначения. Армия генерала Кутепова противостояла нашим 6-й и 2-й Конной армиям. Против 4-й армии стояли 7-я пехотная дивизия, 1-я и 2-я дивизии Донского корпуса 2-й армии, которой командовал махровый враг Советской власти генерал Абрамов. Командарм, как обычно, волновался за исход операции, еще и еще раз оценивал создавшуюся обстановку. И может быть, поэтому директива Фрунзе № 0163, которую он недавно получил, как-то еще более насторожила его. Неясно, почему командующий делил операцию по разгрому Врангеля на две части — Таврическую и Крымскую? Буденный был глубоко убежден, что она должна быть единой и удар следовало наносить «двумя кулаками: у Перекопа и Бердянска». На его взгляд, ликвидации подлежала прежде всего мелитопольская группа. Иначе противник, подавшись правее Александровки, пропустит наши части через Перекоп в Крым и отрежет их. Закроет ворота. Настораживало и то, что при штурме Перекопа белые могут ударить частям Красной Армии в тыл. Неужели этого не увидел Фрунзе?.. С одной стороны, Буденный не мог согласиться с таким планом начала военных действий и не хотел молчать, с другой, ему не хотелось прослыть этаким лихим провидцем, легко оспаривающим директивы командующего фронтом. Он поделился своими мыслями с членами Реввоенсовета. К. Е. Ворошилов и С. К. Минин поддержали его. «А утром 21 октября в Знаменке мы собрали Реввоенсовет, — писал впоследствии Буденный, — на котором все как следует обсудили. Не скажу, что наш план операции сразу приобрел стройную форму. Возможно, мы не все продумали. Однако исходили мы не из своих местных интересов, думали не только о Первой Конной. Мы горели желанием как можно скорее разгромить Врангеля и поэтому так уверовали в свой план, что доложили в первую очередь В. И. Ленину и М. В. Фрунзе». Со свойственной ему прямотой Буденный сообщал В. И. Ленину и М. В. Фрунзе, что директива № 0163 не содержит в себе характеристики и оценки сил и намерений противника, не охватывает в целом операцию Южного фронта, совершенно умалчивается об операциях на самом полуострове. А разновременное наступление армий даст противнику возможность бить наши силы по частям. Кроме того, оторванность 2-й Конной армии от главных фланговых групп лишает последнюю сильной поддержки в лице этих армий и подвергает ее риску остаться бездействующей или быть разгромленной. У противника, безусловно, имеются сильные резервы в Крыму, которые обеспечивают оборону укрепленного перешейка, а в случае успеха могут подкрепить необходимый участок и довершить операцию. «А поэтому, — писал Буденный, — со своей стороны полагал бы: 1) операцию начать 31 октября 1920 г. и одновременно по всему фронту, имея свободный сильный фронтовой резерв; 2) 2-ю Конную к моменту наступления сосредоточить у Берислава для совместных операций 1, 2 и 6-й армий; 3) для большей успешности действий всей конницы совершенно необходимо объединение конных частей под одним общим командованием; 4) второй наш кулак должен быть сосредоточен примерно в районе Большая и Малая Михайловна, на побережье нужно иметь кавалерийскую группу до трех кавалерийских дивизий. Точные оперативные задачи правой и нашей групп — согласованным ударом уничтожить противника, группирующегося между Перекопом и Днепром. 6-я армия, поставив две дивизии в район Каланчаки — Оскажиднов, остальными силами на плечах противника врывается на полуостров. В случае успеха вслед за 6-й бросаются на подкрепление еще две кавалерийские дивизии. Всей остальной конной массой, по уничтожении перекопской группы противника, бить в направлении на Мелитополь с целью отрезать пути отступления противника на Сиваш и уничтожения живой силы. Правой нашей группе стремительными концентрическими ударами содействовать левой группе, действуя в направлении на Мелитополь. Вот те соображения, которые по долгу революционной совести я счел необходимым довести до вашего сведения». Почти всю ночь, пока секретарь Реввоенсовета Конармии С. В. Орловский передавал по прямому проводу решение Реввоенсовета, командарм не сомкнул глаз. Тревожили мысли — поймет ли его замысел Фрунзе? А что ответит Ленин? Главком С. С. Каменев в это время находился в штабе Южного фронта в Харькове, и когда ему стало известно о предложении Буденного, он 23 октября в 18 часов 40 минут послал телеграмму в Москву на имя председателя Реввоенсовета республики о сроках наступления фронта, в которой, в частности, писал: «Не вдаваясь в рассмотрение плана, представленного т. Буденным, ходатайствую предложить Реввоенсовету I Конной армии никаких своих сроков не назначать, а твердо держаться числа, определенного т. Фрунзе, а именно 28 октября». Разумеется, Буденный об этом не знал и все свои надежды связывал с ответом В. И. Ленина. Наконец 24 октября поступила телеграмма от Владимира Ильича. «Врангель явно оттягивает свои части, — телеграфировал Ленин. — Возможно, что он уже сейчас пытается укрыться в Крыму. Упустить его было бы величайшим преступлением. Успех предстоящего удара в значительной степени зависит от 1 Конной. Предлагаем РВС 1 Конной применить самые героические меры для ускорения сосредоточения 1 Конной»[10].

