Чили. 11 сентября 1973 года

Чили. 11 сентября 1973 года

Одно из самых сильных потрясений моей жизни, которое лично меня не касалось никак, но коснулось так, что до сих пор ощущаю в сердце занозу. И не потому, что я как-то особенно была политизирована. Но перед глазами всего человечества разворачивалась история великой силы духа и величайшего предательства. Один из ярчайших примеров подлости человеческой и — несгибаемости перед лицом смерти.

Я не могла спокойно начать писать об этом. Такое уже было в этой книге — такие фрагменты, которые дались мне невероятным трудом и болью. Никак не могла подступиться.

Сейчас — об одном из таких моментов человеческой истории в целом, и моей жизни — в частности.

Его надо знать тем, кто тогда еще не жил. Знать, понимать и делать выводы.

В 1970-м году в Чили на выборах победил Блок народного единства. Президентом страны стал представитель блока — Сальвадор Альенде.

Сальвадор Альенде, проводивший коренные преобразования. Например, национализацию крупной промышленности, многие предприятия которой принадлежали корпорациям США. Следовательно, интересы США были затронуты непосредственным образом. В 1971 году была национализирована медь (почти половина мировых запасов меди находится на территории Чили).

Одиннадцатого сентября 1973 года в Чили произошел военный переворот, организованный и оплаченный ЦРУ США.

Рано утром 11 сентября произошел массовый расстрел солдат и офицеров, верных президенту. Их трупы были сброшены в море.

Следующий этап: высадка десанта и захват города Вальпараисо.

Потом предатели пошли на Сантьяго де Чили — столицу государства.

Они захватили телецентр и радиостанции.

К 9-ти утра оставалась только одна радиостанция «Магальянес» («Magallanes») — последняя, поддерживающая президента Альенде.

Эта радиостанция передала миру последнее обращение президента к своему народу.

Во время этой прямой передачи радиостанцию бомбили, а потом она была захвачена мятежниками. Все сотрудники радиостанции были убиты. Весь мир слышал последние слова погибающих людей, слова чилийского гимна национального единства:

El pueblo unido jamAs serA vensido… (Единый народ никогда не будет побежден, или — Пока мы едины, мы непобедимы)

…Автоматные очереди… Тишина…

Я много раз слушала запись речи Сальвадора Альенде. Меня поражали его спокойствие, уверенность и благородство перед лицом смерти. Его вера в конечную справедливость, его самообладание. Сейчас есть прекрасная возможность услышать голос этого благороднейшего народного лидера. Даже если вы не знаете испанского — это не важно. Я приведу русский текст. Вам достаточно найти в YouTube ролик под названием «Ultima alocuciOn de Salvador Allende en „Radio Magallanes“» («Последнее выступление Сальвадора Альенде на „Радио Магальянес“».)

Некоторые слова заглушены стрельбой.

Вот русский текст:

Соотечественники!

Наверное, это моя последняя возможность обратиться к вам: военно-воздушные силы бомбили радиостанции «Порталес» и «Корпорасьон». В моих словах не горечь, а разочарование, и они будут моральной карой тем, кто нарушил принесенную присягу: военным Чили — командующим родами войск и адмиралу Мерино, который назначил себя командующим флотом, а также господину Мендосе, генералу-подлецу, который еще вчера заявлял о своей верности и преданности правительству, а теперь тоже провозгласил себя генеральным директором корпуса карабинеров.

Перед лицом этих событий мне остается сказать трудящимся одно — я не уйду в отставку!

На этом перекрестке истории я готов заплатить жизнью за доверие народа. И я с убежденностью говорю ему, что семена, которые мы заронили в сознание тысяч и тысяч чилийцев, уже нельзя полностью уничтожить.

У них есть сила, и они могут подавить вас, но социальный процесс нельзя остановить ни силой, ни преступлением.

История принадлежит нам, и ее делают народы.

Трудящиеся моей родины!

Я хочу поблагодарить вас за верность, которую вы всегда проявляли, за доверие, оказанное вами человеку, который был лишь выразителем глубоких чаяний справедливости и который, поклявшись уважать конституцию и закон, сдержал свое слово. Это решающий момент, последний, когда я могу обратиться к вам. Но я хочу, чтобы вы извлекли урок. Иностранный капитал, империализм в союзе с реакцией создали условия для нарушения вооруженными силами традиции, верности которой их учил генерал Шнейдер1 и которой остался верен майор Арайа2. Оба они стали жертвами тех социальных слоев, которые сегодня отсиживаются в своих домах, надеясь чужими руками вернуть себе власть, чтобы и дальше защищать свои барыши и привилегии.

Я обращаюсь прежде всего к простой женщине нашей страны, к крестьянке, которая верила в нас, к работнице, которая много трудилась, к матери, которая знала, что мы заботимся о ее детях.

Я обращаюсь к специалистам нашей родины, к специалистам-патриотам, к тем, кто все эти дни продолжал работать, чтобы сорвать заговор, в то время как профессиональные объединения специалистов, классовые объединения помогали заговорщикам с целью защитить преимущества, которые дал немногим капитализм.

Я обращаюсь к молодежи, к тем, кто с песней отдавал борьбе свой задор и силу духа.

