Город Ленинск Кзыл-Ординской области

Город Ленинск Кзыл-Ординской области

Итак, мужа направили в госпиталь на Байконур. Космодром, все дела. Звучит! Романтикам, главное, не оказываться поблизости от объектов их романтических представлений.

Но еще до Байконура, в Алма-Ате, случился очередной ужас. У него пропали все документы. Он очень любил выпивать с незнакомыми людьми. Его тянуло на задушевные разговоры… Но незнакомые люди иногда ведут себя недружественно, даже если выпьют с тобой на брудершафт. К тому же Казахстан — не благопристойная Чехословакия. Там люди другие. Короче, он получил направление, стал это все отмечать… Потом оказалось, что пропало все: военный билет, все бумаги, но главное — партбилет. Что такое утеря партбилета — сейчас это никто и не поймет. Полагалось защищать этот билет ценой собственной жизни. Я не шучу. За утерю — исключение из рядов КПСС. А это все! Если в твоей анкете будет значиться такое, дорога тебе только в грузчики. Или в дворники.

В общем, муж позвонил, поделился. В принципе, грозило ему понижение в звании (он уже был подполковником) и целый ряд сопутствующих кар.

А все-таки — жутко, что у нас потеря бумажки может сломать человеку жизнь. Сколько потом наблюдала: потерял немец или американец загранпаспорт, идут, заявляют, получают на следующий день. Почему нам так нельзя? Ну — вопрос риторический, не будем.

Я, по заведенной привычке, взялась сострадать. А сострадаю я всегда не ахами и охами — это пустое. Я сострадаю деятельно.

Муж уже на Байконуре. Его ждет что-то вроде суда офицерской чести и партсобрание, на котором… даже страшно подумать…

Звоню свекрови. Советуюсь. Она, дочь и жена генерала, в ужасе. Как помочь? Лариса Захаровна говорит, что командующий округом — их хороший знакомый, почти друг. Он, конечно, мог бы повлиять. Позвонить, сказать, чтоб не судили строго. Что с каждым такое может случиться. Это не вина, а беда, если документы крадут…

— Я ему звонить не буду, мне неудобно, — говорит Лариса Захаровна. — Но если хочешь, дам тебе его домашний телефон. Можешь позвонить, поговорить с женой, даже можешь на меня сослаться. А самой звонить — это выше моих сил.

Я беру номер телефона. Долго молюсь. Я должна помочь своему мужу. Во что бы то ни стало.

Звоню. И меня понимают! И обещают помочь. И — помогают!

Ну — разве это не называется повезло?

Все спустили на тормозах.

Кстати, документы мужа потом нашлись в какой-то помойке, обгорелые. Их передали в милицию, милиция — в штаб округа в Алма-Ате… Но они уже были не нужны совсем. Все оформили заново.

В том, что Артемий Октябревич получает сейчас военную пенсию, есть и моя немалая заслуга! Я старалась!

…Страшное место, этот Байконур. Гиблое. Жутко то, что засылали туда служить молоденьких лейтенантов и проводили они 25 лучших лет своей жизни в пустыне, совершенно не годной для жизни людей, в жутких условиях. Вода, которую невозможно очистить… От этого гепатитом переболевают почти все. Жара больше 50 градусов, когда люди идут и, не чувствуя жажды, теряют сознание от обезвоживания. Приходилось носить с собой трехлитровые банки с соком (пластиковой посуды еще не было). Главное — не забывать пить, а то упадешь.

На географической карте не найдешь названия Байконур. Есть город Ленинск, Кзыл-Ординской области. А железнодорожная станция — Тюра-Там. В народе — Тюрьма-Там.

Да, закрытый город, за колючей проволокой. Среди пустыни. В нем живут все те, кто так или иначе обслуживает запуск ракет, спутников, космических кораблей. Но так их там не называют. Все, что запускается в небо, называется «изделие».

Когда «изделие» запускают, на город падает странный дождь. Без облаков, без туч. Падают огромные редкие капли. Словно небо плачет от причиненной боли.

Все друг друга знают. Всем смертельно скучно. Все пьют. Сами варят самогон. Банки с дозревающим самогоном стоят почти на каждом балконе каждого дома. На горлышках банок вместо крышек — резиновые перчатки. Когда происходит процесс брожения, перчатки наполняются газом, постепенно поднимаются, расправляют пальцы… Это называется «рука друга».

…Читая один из любимейших мной рассказов Виктора Пелевина «День бульдозериста», я словно попадала в Ленинск. С какой именно натуры писал замечательный писатель, увы, не знаю… Но все эти улицы «Санделя и Мундинделя», все эти дети, играющие на помойках, пока отцы «разговаривают», — это настолько точно, реалистично до мельчайшей детали…

При этом — люди обживались и там… Терпеливый наш народ…

Я была там дважды: один раз летом, другой — поздней осенью. Муж сказал, что детям там не место — гепатит. И сам он переболел гепатитом, заразился от своих больных. Я ездила выхаживать его осенью 1985-го.

Потом он приехал в Москву на месяц, на реабилитацию в госпиталь.

Так и жили. Моя цель была: вытащить его из ада.