Применить самые героические меры… Значит, не может быть и речи об изменении сроков наступления! Буденный теперь думал о том, как важно подготовить армию к действиям в указанный срок. Вскоре после получения телеграммы В. И. Ленина начальник полевого штаба Г. И. Лецкий, сменивший С. А. Зотова, назначенного на должность начальника оперативного управления Конармии, доложил, что Буденного и Ворошилова вызывает на совещание командиров на станцию Апостолово командующий фронтом М. В. Фрунзе.

Там Буденный встретился с главкомом, доложил ему свои соображения. Тот одобрил их, о чем 25 октября из Апостолова телеграфировал Ленину: «…все меры к ускорению сосредоточения I Конной будут приняты. Совместно с Буденным прибыл в Апостолово, где через несколько часов состоится совещание с командюжем и командармами 2 и 6 для выработки окончательных мер, чтобы не упустить противника. Если совещание признает полезным, вернусь в I Конную, чтобы лично присутствовать при переправе».

Фрунзе в откровенной беседе с Буденным назвал план Реввоенсовета Конармии оригинальным, заслуживающим внимания. Однако он вынужден отклонить его в первую очередь по той причине, что Врангеля нужно уничтожить до зимы и именно в северной Таврии, на подступах к Перекопу и Чонгару. Тогда и Крымом овладеем быстро. В связи с этим операция и разделена на два этапа…

Мог ли утверждать тогда Буденный, что план Реввоенсовета Конармии по разгрому Врангеля был лучше того, который наметил Фрунзе? Нет, не мог, ибо доводы Михаила Васильевича были настолько убедительными, что он не стал настаивать на своем мнении.

Однако есть все основания полагать, что Буденный, хотя и согласился с Фрунзе, был все же убежден, что его план выгодно отличался по многим аспектам от того, который утвердил главком. Спустя годы в трехтомнике «Гражданская война. 1918–1921», изданном под общей редакцией А. С. Бубнова, С. С. Каменева, М. Н. Тухачевского и Р. П. Эдеймана в 1930 году, дается высокая оценка плану, предложенному Реввоенсоветом Первой Конной армии: «Командование 1-й Конной армией (Буденный, Ворошилов) предложило командованию Южным фронтом… более решительный план оперативного использования 1-й Конной армии. По этому предложению Конная армия должна прорваться через Сальковский перешеек в Крым и перехватить с юга пути отступления армии Врангеля. Этот план был отклонен как командованием Южного фронта, так и Главным командованием. В настоящее время, когда историки обладают материалами, характеризующими состояние тыла белых и группировку их сил к началу решительных действий Красной Армии, нельзя не признать, что самый смелый и полный риска план командования Конной армии в тех условиях мог дать совершенно исключительные результаты».

…Буденный внимательно слушал Фрунзе, излагавшего свой план разгрома Врангеля. Особый упор он делал на применение эффективных и решительных мер: двухсторонний охват противника, удары по флангам и тылам, окружение. И конечно же, подчеркнул Фрунзе, особые надежды он возлагает на Первую и Вторую Конные армии, ибо конница — самая мощная и подвижная группа войск фронта. Наступление начнется 29 октября. 6-я армия Корка своим левым флангом совместно со Второй Конной армией ударит на Рубановку — Серогозы. В этот же день Первая Конная армия, переправившись через Днепр, стремительным маршем выйдет на фронт Аскания-Нова — Громовка.

— Вам, товарищ Буденный, — сказал Фрунзе, — надлежит отрезать противника от перешейков и наступлением с юга на Агайманы — Серогозы совместно с Шестой армией и Второй Конной окружить и уничтожить там главные силы врага. Ну как, по плечу задача, товарищ Буденный?

Командарм заверил командующего, что приказ армия выполнит с честью. Поздно вечером состоялось совещание командующих армиями, на которое прибыл главком С. С. Каменев. Сергей Сергеевич коротко, по-деловому обрисовал обстановку в стране, на всем Южном фронте, сообщил о том, что войска в целом подготовку к наступлению закончили. Правда, признал главком, до сих пор не налажено снабжение войск правобережной группы. Причина — затор на железных дорогах, однако он потребовал от командармов 4-й и 13-й армий принять все меры, чтобы обеспечить подвоз боеприпасов в полном объеме. Потом главком неожиданно обратился к Буденному с вопросом, получил ли он телеграмму В. И. Ленина. Да, ответил Буденный, получил, обсудили ее на совещании Реввоенсовета и уже дали ответ.