Я обращаюсь к гражданину Чили — к рабочему, крестьянину, интеллигенту, к тем, кого будут преследовать, потому что в нашей стране уже давно — в покушениях террористов, в взрывах мостов, в разрушении железнодорожных линий, нефте— и газопроводов — ощущалось присутствие фашизма. С молчаливого согласия тех, кто был обязан… 3 Их будет судить история.

Наверное, радиостанцию «Магальянес» заставят замолчать, и до вас уже не дойдет твердость и спокойствие моего голоса. Это неважно. Меня будут слышать, я всегда буду рядом с вами. По крайней мере, обо мне будут помнить как о достойном человеке, который отвечал верностью на верность трудящихся.

Трудящиеся моей родины!

Я верю в Чили и в судьбу нашей страны. Другие чилийцы переживут этот мрачный и горький час, когда к власти рвется предательство. Знайте же, что не далек, близок тот день, когда вновь откроется широкая дорога, по которой пойдет достойный человек, чтобы строить лучшее общество.

Да здравствует Чили!

Да здравствует народ!

Да здравствуют трудящиеся!

Таковы мои последние слова.

И я уверен — моя гибель не будет напрасной. Я уверен, что она будет, по крайней мере, моральным уроком и наказанием вероломству, трусости и предательству.

11 сентября 1973 г.

(Опубликовано: Альенде С. История принадлежит нам. Речи и статьи. 1970–1973. — М.: Политиздат, 1974. — С. 378–380.)

Сейчас считается, что Сальвадор Альенде покончил жизнь самоубийством перед тем, как в помещение, где он находился, ворвались путчисты. Они расстреливали уже мертвое тело (в нем при повторном вскрытии обнаружено 13 пуль).

Это все — победа зла и подлости — произвело сильнейшее впечатление.

И еще. Происходило ужасное. На глаза всего мира. И мы ничем не могли помочь.

Это как в поэме Давида Самойлова «Ближние страны», где поэт описывает свои ощущения во время гибели Варшавы во время подавления фашистами бунта Варшавского гетто. Наши войска стояли на другом берегу. Приказа наступать не было.

…Я их вижу. Прекрасно их вижу!

Но молчу. Но помочь не могу…

Это было на том берегу…

…Путчисты загнали тысячи человек на стадион в Сантьяго. Среди арестованных был и замечательный певец, композитор, режиссер, автор песни Venseremos, воодушевлявшей народ, — Виктор Хара. После жесточайших четырехдневных пыток он был расстрелян. Тела убитых людей путчисты вывозили со стадиона на грузовиках и выбрасывали прямо на улицах. Жена Виктора — Джоан Хара — нашла его тело в городском морге. Грудь его была изрешечена пулями, руки раздроблены. На бирке, приклеенной к плечу, значилось: «Неизвестный. Подобран на улице».

И знаете, что еще было? Во время правления Пиночета запрещены были в Чили народные инструменты. Они ассоциировались с порывом народа к свободе.

23 сентября 1973 года пришло сообщение о смерти великого поэта Чили — Пабло Неруды (лауреат Нобелевской премии 1971 года). Подробностей мы не узнали. Потом выяснилось, что в его дом несколько раз приходили путчисты, обыскивали, грабили. Неруду решено было отправить в госпиталь — ради обеспечения безопасности. Его водитель и охранник свидетельствовал: физически Неруда чувствовал себя хорошо. А после ночи, проведенной в госпитале, позвонил и сказал, что ему, спящему, сделали укол в живот, от которого ему очень плохо. Вскоре Неруда скончался.

Последние строки биографии Пабло Неруды «Признаюсь: я жил» посвящены Сальвадору Альенде. Поэт писал их сразу после путча, непосредственно перед собственной гибелью:

«Вся деятельность Альенде, имеющая неоценимое значение для чилийской нации, привела в бешенство врагов освобождения Чили. Трагический символ этого кризиса — бомбардировка правительственного дворца. Невольно вспоминается блиц-криг нацистской авиации, совершавшей налеты на беззащитные города Испании, Великобритании, России. То же преступление свершилось в Чили: чилийские пилоты спикировали на дворец, который в течение двух столетий был центром политической жизни страны.

Я пишу эти беглые строки — они войдут в мою книгу воспоминаний — три дня спустя после не поддающихся здравому смыслу событий, которые привели к гибели моего большого друга — президента Альенде. (…)

…Этот замечательный человек ушел из жизни изрешеченный, изуродованный пулями чилийской военщины, которая снова предала Чили». (Пабло Неруда. «Признаюсь: я жил». М., Политиздат, 1978.)

У меня было несколько знакомых студентов и студенток из Чили. Они оказались в жесточайшей ситуации: не получали долгое время вестей от своих родных, не знали, живы ли их близкие. У некоторых, как я узнала позже, действительно погибли братья и сестры.

И вот что еще. Я перебираю в памяти государственных деятелей, президентов… Нет ни одного аналогичного Сальвадору Альенде примера. Примеров трусости, жестокости, алчности, тирании — хоть отбавляй. А вот такого — чтобы в последние минуты жизни обращался — и с каким спокойствием, с какой любовью — к своему народу: женщинам, мужчинам, юношеству…

Нет, не было.

Сальвадор Альенде — уникальный пример Человека.

Мне повезло, что я жила в одно с ним время. Я точно знаю, что такие люди рождаются. Его образ дарил и дарит мне по сей день надежду и свет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.