— Сроки наступления все армии должны выдержать, — строго предупредил главком. — О результатах совещания я доложу товарищу Ленину.

Утром 26 октября С. С. Каменев телеграфировал В. И. Ленину: «…на совещании командармов определен срок операции, согласованы действия, выяснено крупное преобладание наших сил. Продвижение 1-й Конной ускорено согласно задания. Существует твердая уверенность перехватить Врангеля».

После совещания Фрунзе подошел к Буденному и сказал, что многое в сражении зависит от действий Первой Конной армии. Но он, Фрунзе, уверен, что бойцы проявят себя на поле боя. «Я так и доложу Владимиру Ильичу, Семен Михайлович, — улыбнулся Фрунзе. — А уж вы постарайтесь…»

26 октября, когда командарм вернулся к себе, он узнал, что М. В. Фрунзе телеграфировал В. И. Ленину из Апостолова о том, что отдал окончательный приказ об общем наступлении. Решающими днями будут 30, 31 октября и 1 ноября. «В разгроме главных сил противника не сомневаюсь. Отойти за перешейки к моменту нашего удара он не успеет. На немедленный захват перешейков считаю не более 1 шанса из 100. В ночь с 26 на 27 в Апостолово провел совещание командармов и Реввоенсоветов 6, 2 и 1-й армий. Установлена полная согласованность и взаимное понимание… В частности, в отношении Ревсоварма 1-й и всей 1-й Конной у меня нет никаких сомнений в том, что она до конца выполнит свой долг», — писал Михаил Васильевич Ленину.

Буденный принял все меры, чтобы 27 октября Конная армия сосредоточилась в районе Берислава. А на другой день она переправилась на Каховский плацдарм. Буденный целый день провел на переправе, проверяя готовность армии к предстоящим боям.

3

Наступление, начатое на рассвете 28 октября, сразу нее после переправы Конной армии на левый берег Днепра, развивалось успешно. Решительно пошли в бой части 6-й армии, в их числе и закаленная в сражениях 51-я дивизия В. К. Блюхера. Они прорвали оборону противника и уже к исходу 29 октября подошли к Перекопу. То, что намечал Фрунзе, было сделано: Красная Армия закрыла Врангелю путь отхода в Крым через перешеек. Теснила противника и 13-я армия И. П. Уборевича, а в районе Херсона успешно вели боевые действия части 1-й стрелковой дивизии. Латышская и 52-я дивизии наступали на Агайман — Серогозы. Из-под Александровска двигалась 4-я армия. Развертывала свои кавалерийские части на левом берегу Днепра и 1-я Конная армия. Буденный в этот день — 28 октября — все время находился в частях, строго следил за тем, чтобы начдивы в точности выполняли приказ. Командарм не мог упрекнуть своих командиров в чем-либо — они успешно руководили подчиненными, их полки продвигались вперед, нанося белогвардейцам ощутимый урон. 4-я кавдивизия, например, прошла с боями только за один день 50 километров. В тылу врага она вышла в район Аскания-Нова — Громовка. 14-я и 6-я кавдивизии также достигли намеченных пунктов. Части 11-й кавдивизии заняли Агайман. Ожесточенные бои шли в районе Аскании-Нова. Перед наступлением Буденный ознакомился с данными разведки. В Аскании-Нова, находящейся километрах в сорока от Каховки, был государственный заповедник. Врангелевцы намеревались уничтожить его при отступлении. Вот почему, ставя начдивам задачу, Буденный сказал, что заповедник представляет для нашего государства большую ценность, поэтому все, что в нем имеется, важно сохранить. А для этого надо овладеть этим населенным пунктом без боя. И это удалось сделать конармейцам. Наступление оказалось для врага неожиданным, белогвардейцы в панике бежали, не успев уничтожить заповедник. Под вечер 29 октября Реввоенсовет и полевой штаб Конармии расположились в Аскании-Нова, и Буденный тут же назначил комендантом заповедника конармейца Ивана Селезнева, выделил ему людей для охраны и дал указание после разгрома Врангеля передать его по акту представителям украинского правительства. Сохранился этот своеобразный документ: «Предсовнаркома УССР тов. Раковскому. Ново-Троицкое, 5 ноября 1920 года. При занятии 1-й Конной имения Аскания-Нова там оставлен представитель РВС с охраной, дабы предотвратить от разгрома проходящих частей столь ценного советского имения с единственным в мире зоологическим садом, большим количеством овец, скота и хлеба. Сообщаем, что будем вести охрану имения до 15 ноября, после чего просим принять от нас таковое для передачи Советской власти. В имении до 1 октября числилось племенных заводских овец 6162, волов 66, кобылица английская заводская одна, лошадей приплода 1920 штук, верблюдов 75, буйволов 20. В зоопарке млекопитающих 32 вида, всего 256 штук, птиц 166 видов, всего 1422 штуки, зерна — пшеницы около 6000 пудов, ржи 5000 пуд. и ячменя 3000 пуд. Реввоенсовет 1-й Конной армии — Буденный, Ворошилов, начполештарм Лецкий». Разбив врага и обосновавшись в Аскании-Нова, командарм изучил данные разведки, поставил новые задачи начдивам — не теряя времени, наносить удары по белогвардейцам, окопавшимся на пути Конармии. В этих местах действовали части 1-й армии Врангеля, которой командовал небезызвестный генерал Кутепов, заверивший «черного барона», что конница Буденного будет разгромлена. Задачей 1-й армии Кутепова было ликвидировать группу красных войск в Каховском районе. Белогвардейцы обосновались в Нижних и Верхних Серогозах, Торгаевке, Верхней Рубановке. Из Нижнего Рогачика 28 октября сюда прибыла и Терско-Астраханская бригада противника, которой командовал генерал-майор Агеев. Разведка доложила, что врангелевцы усилили движение войск в районе Геническа, и Буденному стало ясно: у Врангеля оставался путь отступления в Крым через Чонгарский перешеек и Арабатскую стрелку. И тогда командарм, посоветовавшись с М. В. Фрунзе, направил в Геническ 4-ю кавдивизию, приказав начдиву во что бы то ни стало разбить противника, овладеть городом, занять ближайшие к перешейку станции Сальково и Ново-Алексеевка, чтобы отрезать войска Врангеля, находившиеся в северной Таврии, от Крыма. По существу, решить задачу, поставленную перед 6-й армией и Первой Конной, в целом. Буденный перебросил Реввоенсовет и полевой штаб из Аскании-Нова в село Отрада, расположенное в пятидесяти километрах. Там он анализировал обстановку, выдвигал силы армии на те участки, где враг мог добиться успеха. Когда Особая кавбригада, находившаяся в распоряжении Реввоенсовета и командарма, расположилась в Отраде, Буденный приказал начальнику полевого штаба Лецкому тут же установить надежную связь с частями 6-й армии и, когда она была налажена, ввел в курс дела командарма 6-й армии. 14-я кавдивизия разместилась в районе Рождественское и поступила в резерв командарма. Когда все было готово, Буденный отдал приказ: наступать! «Действия героев Первой Конной и 30 октября были выше всяких похвал, — вспоминал Буденный. — Боевой приказ дивизии выполнили с честью. Рейд красных конников явился полной неожиданностью для противника…» В районе Ново-Алексеевки конники Тимошенко разгромили полк марковской пехотной дивизии, штаб 1-й армии, захватили обоз генерала Кутепова. А произошло это так. Неожиданно у станции приземлился белогвардейский самолет. Запыхавшийся летчик бросился к Кутепову:

— Ваше превосходительство, красные! Конница! Большая колонна!..

— Идите к черту! — рассердился генерал. — Вам всюду мерещатся красные. Это наши идут от Агаймана. Поручик, коня! Посмотрим, что за красные!

Кутепов во главе конвоя двинулся навстречу… штабу нашей 4-й кавдивизии. «Убедившись, что невозможное возможно для красной конницы, Кутепов стремительно бежал на станцию Рыково, постыдно бросив свою пешую свиту из нескольких офицеров, которые и были захвачены нашими передовыми частями. Станция Ново-Алексеевка в 13 часов была занята частями 1-й кавбригады без выстрела, так как бывшие на станции военные приняли нас за своих, только группа офицеров, заняв пакгауз, отчаянно сопротивлялась, но была полностью уничтожена… На станции Алексеевка захвачено 6 паровозов, до 310 вагонов, нагруженных авиачастями с мастерскими, 3 легких орудия, много пулеметов, винтовочных патронов, 16 вагонов снарядов; всякая связь противника была уничтожена, взорван путь во многих местах» — так сообщала оперативная сводка Первой Конной армии от 1 ноября 1920 года. В плен попала не только вся свита генерала Кутепова, но и председатель военно-судной части Врангеля генерал Морель. Однако вскоре обстановка изменилась. Если Ново-Алексеевкой бойцы овладели с ходу, то за станцию Сальково развернулась целая баталия. Станцию обороняли около двух тысяч белогвардейцев с четырьмя бронепоездами. В несколько рядов она была окружена окопами и проволочными заграждениями. И все же конармейцы спешились и, как это часто бывало и на польском фронте, выбили врага из окопов, опрокинули его, овладев станцией. А когда пал Геническ, Буденный, глядя на Ворошилова, довольно сказал:

— Все, кажется, теперь белогвардейцам в Крым не пробиться.

В Геническе враг оставил не один миллион пудов зерна, награбленного у крестьян северной Таврии и приготовленного к отправке за границу. Штаб наладил охрану хлеба. В городе была восстановлена Советская власть.

Несмотря на превосходство противника в живой силе и технике, дивизиям Первой Конной армии удалось потеснить врага. Вот как характеризует сам Врангель в своих записках положение под Сальковом в ночь с 29 на 20 октября, когда уже наметилось движение южной группы Конной армии к Сальковскому перешейку: «1-я Конная армия красных всей своей массой двинулась в тыл к нашим армиям, стремясь отрезать их от Крыма. Между тем генерал Кутепов медлил. В течение целого дня 29 октября он продолжал оставаться в районе Серогоз. Я по радио передал ему приказание спешно двигаться к Салькову, стремясь прижать прорвавшегося противника к Сивашу. Однако было ясно, что противник успеет подойти к перешейку прежде, нежели части генерала Кутепова туда прибудут. Противник двигался беспрепятственно, и ожидать его в районе Салькова можно было к вечеру 30-го. Укрепленная позиция, прикрывшая выход из Крыма, была занята лишь слабыми караульными командами. Красные части с налета легко могли захватить Сальковские дефиле, прервав всякую связь Крыма с армией. Необходимо было спешно занять дефиле войсками. Генералу Абрамову я послал приказание в ночь с 29-го на 30-е направить к Салькову под прикрытием бронепоездов сосредоточенную в Мелитополе 7-ю пехотную дивизию…» Далее Врангель сетует на железную дорогу: она, мол, была забита, а тут еще морозы достигли двадцати градусов, водокачки замерзли, и поезда не могли дальше двигаться. Словом, все эшелоны врага застряли в пути. Наступили жуткие часы, признается Врангель, под рукой у него войск не было, доступ в Крым для противника был открыт. В сумерках передовые части красной конницы подошли к Салькову и завязали перестрелку с белогвардейцами.

Справедливости ради следует отметить, что Врангель пишет правдиво, он не боится признать того факта, что, командуя войсками, не сумел вовремя разгадать замысел командования Первой Конной армии, поэтому и не смог должным образом организовать оборону. Убедившись, что враг растерян, Буденный отдал приказ начдивам решительно идти вперед.

30 октября войска Южного фронта добились успеха: Врангелю так и не удалось остановить наступление Красной Армии, нанести сколь-нибудь сильные ответные удары. У него остался один выход — отходить в Крым, за перешейки, прикрыться ими, ибо вести бои с красными войсками на степных просторах северной Таврии было опасно. И «черный барон» дал приказ своим войскам отступать в Крым. Перекоп уже закрыт, и вся масса белогвардейских войск двинулась к чонгарским позициям, куда выходила Первая Конная армия. Ей одной предстояло выдержать сильный натиск врага. «Выстоим ли?» — думал Буденный. Он мог бы связаться с командармом Второй Конной армии и попросить поддержать его. Но противнику удалось сковать действия этой армии.

Таким образом, только Первой Конной армии было предназначено сдерживать наступающего противника.

Командарм Второй Конной не сумел использовать пехоту и, по существу, уклонился от поставленной командованием фронта задачи. «Было еще время исправить ошибку, — отмечал позже Буденный, анализируя действия командарма 2-й Конной Миронова. — Армия могла, продвинувшись к югу всего на 20–25 километров, вклиниться между мелитопольской и серогозской группировками врага (между ними оставался разрыв в 35 километров), нанести первый удар по тылам, а второй — во фланг, что поставило бы противника в катастрофическое положение. Но время было упущено, и главные силы ударной группы генерала Кутепова обрушились на Первую Конную, которая в упорных боях с превосходящим по силам противником несла большие потери».

Командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе строго предупредил Миронова: «Обращаю ваше внимание на отсутствие должной энергии и решительности в действиях вашей конницы. Вместо того чтобы согласно моему приказу (приказ № 002 от 26 октября 1920 года. — А. 3.), стянувшись в общую ударную массу, стремительно броситься в район Серогозы, Калашинская, главная масса ее весь день 30 октября пассивно провела в районе Б. Белозерка, отбивая атаку двух конных полков противника, явно имевшую цель прикрыть отход главных сил. Этим же непростительным бездействием не была дана своевременная помощь частям 1-й Конармии, вынужденным в районе Агайман выдерживать бой, не давший решающих результатов, с главной массой конницы противника».

Войска Врангеля между тем откатывались назад, в Крым. На Первую Конную легла вся тяжесть борьбы с большими силами белогвардейцев. На 11-ю кавдивизию враг бросил танки. Молодые солдаты 1-й бригады дрогнули. И тогда в атаку их повели начдив Ф. М. Морозов и комиссар дивизии П. В. Бахтуров. Оба героически погибли в бою. Но враг был смят, разбит и отброшен. Командование дивизией принял на себя командир 24-го кавполка В. В. Коробков, он тут же повел людей в атаку. Белогвардейцев удалось отбросить. Несколько бойцов спешились и связками гранат подорвали врангелевские танки.

После боя командарм прибыл в 11-ю кавдивизию, понесшую большие потери. Минутой молчания почтили память погибших. Затем Буденный вызвал из строя Коробкова, отметил его мужество и отвагу и объявил, что Реввоенсовет армии назначил его начальником 11-й кавдивизии. «Уверен, — сказал командарм, — что под началом нового начдива вы будете сражаться так же мужественно, как это делали при начдиве товарище Морозове и комиссаре Бахтурове».

К вечеру 31 октября сопротивление врага было сломлено и конармейцы овладели Агайманами. В районе Ново— Алексеевки колонны противника обрушились на полки 4-й кавдивизии. Начдив Семен Тимошенко был дважды ранен, но поля боя не покинул. Дивизия выстояла, белогвардейцам прорваться так и не удалось. Было взято в плен до двух тысяч солдат и пятнадцать офицеров. 14-я кавдивизия А. Я. Пархоменко в районе Рождественки отбивала яростные атаки белогвардейцев, наступавших на нее с трех сторон. Весь день 31 октября и 1 ноября продолжались бои, но бойцы 14-й кавдивизии не отступили, показав примеры высокого мужества и доблести.

В это время командарм Буденный вместе с Ворошиловым и полевым штабом находились в Отраде. Белогвардейское командование узнало об этом и решило нанести туда внезапный удар. В Отраде разместился полевой штаб: Особая кавбригада под командованием храброго и умелого командира К. И. Степного-Спижарного, эскадрон связи и ординарческий кавдивизион. Силы невелики, но зато здесь были отборные герои-конники, не раз показывавшие свою удаль и храбрость.

Едва командарм переговорил со своими командирами, как в степи показались колонны белогвардейцев. По ним открыли огонь артиллеристы. Враг, однако, наседал. И тогда Буденный решил сам повести полк в атаку.

Бой в Отраде запечатлел на кинопленку кинооператор Эдуард Тиссэ. В беседе с молодыми работниками искусств он рассказывал: «Я снимал в Крыму, в районе Оренбурга и Челябинска, на территории Латвии и в других местах. Но наиболее яркие эпизоды я пережил, участвуя в знаменитых походах Первой Конной армии…

Помню бой на подступах к Крыму. Выбирая высокую точку съемки, я забрался с аппаратом на вышку ветряной мельницы. Увлекшись съемкой, совершенно не заметил того, что мельница сделалась центром боя. Я продолжал снимать до той минуты, пока кавалерия белых не подошла вплотную к мельнице. Красная кавалерия перешла в контратаку. С величайшим трудом, под обстрелом, мне удалось сойти со своим киноаппаратом с вышки мельницы. Меня подхватили на тачанку, я получил радостную возможность снять паническое бегство белых…»

Еще два дня продолжались упорные бои. Лишь к ночи 2 ноября наступило затишье. Приказ командарма был выполнен. Утром 3 ноября 6-я кавдивизия вместе с 30-й стрелковой дивизией после жестокого боя овладела укреплениями Чонгарского полуострова; начдив Ока Городовиков доносил: преследуя отступающих, 6-я кавдивизия первой вышла на Чонгарский полуостров. 11-я кавдивизия во второй половине дня 3 ноября совместно с частями 9-й стрелковой дивизии и 5-й кавдивизии заняла Геническ. Начдив Коробков докладывал: белые взорвали за собой мост через пролив, отделяющий Арабатскую стрелку от моря; к Геническу подошли 15 военных кораблей и судов и стали бить по городу из орудий. 4-я кавдивизия захватила Ново-Алексеевку. Начдив С. К. Тимошенко доносил: прорвав окружение, конармейцы решительным ударом разбили полк врангелевцев, спасли от разгрома две наши батареи и много обозов. А что же 14-я кавдивизия? Ее бойцы смело дрались с врагом в районе Рождественской. Начдив А. Я. Пархоменко сообщал: преследуя врангелевцев, конники подошли к позициям врага южнее Салькова…

Итак, наступило временное затишье. Части Первой Конной повсеместно прекратили боевые действия. Первый этап по ликвидации войск Врангеля был закончен. Всего с обеих сторон в боях участвовало до 200 тысяч штыков и сабель. Наступление велось на фронте протяженностью до 350 километров. Противник был разгромлен в этом районе за короткий срок — 7 дней. Теперь армиям Южного фронта предстояло ворваться в Крым и уничтожить белогвардейцев.

4

Передышка на фронте оказалась непродолжительной. Прорвавшись со своими войсками в Крым, Врангель рассчитывал выдержать длительную осаду, а затем, сохранив основные силы, вновь двинуться в наступление. В своих мемуарах он отмечал, что особую надежду возлагал на укрепления на Перекопском и Чонгарском перешейках, а также на Юшуньские позиции. После осмотра системы укреплений крымских перешейков Врангель на совещании своего командного состава в Севастополе заявил: «Русская (то есть белая. — А. 3.) армия спокойно перезимует в Крыму. За зиму оправится и окрепнет, а весной перейдет в решительное наступление». Такое заявление барона было не случайным — Перекопский перешеек белогвардейцы превратили в неприступную крепость. Основная линия обороны была сооружена на Турецком валу длиной в 11 километров, высотой 8 метров. Перед валом — ров глубиной 10 и шириной более 20 метров. Несколько рядов проволочных заграждений с заложенными в них фугасами прикрывали ров и подступы к валу. В 25–30 километрах за Турецким валом шла вторая полоса укреплений: Юшуньские позиции, представлявшие собой линии окопов, густо опоясанных колючей проволокой. Вторая линия окопов проходила от Перекопского залива в районе Карт-Казака и дальше, огибая южную оконечность озера Старое. Пулеметные гнезда, орудия, убежища — все это осложняло атаку в лоб. К тому же белогвардейские части поддерживали огнем 20 боевых кораблей, введенных в Каркинитский и Перекопский заливы по просьбе Врангеля американцами, англичанами и французами. Фрунзе это учитывал и в директиве от 5 ноября потребовал: в ночь на 8 ноября начать штурм вражеских укреплений, «по крымским перешейкам немедленно ворваться в Крым и энергичным наступлением на юг овладеть всем полуостровом, уничтожив последнее убежище контрреволюции». Как и предвидел Буденный, директива требовала от него спешно привести конницу в порядок и готовиться к переправе через Сиваш у Чонгарского полуострова вслед за пехотой 4-й армии. Буденный считал, что всю операцию по форсированию Сиваша надо проводить сосредоточенными силами, и был доволен, что Фрунзе как раз этого и требовал, правда, в директиве он веско подчеркнул, что операцию надо проводить с «максимальной энергией, доводя атаки во что бы то ни стало до успешного конца, ибо при данных условиях открытая атака живой силой является наискорейшим и наилучшим средством решения задачи». Командарм использовал затишье для того, чтобы привести части в боевой порядок, произвести выкормку и ковку лошадей, ремонт обоза и снаряжения, чистку орудий, пулеметов, пополнить дивизии, отправить раненых в тыл. В полдень 7 ноября в Конармию прибыл командующий фронтом М. В. Фрунзе. Он одобрил дислокацию и состояние войск Конармии. Высоко оценил мужество и боевую доблесть конармейцев.

— Я бы поставил вам в упрек лишь одно, — заметил Михаил Васильевич, — ваши бойцы не взорвали мост через Генический пролив. Ведь часть войск Врангеля ушла через Арабатскую стрелку.

Буденный честно объяснил: враг сосредоточил там большие силы, и конникам не удалось прорваться. Потом разговор зашел о директиве. Командарм доложил, что ему все ясно и Конная армия «до конца выполнит свой долг перед революцией». Фрунзе одобрил это, признав, что хотя войска 4-й армии и готовятся к форсированию перешейков, однако работы тормозятся полной оторванностью тылов; нет танков, нет тяжелой артиллерии; железнодорожные мосты в ряде мест еще ремонтируются; нет топлива, не хватает продовольствия. Потому-то и приходится медлить с операцией. Фрунзе поинтересовался, как отмечают в Конной армии третью годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. Буденный доложил: в частях прошли торжественные собрания, беседы, читки, особенно большую работу проводят среди солдат комиссары, их слово воодушевляет конников на новые героические дела во имя Советской Республики. В эти дни в штаб и политотдел Конармии пришло немало поздравлений. Одно из них Буденный показал Фрунзе. «Организованный пролетариат и красный гарнизон Елисаветграда (ныне Кировоград. — А. 3.) приветствует в Вашем лице легендарную красную кавалерию, пробившую дорогу в Крым, — читал Фрунзе. — Передавая от нас привет частям красной конницы, скажите им, что сердца елисаветградского пролетариата и красного гарнизона бьются в унисон с сердцами героев славной непобедимой конницы. Да здравствует всемирная непобедимая Красная Армия!»

— Да, народ ждет от нас решительного удара по Врангелю, — сказал Фрунзе, возвращая письмо командарму. — И мы это сделаем.

Потом он достал из планшета лист бумаги и сказал, обращаясь к Буденному и Ворошилову:

— Друзья, у меня есть предложение послать телеграмму Владимиру Ильичу!

Буденный и Ворошилов горячо поддержали это предложение. Фрунзе прочел: «Дорогой Владимир Ильич! Сегодня, в день годовщины рабоче-крестьянской революции, от имени армий Южного фронта, изготовившихся к последнему удару на логовище смертельно раненного зверя, и от имени славных орлов 1-й Конной армии — привет. Железная пехота, лихая конница, непобедимая артиллерия, зоркая стремительная авиация дружными усилиями освободят последний участок Советской земли от всех врагов».

Однако, уезжая в штаб фронта, Фрунзе так и не сказал Буденному, в каком месте наши войска начнут штурм. «Я еще не решил, пока ведется глубокая разведка, замеряются глубины на Сиваше», — сказал он, пообещав сообщить позже.

В ночь на 6 ноября по просьбе Фрунзе местный житель Иван Иванович Оленчук с группой саперов поставили по дну Сиваша через каждые сто метров вехи, чтобы потом, при наступлении войск, выставить посты. Фрунзе решил главный удар наносить на Перекопском направлении, а Чонгарское сделать вспомогательным, так как разведка установила, что Литовский полуостров укреплен сравнительно слабее, чем Турецкий вал, и обороняется небольшими силами. Тогда и было решено одновременно атаковать Турецкий вал с фронта, чтобы сковать главные силы обороняющихся, а Литовский полуостров — через Сиваш.

Итак, Первая Конная армия, говорил Буденный на совещании в штабе незадолго до начала штурма вражеских укреплений, составляя главную фронтовую подвижную группу, вводится в прорыв на Перекопско-Сивашском направлении. Однако штурмовать Турецкий вал с фронта будет 51-я стрелковая дивизия 6-й армии. На Перекоп наступает 6-я армия в составе 16, 51 и 52-й стрелковых дивизий и Латышской стрелковой дивизии. В район Перекопа уже подтянуты части 2-й Конной армии. А на Чонгарском направлении действует усиленная 4-я армия.

13-я армия остается пока в резерве. «Очень тяжело придется солдатам 51-й дивизии Блюхера, — продолжал командарм. — Штурмовать Турецкий вал с фронта дело нелегкое. И я прошу вас внушить своим бойцам, что это наш последний и решительный удар».

Разошлись командиры и комиссары, а Буденный, несмотря на поздний час, все еще оставался в штабе и вместе со своими соратниками изучал обстановку. А когда вечером 7 ноября войска Южного фронта пошли в наступление, командарм облегченно вздохнул: что ж, вот-вот поступит приказ идти в решающий бой и для Конной армии. О том, сколь тяжки были для него эти часы, Буденный написал позже: «Тревожной была ночь на 8 ноября. Засыпал на несколько минут и снова просыпался. Привыкнув в течение трех десятков месяцев находиться в самом пекле боя, я не мог сидеть в бездействии в тылу, тогда как совсем рядом, в каких-нибудь тридцати-сорока километрах, развертывался заключительный этап исторического сражения. И хотя понимал, что нельзя бросать конников на штурм укрепленных позиций, сердцем рвался к войскам на передовую, хотелось встать и скакать туда…»

Трое суток — 8, 9 и 10 ноября — на Перекопе продолжались бои. Наконец в ночь на 11 ноября 51-я и Латышская стрелковые дивизии прорвали юшуньскую укрепленную полосу и вышли на оперативный простор. На Чонгаре в это время солдаты 30-й Иркутской дивизии, сломив сопротивление белогвардейцев, ночью 11 ноября форсировали Сиваш. Путь в Крым и на Чонгарском направлении был открыт.

12 ноября Фрунзе предъявил Врангелю ультиматум: прекратить сопротивление и сдаться со своими войсками армии и флота, военными запасами, снаряжением, вооружением и всякого рода военным имуществом. Однако «черный барон» не принял предложения советского командования. Фрунзе отдал приказ войскам Южного фронта окончательно разгромить врага.

По улицам села Ново-Троицкое, где размещался штаб и Особая кавбригада, а также в других селах, где дислоцировались части Конармии, разнесся сигнал трубы:

— По коням!..

Первая Конная форсированным маршем шла на Симферополь и Севастополь, преследуя противника.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.